Корпорация «Исполнение желаний»

Я не знала, связывают ли Янку и Боба какие-то еще отношения помимо дружбы, но лезть в чужую душу не стала. Пусть даже и так, что с того? Боб показался мне милым, но совершенно неприспособленным к жизни подростком. Большим мальчишкой. Ясные голубые глаза, торчащие в сторону вихры и куча терминов, выливающихся из его рта беспрерывным потоком.

– Ты думаешь, это возможно? – спросила я ее тогда. – Собрать такую схему?

– Да кто его знает? Он уже долго бьется. Может, чего и сварганит.

– Опасно это. А если его заметут? Не зря же он пытался все спрятать, когда меня увидел.

– Опасно, – кивнула Янка и вздохнула. – Но вдруг соберет? Прикинь, мы тогда за день эту тысячу накрутим каждому! Р-р-р-аз! И все! Мне кажется, пусть мается, чем черт ни шутит.

– Да уж… – глубокомысленно изрекла я, пытаясь представить почти невозможную, но страстно желаемую картинку. Всего один день – и на свободе…

– Ты ж его не сдашь? – в голосе Янки прозвучала тревога. Не иначе как она действительно надеялась, что микросхему сделать возможно. А может, просто испытывала неведомые мне теплые чувства к этому ясноглазому худосочному гению.

– Да кому сдавать-то? Смеешься что ли…

* * *

Через пятнадцать минут, чувствуя себя посвежевшей после душа, я постучалась к Янке.

– Ну что, идем?

– Ага!

Та схватила пакет с какой-то снедью, и мы отправились к Бобу.

– Привет, лапусик! – радостно проворковала Янка, когда Роберт открыл дверь. – Мы тебе еды принесли.

– Спасибо, проходите. Я только немного занят, – едва взглянув, что лежит в пакете, Боб тут же отправился обратно к столу, где были разложены какие-то измерительные приборы. – Вы не поверите, но я почти закончил!

– Что закончил? – спросили мы одновременно, облепив его с обеих сторон.

К моему удивлению я обнаружила, что браслет Боба вовсе не покоился на его запястье, как это было обычно, а был прикреплен к какой-то планке на столе. Одна из частей браслета была аккуратно снята и отложена в сторону, открывая микроскопические электронные части внутри.

– Как ты это сделал? – выдохнула я.

– Что? – Боб растерянно мигнул. – А-а-а, это? Да я давно уже научился его снимать. Только вот понять не мог, как работает приемник сигналов.

– Ни фига, ты гений! – Янка потрепала Роберта по вихрастой голове. – Ну-ка, давай сначала садись, поешь, а заодно и расскажешь, что ты там выяснил.

Мы порезали для него колбасу и сыр, я открыла захваченное печенье. Боб откуда-то достал начатую бутылку водки и радостно помахал ей в воздухе.

– Самое то, чтобы отметить, девоньки!

– Что отметить-то? – смеялись мы. – Поделись сначала.

Роберт налил почти полстакана, залпом влил его в себя, запихнул в рот колбасу и принялся радостно махать руками.

– Я разгадал, как он работает! – возбужденно жуя, начал он.

– Колбаса-то вывалится, – Засмеялась Янка. – Прожуй сначала.

– Кто «он»? – спросила я.

– Приемник сигналов, – Боба не сдерживали даже выпадающие изо рта крошки. – Я понял, что чтобы начислить балл, браслет любого «оунера» передает шифрованный код браслету, на который этот балл должен упасть. Этот код сообщает сколько именно должно быть прибавлено и от кого исходит запрос.

– Вот это да!

– Круто!

– Вот именно! – Боб нервно провел пятерней по взъерошенным волосам и даже снял очки, отчего его голубые глаза сделались большими и беззащитными. – Если я смогу получить несколько кодов и расшифровать их, то смогу начислить баллы на браслет. Столько, сколько хочу!

– Ну, так в чем же дело? – заголосила Янка. – Давай, расшифровывай!

– Да, Яночка, кодов-то у меня еще нет. Я тут вот что подумал, если кто-то из вас сможет пронести с собой в клуб передатчик, который будет сканировать браслеты «оунеров» в тот момент, когда они начисляют чаевые, то я смогу их считать и расшифровать потом. Не гениально ли? Я даже датчик уже собрал!

Вместо счастливых хлопков в ладоши, в комнате вдруг повисла тишина.

