Мобилизационная экономика. Может ли Россия обойтись без Запада?

Максим Калашников

Мобилизационная экономика. Может ли Россия обойтись без Запада?

© Калашников М., 2014

© ООО «Издательство «Алгоритм», 2014

Предисловие

Ночью 3 августа 2014 года мы с другом ехали на авто по маршруту Одоев– Белев– Козельск– Сухиничи – Брянск. Через территории Тульской, Калужской и Брянской областей. По дороге на Козельск мы словно въехали в мир то ли Стивена Кинга, то ли Говарда Лавкрафта, то ли жутких русских сказок. Мы ехали в полной темноте по старым, разбитым дорогам, проложенным еще в СССР и с тех пор не ремонтировавшимся. В призрачном свете фар на нас наплывал страшный шлях: то морщинистая «стиральная доска» гравийки, то истертые, выщербленные бетонные плиты, то участки дороги из скверного асфальта. Навстречу нам ползла пепельно-серая лента, порой напоминающая лунный пейзаж. Никаких фонарей. Практически нет дорожных указателей. Ни малейшего намека на дорожную разметку. По бокам дороги – чернильная темень, ни огонька. Или густой лес. Всего одна встречная машина на протяжении сотни километров. Казалось, мы едем в мире, где люди исчезли вовсе.

Но все-таки мы видели на пустынных улицах маленьких городков патрули МВД. Один из них остановил нас на совершенно разбитой, морщинистой и усеянной ямами дороге. Проверил документы. Служивые сказали, что их выставили сюда, чтобы предотвратить проникновение террористов с Украины.

Мы поехали дальше. Временами от пустынности и заброшенности этих мест становилось жутковато. В свете фар истертую и изрытую колдобинами дорогу перебегали то зайцы, то лисы. Деревья по обочинам казались застывшими в задумчивости онтами из толкиеновских книг. Думалось: а ведь сюда, в чащи, в места, которые обезлюдели после расчленения СССР и «рыночных реформ», сюда, где полно опустевших селений и остановившихся заводов, вполне могут заявиться лесовики-бандеровцы. Например, в глушь национального парка долины реки Угры. Впрочем, как и в леса Брянщины. Здесь можно спрятать оружие и транспорт, выкопать схроны. Спутниковая навигация позволит бандитам не плутать и совершать хоть диверсии, хоть рейды.

Перспектива появления банд противника с базами всего в двух сотнях верст от Москвы при затягивании войны и разрушении Новороссии– вполне реальная перспектива.

В другом случае то же самое будет сделано после показательной военной расправы над зоной тотальной коррупции и преступности, когда Россию, подобно Ираку 2003 года, объявят незаконным производителем оружия массового поражения, которым мы, мол, снабжаем международный терроризм и латиноамериканскую наркомафию. Моментально найдутся свидетельства того, что русские поставляют колумбийцам миниатюрные подлодки для перевозок героина в Америку, а мусульманам – биологические материалы. Нам скажут, что мы – пособники международного терроризма, гнездо мировой коррупции и криминала, источники экологической угрозы. И что надо ввести на нашу территорию войска, чтобы решить проблему. Так же, как в Косово в 1999-м или в Ирак в 2003-м.

Хотите знать возможный список поводов для военного вторжения в Россию? Извольте. Откроем нашумевший доклад РЭНД-корпорации «Заключение о степени упадка России: тенденции и последствия для США и ВВС Соединенных Штатов» (январь 2003 года):

1. Применение РФ военной силы против соседних государств.

2. Похищение террористами русского ядерного оружия.

3. Гражданская война в РФ и применение в ее ходе оружия массового поражения, от ядерного до химического.

4. Этнические погромы армян, грузин, азербайджанцев на юге РФ.

5. Гражданская война, которая поставит под угрозу безопасность нефтепроводов, по которым каспийская нефть гонится на Запад.

6. Крупномасштабная экологическая катастрофа (особенно на АЭС).

А два момента выделим особо:

7. Криминализация экономики РФ может превратить ее в убежище для международных преступных и террористических организаций, которые могут угрожать США, Европе и странам Азии.

8. Попадание военных техники и технологий из России в руки «агрессивных режимов или террористических групп».

