Тьма бывает и в полдень (сборник)

Тот же день.

Пансионат «Лесной».

10 часов утра

– Все в сборе? – спросил Леонтьев, обводя взглядом ресторанный зал.

– Да-да, начинайте, – откликнулось хором несколько голосов. Обитатели пансионата «Лесной» (в том числе и Черкасов) собрались в ресторане. Бледные взволнованные люди встревоженно переглядывались. Зорро по совету Ки-ки старался ничем не выделяться из общей массы и усердно изображал испуг.

– Ситуация хреновая, – без обиняков начал Глеб. – Среди нас затесался маньяк-убийца. Ко всему прочему, он вооружен. Телефон не работает. Мост сломан. Подполковник милиции вместе с хозяином пансионата отправились вчера за подмогой, но не вернулись. Мне кажется, они мертвы…

По залу прошел тревожный ропот. Одна слабонервная дамочка хлопнулась в обморок. Пожилой мужчина схватился за сердце.

– Студент хотел уйти пешком через лес. В принципе это возможно, хотя до ближайшей деревни не менее десяти километров, – продолжал Леонтьев. – Однако маньяк настиг его и убил, а заодно пристрелил моего друга, который пытался прийти парню на помощь. По сути дела, все мы оказались в ловушке. Поэтому нам необходимо срочно найти и обезвредить убийцу! Я предлагаю следующее. Первое – держаться группами по три-четыре человека, никуда не ходить в одиночку, второе – ввести в пансионате комендантский час. Каждого замеченного вне своего номера после двадцати одного часа задерживать и доставлять ко мне для выяснения обстоятельств, третье…

– Постойте-ка, молодой человек! – прервал Глеба холеный мужчина лет сорока пяти, в модных очках и с большой залысиной на лбу. Мужчину звали Александр Владимирович Козлов, а работал он штатным корреспондентом одной из ультрадемократических газет. – Не стоит так торопиться! – На губах Козлова зазмеилась ядовитая улыбка. – Ваше стремление найти убийцу похвально, но… – Тут Александр Владимирович глубокомысленно поднял вверх указательный палец. – Но будьте любезны объяснить, на каком основании вы присваиваете себе диктаторские полномочия? Посягаете на свободу личности находящихся здесь граждан? Мы живем в демократическом обществе, а такие, как вы, пытаются превратить его в подобие концлагеря! Возврата к прошлому не будет! – с пафосом воскликнул господин Козлов, обводя аудиторию пламенным взором борца за справедливость.

Надо сказать, что в прошлом Александр Владимирович тоже работал журналистом, беспощадно обличал гнусные происки империалистов, клеймил позором диссидентов и захлебывался славословиями по поводу блистательных достижений социалистической экономики. В нынешней ипостаси он с не меньшим жаром защищал «демократические преобразования».

– Идиот! – тихо сказал Глеб.

– Как вы меня назвали? – встрепенулся Козлов и обернулся к остальным: – Вот видите, господа, этот юный Пиночет абсолютно не приемлет критику! Не признает свободу слова!

Некоторые из отдыхающих одобрительно загалдели.

– Да кто он такой?! Доставлять к нему…

– Ишь чего захотел!.. Комендантский час… ишь диктатор выискался… Откуда нам знать, может, он и есть маньяк!

«Наглый мальчишка!..» – слышались со всех сторон негодующие возгласы.

Леонтьев с презрением поглядел на них, сплюнул в сердцах и вместе с Кручининым вышел из ресторана.

– Трепло хреново! – сквозь зубы ругался Глеб. – Скотина! Именно такие ублюдки пишут о зверствах русских войск в Чечне, а шизофреника Дудаева и убийцу беременных женщин Басаева именуют «борцами за свободу»! Ненавижу!..

* * *

Сегодня Зорро заметил, что его враги прибегли к хитрой уловке, дабы избежать справедливого возмездия за совершенные злодеяния. Они больше не казались чудовищами, а притворились обычными людьми.

– Пытаются усыпить бдительность! – объяснил Ки-ки. – Не поддавайся на провокацию!

Черкасов был полностью согласен с хозяином. Услышав предложение Леонтьева ввести комендантский час, Алексей Романович не на шутку перепугался.

– Ничего страшного, – тут же успокоил подопечного Ки-ки. – Его никто не послушает!

Так оно и оказалось. После ухода Леонтьева замаскированные чудовища долго дискутировали, обсуждая сложившуюся ситуацию и пути выхода из нее, но так и не пришли к какому бы то ни было решению. Примерно через час все разошлись.