– Боб, – сказала я осторожно, – но это же риск. Что если нас застукают с этим датчиком? Конец нам тогда придет.

– Да нет же! – Роберт горячо затряс головой. – Сам датчик абсолютно не опасен. Он ничего не делает, никаких операций с браслетами, он всего лишь читает коды. Засечь его просто невозможно.

Я продолжала молчать. Риск не входил в мои планы, пусть даже за такую замечательную идею, как надуть все браслеты Тали. Янка, как я заметила, тоже не особенно рвалась быть в рядах бета-тестеров.

– Почему бы тебе просто не выйти на улицу и не стукнуть в челюсть полицейского? Он с тебя снимает десяток-другой, зато у тебя будет код! – предложила свой нехитрый, но вполне рабочий, по моему мнению, вариант Янка.

– Не-е-е… Так не пойдет. Проблемы здесь две. Во-первых, коды на прибавку баллов отличаются от кодов снятия, а во-вторых, мне нужно больше кодов. Не один и даже не два. Ведь когда я начну начислять, общая система, которая следит за статистикой начисления, наверняка вычислит подвох, если добавить слишком много от одного «оунера», поэтому, чем их больше, тем лучше.

– И что ты предлагаешь?

– Кто-то из вас должен взять датчик и поносить его несколько дней. Я буду получать с него радиосигналы, которые попробую расшифровать.

– Я не хочу рисковать, – тут же отказалась я, мотая головой. – Давай, Янка, ты, если хочешь.

– Да я-то хочу, вот только я почти не работаю в зале, ты же знаешь. Поэтому я за год их не соберу. А вот тебе хорошие чаевые подкидывают каждый день.

Роберт перевел на меня взгляд полный надежды.

– Нет, так дело не пойдет. А вдруг они узнают, что у меня такой датчик? С меня шкуру будут спускать медленно и долго! – упиралась я, чувствуя растущую тревогу.

– Я обещаю, что они не найдут датчик, – серьезно сказал Роберт. – Он микроскопический. Излучение от него настолько мизерное, что ни один существующий детектор его не уловит. Я проверял много раз.

– Давай лучше, ты Ян, – я вновь посмотрела на соседку, – мне страшновато.

– Я бы одела его. Честно. Но я почти все время возле Роджера кручусь, он меня в зал отпускает только по мелким поручениям. А баллы мне накручивает только раз в неделю, по субботам. Так что если я чего и получу, то только один код и то не скоро.

Я чувствовала противную нервозность, стоило представить, что я принесу с собой в клуб какую-то электронную штуку. Пусть даже они ее не найдут, но от одной мысли делалось неуютно.

– Знаете, ребята, я подумаю, – ответила я, наконец, – только ничего не обещаю.

– Шерин, – Боб все еще пытался меня переубедить, даже когда мы уже стояли у двери, собираясь уходить, – ты пойми еще одну вещь. Если почувствуешь неладное, просто выкинь датчик в любую урну. Он ничего не записывает внутрь, если его расковыряют, то обнаружат, что он пуст. Он ведь просто передает информацию, но не хранит ее. Они и не поймут, что именно он передавал. Поэтому на тебя никаких подозрений не падет.

– Хорошо бы, если так.

Удивленные и несколько разнервничавшиеся открытием Боба, мы покинули его комнату. Я чувствовала, что Янке хотелось, чтобы я взяла датчик, но давить она не решалась. Что ж, достаточно мудро с ее стороны, потому что ни к каким выводам я пока не пришла, а давление могло переломить мое решение в обратную от желаемой для нее сторону.

– Ладно, до завтра, Шерин. Зайду за тобой утром, – только и сказала она перед тем, как скользнуть в комнату.

– Хорошо.

Я вошла в темную прихожую и щелкнула выключателем. Пока чайник грел воду, я рассматривала черные силуэты гор и раздумывала над словами Боба. Что если он и правда может надурить браслет? Возможно ли будет отсюда выйти, не поплатившись? Ведь если, как он говорит, использовать по-немножко от каждого, тогда есть шанс, что все будет казаться более чем вероятным, не так ли?

Я вздохнула, жалея, что нет никого, кто мог бы дать ответ на этот вопрос. Мне казалось, что на одном моем плече сидит ангел, призывающий жить совестью и честью, а на другом бес, открывающий скрипучие ворота Зоны 33 и выпускающий меня на свободу.

