Полная версия
Просто Марго
Пройдя почти весь бульвар до ресторана, Вазилис решил отдохнуть на лавочке и еще раз полюбоваться нарядной публикой, важно проходящей мимо него. Он сидел, положив ногу на ногу, слушая виртуозную игру оркестра, смотрел на танцующих, держа в руке длинную сладкую колбасовидную чурчхелу, откусывал от нее маленькие кусочки, медленно со смаком пережевывая их. Как вдруг он увидел ЕЁ, вернее, их, симпатичную даму и ее двух дочерей, медленно прогуливающихся по аллеям бульвара и закрывающих свои прекрасные лица от весеннего солнца кружевными зонтиками. В период гражданской войны мода на аристократическую бледность постепенно отходила, и дамы предпочитали иметь более загорелые лица, но эти барышни, наверное, придерживались классического канона красоты, оберегая свою нежную кожу от южных лучей.
Одеты женщины были очень элегантно, согласно моде того времени. Дама в английском костюме – в двубортным жакете и укороченной юбке до щиколоток из тонкого джерси темно-синего цвета, в черных чулках под цвет черных туфель с перепонкой впереди, держала в одной руке в дневных перчатках на две пуговицы изящную дамскую сумочку из замши.
Молодые барышни были одеты в так называемые универсальные платья прямого покроя с накладными воротничками и расширенными юбками темно-серого и бордового цветов, несли сумочки под цвет своей одежды, а их длинные, густые темно-русые волосы были аккуратно забраны кверху и заколоты костяными гребешками и заколками, украшенными настоящим мелким жемчугом.
Савулиди не раз встречал это благородное семейство здесь, на батумском бульваре, состоящее из мамы и двух дочерей, одна из которых на вид была постарше, а другая помладше. Именно та, которая была на вид постарше и немного повыше ростом, очень приглянулась ему! Иногда, когда три женщины медленно проходили мимо него, Вазилису удавалось услышать отрывки их разговоров, из которых он понял, что они здесь находятся временно, что глава семьи воюет в Белой армии против большевиков и что они очень беспокоятся за него и ждут не дождутся воссоединиться с ним. Также он узнал, что старшенькую зовут Александра, а младшую Ксения.
«Как бы мне с ними познакомиться! – в голове юноши возникали разные варианты, но ни один, как ему казалось, не подходил для знакомства с такой утонченной барышней. – Мне так нравится Александра! Я почти в нее влюблен! Но, увы, шансов, и это надо честно признать, у меня совсем мало! Она барышня из высшего общества, а я кто такой?!» – с такими упадническими мыслями, он не переставал восхищенно смотреть в сторону девушки. С тех пор Вазилис стал приходить на бульвар только ради этой прекрасной девушки. Ради того, чтобы хоть мельком увидеть ее и услышать ее ангельский голос. Но до сих пор реального шанса познакомиться с ней судьба не предоставила влюбленному греческому юноше.
Валентина Сергеевна Юдина с дочерьми Ксенией и Александрой, благополучно добравшись из Курска в Батум, временно проживали в местной гостинице. При этом не проходило ни дня, чтобы она не справлялась у знакомого английского генерала, как обстоят реально дела на фронте и в армии генерал-лейтенанта Антона Деникина. Считая это своим долгом, высокий военный чин охотно докладывал Юдиной о ситуации на фронтах.
– Вы, леди Юдина, не беспокойтесь. Пока все идет хорошо, они побеждают, хотя им и пришлось немного отступить, – все же пытаясь скрыть от нее истинное положение дел, говорил он.
– И это вы называете «немного»?! – возмутилась Валентина Сергеевна. – Вы что же себе думаете, милейший, я газет утренних не читаю? Скажите честно, умоляю вас! Англия будет продолжать нам помогать?!
– Не знаю, леди, не знаю, – отводя взгляд в сторону, отвечал генерал. На тот момент англичане для себя уже решили, что война для белых почти проиграна. Принципиальное решение по этому поводу уже было принято в английском парламенте.
– Вам все равно не следует ни о чем волноваться, дорогая Валентина Сергеевна. Я лично пообещал Антону Ивановичу и вашему дражайшему супругу, полковнику Юдину, обеспечить вам и вашим очаровательным дочкам полную безопасность здесь, а в случае нашего ухода из Батума успешно доставить вас в Европу на нашем военном корабле.
