Вольный странник

Дэннис Фун

Вольный странник

Книга посвящается д-ру Х. Миракалу, также известному под именем Рон Фун

ПРЕДИСЛОВИЕ

В СКРЫТОЙ ОТ МИРА ДОЛИНЕ

НАРОД НЕГАСИМОГО СВЕТА

СУМЕЛ ПЕРЕЖИТЬ КАТАСТРОФУ.

СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ ЛЕТ НАРОД

ЖИЛ БЕЗ ГОРЯ И ЗАБОТ,

ПРЕДОСТАВЛЕН САМ СЕБЕ.

В ИЗОЛЯЦИИ ОТ ВСЕХ

ЛЮДИ ВЕРИЛИ В УСПЕХ,

ВЕДЬ НАДЕЯТЬСЯ – НЕ ГРЕХ.

НО ПРИШЛА И К НИМ БЕДА —

ЧАСА МНОГО ИНОГДА,

ЧТОБ ИСЧЕЗНУТЬ НАВСЕГДА.

КНИГА НАРОДА НЕГАСИМОГО СВЕТА

«Вольный странник» – вторая книга трилогии «Негасимый Свет». В первой книге – «Ловцы видений», повествуется о Роуне, одном из двух человек, оставшихся в живых после того, как селение Негасимый Свет, где они жили, было варварски стерто с лица земли. Роун пытался спасти от захватчика младшую сестру Стоув, но был ранен и потерял сознание, а когда пришел в себя, сожженное селение уже лежало в руинах, а все его обитатели были зверски убиты.

Когда Роун вернулся к развалинам своего дома, его обнаружил Святой – предводитель банды воинов-братьев, поклонявшихся божеству, которого они называли Другом. Под руководством братьев Роун начал обучаться военным искусствам, мечтая отомстить тем, кто предал его народ огню и мечу. Вскоре Роун начал подозревать Святого. Кроме того, он испытывал сильное недоверие к одному из его подручных – постоянно плетущему интриги брату Ворону. Накануне последней стадии посвящения в члены секты Роун узнал страшную тайну, которую скрывали от него братья. Впервые в жизни совершив насилие над другим человеческим существом, он сбежал в необитаемые земли, известные под названием Пустошь.

Пока Роун скитался по этим пустынным землям, скрываясь от бандитов и убийц, сражаясь с дикими псами, его часто преследовали видения пропавшей сестры. Там ему встретился Лампи – молодой человек, обезображенный ранами и шрамами, которые оставили у него на теле страшные насекомые – лесные клещи. Дальше они решили идти вместе и искать больницу, где, по слухам, могли помочь Лампи облегчить боль, которую он постоянно испытывал.

Во время путешествия Роун время от времени оказывался как бы в иных измерениях реальности: таинственные существа (ловцы видений) давали ему советы и помогали с тех пор, как он оказался у братьев. Но эти существа не смогли предупредить Роуна, что у легендарной больницы его поджидали преследователи. Друзьям с трудом удалось спастись от братьев, но они попали в ловушку – лабиринт подземных туннелей, раскинувшихся под зданием больницы. Там они оказались на волосок от смерти, и их освободили преданные забвению – люди, казавшиеся бессмертными, которые жили, схоронившись под землей в общине под названием Оазис.

В Оазисе Роун с Лампи постепенно пришли в себя и отдохнули после тягот пути, подружились с новыми знакомыми – сказителем Камьяром, библиотекарем Орином и девушкой Лелбит. Но когда Роуна, стремившегося отыскать Стоув, стали терзать новые видения, он решил покинуть Оазис и продолжить поиски сестры.

По пути через опасные мертвые земли он укололся ядовитым шипом ползучей лозы. Начался сильный жар, а потом Роун впал в почти бессознательное состояние. Лампи помог другу добраться до селения Праведное, явившееся ему в одном из видений. Там его вылечила целительница по имени Аландра. Роун согласился помочь Аландре спасти четырнадцать детей селения от почти неминуемой страшной гибели.

