Остальные. Часть 2

На заседании центральной врачебно-психиатрической комиссии при главном психиатре присутствовали девять врачей и он. Во время заседания состоялась беседа его и врачей. Заведующий отделением спросил: «Какое значение имели для вас брачные объявления?» Он ответил: «Они существуют для того, чтобы желающие создать семью при помощи публикации брачных объявлений очень быстро смогли бы осуществить эту мечту. Если бы в нашем государстве публиковали бы брачные объявления, то я был бы давно уже женат, и у меня была бы жена и дети». «Так вы сейчас не женаты?» – спросили его. «Да, я не женат», – ответил он. «Почему же вы не создали семью?» – спросили его. «На этот вопрос я вам уже ответил», – ответил он. «Люди женятся даже тогда, когда в коллективах мало женщин. Почему же у вас не получалось?» – спросили его. «Не задавайте, пожалуйста, глупых вопросов», – ответил он. «Действительно ли было такое, что назначали одни таблетки, а давали другие?» – спросил председатель. «Моё здоровье травмировали в принудительном порядке, и название таблеток мне не сообщали», – ответил он. «У вас были сложности в личной жизни. Вы это связываете со своим характером?» – спросил заведующий диспансером для взрослых. «Характер у меня нормальный. Никаких конфликтов на работе и дома с соседями у меня не было», – ответил он. «Вы не доверяете нашей комиссии?» – спросили его. «Да, у меня доверия к этой комиссии нет», – ответил он.

Во время обсуждения один психиатр сказал: «Мы видим своеобразную личность с выраженным инфантилизмом мышления. Он трудно переключаем, склонен к образованию сверхценных идей. Эта личность психопатическая, с паранойяльными чертами. Опасности он не представлял. Нельзя сказать, что у больного бред персекуторный (связи с комитетом государственной безопасности, врачами). Это рассуждение инфантильное. Я считаю, что это психопатия». Заведующий отделением сказал: «Эмоционально монотонен. Кроме обстоятельности есть и соскальзывание. Парадоксальность в психике и в манере разговаривать, тотальная подозрительность, инфантильность психики. На протяжении тридцати-сорока лет он занят созданием семьи, но безрезультатно. Его обращения в инстанции связаны с аффективными нарушениями. На учёт он был поставлен обосновано». Заместитель главного врача сказал: «Расстройство его психики богаче. Мышление не гибкое, не целенаправленное. Действия носят нелепый характер. Это расщепление психики. Госпитализирован он был в соответствии с действующей тогда инструкцией, и мы её не нарушали». Заведующий диспансером для взрослых сказал: «С одной стороны, он инфантилен, с другой – профессионально высок. Это паранойяльный вариант шизофрении. Но в больнице его держали необоснованно долго и не смотрели комиссионно через месяц, что является нарушением». Другой заместитель главного врача сказал: «Потеряла актуальность его работа. Болезнь течёт мягко». Председатель сказал: «В детстве, в юности личность была другой». «Я согласен с вами. Вы меня переубедили. Я хотел смягчить ситуацию. Но госпитализировать его не надо было. Диагноз – вялотекущая шизофрения паранойяльная», – закончил один психиатр.

После окончания беседы с психиатрами он дольше двух часов ждал, когда же у них закончится заседание и объявят о принятом решении. Как только закончилось заседание психиатров, один психиатр выскочил из комнаты и быстрым шагом, почти бегом, ушёл на работу. Даже не остановился возле него, а на ходу сказал, что диагноз не сняли. Он открыл дверь, вошёл в комнату к психиатрам и там увидел действительно нелепое поведение психиатров. Окно было полностью открыто, а в комнате так было сильно накурено, что хоть топор вешай. Их лица, как в густом тумане, были трудно различимы. Дышать было абсолютно нечем. Он успел только сказать им: «Я подам на вас в суд!» – и выскочил как ошпаренный из этой душегубки и сразу невольно подумал: «Так вот от этих безмозглых тварей, от этих идиотов, которые отличаются от обезьян только внешностью, зависят судьбы людей!»