– Готовься к большой охоте! – приказал Черкасову невидимый хозяин. – Сегодня будет много дичи!..

Тот же день.

Пансионат «Лесной».

11 часов 30 минут утра

Втоптав в грязь дерзкого юнца, осмелившегося посягнуть на устои демократии, Александр Владимирович испытал глубокое моральное удовлетворение, однако потом призадумался. Маньяк-то существует на самом деле! Нужно спасать свою шкуру! Господин Козлов погрузился в размышления. Лесом идти опасно. Один дурак уже попробовал. Теперь в подвале лежит, в растерзанном виде. Тем не менее выбраться отсюда необходимо.

Телефонная связь отсутствует, проклятый мост сломан. Стоп! А кто сказал, что по течению нет другого моста? Наверняка есть, или хотя бы брод! Из разговоров между отдыхающими Александр Владимирович понял – многие собираются уходить сегодня. Через лес, естественно! Прекрасно! Убийца начнет охотиться за ними, а он тем временем потихоньку доберется до реки, переправится на другой берег, вернется в редакцию и накатает сногсшибательный репортаж под названием «Кровавая драма в пансионате „Лесной“», или «Смертельный отпуск», или «Вампир выходит на охоту».

Газета пойдет нарасхват, главный редактор, возможно, поднимет ему зарплату, устроит выступление по телевизору… Господин Козлов радостно захихикал. Затем принялся торопливо собираться. Так, чемодан брать не стоит. Это заметят остальные. Ломанутся вслед за ним как стадо баранов, привлекут внимание маньяка. Не-ет, господа! Сами выкручивайтесь! За вещами вернемся потом, когда все уляжется!

– Деньги… документы… сигареты. Достаточно! В путь! – Козлов вышел из номера.

– Вы куда? – удивленно спросила его горничная.

– Прогуляться!

– А не боитесь?

– Нет! – самодовольно усмехнулся Александр Владимирович. – Ни капельки!

Горничная проводила корреспондента восхищенным взглядом…

* * *

Натянув на лицо лыжную шапочку с прорезями для глаз, Зорро бесшумно крался по пятам за чудовищем с большой лысиной, которое так рьяно защищало сегодня демократические свободы и выступало против введения в пансионате комендантского часа.

– Его первого! – приказал Ки-ки. – Зарежь ножом! Пистолет не вытаскивай, береги патроны!

Здание пансионата скрылось за поворотом.

– Можно начинать? – трепеща от нетерпения, спросил Черкасов.

– Нет! – отрезал хозяин. – Потерпи! Пускай доберется до реки! Там утопишь труп!

Зорро подчинился. Спустя некоторое время показалась река. Лысый остановился, о чем-то размышляя.

– Пора! – сказал Ки-ки. Алексей Романович вытащил нож.

* * *

Увидев человека в маске, Козлов безумно перепугался. Лоб покрылся испариной, тело затряслось в ознобе, в глазах потемнело. «Вот он, убийца!» – мелькнула суматошная мысль. Неожиданно для самого себя корреспондент упал на колени.

– Не надо! – взвизгнул он. – Мы можем договориться! Я сделаю все, что вы…

Закончить фразу Козлов не успел. Острое как бритва, сверкающее лезвие с размаху вонзилось в шею…

Тот же день.

Окрестности пансионата «Лесной»

Прикончив господина Козлова и утопив тело, Черкасов поспешно направился обратно. Нельзя было терять ни секунды. Предстояла большая охота. В голове гремел голос хозяина: «Быстрее! Быстрее! Не останавливайся! Шевелись, пес!» Ки-ки перестал церемониться с подопечным, но тот воспринимал это как должное. Отупевшая, порабощенная душа Черкасова находилась полностью во власти демона, подчинялась любому шевелению его мизинца. По сути дела, глава фирмы «Олимп» стал теперь марионеткой, управляемой злобной чужой волей. Собственные мысли, желания почти совершенно исчезли. Лицо превратилось в застывшую маску, остекленевшие глаза тупо таращились вдаль. Он успел вовремя, миновал здание пансионата и, углубившись в лес, затаился в зарослях. Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать послышались шаги и возбужденные голоса группы людей. Губы Зорро растянулись в кровожадной ухмылке.

По тропинке шли две бледные, насмерть перепуганные женщины и грузный пожилой мужчина, покрытый, вероятно от испуга, крупными каплями пота.

