Уметь любить

Олия Светлая

Уметь любить

© Светлая О., 2017

© Оформление. ОДО «Издательство „Четыре четверти“», 2017

Посвящается Язепчику Владимиру Владимировичу, Настоящему Воину и Победителю, моему любимому отцу, в благодарность за его безграничную заботу и невероятную поддержку, а самое главное, за воспитание.

Предисловие автора

Эта книга, прежде всего, о Любви. Любви во всех её проявлениях: к родителям, детям, ближнему, жизни в целом и, конечно же, к мужчине. Эта история жизни обыкновенной девушки, просто имеющей свой собственный взгляд на мир и пытающейся познать настоящую истину. Это рассказ о верности и преданности вечным ценностям, которые бессмертны!

Основной смысл моей книги заключается в следующем: «Никогда не отчаиваться. Уметь прощать. И просто любить жизнь». Я глубоко убеждена, что жизнь справедлива! Ведь счастье не даётся просто так. Счастье – это, в первую очередь, духовная осознанность, это успехи и поражения, потери и награды, это путь сильного человека. Счастье есть понимание себя. Мой путь к счастью был нелёгким, порой полным слёз и разочарований, но он был достойным. Рассказывая вам о своей судьбе, я ни в коем случае не хочу быть объектом для жалости, не хочу кого-то «очернить». В каждую строчку этой книги вложены вся моя душа, нежность и, конечно же, любовь. И я буду рада, если смогу быть вам хоть в чём-то полезна.

Олия Светлая

Пролог

Тьма. Мне кажется я в аду. Так хочу, чтобы это был сон. Но нет, это явь. И это моя жизнь. Знаю, что не желаю никому зла. И поэтому не могу понять, почему всё именно так.

– Хочу нести свет в этот мир, – говорю я.

– Да, ты солнце. Но ты не будешь светить на грязь меньше, чем на красивое озеро. Ты будешь светить одинаково. Да, ты роза. Но роза даже среди одуванчиков останется розой. Да, легко быть ангелом в чистоте, среди звёзд, а ты попробуй остаться ангелом во тьме – изо дня в день, – отвечал мне Дьявол во плоти, тот, которому я отдала своё сердце.

Любовь Дьявола порочна и разрушительна. Он искушает и стремится забрать всё, а главное душу. Ужас и страх одолевают меня, из глаз льются слёзы, и я повторяю лишь одно: «Господи, помоги мне. А за тебя я буду молиться…»

Глава первая

Розовый мир

Если у человека было счастливое детство, значит, у него уже был рай на земле.

«Почему же так болит голова? И сердце бьётся как-то по-особенному? – задаёт себе вопрос сильный, красивый и мужественный офицер Владимир. – Надо спешить домой, вдруг что-то случилось?» – подумал он.

– Девчата, привет. А где же моя Любаша? – спросил он, как всегда, по-доброму у своих соседок, придя домой, в военное общежитие.

– А Любу забрали рожать, – хором затараторили они.

Радости Владимира не было предела. В тот момент он испытал самые нежные эмоции, ведь он снова станет отцом, причём в таком осознанном возрасте. Ребёнок от любимой женщины, что может быть прекраснее в жизни?! Владимир любил свою супругу искренне и по-настоящему. Ведь, увидев её ещё тогда, десять лет назад, в обычном продовольственном магазине, он сказал своему другу: «Эта девушка станет моей женой». И через два месяца женился.

– У вас девочка, – с улыбкой сообщила акушерка. Это было 29 октября 1985 года в 10.30 в роддоме на Васильевском острове в г. Ленинграде. Вот так на свет появилась я, и назвали меня Ольгой. Мне пришлось чуть-чуть побороться за свою жизнь уже тогда, в роддоме, потому что у мамы были тяжёлые роды. И с тех пор мамочка стала говорить, что я сильная.

Мои замечательные родители много работали. А я, к сожалению, часто болела, да и ленинградский климат совершенно не шёл мне на пользу. Поэтому решено было отправить меня, полуторагодовалую девочку, в деревню, к папиным родителям, в Белоруссию. Мне было там очень хорошо. Я крепко подружилась с дедушкой, а бабушка же приучала меня к труду. Ещё совсем маленькой с дедом выучила всю таблицу умножения и научилась читать. Росла я очень любознательной девочкой и любила учиться. Но больше всего меня интересовали законы мироздания. Я часто спрашивала отца: «Откуда мы взялись? Нет, только не отвечай, что от любви дяди с тётей. Это я знаю. А откуда взялся наш мир в целом?» Поскольку папа был по первому образованию физик, то он отвечал всегда так: «Оля, учи физику. А самое главное, живи с добрым сердцем и не желай никому зла. И тогда тебе откроется то, что скрыто от других». Эти золотые слова стали девизом к моей дальнейшей жизни.

