Железная королева

Я резко посмотрела на него. Он заерзал на подлокотнике, избегая моего взгляда, и я почувствовала, как желудок ухнул куда-то вниз.

Нет, нет. Только не ты, Пак. Я знаю тебя целую вечность. Скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

Леананши снова рассмеялась.

– Что ж, как внезапно нарисовалась драма. Потрясающе! Нам нужна сцена. – Она хлопнула в ладоши, и свет внезапно погас, за исключением единственного прожектора над пианино.

– Леа, не надо. – Голос Пака стал удивительно низким и грубым, в нем сквозило отчаяние. Желудок опустился еще ниже. – Только не так. Позволь мне все ей объяснить.

Леананши одарила Пака безжалостным взглядом и покачала головой.

– Нет, милый. Думаю, пришло время девочке узнать правду. У тебя было достаточно времени, чтобы все рассказать, так что сам виноват. Она взмахнула рукой, и заиграла музыка, мрачные, зловещие фортепьянные аккорды, хотя на скамейке никто не сидел. Зажегся еще один прожектор, на этот раз над Леананши, и она поднялась, всколыхнув платье и тряхнув волосами. Выпрямившись во весь рост и раскинув руки, словно приветствуя аудиторию, Темная Муза закрыла глаза и начала свой рассказ.

– Давным-давно жили-были двое смертных.

Ее мелодичный голос проникал прямо в мозг и рисовал яркие образы, словно кадры кинофильма. Я увидела свою маму, молодую, улыбающуюся и беззаботную, держащуюся за руки с высоким, долговязым мужчиной, которого я теперь знала. Пол. Мой папа. Они разговаривали и смеялись, явно влюбленные и не замечающие ничего вокруг. В горле образовался ком.

– В глазах смертных, – продолжала Леананши, – они были ничем не примечательны. Две души посреди безликой толпы. Но для волшебного мира они являлись фонтаном, из которого мощными струями били чары, ярким маяком посреди тьмы. Художник, чьи картины буквально источали жизнь, и музыкант, чья душа тесно переплелась с музыкой, а их любовь только подпитывала и усиливала таланты друг друга.

– Погодите, – выпалила я, прерывая поток слов. Леананши моргнула и опустила руки, череда картинок в голове дрогнула и остановилась. – Я думаю, что вы ошибаетесь. Мой отец не был великим музыкантом, он работал страховым агентом. Нет, я знаю, что он играл на пианино, но если у него это так хорошо получалось, то почему он никак не воспользовался своим талантом?

– Кто здесь рассказывает историю, милая? – ощетинилась Королева Изгнанников, и огни снова замигали. – Разве тебе никогда не приходилось слышать выражение «голодный артист»? Твой отец был очень талантлив, но музыка не оплачивала счета. А теперь, ты хочешь слушать дальше или нет, малышка?

– Извините, – пробормотала я, откидываясь на спинку кресла. – Пожалуйста, продолжайте.

Леананши фыркнула, откидывая волосы назад, и видения снова ожили.

– Они поженились и, как это происходит у людей, начали постепенно отдаляться друг от друга. Мужчина устроился на новую работу, которая требовала долгих отлучек из дома, он все меньше уделял времени музыке, и вскоре совсем ее забросил. Его жена продолжала рисовать, реже, чем раньше, но теперь ее искусство было наполнено тоской, отчаянным желанием чего-то большего. И, возможно, именно это привлекло внимание Летнего Короля.

Я прикусила губу. Мне уже рассказывали эту историю раньше, сам Оберон, но легче не становилось. Эш сжал мое плечо.

– Вскоре родился ребенок, дитя двух миров, наполовину фейри и наполовину смертная. В то время весь Летний Двор ломал головы над вопросом, следует ли забрать дитя в Волшебную страну и воспитывать, как дочь Оберона, или она должна остаться в человеческом мире со своими смертными родителями. К сожалению, прежде чем решение было принято, семья сбежала вместе с ребенком за пределы досягаемости Оберона. По сей день никто не знает, как им это удалось, хотя ходили слухи, что мать девочки каким-то образом нашла способ спрятаться. Возможно, она не была так слепа к Фейриленду, как показалось сначала.