– Вы думаете, обойдется, Иван Степанович? – спрашивала дрожащим голосом одна из его спутниц.

– Надеюсь! – без особой уверенности в голосе отвечал мужчина.

Издавая гортанные, полные звериного торжества вопли и размахивая над головой ножом, Черкасов выскочил на тропинку…

Тот же день.

Пансионат «Лесной».

19 часов 10 минут

Весь день Николай Кручинин не находил себе места. Он не был трусом, однако сейчас чувствовал себя явно не в своей тарелке. Да оно и немудрено. Серия жестоких загадочных убийств, царящая в пансионате паника в сочетании с почти полной отрезанностью от окружающего мира могли кого угодно вывести из равновесия. Многие из отдыхающих торопливо собирали вещи и направлялись в сторону леса. Обратно никто не вернулся. Крутой бесцельно бродил по коридорам, натыкаясь на стены, приглушенно ругаясь и срываясь на крик по малейшему поводу. Ни с того ни с сего он рассорился с Леонтьевым, обозвал последнего «чмом болотным», едва не получил за это по морде и теперь, кипя от ярости, искал, на ком выместить накопившуюся злобу. Все окружающее казалось Николаю мерзким, отвратительным, а люди гнусными, подлыми. Какие у них пакостные физиономии! Так и хочется врезать по зубам!

Пребывая в подобном настроении, Кручинин случайно столкнулся с поваром, тоже выбитым из колеи, но в отличие от Крутого не ищущим приключений.

– Разуй глаза, падла! – с ненавистью прошипел Николай. – Смотри, куда прешь!

– Извините, – буркнул повар, пытаясь обойти Кручинина, но тот не был склонен к примирению.

– Фуфло паршивое! – продолжал распаляться Крутой, сжимая кулаки. – Пидор штопаный! Отожрался тут на кухне! Гляделки жиром заплыли.

– Прикуси язык! – обозлился повар. – Или тебе помочь?

– Что-о-о? – нехорошо улыбнулся Николай. – Ну-ка повтори!

– Прикуси язык!

– Вот так, значит! – Предвкушая удовольствие, Крутой ухватил повара за отвороты рубашки и тут же, взвыв от боли в вывернутой руке, уткнулся лицом в пол. Толстый добродушный человечек, оказывается, прекрасно владел боевым самбо.

– Не надо хамить, парень! – нравоучительно произнес повар, направляясь своей дорогой. Зеленый от бешенства Кручинин поднялся на ноги, потирая ноющий сустав. Его, Крутого, только что ткнули носом в дерьмо, как напакостившего кота!

– Неприятности, молодой человек? – участливо спросил чей-то голос. Кручинин нехотя обернулся. Перед ним, натянув на лицо дружелюбную улыбку, стоял Черкасов.

– Чего надо? – хмуро буркнул Николай.

– Я вам искренне сочувствую! – прижав руки к груди, горячо заверил глава фирмы «Олимп».

«Вроде неплохой мужик!» – непроизвольно подумал Николай.

– Я знаю великолепное лекарство от плохого настроения. Стакан хорошего коньяка! – сладко улыбаясь, продолжал Зорро. – Пойдемте ко мне! Вы единственный приличный человек в этом гадючнике! Кругом одни дегенераты!

Кручинин согласно кивнул, улыбнулся и пошел вслед за Черкасовым.

* * *

На Кручинина Зорро указал Ки-ки.

– Убери этого! – распорядился хозяин. – Добудешь второй пистолет, он тебе пригодится. Но только будь осторожен, дипломатичен, или даже вот что – говорить за тебя стану я! Усвоил, раб?!

– Да, да, конечно! – трепеща от благоговения, заверил повелителя Черкасов. В коридоре он будто со стороны наблюдал, как ловко умасливает Кручинина хозяин, и восхищался умом Ки-ки. Лишь когда они зашли в номер, Зорро начал действовать самостоятельно.

* * *

Дожидаясь обещанного коньяка, Кручинин уселся на стул возле кровати и поспешно закурил сигарету, пытаясь заглушить странный, неприятный запах, которым пропиталась вся комната. Обычно аккуратный Черкасов последнее время сделался законченным неряхой: вещи в беспорядке валялись на полу, да и не мылся он по-настоящему с самого приезда, лишь торопливо затирал следы крови своих жертв. Сегодня Зорро основательно потрудился. Одиннадцать выпотрошенных трупов лежало в лесу. Глава фирмы «Олимп» в буквальном смысле слова сбился с ног, преследуя удирающих обитателей пансионата. Сейчас Черкасов ощущал неимоверную усталость, смешанную с чувством глубокого удовлетворения, однако сознавал, что расслабляться нельзя. Необходимо прикончить замаскированное чудовище, завладеть пистолетом.