Когда Брак – правитель Праведного, узнал, кем на самом деле был Роун, друзьям вместе с детьми пришлось бежать из селения. Роун, Лампи, Лелбит и Аландра вместе с ребятишками, за которыми по пятам гнались Святой с братьями, оказались на краю пропасти, перейдя которую, как им было предначертано, они должны были оказаться в безопасности. Именно там состоялась решающая схватка Роуна со Святым.

В «Вольном страннике» поиски сестры приводят Роуна в Город, где Стоув борется против его Владык. Им становится понятно, что похищение Стоув и предательство Роуна братьями составляло важнейшую часть битвы за мир, в котором они жили, а может быть, и за саму жизнь.

ХРАНИТЕЛЬ ГОРОДА

ОДИН ВОССТАЛ ИЗ ПЕПЛА – ТО БЫЛ ХРАНИТЕЛЬ СВЕТА.

ДРУГИЕ ДЕВЯТЬ ВСТАЛИ В КРУГ С ХВАЛОЙ ЕМУ ЗА ЭТО.

ДВАДЦАТЬ ОДИН СТРАЖ ОЧАГА ИМ СТАЛ ПОМОГАТЬ,

ДРУГИЕ ДЕСЯТЬ БРОСИЛИСЬ ПРЕДАТЕЛЕЙ ИСКАТЬ.

ВОТ ТАК СОРОК ОДИН ВЛАДЫКА СТАЛ

ВСЕМ В ГОРОДЕ ПОВЕЛЕВАТЬ.

ХРОНИКИ ВОЙНЫ

Снадобье… От него горит глотка, оно жжет все нутро, с ним видишь то, что скрыто от глаз, оно уносит в такие дальние дали, куда никакие ноги не доведут. Снадобье очищает, возвышает, поднимает, соединяет мир воедино. В этом золотом сосуде заключено дыхание жизни. Снадобье… Заветное снадобье, которое так греет душу Хозяевам Города. Каких же усилий им стоит копить его запасы! А чтобы защитить его от этих жуликоватых трусов – ловцов видений, они готовы идти на любые жертвы… или почти на любые, но именно это и не удается.

Дарий всегда глотал снадобье. От него и пальцы навсегда стали лиловыми, и его узкие, поджатые губы кажутся чуть ли не фиолетовыми. Он сидел совершенно неподвижно. Его водянистые мутные глаза-щелочки напоминали глаза рептилии. Он казался хилым и немощным, почти прозрачная кожа так туго обтягивала его безбородое и безусое лицо, что оно напоминало живой череп. Новые легкие хрипели и присвистывали, в очередной раз пересаженное сердце качало по сосудам кровь, которую заменяли два раза в день. Он был Старейшим.

Веки его дрогнули, и глаза широко раскрылись. Он насторожился, к чему-то прислушиваясь. Пальцы впились в подлокотники кресла, и он встал на ноги. Теперь он уже не казался слабым – в нем явственно ощущались сила, власть и коварство. Он был Хранителем Города, Архиепископом Мегаполиса, Великим Провидцем и обладал невероятным, ужасающим могуществом.

– Время настало, – сказал Дарий, чуть шевельнул рукой, и зал озарился ярким светом.

Двери распахнулись, и два клирика с опущенными в поклоне головами втащили в помещение оборванного рыжеволосого узника, подслеповато моргавшего от яркого света. Весь он был исполосован хлыстом во время допросов. В этом не было ничего необычного, но что-то отличало его от других заключенных. Он не был связан. Кем же он был?

Дарий кивнул клирикам, которые низко ему поклонились, глаза их светились собачьей преданностью повелителю. Они всем были обязаны Старейшему – привилегиями, положением в обществе, здоровьем и самое главное – небольшой выпуклостью над ухом.

Изумленный арестант сидел на мраморном полу один на один с Хранителем. Опасности он не представлял. В чем состояло его преступление?