Все так же мучаясь поиском правильного решения, я молча выпила чай, сполоснула кружку и забралась под тонкое одеяло, предварительно погасив свет. Квартира, как старинный сосуд, наполнилась тягучей бесконечной тишиной. Лишь через тонкую шторку белесо и одиноко светила луна. Я зябко поежилась и обняла себя за плечи. Нет, холод был не снаружи. Отчего-то холодно стало внутри. Я с грустью подумала, что ужасно соскучилась по мужскому надежному плечу, к которому можно было бы прижаться, поведать сомнения и надежды, рассказать о радостях и бедах, спросить совета, а, может быть, просто согреться. И не нужно никаких слов. Лишь бы был кто-нибудь рядом.

Я смахнула набежавшую на глаза слезу уголком подушки и через какое-то время провалилась в сон.

Глава 9

Следующий рабочий день прошел относительно спокойно, без происшествий. Всякий раз, когда кто-то поднимал свою руку, чтобы начислить баллы мне на браслет, я думала о Роберте и его датчике. Все эти коды могли бы уже быть переданы ему для расшифровки. А к вечеру бы, может, он уже успел бы что-то расшифровать. Сколько времени бы это заняло? Может, никто действительно не заметит, если три человека выскользнут из Тали чуть раньше остальных?

Все эти мучения вводили меня в состоянии пассивной задумчивости целый день, а под вечер, не выдержав, как только я вышла из автобуса, сразу поняла, что сейчас я пойду к Бобу.

За датчиком.

Потому что еще пару дней смотреть на то, как «оунеры» сами дают мне шанс, который я из-за своей нерешительности упускаю, было невыносимо.

Роберт ответил на мой стук сразу же. При виде меня как всегда мигнул растерянными голубыми глазами.

– Давай свой датчик.

Он тут же затянул меня внутрь и прикрыл дверь. Через несколько секунд на мою ладонь легла тоненькая пластинка, не больше сантиметра в длину и столько же в ширину.

– Это он и есть? – поинтересовалась я, разглядывая непонятное устройство.

– Да.

Я какое-то время рассматривала лежащий на ладони прибор.

– А куда ты всунул батарейку?

– Она внутри. Крохотная. Но должно хватить.

– Хорошо.

Несколько минут мы потратили на то, чтобы обсудить, куда его лучше прикрепить. В конце концов сошлись на странной, но удовлетворивших нас обоих идее. Решили приклеить датчик прямо к моему браслету с тыльной стороны. Шансов, что кто-то увидит, никаких, а отклеить можно, только если с силой ковырнуть ногтем, сам ни за что не отпадет. Когда дело было закончено, я ушла к себе.

Закатное солнце уже закатилось за вершины горы, силуэты которых темнели с каждой секундой. Я сидела на балконе и потягивала чай. Пассивная неуверенность, преследовавшая меня целый день, ушла. На ее место пришла настороженность и собранность. Выбор я сделала.

Теперь осталось провести всю эту операцию и остаться незамеченной. А там, глядишь, начнут капать нам в руки украденные у холеных владельцев баллы. Особенно сильно мне хотелось заполучить код этого поганца Халка. Вот бы я позлорадствовала у него за спиной, забирая обратно то, что принадлежит мне. И не несчастные пять баллов, которые он нагло отнял, а гораздо-гораздо больше.

Улыбаясь своим недобрым мыслям, я допила чай и отправилась спать. Неугомонное злорадство еще какое-то время заставляло вертеться меня на мятых простынях, однако полчаса спустя усталость все же взяла свое, и я провалилась в беспокойный сон.

На следующее утро я, как обычно, отправилась в Поло-Гранд. Стараясь не выдавать нервной дрожи, которая то и дело сотрясала меня, я переоделась и вышла в общий зал. Текли минуты, складываясь в часы. Постепенно мои нервы успокаивались, никто не замечал ничего необычного. Датчик, прикрепленный под браслетом, держался плотно, и через какое-то время мне даже удалось забыть о нем. Однако всякий раз, когда кто-то выражал желание начислить чаевые, предательские капельки пота все же выступали на моих висках, однако приглушенное освещение зала скрывало это.

День близился к концу. Посетителей было немного, и я неторопливо обходила немногочисленных клиентов, принимая заказы. Завершив очередной обход, я остановилась у одного из столов, протирая обивку от собравшейся пыли и сигаретного пепла. Заметив темное пятно, я вернулась с тряпкой и моющим раствором. За соседним столиком несколько человек неторопливо играли в покер. Халка, к моему облегчению, среди них не было.