– Одну минуточку, молодой человек! – скороговоркой бормотал он. – Сейчас найду бутылку… И куда она запропастилась?

Затушив окурок ногой об пол, Крутой скрипнул зубами. Не в меру услужливый, суетливый мужик начинал действовать ему на нервы. «Чем же все-таки тут так воняет?» – раздраженно подумал Николай. Он хотел задать этот вопрос Черкасову, но не успел. На голову обрушился тяжелый удар, сознание затуманилось, заплеванный грязный пол больно ударил в лицо. Следующим ощущением была острая боль под левой лопаткой. Затем навалилась темнота…

Глава 7

Четверг, 12 октября 1995 г.

Пансионат «Лесной».

Пятый день полнолуния.

Половина второго ночи

– Не могу больше так! Я сойду с ума! – непрестанно всхлипывая, повторяла Наташа, съежившаяся в углу кровати. Глеб Леонтьев молча курил одну сигарету за другой. За окном нависла пропитанная ужасом глухая ночь. В пансионате царила зловещая тишина. Оставшиеся здесь немногочисленные постояльцы забаррикадировались у себя в номерах и, дрожа от страха, дожидались наступления утра.

– Боже мой! Кошмар! Может, все это мне только снится, а? – продолжала плакать Наташа.

– Замолчи! – не выдержал Глеб. – Без тебя тошно!

Девушка испуганно притихла. Леонтьев в сердцах швырнул на пол тлеющую сигарету, раздавил каблуком.

«Куда пропал Кручинин, неужели поддался панике и попытался бежать?» – подумал он. Таинственное исчезновение Кручинина ошарашило Глеба. Насколько он помнил, Николай никогда не отличался трусостью, хотя… На войне Леонтьеву пришлось всякое повидать, например, как самоуверенные, крутые парни перед лицом смерти превращаются в безвольных, обезумевших от страха сопляков и, наоборот, слабые, скромные люди становятся героями.

– Что нам теперь делать? – почти нормальным голосом спросила Наташа. Леонтьев пожал плечами.

– Ума не приложу! Еще недавно я надеялся, что местные менты, заметив исчезновение своего начальника, вероятно, уже покойного подполковника Королева, всполошатся, начнут выяснять, куда он делся, и в конечном счете приедут сюда, вызовут рабочих, починят мост, но они даже не чешутся! Проклятье! Придется дожидаться окончания полнолуния, благо оно не за горами. Всего через два дня. Тогда, по моим расчетам, маньяк должен успокоиться! Эх, если б знать, кто он! С удовольствием придушил бы гада!

– В пансионате осталось мало народа… Теперь его легче выявить! – робко заметила девушка.

Глеб надолго задумался, но ничего путного на ум не приходило. Убийцей мог оказаться кто угодно: мужчина, женщина, даже эта, казалось бы, насмерть перепуганная, девчонка! У дьявола миллионы масок, он великолепный актер! Мразь хвостатая! Леонтьев с подозрением покосился в сторону Наташи. Бледное осунувшееся личико, покрасневшие от слез глаза, дрожащие губы. Вряд ли она. Но тем не менее следует соблюдать осторожность…

* * *

Живот раздулся от обжорства, желудок удовлетворенно бурчал. Сегодня Черкасову перепало много отборной пищи. Он сполна вознаградил себя за вынужденный пост первых дней, когда зловредные монстры вместо пищи подсовывали Алексею Романовичу всякую гадость.

– Благодарю тебя, о хозяин! – прошептал глава фирмы «Олимп». Он вольготно развалился на кровати, под которой был спрятан изуродованный труп Кручинина. Неприятный запах, на который, еще будучи живым, обратил внимание Николай, а именно запах запекшейся крови, сделался теперь просто невыносимым, однако Зорро наслаждался им, жадно втягивая ноздрями отвратительную вонь. Черкасов жмурился от удовольствия, лениво зевал. Алексей Романович старался как можно полнее использовать заслуженный отдых. Спать вместе с тем почему-то не хотелось. В номере он был не один. На потолке танцевали, сладострастно извиваясь, причудливые тени, в углах периодически вспыхивали красные огоньки глаз каких-то существ. Иногда рядом с кроватью слышались осторожные, скользящие шаги. Черкасова это не беспокоило. Он знал – к Ки-ки пришли в гости друзья, обсуждают свои проблемы и его, Черкасова, судьбу. К тому же рабу не дозволено вмешиваться в дела хозяина. Алексей Романович и не вмешивался. Утробно рыгнув, Зорро потянулся.