В заключении психиатры написали: «Поставленный ранее диагноз „паранойяльная шизофрения“ сомнений не вызывает, госпитализация соответствовала требованиям инструкции». «Психиатры данной комиссии, – писал он впоследствии в своей книге, – если бы они были достаточно умными для того, чтобы быть психиатрами и занимать соответствующие должности, то они бы обязательно догадались бы, что нужно полностью поставить дату инструкции – год, месяц, число, а также название инструкции, и написать те пункты инструкции, на основании которых меня поместили в психбольницу».

Дальнейшая его судьба состояла из обращения («прошу направить»), направления («направляется»), прохождения комиссии у психолога, прохождения медицинской экспертной комиссии из восьми психиатров («шизофрения непрерывнотекущая, паранойяльный синдром»), прохождения этической экспертной медицинской комиссии («психическим заболеванием не страдает»), заявления в прокуратуру района столицы с приложением списка из шестнадцати человек («прошу произвести, прошу возбудить»), заявления в прокуратуру столичной области, письма из прокуратуры («направлены для разрешения»), письма из прокуратуры столицы в прокуратуру столичной области («с учётом территориальности прошу»), приглашения в прокуратуру столичной области, письма из прокуратуры столичной области («жалоба направлена, направлено письмо»), письма из прокуратуры столичной области главному психиатру столичной области («убедительно прошу дополнительно обследовать»), письма главного психиатра столичной области в прокуратуру столичной области («нет необходимости»), письма из прокуратуры столичной области в прокуратуру пригородного города («прошу проверить обоснованность»), письма из прокуратуры пригородного города («оснований для реагирования не нахожу»), запроса прокуратуры пригородного города, письма из городского психоневрологического диспансера в прокуратуру пригородного города («психдиспансер сообщает»), объяснения в отдел по надзору за соблюдением законности и охране прав граждан в социальной сфере, постановления прокуратуры столичной области («за отсутствием состава преступления»), заявления в прокуратуру столичной области («не согласен, прошу направить, прошу возбудить»), ответа из прокуратуры столичной области («вправе обжаловать»), жалобы в прокуратуру федеративной союзной республики («прошу отменить, прошу возбудить»), постановления прокуратуры федеративной союзной республики («отменить, направить для дополнительной»), письма из прокуратуры федеративной союзной республики в прокуратуру столичной области («направляется материал»), объяснения ответственного секретаря этической экспертной медицинской комиссии («выводы носят рекомендательный характер»), письма из прокуратуры столичной области главному психиатру столичной области («выяснить следующие вопросы»), письма главного психиатра столичной области в прокуратуру столичной области («установлено, считаем целесообразным проведение»), постановления прокуратуры столичной области («отказать, уведомить»), жалобы в прокуратуру федеративной союзной республики («не согласен, прошу отменить и возбудить»), письма из прокуратуры федеративной союзной республики в прокуратуру столичной области («необоснованный отказ, прошу разобраться»), объяснения председателя этической экспертной комиссии («не обладающей юридическими правами, считаю целесообразным провести повторный»), объяснения бывшего начальника отдела семьи и брака столичного совета («из-за длительного времени вспомнить гражданина не могу, ни разу лично никому не звонила»), постановления прокуратуры столичной области («в возбуждении отказать»), жалобы в прокуратуру страны («не согласен, прошу отменить и дать указание, передать лично»), заявления в прокуратуру страны («прошу направить для прохождения»), письма из прокуратуры столичной области («достаточных оснований не имеется»), заявления главному психиатру столичной области («прошу для снятия диагноза направить»), ответ главного психиатра («необходимо постановление»), заявления главному психиатру страны («прошу считать недействительными и изъять, и передать их мне»), дополнения к заявлению главному психиатру всей страны («прошу выдать мне документ»), письма от главного психиатра всей страны («данное письмо является направлением»), заявления главному психиатру всей страны («прошу, прошу, прошу»), письма от заместителя начальника главного управления медицинской помощи населению председателю этической экспертной комиссии («прошу провести повторное»), письма от председателя этической экспертной комиссии заместителю начальника главного управления медицинской помощи населению («в компетенцию не входит»), письма от главного психиатра страны («на совместном заседании»), заявления главному психиатру страны («отказываюсь, прошу направить»), направления для прохождения экспертной медицинской психиатрической комиссии, медицинского заключения («мы, нижеподписавшиеся», «не страдает», «без достаточных оснований»), письма от главного психиатра страны директору института общей и судебной психиатрии («обращаем внимание на некачественное исполнение»), медицинского заключения («не страдает, является психопатической личностью паранойяльного круга, бескомпромиссность, склонность к образованию труднокорригируемых суждений, появление сутяжных тенденций, не требовало принудительной