– Все-таки я подозреваю, что на самом деле ситуация сложилась не в пользу Белой гвардии, раз вы все же подумываете об окончательном отъезде?! – она больше всего этого опасалась, но не допускала и мысли, что с ее любимым Сашей может что-то плохое случиться.
– Только прошу вас, любезный, сообщить мне заранее об отъезде, а то нам в три дня пришлось собрать вещи, уезжая из Курска, – убедительно попросила генерала она.
– Конечно, конечно, мы вас оповестим, я думаю, минимум за неделю, – заверил жену полковника военный, с сочувствием посмотрев на нее. Английскому генералу не только было достоверно известно, что в середине лета, а сейчас была уже весна, 1920 года они покинут Грузию, но у него в рабочем сейфе уже лежало доставленное с фронта поручиком Васильевым письмо от полковника Юдина для его семьи. На словах было передано, что генерал Деникин с печалью удостоверяет, что шансов выжить после тяжелого пулевого ранения у полковника почти нет, но, чтобы не огорчать его близких и, не дай Бог, чтобы они не передумали уезжать из России, ничего про это им не говорить, а передать это последнее письмо полковника семье только тогда, когда те благополучно доберутся до Ниццы.
Но все это случится потом, а пока Юдина с дочерьми, нарядно одетые, почти каждый вечер прогуливались по батумскому бульвару. Лишь только в дождь или в ветреную погоду дамы не приходили сюда, в то время как понтийский юноша Вазилис Савулиди приходил на бульвар в любую погоду, хотя и понимал, что вряд ли в проливной субтропический дождь барышни выйдут на прогулку. Он просто уже не мог прожить и дня, не увидев хотя бы издалека свою обожаемую Александру.
Сама же Валентина Юдина давно заприметила этого молодого человека, каждый раз, когда они прогуливались по бульвару, сидящего на скамейке и не сводящего глаз с ее дочерей. Правда, она не сразу поняла, которая из них ему больше понравилась. Проходя мимо него, Юдина-старшая смотрела на юношу свысока, бросая на него такой снисходительный, полный жалости взгляд, как бы говорящий: «Бедный юноша, угораздило же тебя влюбиться в мою дочку! Ты же, как я погляжу, совсем простой и бедный парень!»
Только вот зря благородная дама тогда так на него смотрела! Потому что и года не пройдет, как этот бедный парень станет ее затем. В отличие от строгой маман, сестрам Юдиным юноша очень даже приглянулся. Завидя его еще издалека на бульваре, девушки улыбались и, хихикая, друг другу вполголоса шептали.
– Смотри, Сашенька, опять этот парень вон там на лавочке сидит! Он смотрит на тебя как заколдованный! – обратила внимание сестры Ксения.
– Да ладно тебе, сестренка, преувеличивать! Обыкновенно смотрит! Просто наши лица ему уже знакомы, ведь мы так часто сюда с маменькой приходим!
– Хорошо, сестренка, пусть будет по-твоему! Только мне почему-то кажется, что скоро мы с ним лично познакомимся.
И только юная провидица Ксения изрекла эту фразу, как ее старшая сестра Александра, неудачно оступившись об камень, сломала французский каблук своей туфельки-«рюмочки».
– Ой, какая я все-таки неуклюжая, маман, я, кажется, каблук сломала! Как же нам дойти сейчас до дома? Далеко же! И извозчиков что-то не видно! – девушка растерянно вертела в руке отвалившийся каблук и никак не могла понять, что ей дальше делать.
– А я тебе все время говорила, душа моя, что лучше на прогулку надевать высокие ботиночки на шнуровке, как у Ксюши, сейчас бы этого не произошло! – упрекнула ее мать.
– Не ругайте меня, пожалуйста, мама, ну что поделаешь, случается!
– Ничего страшного и вправду, маменька! Дома, слава Богу, другие туфли имеются! Будем ждать извозчиков, нам отсюда далеко в гостиницу возвращаться, – защищала Ксения сестру.
И они присели втроем на лавочку в ожидании экипажа.
Увидев все это издалека, Вазилис понял, что ему, наконец-то, выпал шанс познакомиться с барышней. Если он его упустит, другого подходящего случая может и не представиться больше. Он собрался с духом и рискнул подойти к лавочке, где они все сидели.