Когда глаза изможденного мужчины привыкли к свету, он стал рассматривать портреты, развешенные на закрытых панелями красного дерева стенах, – полотна, изображавшие Дария, Великую Пирамиду и девочку – Символ Города. Взгляд его скользнул по письменному столу, блестевшему стеклом и хромом, рукам, казавшимся фарфоровыми, старческому телу, и лишь после этого он взглянул в лицо Хозяину Города. Лицо его озарила улыбка, он горделиво приосанился.

– О Хранитель! Когда я вижу тебя в добром здравии, душа моя наполняется радостью.

– Забавно, что ты все еще надеешься подольститься к своему Архиепископу, – негромко произнес Дарий.

– Он заслуживает казни, – раздался мрачный голос.

В дверях показался высокий мужчина с орлиным носом, и заключенный с трудом поднялся с пола.

– Ах, Владыка Кордан, ты все ищешь угрозы там, где их нет, тратишь на это бесценные средства. Хранитель мудрее тебя. Он знает, насколько я могу быть полезен. Ведь я же прав, Владыка Дарий?

Кордан нахмурил брови, а по лицу Дария пробежало некое подобие улыбки.

– Отчасти. При возможности…

Лицо узника озарилось надеждой.

– Да, тебе нравится, когда у тебя возникают возможности, ведь так? – заметил Хранитель.

Кордан переступил порог и направился было вглубь зала, но его остановил ледяной взгляд Дария. Бедный, жалкий Кордан – не надо ему было высказывать свое мнение, особенно если оно противоречило мнению Старейшего.

Дарий повернулся к узнику.

– Я сохранил тебе жизнь потому, что некогда ты сослужил мне хорошую службу. Ты обнаружил то селение, которое я разыскивал, и помог найти тех двоих, которые были мне нужны. Полным успехом то дело не увенчалось, но тем не менее ты достоин похвалы.

– Хранитель, я живу лишь для служения тебе.

– Ты живешь для того, чтобы врать, плутовать и воровать, но это тоже может пригодиться.

Пленник ухмыльнулся, и по блеску в его глазах было понятно, что он готов предоставить свои многочисленные таланты в распоряжение Владыки.

– Святой стал мучеником своей идеи, – сказал Дарий, – истинным святым. Ты ведь вполне можешь оценить мою иронию. Твои бывшие сподвижники – братья, теперь сеют смуту. Поставки доноров прекратились. Продукция больше не производится.

Узник настороженно посмотрел на Дария.

– Что требуется от меня?

– У тебя ведь есть связи с Кланом Ли и фандорами?

– Конечно.

– Под их властью находится половина Дальних Земель, – продолжил свою мысль Дарий. – Используй их, чтобы остановить братьев.

– Ты оказываешь мне честь, Хранитель. Что я смогу предложить им в обмен на услуги?

– В твоем распоряжении все наши ресурсы.

Мужчина довольно хмыкнул, поклонился и направился к двери.

– Считай, что дело уже сделано.

– Тебе может понадобиться это, – сказал Дарий, прикоснувшись к стене.

Большая панель, скрытая в полированном дереве, отъехала в сторону. Из потайной ниши в стене выдвинулась стеклянная полка. На ней лежала аккуратно сложенная накидка из блестящих перьев, за которой виднелась коробка. Это было одно из тех дурацких одеяний, которые выдавались для утешения тем, кому было отказано в снадобье. Несчастный, он никогда не сможет попасть в Край Видений и обречен скитаться по земле, прикрывшись дурацкими перьями.

– Мне можно это взять? – прошептал мужчина.

– Конечно, Ворон.

С каким же вожделением он коснулся накидки костлявыми пальцами!.. Дурак набитый! Неужели до него не доходит, что дурацкое одеяние делает из него посмешище, чучело гороховое?

– Благодарю тебя, наш Прозорливый, – с придыханием произнес Ворон.

Он аккуратно надел на плечи накидку и открыл коробку, в которой лежал шлем с длинным желтым птичьим клювом.