госпитализации»), жалобы генеральному прокурору страны («не согласен, прошу отменить и дать указание возбудить»), письма начальника управления по надзору за следствием и дознанием прокурору столичной области («прошу рассмотреть»), письма первого заместителя прокурора столичной области директору института общей и судебной психиатрии («убедительно прошу высказать официальное мнение»), заключения прокурора второго отдела прокуратуры столичной области («полагал бы оставить в силе, в удовлетворении отказать»), заявления генеральному прокурору страны, письма из генеральной прокуратуры страны в прокуратуру столичной области («прошу рассмотреть»), письма из прокуратуры столичной области в генеральную прокуратуру страны («законных оснований не имеется»), заявления генеральному прокурору страны («вот далеко не полный перечень»), письма из генеральной прокуратуры страны («вследствие истечения сроков давности»), искового заявления в суд района столицы («прошу для опровержения сведений востребовать и передать мне»), определения районного суда («дело не подлежит рассмотрению в суде»), искового заявления в суд района столицы («двести листовок политического содержания, не будьте манекенами, дала указание, примерно минут через пятнадцать приехала автомашина, дверь закрыли на замок, врезанный в дверь, телефонное право сработало безотказно, прошу для полной моей реабилитации признать»), определения районного суда («назначить судебно-психиатрическую экспертизу, поставив перед ней следующие вопросы»), частной жалобы в столичный городской суд, ответа на частную жалобу из столичного городского суда, заявления в районный суд («прошу проведение экспертизы поручить экспертам областной психиатрической больницы другой области»), ответа из районного суда («основания отсутствуют»), акта психологического обследования у психолога и психиатрического освидетельствования городской амбулаторной судебно-психиатрической комиссией («нарушения мышления в виде сочетания обстоятельности, опоры на слабые признаки, резонёрства у личности, характеризующейся эгоцентризмом, обидчивостью, ригидностью, значительным снижением критичности, в связи с неясностью клинической картины не представляется возможным, следует направить»), тринадцати переносов судебного заседания в связи с неявкой прокурора и неявкой представителя ответчиков, заявления в межмуниципальный районный суд об изменении исковых требований («чтобы в судебном порядке реабилитировали»), заявления в межмуниципальный районный суд об изменении основания и исковых требований («подлежу реабилитации как жертва политических репрессий, прошу признать»), выступления на заседании межмуниципального районного суда представителя ответчиков («никаких политических мотивов не вижу, никогда в жизни не печатались брачные объявления в стране после революции, при наличии одной коммунистической партии выбирать ещё двух-трёх из этой же политической партии по крайней мере неразумно»), решения межмуниципального районного суда («отказать»), кассационной жалобы в столичный городской суд, определения столичного городского суда («решение отменить, дело возвратить в суд»), определения межмуниципального районного суда («производство прекратить»), заявления в прокуратуру столицы («прошу реабилитировать и выдать мне справку»), письма из прокуратуры столицы («после проведения экспертизы и принятия решения суда»), заявления в прокуратуру столицы («прошу ускорить выдачу мне справки»), письма из прокуратуры столицы («документальных сведений не установлено»), заявления в суд пригородного города («прошу полностью реабилитировать меня как жертву, прошу расходы отнести на счёт государства»), решения суда пригородного города («удовлетворить, установить факт»), заявления в прокуратуру столицы о выдаче справки, письма из прокуратуры столицы («направлено для проверки законности решения»), письма из прокуратуры столичной области в прокуратуру столицы («оснований для опротестования не имеется»), письма начальника отдела реабилитации жертв политических репрессий в главное управление внутренних дел столицы («направляю заявление»), письма из главного управления внутренних дел столицы в генеральную прокуратуру страны («направляю заявление, прошу направить по подведомственности»), письма начальника отдела реабилитации генеральной прокуратуры страны начальнику управления по надзору за законностью постановлений судов по гражданским делам («прошу рассмотреть вопрос о принесении протеста»), протеста генеральной прокуратуры страны («подлежит отмене в связи с неправильным применением норм материального права, отменить, направить»), постановления президиума столичного областного суда («отменить, направить на новое»), решения городского суда пригородного города («удовлетворить, установить юридический факт»), заявления в прокуратуру столицы о выдаче справки, письма из прокуратуры столицы в главное управление внутренних дел столицы («направляется заявление»), письма начальника отдела по реабилитации в прокуратуру столичной области («направляю заявление, прошу оказать содействие в проверке законности»), справки о реабилитации («принудительно водворён по политическим мотивам, установлен факт, реабилитирован») и свидетельства о реабилитации с правом на льготы, установленные статьёй закона, выданное через четырнадцать лет после его ухода на пенсию.

