Прогулки вдоль линии горизонта (сборник)

Послеполуночный

(Снегопропады)Одинокий свет и морозный ворс,листовой воротник-карниз…И протает ли с жести изморосьиль под утро бросится вниз?Надвигаясь, плывёт и плавитсяАйсбербург[28] накалённых лбов.В стройных снах со дна надвигаетсяполк фонарных калек-столбов.В гололобье крыш      снег бормочет: «Ночь».На домах туманность рубах,слуховая и одиночнаяс чердака – в водосток труба.Прилегла душа в тихом холоде,на глубинной дельта-волне[29],гаснет Эго (и эхо) города,воск неоновый в вышинекак сквозь копоть… Сколько их, медленнотьму светлящих капель в саду?Шорох? Зов ли? Идти мне велено:«Слышу, слышу,      спешу, иду…»

Бессонница в чёрных томах

Ал-ру Ке-ну

(Моя бездомная любовь)IБессонница в чёрных томах,бег      белых полей наяву.Я в серых и жёлтых домахжизнь – вместо себя – проживу.Сны робко нисходят за мнойс глядящих в забвенье зеркал,Твой облик стал прядью льняной(заброшенной в лунный овал).Дрожит, как разбитый фонарь,древесными гранями сад.Бьёт в колокол старый звонарьсобора любви и утрат.Там в узком, как рана, окнедамасских клинков голубей,застынут, забыв обо мне,химеры минувших скорбей.IIТам в самую раннюю раньнебытия забытьёшепнёт: «Есть льдистая грань,легко соскользнуть с неё»Там время – кормчий впотьмах.Весь век мой будет ононести к тебе на руках,но – только в это окно.

Лиственный

(Снегопропады)Белые листья слетают мои,красные, жёлтые падают с крон.Белые листья – в четырёх стенах,Чёрные – по ночи – с четырёх сторон.Ими заполнена, ширится ночь,красные, жёлтые не в силах помочь.В ком[30] – большой, скомканный      (со звуком «клэп-клок»[31])белый попал, неисписан, листок.В окна стучит знаки морзе      Мороз,колет в сознании точки насквозь.Дом стеклоокий, что наискосок,красные, жёлтые светят – кому?Им в голубом – на прощанье – данамилость: кружась, завораживать тьму.А за окном      треугольник окна,сложен, отослан, белей полотна.Но неопознан его адресат,Чуть рассветёт, он вернётся назад.

На даче в саду

Ал-ру Ке-ну

(Моя бездомная любовь)Это пригород,куст и изгородь,горе, счастие мимолётные,скрытных крыл трепетанье лёгкое.Это иволга – «милый, милая»,это снегири – «снег с ресниц сотри»и синичий глаз – «спички свет погас»,это коростель —      «скоро стлать постель».У малиновки – мал-малинов сад.Молния! —И куст ринулся назад,но всю ночь в окне плакал, не дыша:«Ты прости, моя малая душа».Так и сплыл наш дом      лепестком к луне,о тебе одном плачу я во сне.Жаворонка жар с тоненьких небестолько продолжал,      только о тебе.

Ледостав Летнего сада

(деревьев и статуй) ночью[32]

В Элизий улетаетИх лёгкая душаА. С. ПушкинВедь можно жить при снеге,При холоде зимы.Как голые побеги,Лишь замираем мы.Д. Самойлов(Снегопропады)Вспыхнул чиркнувший снег,лёгкие ресницы,до утра к дрёме веккаменных – лепиться.Вспыхнул в камере сад,чёрно-белый, чёткий.Статуи стоя спят,тени на решётке.В камне – воска ожог,колебалось, тлелочуть живое в чужом,лёгкой тени тело.Но не вспыхнет извнеласковое пламя.И нельзя свет в окнеудержать руками.Свет ночной, свет всегдаконтурный и лунный —выплеснут, как водаиз разбитой урны[33]На руке мокрый снег(хлороформа клочья?).Не пролить – проще б! Нетслёз и глаз – воочью.Снег летит… Им дыша,нежны ль губы статуй?Свеч прозрачных душа,пар голубоватый.1969 г.

Часть вторая

II. Подмена рar depit[34]…И отголоски

Дом в шалаше

Д. Ф-су

1. Разъезд

Иногда торжество ложных чувств над привязанностью пагубнее для неё, чем измена.

