Небратья

Телефонный звонок сбросил с постели начальника Куртагского РОВД майора Дубинина Виктора Владимировича. Спросонок он ничего не понял, кинулся в райотдел полуодетым.

Этот человек не отличался стратегическим талантом графа Суворова, мужеством Спартака и выдержкой снайпера Людмилы Павлюченко. Он худо-бедно справлялся с наведением порядка в мирном городке, никогда не сталкивался с подобными событиями и просто растерялся.

Дежурный по РОВД смотрел на него со страхом и докладывал дрожащим голосом последнюю информацию – благо что таковая имелась! Банда, предположительно состоящая из трех боевиков, убила четверых инспекторов на посту ДПС, завладела оружием. Убийц случайно засек патруль, боевики были вынуждены отступить в Куртаг. По мере погони ранения получили двое полицейских – их жизням, слава богу, ничто не угрожает. Поселок на ушах.

Бандиты заблокированы в доме № 48 по Тихой улице, захватили мать с двумя маленькими детьми. Попытка штурма повлекла смерть четвертой заложницы – пожилой женщины. Изуверы настроены решительно, терять им нечего. Понятно, что при любой попытке атаковать в лоб количество мертвых заложников будет расти.

Террористы требуют пред свои ясные очи лично товарища майора. Если он не появится во дворе того самого дома через одиннадцать минут…

У майора Дубинина пересохло в горле. Он не был трусом, имел свой личный моральный кодекс, но в данной обстановке растерялся. Верное решение никак не приходило ему в голову. До места, где разыгрывалась трагедия, от районного ОВД было три минуты езды.

– Я отправляюсь туда, лейтенант. – Майор, смертельно бледный, поправил наспех застегнутый мундир, поискал на голове фуражку, которой там не было.

– Разрешите подсказку, товарищ майор? – смущенно проговорил дежурный. – В поселке Трубном дислоцирована группа спецназа отряда «Стяг». У вас имеется связь с ее командиром капитаном Горденко. Думаю, вы можете привлечь его к выполнению задачи.

От волнения майор напрочь забыл об очень важных вещах! Да, конечно! Он ведь прекрасно об этом знал! Двое суток назад в поселок Трубный под Куртагом, в предгорьях Хараратского хребта, прибыла мобильная группа специального подразделения, расквартированного в Ростове. Дюжина бойцов разместилась в здании заброшенного дома культуры.

О конкретной задаче отряда руководство районной полиции толком не знало. Согласно кое-какой просочившейся информации, оно было связано с ликвидацией районного подполья и лично его главаря Хасана Мирзоева, бывшего тракториста и победителя социалистического соревнования в девяностом году.

Ходили слухи, что этот тракторист имеет связи с неким чиновником районного масштаба, личность которого нуждалась в установке. Очевидно, у федеральных органов имелись какие-то зацепки на эту тему. Что нарыла группа, было неизвестно, но, по некоторым данным, ее миссия в районе завершилась, и бойцы готовились возвращаться на базу.

Пару раз капитан Горденко общался с майором Дубининым, всегда очень спокойно, без всякого нажима. Он ни в чем не подозревал майора полиции. Неприятного осадка у того не осталось.

«А ведь эти трое террористов могут быть связаны с Мирзоевым! – осенило Дубинина. – Почему нет? Неужели капитану не интересно? И вообще, с какого перепуга полиция должна выполнять чужую работу?»

– Что у вас случилось, майор? – спросил сонный голос, вылетевший из мобильного телефона.

– Это вы, товарищ капитан? – Майор волновался.

Он чувствовал, что заискивает перед младшим по званию, но ничего не мог с этим поделать.

– Вы удивительно проницательны, товарищ майор, – со вздохом проговорил капитан спецназа Антон Горденко. – Вам хватит пяти минут, чтобы четко, ясно, с расстановкой изложить суть проблемы?

Майор вспыхнул, но заставил себя собраться. Какого черта он пресмыкается перед капитаном, словно от этого человека зависит его карьера? Дьявол, но ведь так оно и есть! Ему хватило четырех минут, чтобы детально описать создавшуюся ситуацию.