– По иронии судьбы, их выдала именно музыка, когда отец девочки снова вернулся к сочинительству. Через шесть лет после побега Титания обнаружила их местоположение и была полна решимости отомстить. Она не могла убить девочку, рискуя навлечь на себя гнев Оберона, и не осмеливалась тронуть мать, человека, который привлек внимание Летнего Короля. Но смертный отец девушки не обладал такой защитой.

– Значит, моего отца забрала Титания? – Мне пришлось опять прервать рассказ, хотя я знала, что это, вероятно, снова разозлит Леананши. Она недовольно на меня уставилась, но я была слишком расстроена, чтобы обращать внимание. – Но в этом нет никакого смысла! Как он оказался с вами?

Леананши театрально вздохнула и затянулась сигаретой, сжимая губами кончик мундштука.

– Я как раз приближалась к кульминации, дорогая, – вздохнула она, выдыхая голубую пантеру, заскакавшую у меня над головой. – Ты, наверное, ужасный компаньон для походов на ужастики, да?

– Хватит историй, – отрезала я, вставая. – Пожалуйста, просто скажите мне. Моего отца украла Титания или нет?

– Нет, милая, – Леананши закатила глаза. – Я украла твоего отца.

Я уставилась на нее.

– Вы! Но зачем? Чтобы Титания не смогла?

– Именно, голубка моя. Я не особенно люблю летнюю стерву, простите мне мой французский, так как я оказалась в изгнании по милости ревнивой мегеры. И ты должна быть благодарна, что именно я, а не Титания забрала твоего отца. Здесь у него неплохая жизнь. Летняя Королева, вероятно, превратила бы его в жабу или розовый куст, ну или что-то подобное, суть ты уловила.

– Откуда вы об этом узнали? И почему вмешались?

– Спроси Пака, – предложила Лэнанши, махнув мундштуком с сигаретой в сторону кресла. – В то время его уже приставили к тебе охранником. Это он мне обо всем рассказал.

Меня будто ударили в живот. Не веря своим ушам, я повернулась к Паку, который старательно изучал глазами угол, и у меня перехватило дыхание.

– Пак? Ты рассказал ей о моем отце?

Он поморщился и поднял на меня взгляд, потирая затылок.

– Ты не понимаешь, принцесса. Когда я узнал о планах Титании, то должен был что-то предпринять. Оберону было все равно, он не послал бы никакой помощи. Леа единственная, кого я мог попросить. – Он пожал плечами и улыбнулся быстрой, виноватой улыбкой. – Я не могу противостоять Королеве Благого Двора, принцесса. Не в одиночку. Это стало бы самоубийством даже для меня.

Я сделала глубокий вдох, чтобы прояснить мысли, но меня резко захлестнуло яростью. Пак знал. Он все время знал, где мой отец. Все эти годы, будучи моим лучшим другом – точнее притворяясь им, – наблюдая, как тяжело я справляюсь с болью утраты отца, зная о мучивших меня кошмарах, смятении и одиночестве, он все равно молчал.

Глаза заволокло красным туманом от гнева, когда разум вновь охватило горе и тоска, терзавшие меня одиннадцать лет.

– Почему ты мне не сказал?! – взорвалась я, заставив Пака снова вздрогнуть. Сжав кулаки, я подошла к нему вплотную. Вокруг меня собирались чары, обжигающие и яростные. – Зная все это время, все эти годы, ты ничего не говорил!

– Принцесса… – начал Пак, но меня уже захлестнула ярость, и я ударила его по лицу, сбив с подлокотника. Он растянулся на полу, явно шокированный, а я нависла над ним, дрожа от гнева и сдерживаемых слез. – Ты отнял у меня моего отца! – прорычала я, борясь с желанием пнуть его по ребрам. – Это был ты!