Отца на службе ценили как способного специалиста и высоко духовного человека. И вскоре, когда мне было шесть лет, его пригласили в столицу Белоруссии, г. Минск, для создания Военной академии. В то время там было только военное училище. Папа, не задумываясь, согласился. Ему нравилось работать в сфере образования и науки, да и все родственники жили в Минске. А вот мама и моя старшая сестрёнка были не очень довольны. А мне было всё равно, потому что уже тогда я отчётливо понимала, что семья – это одно целое, а глава семьи – папа.

В Минске нам дали блок в общежитии. Здесь я пошла в первый класс, добивалась успехов, терпела неудачи, переживала боль предательства и именно здесь, в Минске, я встретила того, кого так долго ждала, Рыцаря своего сердца, Настоящую Любовь.

…А пока я ещё совсем ребёнок, и мы все вместе терпим тяготы семейной жизни.

– Володя, когда же, наконец, нам дадут квартиру? Сколько можно жить в этом общежитии с тараканами? Машу замуж скоро отдавать. Они уже с Лёшей давно встречаются, – постоянно слышала я от мамы. – Когда же это закончится? Я буду жить как человек или нет? И за что только мне всё это? Все как люди, а я? – продолжала она.

Её слова были грустны и печальны. А я ничем не могла ей помочь, хотя мне этого хотелось.

Её эмоции по поводу отсутствия собственного жилья надолго оставили тяжёлый, негативный след в моей душе. Я, конечно, сильно переживала по этому поводу. Поэтому старалась не создавать родителям проблем со своей учёбой, а каникулы проводила, как всегда, в деревне… Вот и в очередной раз у меня, восьмилетней девочки, каникулы.

– Оля, я поехал переворачивать сено. Скажешь бабушке, когда придёт! – весело прокричал дедушка.

– Да, дедуль, хорошо, – отвечаю с улыбкой.

Я чувствовала себя чудесно, помню это, как сейчас, ведь меня окружали дорогие моему сердцу люди. И вот – беда… Не проходит и десяти минут, как мне говорят: «Дедушка упал с велосипеда, и у него сильно болит нога». Такая нелепая случайность, и мой дорогой дед слёг, у него повредился тазобедренный сустав, и врачи даже не стали забирать его в больницу. Ухаживала за ним я, восьмилетняя девочка, потому что бабушке надо было ходить на работу в колхоз, родители и Мария были в Минске, а папина младшая сестра Людмила ждала своего первого позднего ребёнка, и её просто не хотели тревожить.

– Оль, ты такая молодец. Ты так мне помогаешь! Что бы я без тебя делала?! – хвалила меня бабушка.

А я и не понимала, за что меня хвалят. Ведь мы же одна семья. Просто испытывала гордость оттого, что могу быть полезной.

Да, я действительно старалась. Очень любила свою семью и всегда хотела, чтобы мы были друг за дружку. Вот и сестрёнка моя приехала, хоть только и на выходные, но всё равно веселее…

– Оля, проснись. Я сегодня не поеду в Минск, – как-то тревожно и настойчиво рано утром будит меня Маша.

– Почему? – спрашиваю спросонья.

– Дедушка умер…

Так я впервые столкнулась со смертью. Все плачут, море слёз, скорбь… Мне же не понять одного: почему он умер, ведь он в моём сердце. Он не может умереть. После похорон я стала ходить на кладбище, одна, и говорить, скорее сама с собой, чтобы никто не слышал: «Дедушка, знай, для меня ты не умер. Я же тебя люблю. Как ты можешь умереть, если нас связывает нечто большое, совсем невидимое. То, что никогда не умирает. Ты в моём сердце, а значит, мы обязательно встретимся. И пусть все думают, что хотят». Мне было всего восемь лет. А ведь, и правда, с самого своего детства я чувствовала себя немного не такой, как все. Как будто знаю то, чего не знают другие, и должна им об этом сказать или, наоборот, совсем ничего не знаю, но мне обязательно, во что бы то ни стало, надо это узнать и рассказать…

Но для этого, конечно, мне ещё надо было расти, учиться и слушаться папу. Он для меня был настоящим примером. Однажды слышу возбуждённый голос:

– Олька, я лечу в командировку в Америку, представляешь?!

