Мелодия встреч и разлук

– Линчик, полегче! – Шурик растерян, глаза его бегают в ошарашенном любопытстве.

– Действительно, Алина, – «журналист» делает движение навстречу к ней, и девушка невольно отшатывается. – Ну, не горячитесь же! Я всего лишь привез вам ответ.

– Какой ответ?

– На письмо, которое вы мне вручили пару лет назад, помните?

– Да. Кажется, да. И что же? Вы его отправили?

– Конечно.

Никакого письма Гальперин никуда не посылал, оставил себе, периодически перечитывая и размышляя над тем, как устроить себе еще одну встречу с его автором. Ничего хоть сколько-нибудь разумного в голову не приходило. Бросать институт и разыскивать по всему свету девушку с ворохом проблем означало лишь присоединить к этому вороху кучу своих сложностей. Потом Владу предложили организовать центр, работа стала занимать еще больше времени, возникшие чувства, нет, не улеглись, просто отошли на второй план. Казались каким-то романтическим, надуманным бредом, не вяжущимся с образом доктора психологии. И хотя Алинин случай Гальперин все еще считал достойным глубочайшего анализа и тщательнейшего исследования, но поползновения свои помочь ей расценивал теперь как некий самоотверженный юношеский порыв, уступивший сейчас место зрелому пониманию: осчастливить человека против желания невозможно. Девушке нужна помощь, но попросить о ней она должна сама.

Влад искал в других насупленные брови и вздернутый нос, жаждал стремительности и порыва, восхищался упрямством и гордостью, ценил колючесть и ершистость. Отдельно этого хватало во многих женщинах, а всего и сразу в избытке он не находил ни в одной. Иногда какая-то промелькнувшая в толпе тень вдруг казалась ему знакомой: те же вздрагивающие жесткие колечки темных волос в конском хвосте, те же выпирающие ключицы, те же острые, непреклонные плечи. Он оборачивался и сразу же понимал: нет, не она. Походка у проскользнувшей видением девушки оказывалась безукоризненно прямой, а следовательно, – чужой, неинтересной, унимающей возникший было в груди трепет.

Так и ходил Гальперин, оборачиваясь, по Москве, в которой жил, по Европе, где выступал на конгрессах, по Америке, куда поехал выбирать оборудование для своего центра. В Нью-Йорке, правда, один раз не обернулся, замер как вкопанный на углу Седьмой и Пятьдесят седьмой улиц, словно прирос к месту и все никак не мог отвести глаз от плаката. «Впервые в Карнеги-холл...» Посмотрел на дату, на часы, ринулся в кассу. А потом сидел в партере и не мог себя заставить слушать скрипку, хотя классическую музыку всегда любил, и уж чего-чего, а записей именно этой скрипачки в его фонотеке было предостаточно. Но он не слушал, вертелся на месте под неодобрительные взгляды соседей, озирался, нелепо вытягивал шею, привставал с кресла, все выискивал, высматривал, словно продолжал настаивать на внезапно мелькнувшей у плаката мысли: «Она должна быть здесь». Но ее не было. Не оказалось ни в зале, ни за кулисами, куда он пробрался, сославшись на знакомство с маэстро.

– На самом деле вы меня, конечно, не знаете. Я – знакомый Алины.

– Алины? – удивилась и обрадовалась. – Так вы от нее? А я так хотела, чтобы она прилетела. Но у нее же, как всегда, тысяча отговорок. Но что с ней поделать, правда? Ну, любит девочка самостоятельность, пускай, – скрипачка тараторит без пауз с той же изумительной быстротой, с какой извлекает звуки из инструмента. – Ну, рассказывайте, рассказывайте, как она там?

– Нормально, – отчаянно хочется спросить: «Там – это где?»

– Да? Ну, слава богу! А то я беспокоюсь. Домой-то отправила, а может, зря? Может, надо было здесь оставить? У нее же тут публикации были. Я все думала, наверняка она в Африке что-то наснимала. У нее же талант, правда? Вы видели ее снимки? Простите, я нелепые вопросы задаю. Конечно, видели. Так что вы меня понимаете. Понимаете мои сомнения. Ну, что она теперь сидит в своей студии? Заперла себя в четырех стенах, когда ей просто показано, прописано пространство. – Женщина снимает с зеркала фотографию, протягивает Владу. – Вот, смотрите. Это моя любимая. Я с ней не расстаюсь. Я прошлой осенью была в Москве, она меня и сняла. Я так люблю эти места. А вы часто бываете в Замоскворечье? Знаете, что это за церковь?

– Святая София, – успевает вставить Гальперин. – Говорят, ее скоро откроют для служб.

– Правда? Здорово. Давно пора. На моей памяти от церкви там всегда был один только фасад. Что ж, внешности вернули душу. Счастье. Простите, что я так много говорю ни о чем. Просто это места моего детства.

«Я знаю», – чуть было не сорвалось у Влада, но он вовремя удержался. Хотя если бы и сказал, примадонна могла и не заметить его оплошности. Как и многие творческие люди, она слегка зациклена на себе, она увлечена, она в образе и торопится сказать то, что хочет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Альбом певицы Мадонны, выпущенный в 1995 г., хитом которого стала песня «You’ll see» («Ты увидишь»).

2

Клевый (англ.).

3

Я есть, ты есть, он есть (фр.).

4

Рабочие части ткацкого станка.

5

Белинский Виссарион Григорьевич (1811 – 1848) – русский литературный критик.

6

Известный балет под руководством Аллы Духовой.