– Добрый день, уважаемые дамы, позвольте представиться: меня зовут Вазилис Савулиди или можно просто по-русски – Василий. Мне кажется, у вас небольшая проблема, не так ли? Что, внезапно каблучок сломался? Я могу быть вам чем-нибудь полезным? – любезно предложил свои услуги юноша.
– Очень приятно познакомиться с вами, молодой человек! Хотя мы заочно почти с вами знакомы, виделись не раз здесь на променадах, не так ли? Я жена полковника Юдина, Валентина Сергеевна, а это мои дочери, Александра и Ксения, – женщина изящно протянула Вазилису свою руку для поцелуя. – Сашенька сломала каблук, вот мы и дожидаемся экипажа, чтобы добраться до нашей гостиницы.
– Так не надо никакого экипажа, госпожа Юдина! Если вы позволите, Александра могла бы опереться на мое плечо, правда при этом я буду вынужден поддерживать ее за талию, и таким образом, не торопясь, мы славно дойдем до вашей гостиницы. Честно скажу, если бы расстояние не было таким большим, я с легкостью смог бы донести вашу дочь на руках до гостиницы. Но, увы, не получится, я же не Геракл какой-нибудь! – пошутил Вазилис.
Такая откровенность, юмор и непринужденность в разговоре очень понравились дамам, и они тоже дружелюбно улыбнулись ему.
– А каблук без проблем я смогу починить в моей мастерской и завтра же вам его доставлю прямо в гостиницу, – продолжал деликатно настаивать на своей помощи юноша.
– Ну, что же, это неплохая мысль, давайте так и поступим! – не увидев ничего неприличного в этом предложении, согласилась Юдина-старшая. К тому же, юноша, к ее удивлению, был хорошо воспитан и умел вести себя с дамами. А уж как красив был при ближайшем рассмотрении, просто влюбиться можно!
По дороге в гостиницу Александра и Вазилис даже смогли немного поговорить друг с другом – хотя мама и сестра шли на несколько шагов позади них – так, ни о чем, о природе, о погоде, ну и конечно, о войне. Девушка настолько была обеспокоена за судьбу ее папеньки, которому, как она выразилась, сейчас, наверное, так тяжело где-то на фронте в сырых и холодных окопах без его близких людей, что у нее просто сердце разрывается на части, но она верит, не может не верить, что скоро все закончится и отец приедет к ним, если не сюда, в Батум, то уж точно – во Францию. Вазилис в свою очередь произнес тоже несколько ободряющих слов по этому поводу, на том и простились до завтра.
Когда же на следующий день он принес отремонтированную обувь, жена полковника Юдина пригласила юношу в кафе при гостинице, чтобы отблагодарить его и познакомиться немного поближе. Она не могла не заметить, что ему очень понравилась ее старшая дочь, да, кажется, и девушке он тоже пришелся по душе, поэтому решила расположить к себе Вазилиса, выведав при этом все его жизненные планы.
Юноша, не лукавя и не подозревая никакого подвоха со стороны благородной дамы, рассказал ей почти всю свою небогатую биографию и даже поделился планами на будущее, твердо заявив, что решил, как только все утрясется в стране, пойти учиться на инженера.
«Какой целеустремленный и серьезный юноша! Безусловно, из него в будущем выйдет толк, но только все равно он не пара моей Сашеньке!» – подытожила про себя Валентина Сергеевна, мило улыбаясь юноше.
Видя, как немного нервничает и ёрзает на стуле юноша, проницательная жена полковника тотчас же осведомилась у него:
– Я вижу, вы хотели бы у меня что-то спросить, юноша? Может, и вам нужна наша помощь? Не стесняйтесь, говорите! Я с радостью помогу вам, чем смогу.
– А как вы догадались? – наивно спросил Вазилис у помещицы.
– Поживешь с мое, мой мальчик, еще не то сможешь угадывать. Говорите, не стесняйтесь, я слушаю вас.
– Госпожа Юдина, не найдется ли у вас времени, пока вы еще в Батуме, дать мне несколько уроков русского языка?
Смышленый грек решил найти благородный предлог для того, чтобы иметь хоть небольшую возможность видеть свою обожаемую Александру. Конечно, это также прекрасно поняла и мать Александры, но она была настолько уверена в своей дочери, которая ни при каких обстоятельствах не пошла бы против воли своей родительницы, что, не увидев никакой опасности для себя в этом начинании, милостиво согласилась дать несколько уроков юноше.