Эш схватил меня сзади и удерживал на месте. Я вздрогнула, а затем повернулась и уткнулась лицом ему в грудь, хватая ртом воздух и пачкая слезами его рубашку.

Итак. Теперь я знала правду, но не получила от этого никакого удовлетворения. Что вы скажете, когда выясните, что ваш лучший друг лгал вам в течение одиннадцати лет? Я не знала, как смогу впредь смотреть на Пака без дикого желания снова врезать ему по лицу. Но одно я знала точно – чем дольше мой отец оставался здесь, в Междумирье, тем больше забывал реальный мир. Я не могла позволить ему остаться с Леананши. Я должна его вытащить, сегодня же.

Когда я снова поднял глаза, Пака уже не было, но Леананши осталась, наблюдая за мной с дивана прищуренными голубыми глазами.

– Ну, дорогая, – промурлыкала она, когда я вытерла щеки рукавом и отошла от Эша. – Что ты теперь будешь делать?

Я сделала глубокий вдох и повернулась к Леананши, собрав все оставшиеся крупицы спокойствия.

– Я хочу, чтобы вы отпустили моего отца, – произнесла я, наблюдая, как она выгнула тонкую бровь. – Ему не место здесь, с вами. Позвольте мне вернуть его в реальный мир.

Леананши смотрела на меня с нечитаемым выражением: ни в ее глазах, ни на лице не отразилось никаких эмоций, когда она затянулась сигаретой и выпустила в воздух свернувшуюся змею.

– Дорогая, ты же знаешь, что твоя мать, скорее всего, с ума сойдет, если однажды ночью ты заявишься на порог с давно потерянным мужем. Как думаешь, она просто пустит его обратно, и все вернется на круги своя? Так не бывает, голубка. Скорее всего, ты расколешь свою маленькую человеческую семью на части.

– В курсе. – Я проглотила новую порцию слез, но они все стояли в горле, мешая говорить. – Я не собираюсь забирать его домой. Мама… У мамы теперь есть Люк и Итан. Знаю, мы больше никогда не сможем быть семьей. – Слезы хлынули рекой, как только я произнесла эти слова вслух. Да, это всего лишь моя фантазия, но все равно больно видеть, как она разбивается вдребезги, осознавать, что утраченную семейную идиллию я больше не верну никогда.

– Тогда чего ты хочешь от него, голубка?

– Хочу, чтобы он вернул свою жизнь! – Я в отчаянии всплеснула руками. – Я не хочу, чтобы он застрял здесь навечно, не зная, кто он такой и не помня своего прошлого. Я… я хочу поговорить с ним, как с обычным человеком, и узнать, помнит ли он меня. – Эш подошел ближе и положил ладонь мне на спину, успокаивая и просто обозначая свое присутствие и поддержку. Я взглянула на него и улыбнулась.

– Я хочу, чтобы он жил дальше, – закончила я, глядя Леананши в глаза. – И… здесь это невозможно, пока он не стареет и ничего не помнит о себе. Вы должны отпустить его.

– Должна, правда? – Леананши насмешливо улыбнулась, в ее голосе послышались опасные нотки. – И как же ты собираешься меня в этом убедить, дорогая? Мне очень не хочется отказываться от кого-либо из моих любимцев, родственники они тебе или нет. Так что же ты можешь предложить за свободу отца, голубка моя?

Я собралась с духом. Теперь наступила самая опасная часть – торг. Я могла только представить, чего может захотеть от меня Темная Муза – мой голос, молодость, моего первенца – да все, что угодно. Но прежде чем я успела сказать хоть слово, Эш взял меня под локоть и вложил мне что-то в ладонь.