Увидев это, Стоув вскрикнула, но ее, конечно, никто не мог услышать. Она была готова выцарапать им глаза, но руки ее в тот момент были не из плоти, и ей оставалось лишь парить под потолком зала.

Ни у какого другого человека-птицы не могло быть такой маски! Это он, Ворон, без всяких сомнений, был предвестником конца Негасимого Света. Значит, Дарий велел братьям сжечь ее селение дотла и сравнять его с землей. Это Дарий потребовал от братьев убить там всех до последнего жителя, кроме двух человек. Ему были нужны она сама и Роун. Ворон должен был сделать так, чтобы братья немедленно передали ее в жадные руки Провидца, а доставить ему Роуна им не удалось. Именно поэтому Ворон и был наказан.

Это он был первым чужаком, который оказался в Негасимом Свете за все годы его существования, обрядившись в эту «восхитительную» накидку из разноцветных перьев. До того как он там появился, ей доводилось видеть лишь черные перья ворон да белые куриные перья. А его накидка была как ослепительная радуга! Она тогда еще спросила Роуна, как называются птицы с такими замечательными перьями, а потом – чтобы он еще и записал ей их названия. Павлин, орел, лебедь, кардинал – так они назывались. Она все была готова отдать за эти перья, даже обе свои самые любимые чашки, даже пальчик на руке или на ноге. В тот день, когда Роун ей рассказывал об этих давно вымерших птицах, он выглядел очень мрачно. Разговаривать с ней не хотел, все время глядел в сторону папы и членов совета. Начала она что-то понимать только тогда, когда ее разбудила мама и она увидела, что все селение объято пламенем. Какая же она тогда была еще глупенькая, когда ей эти перья покоя не давали!

Впервые оказавшись в Городе, она была слишком зла и боялась с кем-нибудь даже словечком обмолвиться, потому что вообще никому не доверяла. Но Дарий приставил к ней Виллума, и он дал ей понять, что по крайней мере ей здесь нечего бояться. Потом Дарий долго ее успокаивал, уговаривал, носился с ней как с писаной торбой, а через какое-то время раскрыл ей тайну снадобья – и снадобье сделало ее совсем другой, она стала лучше, сильнее, мудрее. Прошлое постепенно забывалось, а все слова Дария становились ее собственными.

Когда он рассказал ей, что все братья были психами и отморозками, исповедовали культ самоубийц, не поддавались никакому контролю и были очень опасны, а ее просто по счастливому стечению обстоятельств смогли спасти Владыки Города, она ему поверила. Не все еще потеряно, нередко говорил он ей. Ведь, как-никак, о ней заботится сам Хранитель, Великий Провидец Города. Но он ей лгал: именно Дарий спланировал и организовал нападение на Негасимый Свет, его разрушение, убийство родителей и ее собственное похищение. Почему же она поверила его вранью?

И сколько еще раз он ей врал с такой же беззастенчивостью?

Ей надо больше слушать. Слушать и смотреть, держать глаза и уши широко раскрытыми. Слушать и учиться.

– Сомневаюсь, что шесть месяцев в заточении вдохновили его на верную службу, – фыркнул Кордан.

– Хочешь, я поручу эту задачу тебе?

Кордан уставился в пол, явно желая скрыть отражавшееся в глазах смятение. Какой же он слабый человек… Как легко его вычислить…

– Думаю, нет. – Дарий взглянул на дверь. – Виллум, зайди.

Опекун и защитник Стоув вошел в зал.

– Я здесь, Хранитель.

Виллум всегда рядом, он всегда готов дать дельный совет. Он не лжив, никогда с порога не отвергает никакие возможности, излагает лишь голые факты. Дарий считается с его мнением, что свидетельствует о его уме и такте. Виллум никогда не причинял ей зла и не обманывал – это чистая правда. И вообще он никому не вредил, никому из тех, кого она знала. Только знала она пока еще далеко не всех, с кем он был связан. Но скоро это изменится, потому что отныне и навсегда глаза ее будут широко раскрыты.