Возможен и еще один вариант, в котором нам сначала перебьют с воздуха остатки военного потенциала, а потом превратят Россию в яблоко раздора, в новый Верден для европейской, мусульманской и китайской цивилизаций. Пусть, мол, столкнутся друг с другом в драке за русское наследие, истощая свои силы, – во благо США и их истинных хозяев. (Тех, кого мы в «Третьем проекте» и «Гневе орка» назвали Вечным рейхом.) В этом случае США прочно удержат в руках последние нефтяные резервуары земли в Персидском заливе, на Каспии и в русской Арктике.

Таково будущее Российской Федерации при продолжении нынешнего курса слабости и нерешительности. Но не более радостным вытанцовывается и будущее Украины, например. Она тоже несет в себе те же экономические, техногенные и демографические «бомбы». Она тоже может распасться, и в ней тоже начнется война вымирающих славян и прибывающих мусульман.

Наверное, именно такой судьбы-планиды нам надо избежать.

* * *

Сегодня многие связывают свои надежды с Путиным; нам пытаются внушить, будто Путин – это второй Сталин. Но так ли это?

Представим себе картину из альтернативной реальности. Итак, товарищ Сталин всеми правдами и неправдами добывает валютные доходы. Крестьяне надрываются в колхозах и отдают государству зерно, чтобы Сталин мог продать его за рубеж и получить марки/фунты/франки. Ради этого три миллиона заключенных валят лес в Сибири и Карелии, добывают золото на Колыме в неимоверно трудных условиях. Ради этого уходят за рубеж пушнина, черная икра, марганец Грузии и Украины, нефть из Азербайджана и Чечни, антрацит Донбасса, руда Курской магнитной аномалии, лен Псковщины и т. д. В общем, как в 1930-х.

Вот только полученные от этого средства, покрытые потом и кровью народа, Иосиф Виссарионович тратит не на закупку оборудования и технологий, не на строительство заводов и вузов, не на домны и не на новые дороги, не на подготовку миллионов новых специалистов в самых разнообразных отраслях деятельности. Нет, он все эти миллиарды отправляет… на Запад. То есть кладет полученные от Запада деньги обратно в его банки, покупает на народные доходы облигации западных государств, фактически ссужая русские деньги Западу. Так, чтобы Запад, получая их в долг, мог строить свои заводы, корабли, дороги, университеты.

При этом часть полученных богатств товарищ Сталин закачивает в карманы сотни вельмож. А еще часть – вкладывает в добычу сырья, чтобы продавать его на Запад все больше и больше. А вырученную валюту опять-таки качает на Запад и в частные карманы.

Предприятия СССР не могут взять кредитов в отечественных банках, потому что там – запредельно высокие проценты, и потому вынуждены брать ссуды у западных банкиров. Каковые выдают их советским заводам из тех же денег, что товарищ Сталин отправил на Запад и положил их в тамошние кредитные учреждения.

При этом с 1927 по 1939 год товарищ Сталин произносит тысячу и одну речь, посвященную необходимости рывка в развитии страны и ее индустриализации. Но ничего не строится. Не поднимаются ни Днепрогэс, ни ГАЗ и ЗИС, ни Магнитка, ни «Ростсельмаш», ни «Уралмаш». Есть только их проекты-картинки. Нет никакой электрификации, не появились Харьковский, Сталинградский и Челябинский тракторные заводы. Нет десятков авиастроительных заводов – и самолетов делают всего по семь штук в год. Гражданские аэропланы покупают в Америке, а ВВС СССР продолжают летать на еще царских «фарманах» и «ньюпорах» времен Первой мировой. А если что и строится в Союзе, так только нефтяные гавани и портовые элеваторы для вывоза сырья за рубеж. Не вкладываются деньги в сотни научно-исследовательских институтов, не возникает ни Физтеха, ни МИФИ.

При этом товарищ Сталин развивает бешеную активность. Вот он на катере возглавляет плывущий косяк осетров. Или – ведет журавлиный клин, летя на У-2 впереди. Или плавает в бассейне, демонстрируя стране свой торс. Или целует в животик мальчика Ваню. А тут он лично управляет пожарной машиной на тушении горящего леса. Вот он, только вынырнув из глубин Финского залива с найденным мечом утопшего древнего викинга, мчится окольцовывать амурских тигров, по пути сыграв на рояле и спев на благотворительном вечере. При этом все радиостанции и кинохроника страны восторженно рассказывают о Сталине, Сталине, Сталине. Народ же продолжает добывать сырье за грошовые зарплаты, а всех недовольных властью – кого к стенке, кого – на зону.