Снедаемая любопытством, я подняла руку. На моей ладони мерцало маленькое золотое кольцо, окруженное нежной аурой синего и зеленого. Оно выглядело точно таким же, как и то, что мы взяли из склепа. Я быстро посмотрела на Эша, и он подмигнул мне.

– Помнишь, оракул спросила, есть ли у тебя второе кольцо? – прошептал он, его дыхание щекотало мне ухо. – Ну хоть кто-то из нас думает наперед.

– Ну что, дорогая? – окликнула меня Леананши, не дождавшись ответа. – О чем вы там шепчетесь? Это как-то связано с тем, что ты собираешься обменять на своего отца?

Я одарила Эша ослепительной улыбкой и снова повернулась к Леананши.

– Да, – тихо ответила я и поднял Токен так, чтобы он сверкнул в свете ламп. Леананши выпрямилась в кресле. – Я могу дать тебе это.

Краткая алчная вспышка в глазах королевы сказала мне, что мы победили.

– Токен, дорогая? – Леананши снова откинулась назад, изображая безразличие. – Думаю, этого хватит. По крайней мере, сейчас. Полагаю, я смогу обменять на него твоего отца.

От облегчения у меня едва не подкосились ноги, но Эш шагнул вперед и накрыл ладонью кольцо и мои пальцы.

– Этого недостаточно, – произнес он, и я изумленно уставилась на него. – Вы знаете, что Меган ищут железные фейри. Мы не можем бездумно скитаться по миру смертных. Нам нужно безопасное место, где можно укрыться от приспешников Лжекороля.

– Эш, ты чего творишь? – прошипела я себе под нос.

Он искоса взглянул на меня и одними губами произнес:

– Доверься мне.

Леананши поджала губы.

– Вы двое испытываете мое терпение. – Она забарабанила ногтями по подлокотнику и вздохнула. – Ну ладно, хорошо, мои дорогие. У меня есть одно необычное маленькое убежище, которое могу вам предоставить на время. Оно находится в глуши и довольно безопасно – за ним присматривают несколько местных троу. Тебе этого будет достаточно, голубка?

Я взглянула на Эша, и тот кивнул.

– Отлично, – сказала я Леананши и положила Токен на стол. Кольцо мерцало, как потерянный светлячок. – Значит, договорились. А теперь, где мой отец?

Леананши улыбнулась. Грациозно поднявшись, она подплыла к детскому роялю в углу и села на скамейку, пробежав пальцами по клавишам.

– Прямо здесь, дорогая. После того, как ты ушла, боюсь, твой отец стал безутешен. Он все время пытался сбежать, так что, к сожалению, мне пришлось положить конец этим глупым попыткам.

Глава 5

Тайное убежище

– Верните его обратно! – закричала я, от ужаса мои ноги буквально приросли к ковру.

– О, не надо так волноваться, дорогая. – Леананши провела ногтем по клавишам, извлекая печальную, дрожащую ноту. – Это не навсегда. Но тебе придется вытащить его из Междумирья, чтобы вернуть человеческий облик. Заклинание действует только здесь. Потому в моем доме он остается в таком виде. Но посмотри на это с другой стороны, милая, я ведь могла превратить его, например, в орган.

– Ну а теперь, мои хорошие, – добавила она, по-кошачьи потягиваясь и не обращая внимания на мой испуганный взгляд, – я просто настаиваю, чтобы вы присоединились ко мне за ужином. Сегодня повар готовит суп из гипоталамуса, и я умираю от желания услышать, как тебе удалось отобрать скипетр у Вирус. И, конечно, о твоем маленьком выступлении перед Мэб, Обероном и всем двором. – Она почти ласково сморщила носик. – Ах, юная любовь! Наверное, это чудесно – быть такой наивной.

– А как насчет моего отца?