– Где наша Стоув?

– Она отдыхает, Хранитель.

Стоув вихрем взмыла вверх, потом спустилась пониже и зависла прямо над их головами. Какие же они идиоты – она и не думала спать! По крайней мере то ее воплощение, которое сейчас здесь. У нее есть тайна – она может покидать свое физическое тело. А астральное ее тело может появляться, где она только пожелает, вихрем кружиться вокруг мраморных колонн, носиться мимо зазевавшихся граждан или высоко парить над витыми башнями, стеклянными куполами, крытыми пешеходными переходами, поднимаясь так высоко, что люди на земле начинали казаться малюсенькими точечками, а небоскребы – спичечными коробками. А если в голову взбредет, может запросто оказаться здесь и узнать обо всем, что скрывают от нее Владыки. Больше она не даст им обводить себя вокруг пальца!

– Время настало, Виллум.

– Старейший, она еще слишком молода.

Кордан ухмыльнулся.

– Ты опасался, что ей пойдет во вред снадобье, и оказался не прав.

– Со всем должным уважением, Владыка Кордан, должен сказать, что опасения мои оказались обоснованными. Снадобье изменило Стоув. Ее разум развился не по годам, в результате чего она постигла такую бездну знаний, что пошатнулась стабильность некоторых наших самых продвинутых Владык. Способности Стоув еще только начинают раскрываться. Как мы и полагали, ее таланты намного превзойдут наши собственные возможности, но, если мы станем давить на нее, это чревато серьезным риском. Об этом легко забыть в присутствии такого рассудительного и уравновешенного человека, но позвольте мне вам напомнить, что у нашей Стоув легкоранимая душа десятилетней девочки.

– Наш дорогой Виллум, это все так, но, к сожалению, никак не поможет нам в решении неотложных проблем. Среди правителей нарастает беспокойство, их требования растут с каждым днем. Если порядок не будет восстановлен, все наши труды пойдут прахом. Мы не можем больше ждать, – обеспокоенно сказал Дарий.

– Я знаю, Хранитель, что потребности наши велики. Но мой долг предупредить тебя.

– Ее вклад может перевесить ущерб, который будет ей нанесен. Разве можно в таких вопросах принимать в расчет детские прихоти и капризы? Оглянись вокруг – настало время действий, – бросил Кордан.

Дарий прервал его чуть заметным движением пальца.

– Виллум, тебе надлежит сосредоточить внимание на ее образовании в тех областях, знание которых ей потребуется при решении наших проблем. Указания о том, что именно ей будет нужно и какие к ней следует предъявлять требования, тебе будет передавать Кордан.

По его тону было ясно, что дискуссия окончена. Оба мужчины поклонились и вышли из зала, и Стоув бросила взгляд на Архиепископа, который только что превратился в ее смертельного врага. Потом она быстренько вернулась в постель и без всякого удовольствия слилась там со своим физическим телом. Им кажется, они знают, кто она такая… Ущерб, который может быть ей нанесен, видите ли, их не волнует, прихоти и капризы ее их не устраивают! Да они понятия не имеют, какие силы в ней таятся! Но в один прекрасный день им придется об этом узнать. И когда тот день настанет, она сделает так, что шкура их на костях расплавится.

НОВЫЙ СВЕТ

РОУН ПРИПЛЫЛ ТУДА С ДЕТЬМИ.

ОТОБРАЛ ОН МАЛЫШЕЙ

У ФУРГОНА-БАРМАГЛОТА –

В ТОМ БЫЛА ЕГО РАБОТА.

А СВЯТОЙ С ЕГО ЛЮДЬМИ –

ВСЕХ ИХ БЫЛО ТАМ ДВЕНАДЦАТЬ –

ПОГНАЛИСЬ, ЧТОБ С НИМ СРАЖАТЬСЯ.

БРАТЬЯ СГИНУЛИ В ПУЧИНЕ,

РАСТВОРЯСЬ В ОЗЕРНОЙ ТИНЕ.