Он стоит возле станции метро, возле него – стоит маленькая сумка-тележка, на которой сложена стопка его книг. На тележке укреплена картонка: «Купите книгу у автора. 50 руб. Книга о преступной деятельности психиатров». Книги в ярко-красной обложке, на которой белыми буквами напечатано название: «Моя судьба и моя борьба против психиатров». На обратной стороне книга задумчивый художественный фотопортрет автора в молодости. В книге двадцать семь глав, каждая из которых снабжена эпиграфами, позаимствованными из сборников изречений великих людей и выдержек самой книги. В конце книги помещены пятьдесят иллюстраций. Это фотографии автора и его родителей («Слева моя сестра, в центре моя мать, справа – их сын»), свидетельство о присвоении серебряной медали выставки достижений народного хозяйства, два авторских свидетельства на изобретение промышленного робота и циркуля, документы многочисленных тяжб.

Мимо него проходит много людей, спешащих по делам и отдохнуть. Он привлекает внимание, стоя посреди движения. К нему подходят, берут книгу в руки, покупают. Он медленно пишет автограф: тщательно выводит каждую круглую букву, справляясь о фамилии покупателя. «Шааб», – говорит весёлая женщина, окружённая мужем и детьми. Он переспрашивает. Муж достаёт из сумочки паспорт, открывает страницу с фамилией. Он старательно переписывает. «Можно посмотреть?» – говорит наскочившая прохожая с украинским акцентом. Он кивает. «Это документальная книга?» – «Документальная, но в художественной обработке». Подросток берёт книгу с другой стороны, отходит в сторону, показывает приятелям. Он следит краем глаза. Для сдачи он открывает дамский кошелёк с застёжкой из металлических капель на стержне. В кошельке лежат плотно прижатые друг к другу сложенные вчетверо красные и синие купюры. Он вынимает на красную одну синюю, расправляет её и ощупывает по всей длине.

На издание книги он копил деньги два года, прошедшие после получения справки о реабилитации. Он невысокого роста, небрит, молчалив. Брюки его длинноваты и тщательно отутюжены. Он по-прежнему холост.

Вопросы и задания к тексту

1. Сколько раз в тексте употреблено в именительном падеже местоимение мужского рода третьего лица единственного числа? Сколько раз оно употреблено в других падежах?

2. Перескажите историю, изложенную в тексте, в трёх простых нераспространённых предложениях.

3. Почему жена академика и правозащитника согласилась, чтобы тот дал мужчине телефон редактора одного из журналов?