– Брось, дорогая. Он никуда не денется. – Леананши беззаботно махнула рукой. Если она и заметила, как я ощетинилась, то виду не подала. Эш положил ладонь мне на плечо, предостерегая от взрыва. – А теперь пойдемте со мной, голубки. Сначала ужин, и может быть, немного посплетничаем, а потом сможешь бежать, если захочешь. По-моему, Пак и Грималкин уже в столовой.

При упоминании Пака гнев вспыхнул во мне с новой силой. «Мерзавец», – подумала я, следуя за Леананши по бесконечным коридорам, устланным красными ковровыми дорожками, и лишь вполуха слушая ее болтовню. «Я никогда его не прощу. Никогда. Не рассказать мне о моем отце – непростительно. На этот раз он зашел слишком далеко».

Пака в столовой не оказалось, и это хорошо, потому что иначе я бы весь вечер прожигала его ядовитым взглядом. Вместо этого я съела суп с очень насыщенным рыбным вкусом, который с каждым глотком окрашивал все в странные цвета, ответила на вопросы Леананши о Вирус и скипетре, и в конце концов дошла до той части, где нас с Эшем изгнали из Небыли.

– А что случилось потом, голубка? – поинтересовалась Леананши, когда я рассказала ей, как вернула скипетр Мэб.

– Эм… – Я смущенно заколебалась и украдкой взглянула на Эша. Он сидел на стуле, сцепив пальцы под подбородком, и делал вид, что разговор ему не интересен. – Разве Грималкин не сказал вам?

– Сказал, дорогая, но я бы предпочла услышать это из первых уст. Видишь ли, я собираюсь проиграть очень дорогое пари, так что была бы рада любой лазейке. – Она хмуро посмотрела на Грималкина, который сидел на столе и очень самодовольно вылизывал лапы. – Боюсь, после этого он будет просто невыносим. Подробности, дорогая, мне нужны подробности.

– Ну что ж.

– Госпожа!

К моей радости, от ответа меня спасло шумное появление Кровавого Дэна и его красных колпачков. Все так же одетые в одинаковые костюмы дворецких с розовыми галстуками-бабочками, красные колпачки вошли в столовую, и каждый из них одарил меня хмурым взглядом. Эш округлил глаза и быстро прикрыл пальцами рот, но я заметила, как его плечи затряслись от беззвучного смеха.

К счастью, красные колпачки этого не заметили.

– Мы доставили пианино в хижину, как ты и приказывала, – прорычал Кровавый Дэн, рыболовный крючок в его носу задрожал от недовольства. – И припасами снабдили, как ты просила. Все готово для соплячки и ее приспешников. Он свирепо посмотрел на меня и оскалился, словно вспомнив нашу последнюю короткую встречу. Он был в сговоре с Уорреном, злобным полусатиром, который пытался меня похитить и сдать Лжекоролю, когда я гостила здесь в прошлый раз. Леананши наказала Уоррена (я не знала точно, как именно, и не хотела знать), но пощадила красных колпачков, сказав, что они всего лишь следуют своим низменным инстинктам. Или, может быть, просто не хотела терять бесплатную рабочую силу. В любом случае, только что они так кстати отвлекли от меня внимание.

Я вскочила со стула, поймав удивленные взгляды всех присутствующих в комнате.

– Нам действительно пора, – сказала я, мне даже не пришлось изображать нетерпение. – Мой отец там, верно? Я не хочу, чтобы он остался один, когда перестанет быть пианино.

Леананши весело фыркнула, и я поняла, как странно прозвучала эта фраза, даже для меня.

– Не волнуйся, голубка. Потребуется время, чтобы чары спали. Но если тебе нужно бежать, я понимаю. Просто помни, мои двери всегда открыты, если ты захочешь вернуться. – Она махнула сигаретой в сторону Грималкина, сидевшего по другую сторону стола. – Грим, дорогой, ты ведь знаешь дорогу, верно?

Грималкин широко зевнул и потянулся. Обернув лапки хвостом, он не мигая посмотрел на Королеву Изгнанников и повел ухом.