– Готовься к охоте! – внезапно прогремел в голове голос Ки-ки.

– Можно еще полежать хоть пять минут? – мысленно проскулил глава фирмы «Олимп».

– Что-о-о?! – не на шутку рассвирепел хозяин. – Осмеливаешься прекословить, пес смердящий?

Алексея Романовича захлестнула волна безумной, ослепляющей боли, в уши вонзилась раскаленная игла, правая рука начала неестественно выворачиваться в локтевом суставе.

– А-а-а-а-а! – истошно завопил Черкасов. – Про-о-о-сти, повелитель! Я бо-о-ольше не бу-у-уду!

Ки-ки несколько секунд размышлял.

– Ладно! – смилостивился наконец он. – В первый и в последний раз прощаю, но впредь смотри у меня! Принимайся за работу! Да шевелись живее, скотина!

* * *

В эту ночь Валера Авдотьев не спал. Сперва, правда, ему удалось ненадолго задремать, но сон оказался таким кошмарным, что спустя двадцать минут Валера проснулся, повизгивая от ужаса и обливаясь холодным потом. Привиделось Авдотьеву, будто находится он в подвале пансионата, крепко связанный по рукам и ногам. Рядом, неподвижно вытянувшись, лежали изуродованный труп Димы Разумовского и несколько других мертвецов. Нестерпимо воняло разложившейся плотью. Промозглый, сырой воздух сковывал тело смертным холодом. Неожиданно в дальнем углу материализовался горбатый карлик с кривой, перекошенной от злобы физиономией, изо рта урода торчали длинные желтые клыки и текли слюни. Взглянув на Авдотьева, карлик саркастически прищурился.

– Красавчик ты мой! – давясь смехом, вымолвил он. – Откормленный, свеженький, вкусный небось! – Чудовище облизнулось тонким раздвоенным языком.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – заикаясь, пролепетал Валера.

– Я?! – искренне удивился урод. – Я-то ничего, но вот они…

Тут пораженный Авдотьев увидел, что мертвецы зашевелились, начали подниматься с пола. Волосы у него на голове встали дыбом. Валера попытался закричать, но крик застрял в горле.

– Давайте, давайте, ребятки! – подбадривал покойников карлик, пританцовывая от восторга. Прямо перед собой Валера увидел окровавленное лицо Димы Разумовского с пустыми, остекленевшими глазами. На губах бывшего сокурсника пузырилась красноватая пена.

– Я хочу съесть твои мозги, – произнес Разумовский деревянным голосом и, перейдя от слов к делу, принялся пилить голову Авдотьева ржавой ножовкой. Валера дико закричал и проснулся.

Некоторое время он сидел на кровати, с трудом приходя в себя и дрожа как в лихорадке. В комнате было тихо, однако эта тишина не успокаивала, а, наоборот, приводила в содрогание Авдотьева. Ему чудилось, будто в углах, под кроватью, в стенном шкафу кто-то прячется, возможно, те самые мертвецы из сна. Валера поспешно вскочил на ноги, включил свет, тщательно обследовал номер, но никого не обнаружил. Авдотьев только собрался облегченно вздохнуть, как вдруг за спиной у него послышалось издевательское хихиканье. Студент резко обернулся и встретился взглядом со своим собственным отражением в зеркале.

– Черт возьми! – заплетающимся языком пробормотал он. – Я схожу с ума!

Валера вынул из пачки сигарету, кое-как прикурил. Табачный дым тонкой сизой струйкой потянулся к потолку. Сделав несколько глубоких затяжек, Авдотьев отчасти успокоился, но не до конца. Некая упорная мысль никак не оставляла его: «Еще чуть-чуть, и я окончательно рехнусь! Нужно быстрее смываться отсюда, причем именно сейчас! Маньяк наверняка спит, должен же он когда-то отдыхать!»