Ж.-Ж. РуссоВсё. Прощаясь, мы молча с тобой постоим.О прошедшем – ещё помолчим, погрустим.(Но когда же он скажет мне просто:      «Прощай!»И покажет-подскажет мне, как отвечать?)Ты, вина, – чья ты тень? Что маячишь в углу,что боишься и шага не ступишь к столу?Зря склонялась ты, тень, то ко мне, то к нему,каждому прошептав: «Я ничья – никому».Зря металась, таясь, от меня, от него:«Не хочу, – мол, – ни лгать, ни пугать никого».Скрыв упрёки, как прячут безжалостный стон,ты в ногах, на полу танцевала бостон.Без измены окончился молча наш день.Сгинь в ночи ты, сообщница, общая тень

2. О падении

Этой ночью падала луна,изредка скрываясь за домами,и стояла в арках тишина,дева с поминальными цветами.Падала в обычный небосклон,падала то медля, то срываясь,вслед дома – спокойно колебалисьоднотонней инфрасерых[35] волн.В тёмных стёклах с метинками льда(в памяти – такой же слой изгнанья)падала Селена в бессознаньемлечным слепком детского гнезда.Хоть шаги неровны и длинны,твой двойник случайным был прохожим.Что он знал о городе, похожемна раздробленную персть луны.Свет, как стон, прерывисто лучист,вдруг померк, дойдя до изголовья.…Мел скрипел, шуршал осенний лист,отчертив квадратики безмолвья.Падала и падала луна,зеленела медь, мосты вставали,Нет, не стала падалью она,но её на лунки разорвали.Чьей-то жизни не было как нет.Кто ты, призрак, вечно уходящий?В перегонном кубе стынет свет —известковый, резкий, жалко льстящий……В городе глубок ночной покой,смолкли птицы, отключился грохот.Воротник подняв, бреду домой —к свету фонарей за поворотом.

Васильеостровский

А над Невой – посольства полумира,Адмиралтейство, солнце, тишина…О. Мандельштам

(Снегопропады)

I. Площадь

На Васильевском низко, клубами,пропадая в подземных сильфонах[36],глух, впадал снегопад перед намив лобный, вдолбленный вакуум сонный.Снег взмывал, проплывал под ногами,пролетал с непоклонным наклоном.И чернея главами, колоннывыступали на миг из ампира,как из призрачно буйного пира.И корсетные рёбра тех заловпрогибались, шурша несказанно,а фасадам – глаза застилало.Но зарницей на миг из ампира      колокольное яблоко мира(снегопада свеченьем сверхочнымрассечённое, в точечных толщах) —раскололось на срезе…      Вот площадь.

II. Переход

Оселок ножевой[37] под ногами,отражается в небе над нами…Да как спички ли, семечки – люди(а другого уж больше не будет)над искрящим бессолнечным срезом —      сердцевины наклонной, чернея,всё бегут, оглянуться не смея,шаг держа, под полою таимы,тёплым дымом полынным хранимы.«Помоги перейти!» Но он тожес круга на круг, а выйти не может.И по острой, как порох, порошенам метаться на спичечных ножках.(Муравьиные лёгки поминки,средь снежинок чернеют кровинки.)Снегопад не поможет нам в горе,он идёт, как волна в Лукоморье,к Стрелке, Биржею втянутой в площадь.

III. Чьё-то двлёкое воспоминание

Но долбя островные составы,кран[38] грох-бухает: в облако ночью,в наобум, в надколонные главы,в ледяные глазницы ампира…Вспомни – «солнце, посольства, Пальмира»[39]То, что было, – осталось прекрасным,но былое-то смёрзлось, как тундра…Ты очнёшься пронзающе ясным,словно гонг пред отплытием – утром…

Чужая сторона

Л. С-ни

…И отголоски (первый)

1. Лестница, белая ночь

Прощайте, мойпрекрасный контроальт —и «белый пароход»,и провод «Красной связи».[40]Лестница смутной, но белой ночью,ступенек стаккато, споткнусь вот-вот.Скрипичным ключом, вот только короче,по коридорам носится кот.…Бравурное что-то мешается с Брамсом,шаги на улице, гомон и плач.Дана полу-явь нам. Не надо боятьсясамых немыслимых неудач.И в дрожи комнатного коллодия,в струнном сближенье плеч и времёнпробует встать, оживает мелодия,ключ, биение, камертон…Я и не знала, что не забудузеркало в сад и ваш голос глухой.Ступенек – приметы, призывы, причуды?Нет, лишь прохладный ночной покой.Светятся в городе (светлом не очень)поровну – быт, неизменность и грустьсквозь проруби окон в белые ночи.Считаю их медленно… учу наизусть…