Думаю, что в таком варианте истории гитлеровцев в июне 1941 года народ встретил бы хлебом-солью. Как освободителей. Асам Гитлер принимал бы парад победы вермахта в Москве где-нибудь в августе.

Смешно? Действительно. Ведь мы заставили вести воображаемую сталинскую власть так же, как вела себя абсолютно реальная власть Путина в 2000–2012 годах. Потому называть Владимира Владимировича вторым Иосифом Виссарионовичем по меньшей мере смешно. Они – полные антиподы, полные противоположности.

Власть «Putin Incorporated» бессильно плывет по течению. И новые удары глобального кризиса 2014 или 2020 годов неминуемо опрокинут этот режим.

Но как сделать так, чтобы РФ не развалилась, подобно Советскому Союзу? Об этом – наша книга.

«Судный день» Запада

Вот мой первый тезис: Запад рано или поздно войдет в такой кризис, что обязательно попробует пожертвовать Российской Федерацией. Легче всего это сделать, вызвав крах путинской России (благо, система сама впала в маразм и организационное бессилие), а потом– вызвать на нашем пространстве развал и гражданскую войну.

А теперь обосную эту точку зрения.

Самой лучшей книгой США по разделу «бизнес» 2011 года (top business book) стал труд американо-замбийки, финансиста Дамбисы Мойо «Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидости и суровый выбор впереди» (How the West Was Lost: Fifty Years of Economic Folly – And the Stark Choices that Lie Ahead). Нынче она продается и на русском.

Могу себя поздравить: то, что написано в моих книгах начиная с 2003 года, с восьмилетним запозданием появляется в США в их книгах-бестселлерах. Кризис капитализма признан и там. Мойо ненавязчиво доказывает: у США нет иного выхода, кроме как пойти на тяжелый дефолт по госдолгу, заняться новой индустриализацией и замкнуться экономически в пределах североамериканского экономического блока (этакой империи) с полумиллиардом жителей.

Изучим сие поподробнее и (на правах более дальновидных) сделаем свои выводы.

В общем, то, что написано в основной части книжки Мойо, для читателей моих книг не несет чего-либо нового. Американо-замбийка с опытом работы в Мировом банке – это почти Максим Калашников, только, конечно, негритянка и на Западе живет.

Она пишет, как целых полвека Запад сам себя убивал: валился в демографическую яму, устанавливал обреченную на обрушение пенсионную систему, уничтожал и ухудшал свою систему образования, выносил производство в страны третьего мира. Раздувал государственные долги и ухудшал качество своего человеческого капитала, делая из него неквалифицированных, неконкурентоспособных трутней-потребителей. И вообще слишком мало трудился, а больше жрал в три горла, забыв о роли труда, капитала и технологий. Перестал заниматься производством, а ушел в бесплодные финансовые спекуляции. И так далее.

Все это привело Запад на порог гибели, обнищания, деградации.

Это – диагноз. А что предлагается как лечение страшной болезни?

Думаю, недаром эти рецепты дает именно непонятная фигура Дамбисы Мойо, а не какой-нибудь англосакс или хотя бы тот же Збигнев Бжезинский. Ибо страшно погубить репутацию. Пусть лучше об ужасном и нелиберальном говорит невесть почему избранная знаменитостью замби-американка, популярный автор статей в «Файненшнл Таймс», «Экономист» и «Уолл-Стрит Джорнэл», выдвинутая в 2009 году в сотню самых влиятельных людей мира по версии журнала «Тайм» некими неведомыми Отцами. По каким-то признакам ставшая участником форума молодых глобальных лидеров Всемирного экономического форума.

Итак, к чему же готовят Запад его Неведомые Отцы устами чернокожей пророчицы?

* * *

«Крутые времена требуют крутых мер», – пишет Д. Мойо. Итак, она признает, что с 1980 года, с момента начала рейгановского «ренессанса капитализма» (радикальных рыночных реформ), никакого фантастического роста экономики США не произошло. Среднегодовой экономический рост между 1980 и 2001 годами, пишет автор, составил всего 2,1 %. Столько же, сколько и между 1950 и 1980 годами. (Неолиберальные реформы Мойо называет «открытостью».)