– Ух, ты. Ничего себе! – гордость переполняет меня. Мой отец, родившийся и выросший в обычной крестьянской семье, смог сам достичь таких успехов. Я на всю жизнь запомнила настоящие американские джинсы и кроссовки, которые он мне привёз. Вернувшись, папа долго делился со мной своими впечатлениями. Он рассказывал о многом и разном: о том, что там хороший сервис, что люди улыбчивые, а казармы у солдат гораздо лучше и комфортнее, чем наше офицерское общежитие, и что служат по контракту у них не только мужчины, но и женщины (такого у нас тогда не было). А ещё он почему-то много говорил мне об их экскурсии на американское кладбище:

– Доченька, ты представляешь, там так всё аккуратно, нет этих огромных плит, столов и лавок, на которых устраивают пиршества у нас. Там так всё чисто и, главное, скромно. Как думаешь, дорастём мы до этого?

Я впитывала каждое его слово. Папа действительно делал успехи и уже совсем скоро преподнёс маме такой долгожданный ею сюрприз.

– Любаша, иди сюда скорее. На, держи! – не может сдержать радости отец.

– Что это? Что это за конверт? Господи, неужели? Это что, правда? Это ордер на квартиру? У нас будет своя квартира? – голос у мамы дрожит, она еле сдерживает слёзы.

– Да, да, это правда. Дома уже почти готовы. Езжайте с Олькой выбирать. Можно четырёхкомнатную или трёхкомнатную. Как решите, – продолжает отец.

– Что? Я ещё и выбирать могу? Я, наверное, сплю…

Выбрали мы всё-таки трёшку, она нам больше понравилась. Для меня это был дворец!

– Мам, а можно мне здесь босиком ходить? – спросила я, как только мы переехали.

– Доченька, конечно! Это же наш настоящий дом.

Боже, кого мне благодарить за такую замечательную семью?! Я счастливый ребёнок! У меня, и правда, было радостное детство. К тому же делала успехи и в школе.

– Вашей дочке нужно поступать в гимназию. Ей уже неинтересно в обычной школе, – говорит учительница моим родителям.

– Олька, пойдёшь в школу с углубленным изучением английского языка? – спрашивает папа.

– Конечно, пойду.

– Но там надо много учиться. И дети там уже умнее, больше по программе прошли, нагрузки другие, да и ездить далеко, – подготавливает отец.

– Ну и что? Я справлюсь, – уверенно отвечаю я.

Так я погрузилась с головой в новую школу, новые знакомства, а моя старшая сестра тем временем засобиралась в свою взрослую жизнь.

Как-то, вернувшись из школы, застала дома шумную суету.

– Что за праздник, откуда гости?

– Маша замуж за Лёшу выходит. Его родители приехали. О свадьбе договариваемся.

– Ой, как здорово!

Тогда, на свой возраст, с сестрой у нас девять лет разницы, я понимала одно: «Маша встретила своего принца. У них любовь, и она счастлива. Что может быть прекраснее? Вот и я тоже когда-нибудь встречу Рыцаря своего сердца, свою Настоящую Любовь. И у меня будет всё как в сказке», – думала я, закрыв глаза.

Начались свадебные хлопоты, которые стали очень тяжёлыми в финансовом плане для моих родителей. Поскольку Лёша был из более обеспеченной семьи, то всё должно было быть на соответствующем уровне. Родители, конечно, ради дочери постарались, но это далось им нелегко. Мама даже смогла выдать замуж сестру с двухкомнатной квартирой, чтобы в семье финансово состоявшихся родителей мужа она не чувствовала себя ущербной. Случилось так, что мамина тётушка не имела детей и поэтому ещё при жизни оформила квартиру на Машу.

Свадьба была красивой и весёлой. Потом моя сестра отправилась к мужу и его родителям в их отлично благоустроенную квартиру, в свою новую и такую желанную жизнь.

А я продолжала учиться в любимой школе, интересовалась всем, чем только можно, и, конечно же, дружила с одноклассниками.

– Рената, а мы с тобой не лопнем? И так уже третье мороженое едим, – весело говорю я своей подружке, идя домой из школы.

– Ну, лопнем так лопнем. Как же его можно не есть? Оно ведь такое вкусное.

С Ренатой после уроков мы всегда шли через рынок до метро вместе. А мороженое было нашей хорошей традицией.