2. Прогулка по Обводному к Растанной

Небо горбится плавно, голубо,солнце – не огонь, подаяние.Серебрит листва твою голову…Тени, блики, сень увядания.От кувшинок – полушки талые,и потуплены улиц головы.Тихий голос поёт литанию,улетают птицы из города,Что ж, прудов опустелых лебеди,ранний снег ли на ветках бережных,листопад сквозь дождь —      множит знак беды?Солнца пригоршни – в воду денежкой?Шаг. Канала вдоль уз, с подсказкамиот зимы,      льда наплыв ли, таянье.Умолкала музыка ласково,застывала даль – «До свидания!»Пустота стоит смутно каменна.Я одна – отрицать и каяться,серебрит-темнит амальгама напаутине слёз да тоска моя.1972 г.

Снегопропад Рождественский[41]

In my beginning is my end.T. S. Elliot[42](Снегопропады)Осень, подмешавшая истомув невесомость кротких, кратких дней.Профиль неба в проводах, в изломахбыстрых серо-золотых ветвей.Кажется, прозрачный этот свет(к Рождеству. И поколеблен не был) —затемно окутав дом и небо,смыл железо стылое на нет.А задует и потянет вниз,      дрогнет и забьётся по карнизумимолётно мишура ветвей,финифть с тенью, солнечных и сизых.(проскользнёт по кромке серых дней…)Серых дней смутна лебяжья шерсть,спиц мельканье, шаткая ограда,ненароком сбросишь петель шесть,и в гнездо пробьётся луч отрадный,сбив завалы снега с наших душ —блеск подсветки —      с ярких улиц в глушь —позовёт на театральный ужин.(Уж стекло заволокла не стужа —светло-золотистое вино.)Но – ненáдолго гостить, раз в лужахкровельным железом крыто дно.…Станет ветер рыскать день-деньскойи завьёт воронку злая скорость,чтобы обобрать с ветвей покорныхпозолоту, ставшую золой.Но едва вязанья стужи перстзапросто дотронуться посмеет —станет острой проволокой шерсть,а в гнезде – птенец, что он умеет?И укачивая, трепещаголыми, безрукими крылами,талый Ангел дня взлетит над нами,мгла отступит, сучьями треща…Боже, дай Ему (и нам) с утратихое успение утрат.1971 г.

Три стихотворения

…И отголоски (второй)из «Переводы из N. 1»[43]

1. Далёкому возлюбленному

«Ты не из тех, кто выживаетценою лжи длиною в жизнь»[44] —Скорей из тех, кто вышиваетпо краю пропасти во ржи.Цвет василёк на пяльцах лета,луг, горизонта колыбель,тенистый хоровод в полсветаи лёгкий виноградный хмель.Господь прошёл. Темно и рано.Пред птичьим звоном на зарекоснулся Он глубокой ранывсех, званых позже умереть.Земля уходит в миг разлуки,в овале вьющемся кружа.Стрижами вслед взмывают руки.И зёрна вверх идут, шурша.

2. Баллада о вечном возлюбленном

…А любовь всё живётв моём сердце больном…[45]Как сквозь фарфор и пепел,я на ладонь смотрю.А день, нелеп и светел,вторую ждал зарю.Снег, дуновенье параи лайка облаков…Что плоть, как не опара?В ней прах иных веков.Всё бродит ли закваска,трепещет тень ли, свет,но не даётся ласка,и отрешенья нет.Мне – вспомнить ликованье,блеск августа и гром?Я опыт рисованьятвой на песке морскомбыла. Как это былодавно и навсегда,все очертанья смылашершавая вода.Что ж, мне остались арфаЭола да пески…След реактивный шарфавоздушной, злой тоски…Не крест, а снег и верба,жар перистый и лёд.Я сплю, но рокот ветраdahin[46], к тебе зовёт.