Вот тут я с нею не соглашусь. Рост в 1950–1980 годах в США– до пришествия неолиберальных монетаристов-варваров– был куда выше. В 1960-е годы среднегодовой прирост экономики Соединенных Штатов составлял 4,5 %, в 1970-е – 3,5 %. А вот дальше – несмотря на снижение налогов на богатых, на всяческие либерализации и дерегуляции – рост стал мизерным. Так что Дамбиса Мойо приукрашивает положение. Но зато очень правдиво пишет о том, что произошло колоссальное имущественное расслоение.

«…Неравенство доходов внутри США усугубилось. По данным исследования Чикагского университета, в то время как доходы 1 % богатейших американцев увеличились втрое за последние тридцать лет, пока США были открыты, доходы 10 % беднейших американцев выросли на какие-то жалкие 10 %», – пишет Мойо. Я же добавлю только одно: а реальные доходы так называемого среднего класса США откатились к уровню конца 1950-х годов.

Мойо подтверждает наш старый вывод: неолиберальные монетаристские реформы на Западе (свобода торговли в рамках ВТО, вынос производства в Азию, развитие финансового казино вместо заводов и лабораторий, снижение налогов на личные сверхдоходы) стали торжеством новой шариковщины. Без всяких большевиков все свелось к «отнять и поделить»– в интересах верхушки. Никакого рывка в развитии Запада не было. (Параллельно, по Боглу, шел процесс уничтожения «капитализма собственников» и торжество бесплодно-перераспределительного «капитализма менеджеров», совершенно не контролируемых акционерами). Как недавно сказал уважаемый мною кризисолог Андрей Фурсов, тридцать лет либералы занимались дележом и присвоением ранее созданных реальных богатств, попутно уничтожая в своих же странах науку, культуру, образование. Готовя тем самым демонтаж самого капитализма.

К этому завуалированно клонит и Дамбиса Мойо.

«Эти данные, по крайней мере, позволяют предположить, что стоило бы повнимательнее присмотреться к возможным плюсам более протекционистской политики. Есть убедительные причины, почему американцы (как и другие ведущие экономики Запада) не получили больше выгод от глобализации», – пишет Мойо.

Она считает, что политики Запада должны думать на 20 и более лет вперед, но «к несчастью, как всегда, близорукость Запада, обусловленная политической необходимостью, мешает ему смотреть в далекое будущее». А дальше автор рубит напрямую:

«Именно поэтому нужно срочно отделить экономическое мышление от ближайшей политической необходимости. Все обнулить и начать заново. В конце концов, «будущее не принадлежит малодушным, оно принадлежит храбрецам»…

Более радикальным вариант, говоря о протекционизме, – это дефолт США. Открытый государственный дефолт США нельзя так просто сбрасывать со счетов. Звучит он как катастрофа: фондовые биржи рухнут, стоимость долга взлетит, доллар за секунду превратится в крашеные бумажки и, естественно, поднимется оглушительный международный рев…

Один из вариантов дефолта США – выборочный дефолт, главным образом невыполнение обязательств перед иностранными держателями американских бумаг и предложение полной компенсации на вновь выпущенные долговые обязательства для находящихся в США граждан с американским паспортом. Вероятно, это привело бы к девальвации доллара, но это не должно сильно волновать американцев в Америке в экономически закрытой обстановке. А в ответ на опасения, что в экономически закрытой обстановке возникнет инфляция, правительство могло бы просто выпустить долговые обязательства, индексированные по уровню инфляции.

* * *

Но так ли уж плох дефолт для США?

Дефолты уже случались на Западе (в Исландии в 2008 г. и в Великобритании – хотя он и не назывался дефолтом – в 1976 г., когда она была вынуждена обратиться в МВФ за спасительным займом), но, конечно, не с таким эпическим размахом – ведь, в конце концов, это же США, вождь мировых экономик. Не то чтобы Америка должна была идти на дефолт ради дефолта, чтобы отделаться от всех своих обязательств. Плюс его в том, чтобы Америка начала с чистого листа, чтобы государство обнулило свою финансовую отчетность. Как произошло в Великобритании в 1976 году, такой дефолт мог бы дать США возможность произвести необходимую перестройку внутренней политики, особенно в области долга, а также пересмотреть стратегию «свой дом для всех» и добиться увеличения инвестиций в труд и технологию…»

То есть тут Мойо почти не стесняется: США должны объявить себя банкротом, «кинув» практически всех, кто давал им в долг, – и начать «с чистого листа». При этом не опасаясь Китая, который держит громадные резервы в долларах и заемных бумагах Штатов.