– Я уверен, что между нами еще не разрешен спор, – промурлыкал он. – Который ты проиграла, если помнишь.

– Ты ужасное создание, Грималкин. – Леананши вздохнула и выпустила в воздух облачко в виде кошки, а следом гончую.

– Похоже, сегодня мне суждено проигрывать. Хорошо, кот, можешь забрать свой чертов выигрыш. И чтоб ты подавился, если попытаешься всем об этом растрезвонить.

Грималкин замурлыкал и даже, казалось, улыбнулся.

– Сюда, – сказал он мне, поднимаясь и взмахивая хвостом. – Нам придется вернуться через подвал, но тропа недалеко. Просто будь осторожна. Леананши не упомянула, что это место кишит боглами.

– А как насчет Плута? – поинтересовался Эш, прежде чем я успела спросить, кто такие боглы. – Он должен знать, куда мы идем, или оставим его здесь?

У меня внутри все сжалось от гнева и обиды.

– Мне все равно, – прорычала я и оглядела столовую, задаваясь вопросом, не замаскировался ли Пак под один из стульев, тарелку или другую посуду. – Хочет, пусть следует за нами, но ему лучше держаться от меня подальше, если у него есть инстинкт самосохранения. Я очень долго не захочу видеть его рожу. Пойдем, Грим. – Я посмотрела на кота, который наблюдал за нами из-под полуприкрытых век, и явно забавлялся разворачивающейся сценой. Я дернула подбородком, – Давай, уводи нас отсюда.

Мы прошли за Грималкиным через подвал, затем по еще одному лабиринту освещенных факелами коридоров к старой деревянной двери, криво свисавшей с петель. Сквозь щели струился солнечный свет, и где-то недалеко пели птицы.

Я распахнула ее и оказалась на густой лесной поляне посреди чащи широколиственных деревьев, обступивших нас со всех сторон. Поляну пересекал звонкий ручей. Сквозь листву играл солнечный свет, и пара пятнистых оленей подняла головы, разглядывая нас с любопытством и без страха.

Эш переступил через порог каменной насыпи, из которой мы вышли, и дверь со скрипом закрылась у него за спиной. Он окинул лес внимательным, опытным взглядом, и повернулся к Грималкину.

– Из кустов за нами следят несколько троу. Они станут проблемой?

Я пораженно снова оглядела поляну в поисках неуловимых троу, которые, как я поняла, были низенькими, уродливыми фейри, живущими под землей. Но, за исключением оленей, казалось, мы были здесь одни. Грималкин зевнул и почесал за ухом.

– Садовники Леананши, – небрежно бросил он. – Не о чем беспокоиться. Если ночью услышите шаги вокруг хижины, то это, вероятно, они. Или домовые.

– Какой хижины? – спросила я, оглядывая поляну. – Я не вижу здесь никакой хижины.

– Разумеется, не видишь. Сюда, человек. – Подняв хвост, Грималкин рысцой пересек поляну, перепрыгнул через ручей и исчез прямо посреди прыжка.

Я вздохнула.

– Почему он всегда так делает?

– Я не думаю, что на этот раз он нарочно, – протянул Эш и взял меня за руку. – Пойдем.

Мы прошли очень близко от так и не сбежавшего оленя и перепрыгнули через небольшой ручей.

Стоило моим ногам оторваться от земли, как я почувствовала покалывание от магии, как будто мы преодолевали невидимый барьер. Когда я приземлилась, передо мной вместо пустынного леса красовался огромный двухэтажный дом с верандой, окружавшей весь второй этаж, и с дымком, вившимся из печной трубы. Передняя часть дома стояла на сваях, добрых шести с лишним метрах от земли, и с крыльца открывался фантастический вид на всю поляну.

Я разинула рот.

– Это и есть странное маленькое убежище? Я представляла себе какую-нибудь однокомнатную хижину с пристройкой или что-то подобное.