3. Старое фото

Кричащий комок из глины,из глины с солью морской,со смертной и лебединой(что воскликнешь) тоской?Выразит крик отвагуклятву насмерть скрепить?Нет, ледяную влагус солью до дна мне пить.Ты вырван один из сада.Я водоросль в снегу.В ограде моя отрадаспит – на ином берегу.Решётчатый дом вороний,сверкнувший на солнце шпиль…И некому больше вспомнитьо нас сквозь снежную пыль.

Снегопропад «Прощальный»

(по Гайдну[47]: гаснут свечи, музыканты уходят)

(Снегопропады)Кто здесь остался? Только снег,заброшенный протальный лоскут,да свечи, что из века в векмерцают тёплым, внятным воском.Сквозь кресел лиру[48] и овал —пыль звёзд в петлицах из лазури.Как если б плющ сокрыл провал,два века на миниатюре.Освободилось столько мест.Вокзален музыкальный ящики тьма смыкается окрестзастигнутых и уходящих.Блок в снежной маске встал без сил,и пламень, голубь шестиклинный,звездой клубящейся проплылнад колыбелью Коломбины.С ним век ушёл под землю лечь,гортанно гаснущий, бездонныйэон… Ростральный призрак свечна белой синеве колонны.Нет обречённости души —чуть раньше, много ль позже Баха,но скрыт рассвет и смерклась ширьгармонии      в струенье праха.Что ж, вновь – и в полночь, и в ночилей, прожигая фалды мрака,свой огнь и свет, звезда свечи…В зигзаге оборотня-фрака.

Молитва из глубины снего-пропадов

Прости нам, Господи, прости…Как долго (долго ль – мне?) брестипродрогшей тенью бездорожья?Сам вскрик души моей: «Дыши!» —ужели в чём-то вызов ложный?Как возникает вновь трава,когда земля с зимы мертва.Как голубеет ломкость зданийвесной холодной, в дымке ранней, —она шатается сперва.И как размытый снег – слова,что дремлют в ране бессознанья…Прости и не оставь. Внемли,ведь я росток твоей земли.Прости и корни, и долгив ночи земной, до первой зги.Когда в ней оживёт траваи снег растает, как слова:«Весной холодной, в дымке ранней…»

Часть третья[49]

Отрывок из малой поэмы

«Ночные разговоры»

(Разговор одинокого человека с его невидимым Ангелом)

II«Алло, алло… Да, добрый вечер, —случайно набрала я „вечность“. —Мне б „скорую“![50] О, как-нибудь!»Там – в словарях – нет слова «скоро»,мне ж не расслышать – в горе ль?      В горы?«Что? – отвечают – Долог путь».Гудки постскриптум подтверждают,что жить велят и продолжают,что этому нельзя помочь.А облака над переулкомвосходят в горы. Хладно, гулко,всю нескончаемую ночь.IIIШирококостный тур, оратай,меч обнажённый и крылатый —таким встаёт в проёме Свет.Не отроком большеголовымпралучезарного былогонебесной родины,      о нет…Он нить светящуюся, совестьжжёт.      Медный зык свергает в пропастьнаш слой[51] истории трубойв рёв водопада… Зря я плачу,(едва ли я хоть что-то значу)склоняясь молча пред Тобой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Православному.

2

Из первого сборника (1958–1968).

3

 Из сонета Микеланджело «Ночь» в переводе Ф. Тютчева.

4

«Солншар» – словообразование (как у Северянина, Шершеневича и многих ранних эго-футуристов и имажинистов – ещё до 1917 г.).

5

«В горах, в горах моё сердце» – из Р. Бернса в переводах Маршака.

6

 Посвящение сделано на несколько лет позже.

7

Стихотворение долго пролежало в черновиках. «Воспоминание (о 50-х)» в заглавии появилось намного позже. («Родина»).

8

Туры – туристические поездки. Манкий (-ая) – на жаргоне 50 – 70-х – заманчивый, манящий (от «манить»).

9

Имя обезглавленной французской королевы.

Пасьянс с таким названием был. Помнится, был даже и пасьянс «Могила Наполеона».

10

 Призреть, призревать – дать убежище, приют (отсюда старинное Дом призрения).

11

Черновик «Чердака» пролежал в «корзине» много лет, но был найден и выбелен. («Чердак»).

12

 Каналы в Петербурге не широки, а их тротуары так узки, что стоя чуть ближе к любому берегу, невольно окажешься и «под стеной» ближайшего дома.