«Да, в случае дефолта американская экономика пострадает, если зарубежные инвесторы ее покинут (например, взлетят долгосрочные процентные ставки, и это увеличит стоимость ипотечного финансирования и рынка корпоративных облигаций во вред экономике США), но все же его можно рассматривать как необходимую и временную перезагрузку экономики», – пишет Мойо.

Ее выкладки: да, очень пострадает Китай, который столько лет зарабатывал на американском рынке, когда янки брали долги, чтобы покупать доступные товары из КНР и предоставлять рабочие места китайцам. Да, дефолт уронит репутацию Америки. Но это не так страшно, считает автор бестселлера-2011:

«Конечно, США попрощаются со своей репутацией, но надолго ли? Можно предполагать, что финансовые рынки будут готовы снова кредитовать США через пол года, если судить по опыту России. В конце концов, всего через три года после объявления дефолта по внутренним долгам в 1998 г. международные долговые рынки снова стали принимать облигации из России – в ноябре 2001 г. Москва выпустила облигации на 400 миллионов евро…

Многие опасаются, что после дефолта Америка надолго останется в тисках долга и зависимости, от которых ей трудно будет освободиться. Конечно, она может уничтожить долг за счет инфляции, как сейчас происходит во многих странах, но и этот подход тихой сапой в конечном итоге будет иметь те же последствия…»

В ответ на эти слова Мойо Максим Калашников саркастически улыбнется. Чтобы уничтожить госдолг Америки инфляцией, нужно девальвировать доллар как минимум впятеро – на 80 %. (Девальвация рубля в 1998 г. с шести до тридцати рублей за доллар – пятикратно – составила те же 80 %.) Девальвация доллара и дефолт США вызовет мировой экономический коллапс, гонку девальваций других валют, волну бунтов и революций, невероятное падение уровня жизни на Западе (прежде всего – в США), распад свободной мировой торговли в рамках ВТО/глобализации. Нынешняя либеральная глобальная экономика распадется на блоки-империи. Это по тяжести сравнимо с большой войной. И кто там будет снова кредитовать американцев хоть через полгода, хоть через три? Здесь– дурость или лукавство Мойо. Скорее – второе.

Ибо она параллельно с дефолтом США предлагает американцам создать свой замкнутый экономический блок (этакую «империю») в составе самих себя, Канады и Мексики с полумиллиардным населением. Ибо это – наилучший из всех возможных вариантов исход. Вернее, наименее худший.

«…Исключая возможность полномасштабной войны, вследствие агрессивной протекционистской политики США в худшем случае главные экономические силы индустриализованного мира разойдутся по своим углам. Можно предположить, что мир разделится на экономические блоки.

Во-первых, американский экономический блок (вероятнее всего, к нему присоединится Канада). В пользу этого региона говорит не просто почти полмиллиарда человек (по демографическим данным на сегодняшний день) с наибольшей покупательной способностью, выраженной в подушевом доходе. Северная Америка легко может стать самодостаточной. Если ввести заградительные меры для торговли и иммиграции, она все равно сможет прокормить своих граждан, обеспечить себя энергией, а по своим географическим особенностям она в любом случае очень неудобна для вторжения», – дает весьма откровенный расклад Д. Мойо.

Другие блоки – это угасающая Европа, которая продолжит испытывать системный упадок, а также Китай. Однако он, по мнению автора, очутится в более тяжелом положении, чем американский блок. Китайцам не хватает пахотной земли и углеводородов, а экономически присоединенные к КНР районы Латинской Америки и Африки все-таки не так привязаны к китайцам, как элементы американского блока-«империи».

О судьбе русских в книге – полный молчок.

Образование американского блока после дефолта США Мойо считает скорее полезным (для янки) ударом по Китаю.

«Выгодно ли США подрывать рост Китая? Ведь, скорее всего, это и произойдет в случае настоящего американского дефолта. При росте доли населения, неспособного конкурировать на глобальном рынке, и поголовном падении уровня жизни США не слишком будут волноваться из-за китайских планов роста и вероятного их срыва».