– Вы же, Василий, очень сносно говорите по-русски, зачем вам еще заниматься? – прищурив глаза, уточнила Юдина.
– Да, говорю-то я уже неплохо, но у меня большие пробелы в письменном языке и в чтении, как я смогу поступить в инженерное училище без этих знаний? А денег на занятия с преподавателем у меня, увы, нет, вот я и подумал, если вы могли бы мне помочь…
– Да, да, конечно, приходите завтра после работы. – Юдина, как обычно, подала ему на прощание ручку для поцелуя и направилась по своим делам в центр города.
В течение трех месяцев Вазилис Савулиди приходил каждый день заниматься в гостиничный номер Юдиных. Но за все это время смог перемолвиться лишь несколькими словами с Александрой, обмениваясь с девушкой выразительными, полными любви и нежности взглядами.
Госпожа Юдина всякий раз под благовидным предлогом отправляла сестер на время ее занятия с Вазилисом из гостиницы или давала какие-нибудь задания типа чтения или вышивания в другой комнате. Она всячески препятствовала возникновению более близкого общения между двумя молодыми людьми.
Но разве настоящей пылкой юношеской любви страшны какие-нибудь преграды?! Молодые люди полюбили друг друга и очень страдали от невозможности быть вместе, разговаривать, гулять или просто наслаждаться обществом друг друга без навязчивого присутствия посторонних. У Вазилиса еще не появился настоящий друг в Батуме, такой, каким для него был Лукас из его родного Трапезунда, с которым приятно было поделиться самыми сокровенными мыслями и чувствами, и ему приходилось все держать глубоко в себе, а Александра, напротив, все же рискнула и открылась своей сестре Ксении, что безумно влюблена в этого греческого юношу.
– Ой, как романтично! – защебетала вечером после вечерней молитвы Ксения. – Неужто ты так влюблена, Сашенька! А как это? Что ты конкретно чувствуешь? Расскажи, сестренка? – пыталась понять младшенькая, что, собственно, это такое – Любовь?
– Да разве словами это можно выразить, Ксюша, дорогая?! Ну, в общем, это когда ты видишь его или касаешься его руки и по твоем телу пробегает такая дрожь, что просто жуть, почти до обморока!
– Поняла!!!! И ты, наверное, постоянно о нем только и думаешь?
– Думаю и день, и ночь, постоянно, сестренка, думаю, только радости от этого у меня мало! Ведь ничего у нас с Василием не получится, он останется здесь, а мы с маменькой поедем во Францию!
– Да… Жаль, конечно. Ну, ничего, мы еще с тобой очень молоды, найдем себе суженых. К тому же, ты же понимаешь, что он не из нашего круга! Родители никогда бы не дали своего благословения на этот брак!
– То-то и оно! Никогда! – Александра глубоко вздохнула, повернулась на другой бок и тихо заплакала в подушку от безнадежности своего положения.
Но, все же, один раз своей природной деликатностью и обаянием Вазилис (отныне он просил всех называть его на русский манер Василием) смог убедить маму Александры опустить их ненадолго погулять в Александровский сад.
– Но только на часок, не больше, слышишь меня, Саша? – строго наказывала мать.
– Да, хорошо, мама. – Саша была безумно счастлива, что, наконец-то, сможет остаться со своим возлюбленным наедине.
– Побежали скорей, Сашенька, в парк! Не будем терять время, у нас его и так мало! Вот увидишь, он такой красивый! А хочешь, я рассажу тебе его историю? – юноша взял девушку за руку.
– Да откуда ты все это знаешь, Василий? Ведь ты такой же приезжий, как и мы?
– Я хоть и приезжий, но очень любознательный по природе своей человек, меня многое увлекает и интересует в жизни! Я обожаю этот город, и все, что с ним связано, мне любопытно и дорого.
– Ты большой молодец! Я думаю, что тебя ждет большое будущее!
– Я тоже хотел бы в это верить! Обязательно кем-нибудь стану! Ну, в профессиональном смысле! Правда я еще достаточно молод, и у меня есть еще время все хорошенько обдумать! Не так ли, Сашенька?
– Да, конечно, у нас еще есть много, много времени впереди! – весело отозвалась девушка, и они побежали вдоль моря по набережной по направлению к парку.