– Я слышал, ты ужесточил требования к работникам в своей прачечной? – произнес полный мужчина с одутловатым лицом. – Они у тебя, как бараны, еще и упираться пытаются.

– Да, – ответил ему сосед. – Пришлось даже нанять двух парней, чтобы били по рукам, если кто-то задерживается в столовой. Жрут, как свиньи. Пора сокращать им время обеда, совсем разленились…

Я незаметно поморщилась. Кто бы там у него ни работал – бедолаги – ничего хорошего им светить не может при таком хозяине. Скоро еще и кормить откажется.

Продолжая тереть пятно, я думала, что мне совсем не жалко будет «обокрасть» парочку таких вот скотов. Слишком много подобных фраз я слышала за все время работы в «Поло». Казалось, «оунеры» приходят сюда не для того, чтобы выпить или поиграть, а для того, чтобы рассказать друг другу, кто из них хуже всего обращается с работниками. И чем жестче были методы, тем восторженнее они приветствовались остальными.

«Стервятники. Вам бы лишь бы бить, рвать, унижать! – злилась я. – Для вас никто не имеет ценности. Лишь бы брюхо набить и обогатиться».

Больше всего обсуждался не кто иной, как Халк. Янка оказалась права: он-то уж неизменно занимал первые позиции по жестокому обращению с людьми на своем ранчо. И ничего кроме благоговения не было написано на лицах слушателей этих историй. Благоговение и зависть. К тому, что у самих пороху не всегда хватало бессмысленно мучить и причинять боль другим.

«Уроды! – выругалась я мысленно. – Жалкие слабые уроды мужского пола!»

Внезапно мои мысли были прерваны окликом из-за соседнего стола. Заказ на пиво сделал тот самый владелец прачечной. Не стоило упоминать, насколько велико было мое удовлетворение, когда на мой браслет в качестве чаевых от него упала одна десятая балла.

Сказав «Спасибо, сэр» и улыбнувшись во весь рот, я со злобной удовлетворенностью подумала, что его код уже передан Бобу. Оставалось только ждать, когда мы сможем обратить полученные данные себе на пользу. А в том, что это случиться, я, как ни странно, не сомневалась.

Время. Только время. Это все, что нам требовалось.

Вечер после работы прошел скучно. Янка куда-то убежала сразу, как только часы пробили шесть. Боб, к которому я зашла перед тем, как подняться к себе, радостно заверил, что исправно получил все коды с датчика, после чего сразу же углубился в компьютер, где и провел, как мне показалось, весь день. Даже не притронулся к купленным специально для него в супермаркете котлетам.

Покинув кладовую гения, я пошла к себе. Почитала какой-то дешевый любовный роман про «белоконных» принцев, неизвестно где раздобытый Янкой, пожевала йогурт, большую банку которого не смогла осилить с утра, и отправилась спать.

Постепенно начало казаться, что ничего особенного, собственно говорят, не происходит. Ну, висит у меня датчик, что-то считывает. Никто его не замечает, и ничего с его появлением в жизни не изменилось. Те же лица, те же пепельницы и подносы, те же нахальные разговоры пьяных «оунеров». Пока однажды вечером Боб не залетел в мою комнату.

Шел восьмой день с тех пор, как мы прикрепили датчик к моему браслету. Дверь, которую я благополучно позабыла закрыть, резко распахнулась, едва не ударившись о стену, а взъерошенный больше обычного Боб заголосил с порога.

– Шерин, я закончил! Я понял, как они работают!

Отчитав гения за непредусмотрительность, я быстро сгребла его за руку, и, прихватив по пути Янку, мы собрались у него в комнате, которая по молчаливому согласию стала считаться штабом. Боб, задыхаясь от волнения, начал быстро рассказывать, что, наконец, отыскал зависимость кода от браслета, понял, как интерпретировать его уникальность, а самое главное, как на этой основе воссоздать новый код, способный напрямую послужить нашим целям.

– И что ты собираешься теперь делать? – спросила я, чувствуя, что мы вплотную приблизились к важной разгадке.

Мы все трое сидели очень близко друг к другу, возбужденные почти до истерики. Ни дать, ни взять орава юнцов, нашедшая карту сокровищ и поверившая, что они реальны. Боб непрерывно теребил воротник своей клетчатой рубашки, Янка то терла пухлые ладони, то бессознательно выгибала пальцы, будто они ей мешали.

– Наверное, буду пробовать, – тряхнув длинной челкой, заявил Боб.