13

Стихотворение «Старая квартира» написано на много лет позже «Шансон Дым». Вошло в него чисто тематически.

В канонах и акафистах на церковно-славянском светами порой именуются ангелы и святые, а св. Троица – Светами с большой буквы. («Старая квартира»).

14

Имена святых (они же и ангелы-хранители) по дате рождения.

15

По аналогии с общежитием.

16

Существует тонкое различие между воскрешением (как возвращением к жизни) и воскресением из мёртвых. Воскрешённый Господом Иисусом четверодневный Лазарь через много лет умирает. Воскресшие из мёртвых уже не умрут никогда (всебщее воскресенье). («Ты»)

17

Слово «вдуновенный» встретилось в одном старинном «Изборнике».

18

Песенка без «повода и смысла» (по аналогии с «без слов» П. Верлена). Вторая часть «Привала в облаках».

19

«Марьон, моя любовь, наше всегда…» (фр.)

20

См. стихотворение из этого цикла в конце сборника.

21

Пуантилизм (слегка изменено).

22

Теплая вместо тёплая, как в церковных текстах, где нет букы «ё».

23

Из строфы забытого поэта 20-х гг. Михаила Голодного: «А трамвай как сдунет ветром, / Он промчится, завывая, / Профиль юности бессмертной / Промелькнёт в окне трамвая». («Снегопропады: С птичье человеческой фигуркой»).

24

Наяды – божества ручьёв (из древнегречеких мифов).

25

Эолова флейта – по аналогии с эоловой арфой.

26

Из «Гамлета» Б. Пастернака.

27

Тронутый – немного не в себе, просторечие.

28

Город айсбергов, срединное «г» стёрто в соответствии с неписаными правилами языка.

(«Снегопропады: Послеполуночный»)

29

Энцефалограмма мозга включает и дельта-волну, соответствующую состоянию наиболее глубокого сна.

30

В снежный ком.

31

Звукоподражание, составленное из двух односложных англ. слов: clap – хлопать, clock – часы

32

Этот снегопропад, названный здесь ледоставом, заканчивает оба цикла «Шансон Сон» – и лирический, и абстрагированный (элегические стихи и основную часть «Снегопропадов» (Написанную одновременно с ними.)).

Он – о застывании любви, которая останется на всю жизнь, но обречена не на естественное, тёплое существование в живой сущности души и тела, а на иную его форму, подобную медленно застывающему воску. И всё же – вопреки всему – живому, потому что затаившему в себе пламя и свет свечи.

«Снегопропады: Ледостав Летнего сада».

33

Известная статуя с разбитой урной, из коей льётся струя воды.

34

C досады (фр.).

35

Известны инфракрасные и ультрафиолетовые волны, они невидимы. «Инфрасерых» в природе нет, но всё та же невидимость позволяет ввести их в текст, как метафору.

(«Подмена par dépit»: О падении).

36

Сильфон – гофрированная раздвижная труба.

37

Этот переход уподоблен здесь оселку (но огромному) уличного точильного станка, какие тогда встречались нередко.

38

Башенный, на другом конце острова, в Порту.

39

Вольный повтор эпиграфа (из О. Мандельштама).

40

Эпиграф авторский «Красной связи» – название улицы в те годы.

41

Написан значительно позже остальных.

42

«В моём начале – мой конец». – из Т. С. Эллиота.

43

«Переводы из N.1» см. много ниже.

К сожалению, бывало и так, что у А. Крэдль (см. ниже) уцелели только 2–3 строки стихотворения или 2 строфы баллады. Их пришлось восстанавливать в её стиле. Эти – именно из таких. Они даже и не переводы, а стихи, основанные на «заданных строках и размере». что и позволило поместить их здесь. («Переводы из N»: Из ранней лирики)

44

В (последнем и коротеньком) ЛИТО Г. С. Семёнова эти две строки были нам как-то раз заданы как зачин.

45

Из репертуара Ал-ра Вертинского.

46

«Туда!» – в тот мир, мир иной – из немецкой лирики времён классического романтизма. (Гёте, Шиллер, Бюргер, Гейне).

47

«Прощальная симфония».

48

Лира (и овал) – формы былых филармонических кресел.

49

Вернее, всего лишь отрывок из неё.

50

Вызов машины «Скорой помощи».

51

Будущий археологический?