– Опять этот мальчишка. Что он ко мне пристал? – с дрожью в голосе говорю я ей. – Каждый день пристаёт, как будто ждёт меня. И так целый год уже. Мне не нравится он. И мне кажется, что он у людей деньги из карманов ворует вместе со своими дружками. Я боюсь его. Давай больше не будем здесь ходить. Пожалуйста.

– Да, конечно, Оля. Больше не будем, – соглашается Рената.

Этот парень надолго запомнился мне. Тогда, в свои тринадцать, я уже знала, именно знала, что наша встреча совсем не случайна, что мы с ним обязательно ещё встретимся. Но я совсем не хотела этой встречи, потому что боялась и чувствовала от неё необъяснимую опасность.

Я старалась забыть о нём, и в этом мне помогли такие долгожданные каникулы.

– Ура! Вот и лето! Какой детский лагерь, мама? В деревню, к бабушке, к своим любимым друзьям, на танцы и посиделки у костра! – Радости моей нет предела.

– Езжай уж в свою деревню. У нас с папой всё равно много работы. Меня в моём министерстве совсем замучили. А у папы снова парад летом, ты же знаешь. В этом году он сам колонну вести будет, перед Президентом, – с гордостью сообщает мама.

– Ну, у меня и папа! И его что, по телевизору покажут? – спрашиваю.

– Покажут, покажут… – отвечает мамуля.

«Вот это у меня родители! Ни за какие богатства мира их не предам», – про себя думаю.

– Да, и возьми с собой папины фотографии, – добавляет. – Бабушке покажешь, пусть порадуется.

Глава вторая

Сила воли

Истинная сила духа проявляется в полном принятии своей слабости.

В деревне было действительно классно. Там был наш свой отдельный мир. Особенное спасибо бабушке за то, что она научила меня рано вставать.

– Оля, уже семь утра, а ты ещё спишь. Это же стыдно. Давай вставай. Огород надо идти полоть, – так каждый день меня поднимала бабушка, пока я не приучилась вставать сама.

В деревню к бабушке гостить на лето приезжала и мамина мама. Я восхищалась их взаимоотношениями и гордилась. Сейчас такое встретишь редко.

– Идём на танцы сегодня? – спрашивает меня подружка Таня.

– Конечно, идём!

С Таней мы дружили хорошо. Но иногда я немного побаивалась её. Бабушка рассказывала, что Танькина прабабка была не очень хорошим человеком и занималась чёрной магией. Умирала она в муках и очень долго, у неё чуть ли не до пят были длинные тёмные волосы. Последние годы перед смертью она вообще не выходила из дома. А свой негатив она якобы передала внучке, Таниной маме.

– Оль, слушай, у меня мама приехала на выходные. Так она спрашивает, как папа твой? – продолжает Татьяна.

– Папа? Папа мой самый лучший. Он настоящий герой.

– Мама просит принести показать его фотографию. Они ж детство всё-таки вместе проводили.

– Хорошо, принесу.

Перед танцами мы зашли к Тане домой, чтобы показать её маме альбом.

– Какие красивые фотографии! И мама тут, а папа у тебя какой молодец. Просто слов нет, – восхищается Танькина мама.

– Вы ведь сейчас на танцы идёте? Оставь альбом мне, я деду покажу своему. Пусть посмотрит, а завтра утром тебе Танюшка вернёт.

– Ладно, – соглашаюсь нехотя.

Мне это очень не понравилось. Я понимала, что фотографии – это вещь очень личная и хранить у себя их может только близкий человек.

– Оля, иди к тёте Ире и срочно позвони домой в Минск, – просит меня бабушка на следующий день.

– Да, конечно, – отвечаю, уже выбежав за калитку.

– Алло, мам, привет! Что случилось?

– Срочно приезжай в Минск. Тебе надо сдавать дополнительные экзамены в школе.

– Мама, что ты придумываешь? Какие экзамены? Я всё сдала. Середина лета же…

– Я сама не знаю. Приезжай, будем вместе разбираться.

Конечно же, я засобиралась домой и скорее побежала к Таньке за альбомом.

– Верните мне мои фотографии, мне в Минск ехать надо. Пожалуйста, – придя в дом к Тане, прошу у её мамы.

– Ах, да, конечно. Дед так любовался, спасибо.

Очень злилась на себя потом ещё долгое время за то, что оставила альбом у Танькиной мамы. «Наивная и глупая девчонка. О чём ты думала? Радуются они. Смешно. Завидуют!» – снова и снова корила себя.