4. Жалко ли вам человека, о котором идёт речь в тексте? Объясните свою жалость или отсутствие жалости.

5. Почему мужчина остался холостым?

6

У него были маленькие усики. Он был бывшим военным и программистом и жил в маленьком городе.

Он был поздним ребёнком, младшим из трёх братьев. Его отец оставил семью, когда ему было восемь лет. Это было очень болезненно для него. Он плакал, но отец сел в машину и уехал, ни разу не посмотрев в зеркало заднего вида. Два его старших брата скоро стали жить своей жизнью, и он остался в большом доме один на один с матерью, у которой был властный характер. Он жаждал кого-нибудь, кто всегда был бы с ним, и выдумал воображаемого младшего брата, который его слушал. В двенадцать лет у него появилось желание съесть другого: он представил своего друга в виде жареных кусков мяса. Также он мечтал съесть блондина – героя телевизионного сериала.

Его отношения с женщинами были кратковременными и неглубокими и разрушались его властной матерью. Она прожила с сыном до самой смерти, постоянно вторгаясь в его жизнь, сопровождала на свидания и ездила на военные учения, когда он служил в армии.

Он был вежливым и предупредительным соседом и коллекционировал изображения сексуальных сцен и пыток. Когда ему было тридцать семь, он переоборудовал свой чердак в пыточную камеру. Это было в конце года, а в начале следующего он поместил в мировой компьютерной сети объявление: «Ищу хорошо сложенных молодых людей в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, чтобы забить их как скотину и съесть». На объявление откликнулся сорокадвухлетний инженер электротехнического концерна из столицы страны.

Инженер был сыном врачей, имел постоянную работу, подругу и был уважаем в своём кругу. Но с течением времени он углубился в исследование мазохистских фантазий, которые вскоре захотел превратить в реальность. Он предлагал людям деньги за то, чтобы они откусили его пенис, и рассматривал это как последний и необходимый акт перед собственной смертью.

Инженер написал программисту электрописьмо: «Я предлагаю себя тебе и позволю тебе отведать моего живого тела. Если кто-то действительно хочет сделать это, ему нужна будет реальная жертва». Программист ответил, написав, что очень много людей интересуется такими вещами, но только небольшая часть реально хочет их совершить. Он писал: «Я надеюсь, что ты откусишь кусочек мышечной ткани от моей руки или ноги, потому что я хочу видеть кровь, струящуюся из твоего рта, и в то же самое время испытать оргазм в твоей заднице». Они обменялись ещё несколькими электрописьмами. Когда выяснилось, что оба они курят, инженер написал: «Прекрасно, копчёное мясо дольше хранится». Он беспокоился из-за того, что его соски откушены, и спрашивал у программиста, как тот поступит с его костями. «А то будешь пользоваться моим черепом как пепельницей, – предположил он. – Но я не хочу, чтобы от моей бывшей личности хоть что-нибудь осталось». «Не беспокойся, – отвечал программист. – Мне интересна только твоя плоть. От остального я избавлюсь. Выброшу на стоянке у автобана».

Они согласились встретиться в доме программиста. В марте инженер продал только что купленный дорогой автомобиль, взял отпуск, написал завещание, купил билет в один конец и приехал в маленький город, чтобы случилось то, что случилось.

Сначала, по требованию программиста, они совершают половой акт. Затем программист включает видеокамеру. Они появляются на кухне. Программист убеждает инженера отрезать пенис. Инженер соглашается. Нож оказывается слишком тупым. Камера выключается. Программист идёт за другим ножом. Камера включается. Инженер тихо повторяет согласие. Инженер придерживает рукой перевязанную промежность. На сковородке готовится ампутированный пенис. Он приправлен чесноком, солью и перцем. Они едят пенис, запивая вином. Инженер лежит в тёплой ванне, чтобы остановить кровотечение. Камера выключается. Программист читает приключенческую книгу. Проходит несколько часов. Камера включается. Программист появляется в синей пижаме. Поверх пижамы надет передник мясника и резиновые ботинки с высокой подошвой. Действие происходит на чердаке, где бывшие хозяева дома когда-то коптили мясо и колбасы. На потолке привинчены специальные крюки для туш животных. Инженер жив, он лежит на разделочном столе в центре. На одной из стен чердака висит косой крест, в углу стоит деревянная клетка. На столе лежат восемнадцатисантиметровый кухонный нож и веревка. Инженер двигает головой. Он бормочет бессвязные слова. Программист целует инженера, читает молитву и приступает к разделке.