– Давай сразу мне тоже! – жадно попросила Янка. – Я тоже хочу! Хоть сотенку накинь на мой тоже.

– Да погоди ты, Ян! – запротестовал Роберт. – А что, если что-то пойдет не так? Надо же проверить сначала.

– Так что, датчик больше не нужен? – спросила я. – Может, снять тогда?

– Ну, можешь и снять. Но я бы оставил на всякий случай. Вдруг нам еще коды понадобятся…

– Ладно, оставлю пока. Все равно вроде никто не заметил.

В тот вечер мы долго сидели в его комнате. Вопросы множились, и хотя ответов на них не было, да и пока быть не могло, мы долго не расходились. Нам казалось, что вот оно – мы пересекли невидимую черту, мы узнали что-то запретное и теперь навеки связаны невидимой клятвой. Уже совсем скоро секрет, являвшийся наваждением Боба с тех самых пор, как ему впервые пришла идея разобрать браслет, обещал раскрыться и представить взору скрытое переплетение тайн. Только под самый вечер, когда оконные просветы из оранжевых превратились в темно-синие, а затем и совсем черные, мы покинули «штаб». Не знаю, спал ли в ту ночь Боб, или же сидел за монитором до самой зари, а вот мне, ерзающей на кровати, заснуть не удавалось никак.

Получится ли у него? А вдруг что-то пойдет не так? А если все пойдет именно «так», не забудет ли обезумивший от счастья компьютерный гений подкинуть баллов и нам, прежде чем сбежит в распахнутые ворота тридцать третьей зоны? Да нет, не должен. Боб не такой. Он никогда не забудет нашу помощь.

Одно было ясно наверняка – завтра что-то изменится. В который раз жизнь, делавшая много резких поворотов, взлетов и падений, заложит очередной вираж. Я уже почти физически ощущала свист ветра в ушах, чувствовала развевающиеся за спиной волосы. Успею ли я отрастить крылья, прежде чем сигану с вершины в неизвестность?

Утомленная переживаниями, я закрыла глаза.

Слишком многое обещало измениться.

Слишком многое и изменилось. Вот только никто из нас в тот вечер не смог бы предположить, как именно.

* * *

Моя смена уже подходила к концу. Примерно за час до моего ухода я увидела, как в игровой зал вошел Халк. Стараясь избегать его и сопутствующих неприятностей, я крутилась либо возле бара, либо у самых дальних столиков. Раз или два я все же столкнулась взглядом с Халком. В эти моменты мне хотелось втянуть голову в плечи и нажать кнопку «раствориться». Взгляд его был ровным, немигающим, без единого намека на эмоции и от того чем-то напоминал застывшего на ветке питона в ожидании добычи.

Однако я старалась не приближаться, и все обошлось без инцидентов.

Часы пробили шесть.

Скинув туфли и форму в раздевалке, я переоделась в старенькие джинсы и кроссовки, схватила полиэтиленовый пакет, заменявший мне сумку, и выскользнула на улицу. Янка сказала, что сегодня задержится наверху, а посему путь домой мне предстоял в одиночестве. Добежав до остановки, я тут же запрыгнула в автобус, автоматически высчитала какую-то нехитрую формулу (никогда бы не подумала, что сильна в математике) и заняла место у окна.

Тихие улочки Тали неторопливо проплывали мимо. Солнце все еще пекло прогретую за день землю, но уже не так яро, как в дневные часы. Мы проехали мимо нескольких магазинов, у одного из которых стоял мороженщик с лотком. Нехитрая мелодия привлекала внимание немногочисленных прохожих, но те не спешили тратиться на лакомство, несмотря на жаркий вечер.

«А вот я бы сейчас навернула пару эскимо, – тоскливо подумалось мне, и рот тут же наполнился слюной. – Интересно, когда в следующий раз я не буду думать о том, что мне не хватает на мороженое?»

Когда автобус остановился на «Бэль-Оук», я вышла и некоторое время постояла на месте, размышляя, не зайти ли в супермаркет, чтобы купить фруктов для Боба. Нужно же его талантливые мозги чем-то подпитывать. Но вот какие именно он предпочитал, я не знала, а купить всех понемножку выходило накладно. Поэтому я благоразумно решила, что сначала поинтересуюсь деталями у него, а затем, если понадобится, снова сбегаю до супермаркета.

Переждав несколько машин, я перешла дорогу и направилась к дому.