И вот я в городе. Спешу скорее домой, словно неведомая сила тянет меня.

– Мама, я дома. Какие ещё экзамены?

– Папа в госпитале, в реанимации. У него инсульт, – с болью и со слезами на глазах говорит мама. – Мы теперь пока вдвоём, и мне нужна твоя помощь. У Маши ребёнок совсем маленький, да и у неё своя семья.

Дальше только помню океан своих слёз, громкий крик безысходности, вырывающийся прямо из самого сердца так, что мне казалось, меня слышал весь дом. И… фотографии. В моей голове крутились одни и те же мысли: «Инсульт! Что ты такое, чтобы портить нам жизнь? Убирайся прочь от моего папы. Он Настоящий Воин, а Воины не болеют».

Настоящие Воины действительно не болеют. Они либо умирают достойно и их хоронят с почестями, либо живут, совершая подвиги и заботясь о своих близких. Тогда, в тот период своей жизни, я увидела со стороны отца проявление большой силы воли и любви к жизни. Папа справился! Да, ему было нелегко, ведь у него была парализована вся левая сторона. Конечно, мама всегда была рядом, и я помню, как ей было тяжело. Это несчастье ещё больше открыло их любовь и преданность друг к другу. Отец восстанавливался ради любимой, а мама, поступками, верностью и теплотой ему в этом помогала. Он заново учился ходить и, наверное, жить и мыслить по-другому; ещё сильнее увлёкся йогой, любовь к которой привил и мне. Стал чаще задумываться о смысле жизни и обращаться к Богу. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не ругал жизнь, а воспринимал всё как урок. «Просто, наверное, я шёл куда-то не туда, и Вселенная сжалилась надо мной и открыла мне глаза».

Глава третья

Первая наивность души

Открывать сердце всегда сложно и страшно, но только так можно хотя бы попытаться обрести взаимность.

Время шло, папина болезнь уходила и забывалась, а я из ребёнка постепенно превращалась в довольно привлекательную девушку. И в моей компании стали появляться не только девочки, но уже и мальчишки.

– Ты знаешь, что мальчик из нашего дома тоже учится где-то далеко в городе. И, кажется, вы в одной школе, – говорят мне подружки с моего двора. – Может, вам познакомиться?

– Да не хочу я знакомиться. Надо будет, сам познакомится, – отвечаю.

– Смотри, так вон же он сидит с мальчишками на скамейке. Пойдём, пойдём.

– Девочки, я стесняюсь.

Подружки были куда активнее меня и, взяв меня за руки, потянули знакомиться.

– Привет, я – Жорик. А ты, оказывается, та девочка, которая со мной в одной школе учится? Ты что, тоже английский хорошо знаешь?

– З-знаю, – всё, что я тогда растерянно смогла выдавить из себя. У меня подкашивались ноги, сердце в груди стучало всё быстрее и быстрее, и мне хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видели моего покрасневшего лица. Я не понимала, что происходит. Это что такое вообще? Мне и до этого нравились мальчики, но чтобы так! С того дня я стала вести дневник, записывая все свои эмоции и чувства к нему. Боялась, что он не ответит мне взаимностью. Ведь он был таким симпатичным и умным парнем. И возле него было всегда много девчонок.

Но с Жориком мы всё-таки подружились. Часто гуляли вместе, и нам было интересно вдвоём. Тогда, в шестнадцать лет, я впервые окунулась в мир женской любви. У нас были красивые и чистые отношения. И мне казалось, мы созданы друг для друга.

Это волшебное чувство к нему открыло во мне новые грани. Начала больше писать стихов. Я просто парила. Казалось, передо мной открывался весь Мир…

– Оля, завтра группа «Тяни-Толкай» будет в студии, дашь информацию. Диктофон не забудь, – даёт мне наставления редактор молодёжной газеты «Знамя юности».

– Хорошо. Как обработаю материал, сразу принесу.

Я вовсю готовилась поступать на факультет журналистики, поэтому активно писала статьи, печатала свои стихи, посещала специализированные курсы, а по пятницам в главной телестудии страны в молодёжной программе брала интервью у наших белорусских звёзд.

Вот очередная пятница. Вхожу в студию, но на пункте пропуска меня останавливают.

– Нельзя пока, подождите вон там, на диванчике, – вежливо попросили меня.

Уже идя в студию, я заметила, что почему-то и машины не пропускают на территорию.

– Здравствуйте. А это у нас молодёжь на передачу 5x5 пришла поработать?