ОЗЕРО ТЕХ НЕ ПРОЩАЕТ,

КТО ЕГО ПЕРЕПЛЫВАЕТ.

ПРЕДАНИЯ СКАЗИТЕЛЕЙ

Мне нравится полоть! – крикнула Лона, держа в каждой ручонке по кривому, узловатому корню.

– А я пропалываю быстрее! – отозвался Баб, бросив очередной выдернутый сорняк в корзину.

– Нет, неправда! Я тебя победила!

Роун усмехнулся и стал сажать рассаду. На новой родине, которую они назвали Новый Свет, дети чувствовали себя прекрасно, и урожаи на плодородной земле были отличными. После возвращения Лампи они три недели ходили по горам, чтобы найти сюда путь. Задача была не из простых, ведь с ними путешествовали четырнадцать неугомонных детей. Под руководством снежного сверчка их поиски завершились в этой затерянной в горах долине – самом прекрасном месте, которое доводилось видеть Роуну. По всей видимости, она никак не была затронута страшными разрушениями эпохи Мерзости, во время которой – чуть меньше ста лет назад – большая часть планеты оказалась отравленной. Луга покрывал жирный чернозем, в лесах росли прекрасные, здоровые деревья и было полно хвороста для растопки, а чистое озеро, в которое впадал ручей, давало питьевую воду и рыбу. Окружавшие долину холмы и высившиеся за ними горы защищали селение от ярости стихий, и четыре времени года, проведенные ими здесь, прошли просто замечательно. Роун впервые с тех пор, как Негасимый Свет был стерт с лица земли, обрел настоящий дом, и он очень напоминал ему родину. Временами он принимал раздававшийся детский смех за смех друзей детства, порой ему казалось, что под стоявшим неподалеку деревом отец его читает книгу, а мама украшает резьбой дверь для их главного зала. Им бы эта земля понравилась… И когда-нибудь здесь замечательно будет себя чувствовать Стоув.

Роун старался избегать странствий в Краю Видений по соображениям безопасности, потому что был уверен, что Стоув сможет там его обнаружить. Его постоянно мучил страх потерять ее навсегда. Но воплощенную мечту, ставшую Новым Светом, нередко навещали призраки и привидения – Святой с его предсмертной мольбой; Лелбит, чья кончина принесла столько горя всем и особенно Лампи, в душе которого умерла зарождавшаяся к ней любовь. А еще Роуна часто звала Стоув – он почти беспрестанно слышал ее зов.

Аккуратно отбирая слабые ростки, Роун с горечью думал о том, что, может быть, ему никогда не доведется спокойно и достойно здесь пожить – слишком много страданий еще было вокруг, слишком много еще ждало его впереди сражений. Роун окучивал землю вокруг выжившего растения и вспоминал о своих потерях, о том, с какой легкостью у него отняли все, что он больше всего любил.

– Можно я пойду к Мерриту, помогу ему рубить деревья?

Роун с признательностью взглянул на Баба – мальчик отвлек его от печальных мыслей.

– После того, как мы здесь все закончим, – ответил он, в который уже раз удивляясь, насколько паренек повзрослел за прошедший год. И вырос на полголовы.

– Что он тебе сказал? – спросила Лона.

– Сначала мы все здесь должны закончить! – крикнул ей в ответ мальчик, выдергивая ненужные корешки.

Из ближайшей рощи до Роуна доносился звук топора Меррита. Он был хорошим плотником и приятным человеком, но все же Роуну хотелось, чтобы они могли обойтись здесь без этих людей, которых прислали им из Оазиса. Аландра старалась ему доказать, что даже при теплой погоде им нужны более надежные жилища, чем простые навесы или шаткие хибарки с односкатной крышей. Надо было строить дома. А для этого были нужны и опытные мастера, и инструменты, и еще люди, умеющие возделывать землю, которые могли бы их обеспечить едой и другими припасами на зиму.