– Видишь, какое это красивое место, я не обманул тебя! Этот парк в 1885 году создал французский садовник Альфонс, а позже сюда приезжал сам русский император Александр Третий с семьей и лично участвовал в посадке нескольких деревьев. Поэтому его так и назвали.
– Интересно! А как называется расположенное в центре него озеро? – спросила девушка.
– Сначала оно называлось Гёль-Баши, что в переводе с турецкого означает «главное, основное озеро», а потом здесь произошло одно очень печальное событие: утонул турецкий мальчик Нури, и тогда местные жители назвали озеро в честь этого несчастного мальчика Нурие-гель. А еще в этом озере турки искали жемчуг, то есть, жемчужные устрицы, и местные жители уверяют, что им удалось их найти! Наверное, на этом кто-то тогда хорошо разжился!
– Как интересно! – Александре Юдиной очень нравилось, как этот по сути своей малограмотный греческий юноша так толково и подробно, со знанием дела ей все рассказывал. Александра почему-то была просто уверена, что этот, из простой семьи, понтийский юноша, так щедро наделенной не только природной внешней красотой, но и гибким умом, и великолепной памятью, сможет достичь небывалых высот в своей будущей жизни.
– Пойдем, купим вон в той лавочке немного хлеба и покормим лебедей! – предложил ей Василий.
– Пойдем! – взявшись за руки, они побежали к хлебному ларьку.
– А потом давай возьмем напрокат лодку и покатаемся на ней по озеру, ты не против, Сашенька?
– Нет, конечно! Как это романтично! Только, к сожалению, нужно посматривать на часы. Маменька засерчает, если мы надолго задержимся!
– Ничего. Не волнуйся! Если даже мы немного припозднимся, я весь огонь беру на себя! – юноша еще больше выпятил вперед свою и без того широкую, могучую грудь, как бы доказывая, что от всех невзгод и неприятностей сможет оградить свою любимую.
До этой судьбоносной встречи с Василием Савулиди юная Саша Юдина не то чтобы не была ни в кого влюблена, но ей даже никто и не нравился из щеголей местной курской знати, хотя отец ее, Александр Иванович, уже прочил в мужья своей старшенькой дочери сына одного местного промышленника. Их даже успели в чопорной обстановке представить друг другу, но Александре молодой человек не понравился своей чванливостью и надменностью, хотя и был не лишен привлекательных внешних данных. Александра была воспитана, как, впрочем, и все дети ее поколения, в полном повиновении своим родителям и, скорей всего, вышла бы замуж за этого парня согласно святой воле ее родителей. Но, к счастью, этого не произошло, началась гражданская война, и уже было не до свадеб и заранее запланированных браков.
«Боже, как я счастлива! Мне кажется, что я на самом деле самая счастливая девушка на свете!» – Александра завидовала самой себе, после того как Василий в лодке признался ей в любви и она первый раз в своей жизни страстно поцеловалась с мужчиной.
– Я никуда тебя больше от себя не отпущу, слышишь, Сашенька?! – покрывая ее лицо поцелуями, заверял Василий. – Выходи за меня замуж, Александра! Я клянусь тебе светлой памятью моих родителей и сестры, что сделаю все, чтобы ты была со мной счастлива, ни в чем не нуждалась и чтобы ты даже ни на секунду не пожалела в будущем о том, что вышла за меня замуж! – Молодые люди лежали, протянув ноги, в лодке и смотрели на плывущие по небу светло-голубые облака.
Не переставая восхищенно смотреть на своего любимого, Александра ответила на его предложение:
– Василий, я согласна стать твоей женой! Я остаюсь здесь, с тобой, и не поеду с маменькой и сестрой во Францию. Сейчас для меня самое важное – это ты. Хотя я и буду бесконечно скучать по ним. Наверняка папенька очень разгневается, что я вышла замуж без его родительского благословения, но это только первое время, он у меня очень добрый и очень любит нас с Ксюшей. Он потом поймет и простит меня. К тому же, мы ведь приедем к ним в гости, правда, Василий?
– Конечно, любимая! Да мы вообще можем повременить со свадьбой, подождем, когда твой отец вернется с фронта, попросим у него твоей руки, а потом, как полагается, пойдем венчаться в церковь.
Василий вовсе не был уверен, что Александра согласится выйти за него замуж. Скорее, наоборот. Поэтому услышав такое твердое «да» из юных уст девушки, был приятно удивлен и обрадован.