После того, как программист отрезал голову инженера, он разговаривал с ней, как с живым человеком. Расчленив труп, он аккуратно завернул части тела в целлофан и аккуратно подписал их фломастером: «вырезка», «филе», «стейк», – после чего положил в морозильник. Впоследствии он несколько раз готовил себе это мясо, вымачивая его в красном вине, и съел в общей сложности около двадцати килограммов инженера.

Забив инженера, он продолжал искать новых жертв с помощью мировой компьютерной сети.

Так, в ноябре того же года он писал: «Я ищу молодого парня между восемнадцатью и двадцатью пятью годами. Если у тебя нормальное тело, я буду забивать тебя и съем твою восставшую плоть». Ему прислали письмо: «Милый, 21 год, среднего сложения, 38—28—32, 20-сантиметровый член, сексуальная жаркая задница, люблю представлять, как меня едят, так что держи свой вертел наготове и поджарь мою восставшую плоть». «Круто, – ответил программист, – напиши мне больше про себя».

В январе следующего года один из его многочисленных корреспондентов писал: «Убил кого-нибудь на праздники?» Программист ответил: «Это единственная вещь, которую я во время праздников не сделал. Думаешь, я с катушек съехал, что я хочу убить и съесть парня?» Корреспондент ответил: «Нет, но нет ничего сексуальнее, чем быть убитым как поросёнок».

В конце марта программист встретил следующее объявление: «Я мужчина, который действительно хочет лежать на обеденном столе. Моё тело – твоё, приготовь его как хочешь, я серьёзно, моя плоть – для тебя. Пожарь меня, сделай жаркое, приготовь из меня барбекю, мне всё равно, я хочу быть твоей пищей, это моё призвание и я готов. Человечина!» Он ответил: «Пожалуйста расскажи мне о своих данных».

В том же марте он искал так: «Тебе от восемнадцати до двадцати пяти, ты нормального телосложения, не толстый и не слишком худой, и при этом хочешь покончить с собой – я тебя прикончу. Я расчленю твое тело, пустив его на массу вкуснейших мясных блюд. Пиши, дорогой друг, расскажи о себе, скажи свой рост и вес, фото желательно. Если твоя жизнь бессмысленна, я найду хорошее применение твоей плоти». В апреле так: «Я ищу парня, которого мог бы по-настоящему убить, забить его как скотину. Я каннибал, настоящий каннибал. Если тебе от восемнадцати до двадцати пяти лет, ты мой парень». В конце августа так: «Я ищу молодых парней, между восемнадцатью и тридцатью для забоя. Если у тебя нормально сложено тело, приходи ко мне, я забью тебя как скотину и съем твою прелестную плоть».

Очередное его послание заметил студент из соседней страны и встревожил полицию. Программиста задержали, обвинив в использовании мировой компьютерной сети для пропаганды насилия, но вскоре он неожиданно признался в убийстве. В его доме полиция обнаружила замороженные остатки инженера и рецепты приготовления человеческого мяса, включая «панированную печень молодого человека» и «пенис в красном вине»; в саду был найден обглоданный человеческий череп. Его арестовали.

Во время допросов он держался очень уверенно и был похож на учёного, рассказывающего о научном эксперименте. Он рассказал, что мясо инженера напоминало свинину, а его пенис оказался жёстким и невкусным. Врачу, который его обследовал, он сказал: «Я достиг цели своей жизни. Я счастлив, и неважно, что случится потом».