Валера быстро оделся, упаковал свои вещи и, стараясь не шуметь, вышел в коридор. В пансионате царила гробовая тишина. Толстый пушистый палас скрадывал шаги. Матовые плафоны под потолком давали мягкий, рассеянный свет. Из-за дверей ближайших номеров не доносилось ни звука. Тревожно озираясь по сторонам, Валера на цыпочках двинулся к выходу. Внизу, в холле, было пустынно. Дежурной на положенном месте, естественно, не оказалось. Оглядевшись по сторонам, Авдотьев осторожно отворил дверь и зябко поежился. Холодный, сырой от недавно прошедшего дождя воздух окутал тело липким саваном. Мелькнула мысль вернуться обратно, но Валера тут же с негодованием отверг ее. «Вперед! Только вперед! Там спасение! А здесь неминуемая смерть!» – подумал он и, поминутно поскальзываясь в грязи, направился в сторону леса…

* * *

В отличие от многих предыдущих, это существо тащило с собой чемодан, что значительно снижало скорость его передвижения. Черкасов торжествующе усмехнулся. «Жаден же ты, братец-кролик!» – презрительно подумал Алексей Романович. По приказу Ки-ки Зорро должен был убить врага как можно ближе от пансионата, а потом повесить на дерево напротив одного из номеров. Зачем именно, Черкасов не знал, но он уже приучился не задавать хозяину лишних вопросов. Повелитель гневался на чрезмерное любопытство раба. Дойдя до калитки, существо на секунду остановилось, перекладывая чемодан из одной руки в другую.

– Пора! – рявкнул Ки-ки, и Черкасов прыгнул вперед…

Тот же день. 9 часов утра

Труп, с искаженным гримасой удушья лицом, выпученными глазами, свернутой набок головой и прокушенным почерневшим языком, мерно покачивался на ветру. Шею его стягивала веревка, прикрепленная к суку старого тополя, росшего напротив номера, где жил Леонтьев. Глеб стоял возле окна, завороженно глядя на повешенного, а Наташа лежала на кровати в глубоком обмороке. Они заметили мертвеца пятнадцать минут назад, и в ту же секунду, побелев как полотно, девушка начала медленно валиться на пол. Леонтьев едва успел подхватить ее, убедился, что сердце бьется, бережно уложил на кровать, а сам впал в состояние, близкое к трансу. Все мысли из головы куда-то исчезли, сердце сковало льдом, руки опустились, душой овладело странное равнодушие. Глядя на изуродованное смертью лицо повешенного Авдотьева, он не испытывал ни страха, ни отвращения, ни даже элементарного сочувствия. Просто смотрел…

Тот же день.

Н-ское РОВД.

14 часов 10 минут

Пока происходили вышеописанные события, сотрудники Н-ского РОВД не на шутку обеспокоились длительным отсутствием начальника. Накопилась уйма нерешенных дел, требующих его непременного участия. Начиная с восьмого октября жестокие, большей частью почти не мотивированные и бессмысленные преступления посыпались как из поганого мешка. Один тип ни с того ни с сего средь бела дня, в центре многолюдной улицы засадил нож в сердце своему приятелю.

Другой ограбил детский сад, украв несколько грошовых потрепанных игрушек и изрубив топором старуху-сторожа, третий задушил жену, не давшую опохмелиться, четвертый изнасиловал собственную пятнадцатилетнюю дочь и так далее и тому подобное. Но главное – бандиты из Н-ской преступной группировки, ежемесячно платившие отделению щедрую дань за поддержку и покровительство, вляпались в серьезные неприятности, устроив в присутствии многочисленных свидетелей перестрелку с конкурентами. В результате погибло несколько бандитов с обеих сторон да двое случайных прохожих. А начальник словно в воду канул. Вот почему заместитель Королева майор Гаврилов пребывал в отвратительном расположении духа, мысленно ругая пропавшего подполковника последними словами.

«Дело с перестрелкой нужно срочно замять, избавив от ответственности подопечных гангстеров, но для этого необходимо участие шефа! Где ж его, толстого дурака, черти носят?!» – с ненавистью думал майор, расхаживая взад-вперед по кабинету. Под потолком роились почему-то не собирающиеся засыпать по случаю осени мухи, в пепельнице, источая неприятный запах, высилась груда окурков, рассохшиеся половицы жалобно скрипели под тяжелыми майорскими шагами.

– Твою мать! – в сердцах воскликнул Гаврилов.

Послышался осторожный стук в дверь.

– Да! – раздраженно рявкнул майор.

В кабинет заглянул капитан Прянихин.

– Здравствуйте, Сергей Андреевич, – вежливо поздоровался он. – У меня есть интересные новости по интересующему всех нас вопросу!