То, что рисует Мойо, означает полное разрушение открытости Всемирной торговой организации и смерть неолиберализма. Не удивляюсь тому, что Кремль ныне спешно взялся строить Евразийский союз, брать под плотный контроль Сибирь и вооружаться. Там, в Кремле, тоже чуют, что приход глобального шторма и распад прежней долларовой системы уже недалеки. Но вот только очевидно, что Кремль с задачами будущего не справится. По причине воровства и профнепригодности. Ибо какой осел строит свой экономический блок (империю), при этом вступая в ВТО, обреченную на смерть и способную разорить остатки русской несырьевой промышленности да агропрома? Только полный осел.

Кстати, а какой строй будет существовать в американском экономическом блоке по Мойо? Капитализм, что ли? Автор уходит от прямого ответа на вопрос, делая только намеки. Давайте их прочтем – а потом сделаем собственный вывод.

* * *

В заключение своей книги замбийка-американка пишет, что США стоят на пороге превращения в социалистическое государство худшего типа: с растущими расходами государства при падающей доходной базе. В конце концов, огромные затраты на здравоохранение, пенсии, борьбу с безработицей и бедностью (при деиндустриализации страны и падении ее доходов) кончатся лишь одним – катастрофой. Громадный госдолгуже душит экономический рост Запада. Госдолг в 90 % от ВВП, как доказали Рейнхарт и Рогофф, уменьшает экономический рост таких стран на 2 % в год по сравнению со странами, где госдолг– не выше 30 % от ВВП. Хотя Мойо считает, что госдолг США превысит 100 % ВВП только в 2014 году, Максим Калашников уверен: реальный ВВП Америки– не 15, а 10 триллионов долларов. А значит, долг уже выше ста процентов.

Но в основном Мойо права. Другого выхода, кроме крайне опасного дефолта, у Америки нет. Она и так похожа на альпиниста, висящего на руках над пропастью с тяжелым рюкзаком и с гроздью других альпинистов на веревке. Рюкзак и веревку придется обрезать.

Мойо считает, что нет иного выхода, кроме реиндустриализации Запада. Ибо теперь в нем живет слишком много ни на что не годных, никчемных потребителей.

«…Западные корпорации строили заводы в бедных развивающихся странах (и проложили широкие пути для тамошнего рынка труда), но прибыль и, в частности, доход на капитал накапливались только у горстки акционеров. И конечно, решение миллионов семей во всем западном мире добиваться успеха только на «звездных», потенциально очень прибыльных поприщах в ущерб образованию приводит к растущему избытку дорогостоящих, малообразованных, неквалифицированных и неспособных к мировой конкуренции граждан…»

Мойо безжалостно развеивает бредни некоторых «вечно вчерашних», которые твердят о том, что нужен «рестарт» капитализма. Мол, нужно было давно отказаться от всех социальных программ и развивать чистый капитализм, где каждый сам за себя, где частной инициативе дана широкая свобода, где налоги – минимальны. Возврата к такому капитализму уже не будет! Это невозможно.

«Эта экономическая стратегия могла бы иметь смысл, если бы не один момент. Такая рыночная доктрина немыслима без квалифицированных и высокопроизводительных трудовых ресурсов, которых, учитывая статистику труда и образования для следующих поколений, будет катастрофически не хватать», – пишет Мойо.

Но она не дает ответа на вопрос: если возврат к «чистому капитализму» на Западе невозможен, то что же будет вместо него? Ведь чистый капитализм, когда не было пенсий и социальных программ, существовал на том Западе, где не было никаких сексуальных революций, феминизма, толерастии и т. д. На тогдашнем Западе мужчины зарабатывали деньги и вкалывали, а белые женщины рожали по пятеро детей на семью. Тогда молодых и работоспособных насчитывалось в разы больше, чем стариков. А кто сегодня заставит западных женщин снова рожать и быть примерными женами-домохозяйками? Кто перестреляет или выморит голодом миллионы малодетных пенсионеров, которые грозят погубить экономику? Кто заменит недостающие рабочие руки миллионами роботов? Кто посадит легионы «постиндустриальных трутней»– стилистов, рекламщиков, дилеров и прочего «офисного планктона» – на пайки и заставит их массой переучиваться на фермеров, рабочих и техников? Кто урежет пенсии и заменит их на скудные продовольственно-вещевые пайки, перебросив средства с поддержки стариков на поддержку рождаемости в белых семьях? Кто возродит трудовую этику, сломанную при постиндустриализме?