– Это вы с Лампи можете выжить, питаясь личинками и термитами, а детей жуками не кормят, – говорила она ему.

И тем не менее Роун очень хотел, чтобы никто не знал о том, где находится Новый Свет, даже преданные забвению. И разве не первый человек, который пришел в Негасимый Свет, обрек его родное селение на разрушение? Но Аландра настаивала на своем. Он, конечно, ни на миг не ставил под сомнение ее преданность детям, заботу об их здоровье и благополучии, но в их частых спорах слишком уж быстро она начисто отметала все его доводы. Ее упорство и настойчивость наводили Роуна на мысли о том, кому же она хранила преданность в первую очередь.

В конце концов из Оазиса к ним пришли плотник и еще четыре человека, каждый из которых был мастером своего дела и предан Новому Свету. Когда они жили в пещерах Оазиса, процессы старения замедлялись, а здесь постепенно проявлялся истинный преклонный возраст этих людей – лица их избороздили глубокие морщины. Лорен руководил всеми строительными работами, Билдт занималась обработкой земли, Селдон готовил пищу, а Терра – опытная ткачиха, до тонкостей знающая секреты этого ремесла, часть времени проводила с Аландрои, овладевая тайнами врачевания. Роун ко всем относился с уважением и симпатией. Он не мог не признать, что строительство жилищ стало продвигаться значительно быстрее, они успешно разбили сады, да и дети с ними были счастливы на новом месте. Чего еще можно было желать?

И тем не менее эти люди из Оазиса были не просто мастерами своего дела. Роун постоянно подмечал в их взглядах настороженность, видел, насколько все они были дисциплинированны. Скорее всего, их сюда прислали не только помогать, но и защищать его и детей. Он понимал, что предосторожность эта была отнюдь не лишней, поскольку над ними постоянно висела угроза со стороны братьев. Но пришельцы из Оазиса никогда об этом даже не заикались, что лишь усиливало подозрения Роуна.

– Я выиграла! Я победила! – воскликнула Лона.

– Но я же в два раза больше тебя сорняков собрал! – запротестовал Баб. – К тому же ты многие корешки просто обрывала и оставляла в земле, а из них потом вырастут новые сорняки!

– Роун! – захныкала Лона. – Неужели у меня все корешки обломаны?

С серьезным выражением лица Роун подошел к их корзинам и внимательно осмотрел каждую. Потом вынул оттуда немного сорняков, понюхал, помял в руках и даже попробовал на зуб, чем рассмешил Лону. После этого вынес окончательный приговор:

– Вы оба, несомненно, замечательные специалисты по прополке, и поэтому я назначаю вас обоих на новую должность.

С этими словами Роун торжественно возложил руки им на головы и объявил:

– Жалую вас титулом капитанов прополки! Поздравляю с высоким званием.

Лона издала ликующий вопль и поддела локотком Баба под ребро.

– Ну что, капитан, пойдем полоть дальше!

– Я все равно лучше тебя сорняки вытаскиваю…

Роун смотрел, как они вернулись к грядкам и снова принялись за работу. Но внезапно Лона остановилась, головка ее склонилась набок, глаза закатились, и девочка без сознания упала на землю.

Баб начал что-то говорить, но осекся и, не закончив фразы, тоже свалился рядом с ней.

– Эй, – улыбнулся Роун, подумав, что они решили поиграть, – что вы там за спектакль разыгрываете?

Но, подойдя ближе, увидел, что оба ребенка были без сознания.

Он в ужасе склонился над Лоной, приложил ухо к груди девочки и, затаив дыхание, услышал слабое-слабое сердцебиение. Жива! Баб тоже лежал неподвижно. Вдруг Роун услышал крик Аландры. С ней в главном их помещении находились шестеро детей, которых она учила разбираться в травах, и все они разом потеряли сознание – Сэйк, Дани, Бек, Анаис, Тамм и Корина. Вместе с Ранком и Тео она уже пыталась привести их в чувство.