Старенькие кроссовки приятно пружинили по вытертому ворсу ковра, когда я поднималась по лестнице. Интересно, сколько еще они продержатся, прежде чем разойдутся по швам? И во сколько мне обойдутся новые? Не иначе как баллов в сто. Нужно будет сначала поинтересоваться у Янки, нет ли у нее знакомых, торгующих обувью. Может быть, поношенной обувью.

Я с сожалением еще раз глянула на свои серые в сеточку. До чего же я к ним привыкла. Кто же знал, что однажды мне, владелице собственного магазина, придется думать о чужих поношенных ботинках? Но как выяснилось, бывает всякое…

Поднявшись на второй этаж, я легко зашагала по коридору. Сначала я не обратила внимание на непривычную тишину, стоящую вокруг, но по мере приближения к Робертовой двери, меня начала одолевать тревога. Почему не работает ни один телевизор? Или хотя бы радиоприемник? Почему не слышно голосов? Затем моего носа достиг странный, едва уловимый, но неприятный запах. Сладкий и густой.

– Боб? – зачем-то спросила я вслух в пустом коридоре. Шаги мои непроизвольно замедлились. Чувствуя, как вспотели ладони, я нервно вытерла их о джинсы и оглянулась. Позади никого не было. Все так же пусто и тихо. Как в склепе, черт бы его подрал!

Заставив себя двигаться вперед (да какие у меня причины, чтобы стоять посреди коридора, в конце концов), я сделала еще несколько шагов, но через секунду ноги снова сделались ватными. Дверь Роберта находилась всего в нескольких метрах.

– Давай же! Иди, чего встала, глупая! – подбадривала я себя, бормоча под нос. – Все у него в порядке. У всех все в порядке, ну, подумаешь, тихо. Делов-то…

Чтобы окончательно не поддаться неосязаемой панике (голос внутри меня пронзительно верещал об опасности), я намеренно ускорила шаг и оказалась у самой двери. Противный запах усилился.

– Боб? – я постучала костяшками под самым номером двести восемь и к своему ужасу почувствовала, что дверь медленно открывается внутрь. Противный протяжный скрип хирургическим скальпелем прорезал плотную тишину. – Боб, ты здесь?

Сначала я увидела его руку и ногу. Нога была согнута в колене, а рука болталась вдоль тела. Тело сидело на стуле, голова упала на стол, щекой прижав несколько обрезанных кабелей. Затылок был красным, кровь залила спину и стол, проложила дорожку по свисающей руке и табурету. Запах стоял тошнотворно сладкий.

Не думая, что делаю, я резко развернулась на месте, захлопнула дверь и упала на четвереньки, стараясь отдышаться и справиться с рвотными позывами.

«Боб, нет…»

Перед глазами всплыло тело, сидящее у стола за дверью.

Я кое-как сдержала еще один тошнотворный спазм.

Затем, споткнувшись на слишком мягких руках и ногах, вскочила и бросилась к лестнице.

«Господи… Господи… Боб!.. Только не это!»

Мне казалось, что я не бегу, а безобразно переваливаюсь, как объевшееся насекомое: конечности не хотели координироваться, руки нелепо разлетались в стороны, ноги едва двигались, волоча за собой кроссовки, как пудовые гири.

«Янка… Где Янка? – промелькнула бессвязная мысль. – Куда? Куда…»

Я не знала, куда бегу, куда стоило бежать и о чем в первую очередь стоило думать. Логика, вероятно, бежала вперед меня, и догнать ее не представлялось возможным. Я будто пыталась удрать от преследующей меня по пятам тени Роберта. Роберта, который никогда уже не поднимется со своего места у компьютера.

– Боже мой! – продолжая бежать, я вдруг разревелась в голос и, не достигнув собственной двери, запнулась и упала на ковер. Спутанные волосы плотной бахромой облепили лицо, вывернутая лодыжка прострелила болью. Прижав к себе ноющее запястье, на которое я неудачно приземлилась, я стояла на коленях и захлебывалась в истерике, не в силах понять, что же делать дальше.

Когда рядом остановились чьи-то ноги, я едва только успела поднять голову, прежде чем на нее опустилось что-то тяжелое.

Мир качнулся, превращаясь в переплетение красных и черных линий, свернулся в черную точку и исчез.

– Да, это она! Это она все подстроила! И мой сосед! – высокий визг Янки стальным прутом царапал сознание. Голова пульсировала болезненными толчками.