– Это же Леананши, – весело сказал Эш. – Она могла бы зачаровать дом так, чтобы снаружи он выглядел, как обветшавшая хижина, вместо того чтобы полностью его прятать, но не думаю, что это в ее стиле. – Он посмотрел на возвышающееся строение и нахмурился. – Я слышу музыку.

Мое сердце подпрыгнуло.

– Пианино? Мой папа!

Мы взбежали по ступенькам, перепрыгивая через две, и ворвались в гостиную, где в камине весело потрескивал огонь, а из угла доносилась мрачная мелодия.

За пианино сидел мой отец, длинные каштановые волосы падали ему на глаза, а худые плечи сгорбились над клавишами. В нескольких метрах от него, закинув руки за голову, а ноги в ботинках на кофейный столик, сидел Пак.

Он поймал мой взгляд и вскинул бровь, но я проигнорировала его и бросилась к пианино.

– Папа! – Мне пришлось перекрикивать музыку. – Папа! Ты узнаешь меня? Это Меган. Меган, твоя дочь. Ты помнишь?

Он еще больше ссутулился, стуча по клавишам так, словно от этого зависела его жизнь. Я дернула его за руку, заставляя посмотреть на меня.

– Папа!

Его карие глаза, пустые, бездонные, как небо, смотрели прямо сквозь меня, и я почувствовала, словно в живот вонзается ледяной кинжал. Я отпустила руку отца, и он снова забарабанил по клавишам, а я же, пошатываясь, отошла и опустилась на ближайший стул.

– Что с ним такое? – прошептала я.

Грималкин подпрыгнул ко мне.

– Помни, человек, он провел в Волшебной Стране очень долгое время. Кроме того, до недавнего времени он был музыкальным инструментом, что, вероятно, нанесло определенную травму. Следовало ожидать, что его разум сейчас затуманен. Не торопи события, со временем он должен прийти в себя.

– Должен? – Я поперхнулась, но кот занялся вылизыванием лап и не ответил.

Я закрыла лицо руками, потом отдернула их и уставилась на Пака.

– Что ты здесь делаешь? – ледяным тоном спросила я.

– Я? – Пак скрестил руки на груди, ничуть не огорченный. – У меня отпуск, принцесса.

– Уходи, – велела я, поднимаясь со своего места. – Возвращайся к Оберону и оставь нас в покое. Ты причинил достаточно вреда.

– Он не может вернуться к Оберону, – сообщил Грималкин, запрыгивая на спинку дивана. – Оберон и его прогнал, когда он отправился за тобой. Он не подчинился приказу короля и был изгнан из Небыли.

К водовороту гнева теперь еще присоединилось чувство вины, и я недоверчиво уставилась на Пака.

– Тебя тоже изгнали? Зачем ты это сделал? Теперь ты застрял здесь вместе с нами.

Пак угрожающе сверкнул глазами.

– О, я не знаю, принцесса. Наверное, я был достаточно глуп и переживал за тебя. Может, я действительно думал, что у меня есть шанс. Глупо было считать, что один короткий поцелуй что-то для тебя значит.

– Ты целовала его? – Эш пытался скрыть свое удивление. Я поежилась. Ситуация быстро выходила из-под контроля. Мой отец, казалось, почувствовал напряжение и сильнее заколотил по клавишам.

Я гневно посмотрела на Пака.

– Сейчас мы говорим не об этом, – начала я, но он меня перебил.

– А я считаю, что стоит и об этом, – Пак скрестил руки на груди. Я начала спорить, но он повысил голос: – Итак, скажи мне, принцесса, когда ты сказала, что любишь меня, это была ложь?

Эш напрягся. Я кожей ощущала на себе его взгляд и проклинала Пака за то, что поставил меня в такое положение. Пак тоже наблюдал за мной, скривив губы в ухмылке и наслаждаясь моей реакцией. Мне хотелось ударить его и одновременно извиниться, но гнев перевесил.