«Боже, неужели это правда? Она согласилась выйти за меня, нищего, безродного грека? От счастья у меня даже в глазах потемнело! Только с этого дня на меня ложится вся ответственность за наше будущее! Мне предстоит много учиться, а потом также много работать, чтобы выполнить все то, что я ей только что пообещал. Лишь бы Валентина Сергеевна не смогла переубедить Сашеньку в обратном! Сможет ли она, во всем послушная маменькина и папенькина дочка, противостоять всем тем доводам своей строгой и не терпящей возражений мамаши?» Влюбленные спешили обратно в гостиницу, ведь время, выделенное им Юдиной для прогулки, давно уже истекло.
Запыхавшись, с немного растрепанными на ветру волосами Александра влетела в свой гостиничный номер с двадцатиминутным опозданием. Валентина Сергеевна сделала, как подобает, недовольный вид, сухо попрощалась с Савулиди и приказала Саше идти умываться и ложиться спать.
Наутро состоялся неприятный и очень откровенный разговор между матерью и старшей дочерью.
– Мама! – набрав побольше воздуха в легкие, первой начала разговор Александра. – Я должна сказать вам что-то очень важное.
Валентина Сергеевна подняла кверху свои очки и, оторвавшись от чтения местной газеты, сказала:
– Я тебя внимательно слушаю, Александра.
– Маменька, я больше чем убеждена, что вы меня не одобрите и, может быть, даже проклянете, но я не могу поступить иначе. Не знаю, как вам это объяснить получше… В общем, я не могу жить без Василия! Я его очень люблю, и он меня любит очень! Он попросил стать его женой, и я согласилась. Я, мамочка, никуда не еду, я остаюсь здесь, в Батуме, жить со своим любимым человеком! – как можно тверже старалась произносить каждое слово Александра. Она боялась, что матери все же удасться со своими неоспоримыми аргументами ее переубедить. И тогда конец ее счастью с Василием!
– Да что ты такое говоришь! Ты это про что, Александра?? Ты хочешь предать, а по иному я это не могу назвать, свою семью, своего отца и мать?! Ты, урожденная Юдина, дворянка с внушительным наследством и высоким положением в обществе, хочешь связать свою судьбу с без рода и племени понтийским греком? И остаться жить в этой полумусульманской провинции?! Нет, даже и не думай ничего такого, я никогда не дам тебе моего благословления! И отец тоже бы так же поступил. Ты нас позоришь, Александра, неужели ты этого не понимаешь?!
Валентину Сергеевну просто колотило от ненависти к этому греческому юноше, который позволил себе попытаться украсть у нее дочь! Немного переведя дух, Юдина-старшая категорично заявила:
– Мы немедленно уезжаем вместе с англичанами. И если вам еще непонятно, – она уже обращалась к обеим дочерям, – то это вопрос жизни и смерти, потому что сюда очень скоро придут красные и тогда всем нам конец! – истерично кричала она. – Собирайте ваши чемоданы! Я скоро вернусь! А пока я вас закрою на ключ!
– Я все равно никуда не поеду, я остаюсь с ним! – кричала вслед матери Александра, колотя кулаками по закрытой двери.
Быстрым шагом, покрыв голову легким шелковым платком, Юдина шла по направлению к православному собору Святого Николая. Нужно усердно помолиться перед отъездом за всю свою семью, и особенно, за старшую дочь, попросить Господа наставить ее на путь истинный, и конечно же, и самой исповедоваться, спросив у батюшки совета, поведав ему о сложившейся в ее жизни столь непростой ситуации.
В православном храме курская помещица преклонила колени перед святым ликом Богородицы. Валентина Сергеевна произнесла несколько молитв перед иконой, перекрестилась и, оглядевшись вокруг себя, поискала глазами священника. Но его, как ей сказали, в данный момент в обители не было. Она искренне огорчилось этому, но все ж решила не терять времени на ожидание и прямым ходом направилась туда, где жил Василий Савулиди.
В то время Батум был совсем маленьким городом, и все его кварталы, так или иначе можно было сказать, находились в центре.
Придя по адресу, она увидела перед собой ветхий маленький домишко с покосившимся крыльцом и небольшим двором, в центре которого возвышалось в гордом одиночестве одно лишь инжировое дерево. Лишь только одна мысль, что ее драгоценная, выращенная в богатстве дочь могла бы остаться жить здесь, больно покоробила ее.