– Александр Григорьевич, здравствуйте. Да, я на 5x5, – так смело и совсем не по-детски отвечаю я Президенту своей страны.

– Молодец. Видите, какая у нас талантливая молодёжь, – пожимая мне руку, продолжил Александр Григорьевич.

– Спасибо, я стараюсь.

– Старайся.

Этот эпизод запомнился мне. Ведь любая встреча или событие не случайны. Для меня это было знаком того, что я на верном пути и делаю всё правильно. Приятное волнение ощущалось в душе.

И я продолжала идти к своей цели.

– Доченька, ты точно определилась с журфаком? – задаёт мне, девятикласснице, вопрос папа.

– Да, конечно. Мне всё это нравится.

– А как же ты математику будешь сдавать?

– Какую ещё математику? На журфак математика не нужна. Вот правила поступления, посмотри. Я книжку пару дней назад купила.

– Правила изменились недавно. Иди к дяде Толе сходи, он сейчас в Академии управления при Президенте работает, – настаивает отец.

– Ладно, как скажешь.

Анатолий Николаевич, для меня же он был просто дядя Толя, работал начальником по учебной части.

– Олечка, вот смотри, теперь на все специальности математику сдавать надо, – уверенно и бодро говорит он, показывая мне какой-то Приказ.

– Вот видишь, печать уже стоит.

– Как, и на журфак теперь тоже? – растерялась я.

– Да, на все специальности.

Выйдя на улицу, я села на скамейку и загрустила. «Вот чёрт бы её побрал эту математику. И что мне теперь делать? У меня по ней тройка. Я же всё языки да литературу учу. Эх… Ладно, я обязательно что-нибудь придумаю. А пока надо с Жориком побольше времени проводить, он ведь уезжает скоро».

– Ребята, я пойду Олю провожу и к вам вернусь. Она завтра в деревню уезжает.

Жора попрощался с друзьями и подошёл ко мне.

Проводя меня до двери, он нежно обнял меня, его губы коснулись моих, а я закрыла глаза от счастья, волнения и нежности. Его поцелуй был по-взрослому страстным и по-детски наивным. У меня он был первым. Всю ночь я не могла уснуть. Переживала, что мы будем редко видеться, потому что Жорик поступил в университет в Ярославль, а мне ещё надо было два года учиться в школе и осилить как-то эту математику.

Вот и бабушке сказала, что не буду это лето в деревне, вернусь в Минск учить математику, иначе на журфак не поступлю.

– А как же лето, отдых? – жалела меня она.

– Не нужны мне каникулы, мне математику надо выучить.

И вернулась в столицу.

– Ирка, я в Минске. Мама нашла мне репетитора, буду всё лето здесь, так что можем ходить гулять, – говорю по телефону своей хорошей подружке.

– Ольчик, тебя Жорик бросил.

– Как бросил? Что ты такое говоришь?

– Он ночь с Оксанкой провёл. Сказал, что с тобой у него всё равно близости нет. Давно встречаетесь, а тебя никак не уломать.

– Ирка, подожди. Так мы же маленькие ещё, нам по шестнадцать всего. А Оксанка и того младше. И потом она же моя подруга. Как она так могла?

– Вот так вот, Оля. Не плачь. Я сейчас приду к тебе.

О моём разбитом сердце знал весь двор и, конечно, родители. Все поддерживали меня.

– Конечно, она красивая, у неё глаза голубые, – рыдала я.

– Красивая у нас ты. И умная, – успокаивал влюблённый в меня Стас. – А с ней он сама знаешь почему.

Все свои эмоции, печаль, обиду и бурю чувств я выражала тогда в своих стихах. И мне становилось немного легче. Один из них посвятила этому лету, именно лету, а не Жорику:

К тебе склоняюсь головой.И даже телом, и душой.Пройти с тобой хочу хоть миг,Судьбы опасной тусклый блик.Нет, нет, с тобой хочу я быть.Тебя хочу, как люди рая.Как месяц, ярко догорая,С тобой хочу по небу плыть.И, ощутив, божественный твой взгляд,Забуду обо всём на свете.Опасный и чарующий твой ядНапомнит всё же о коварном лете.Пожертвовать могу я всем земным,Что я имею в этом мире.Лишь только было б всё иным,Хочу я утонуть в любовной лире.Ещё раз ощутить ту теплоту,Ещё раз прикоснуться к нежной коже.Приблизиться к пылающему ртуИ полежать на том запретном ложе.

…Звонок в домофон.