– Сочувствую, майор, – сухо отозвался Горденко. – Эти парни явились в ваш монастырь со своим уставом. Это явно не то, чего вы ожидали от грядущего дня, верно? А теперь слушайте меня внимательно и не забывайте, что многие проблемы решаются одним поднятием задницы. Надеюсь, вы хороший специалист по имитации деловой активности? Через несколько минут вы должны быть на месте. Выйдете к бандитам. Они не станут в вас стрелять, потому что сами запуганы и ищут выход из создавшегося положения. Порешайте с ними вопросы, но постарайтесь сами не стать заложником. Обложите территорию, чтобы мышь не проскочила. Решимость можете не изображать, пусть бандиты видят, что вы испуганы. Внимательно выслушайте их условия. Думаю, что вертолет и миллион долларов с вас не потребуют. Им нужно лишь вырваться в горы и уйти на дно. Они скажут, что им нужен транспорт, например микроавтобус, и гарантии беспрепятственного отъезда. Пообещайте им «Газель». Минут черед двадцать именно на ней мы и прибудем. Тяните время, ссылайтесь на субординацию и невозможность в столь ранний час связаться с начальством. Постарайтесь до нашего приезда не совершать серьезных глупостей. Возникнет реальная угроза заложникам – выпускайте бандюков к чертовой матери, но не забудьте одновременно сообщить мне. Все.

Глава 2

С майора Дубинина в этот час сошло ведро пота. Как назло, больше не на кого возложить ответственность! Первый заместитель капитан Кожевников в отпуске на Алтае. Старший лейтенант Шумейко повышает квалификацию в Адлере. Самое время, черт возьми, этим заниматься! Все приходится делать самому!

В него действительно не стреляли. Пальба прервалась четверть часа назад, перемирие не нарушалось. Ночь отступала, небо понемногу серело. Полиция и гражданские активисты из числа местного казачьего братства оцепили территорию.

На безопасном удалении толпились люди. Первый страх прошел, появилось любопытство. Многие снимали происходящее на телефоны. Раненых полицейских машины «Скорой помощи» увезли в больницу.

В окнах блокированного здания иногда возникали лица боевиков. Негодяи держали перед собой плачущих детей, кричали, что убьют их, таскали за волосы молодую женщину.

– Товарищ майор!.. – Молодой лейтенант Санников в бессильной ярости сжимал кулаки. – Мы знаем эту семью. Адил погиб от бандитской пули два года назад. Вы слышали о нем, он был моим другом. Я знаю Аминат. Это беззащитная тихая женщина. За что им по жизни такое наказание? Что же творят эти уроды? Товарищ майор, разрешите пробраться в дом и уничтожить этих тварей?

– Отставить, Санников! – Майор Дубинин яростно кусал губы. – Никакой самодеятельности! Мы не имеем права рисковать жизнями невинных людей.

Заместитель начальника уголовного розыска Адил Исаев погиб два года назад. Дубинин в район приехал позже.

Информация о деле была поверхностной. Исаев вышел на след криминальной группы, имевшей связи с ваххабитами и переправлявшей опий в Ростов. Преступники дважды покушались на его жизнь.

Первый раз они попытались забраться в дом – напали ночью, взломав дверь. Исаев с супругой спали. Их дети в это время гостили у его матери в Отрадном. История была темная, но громкая – с выстрелами. Замысел бандитов потерпел фиаско. Исаеву и Аминат удалось уйти.

Сам он помалкивал, но ходили слухи, что супруги воспользовались тайным подземным лазом. Наличие такого – вовсе не излишество для семьи полицейского, работа которого связана с постоянным риском.

А вот второй раз бандиты не оплошали. Они расстреляли Исаева в собственной машине, когда он подъехал к зданию райотдела.

И какой реальный прок людям Дубинина с этого мифического подземного хода? Где его искать? Копаться в саду, в сараюшках, торчащих на задворках участка? А террористы будут на это смотреть и смеяться? О наличии или отсутствии тайного хода навеняка знала Аминат, но поговорить с ней в данную минуту было несколько проблематично.

– Эй, начальник, ты здесь?! – выкрикнул из дома Тархан. – Скромничаешь или ждешь, пока мы ментовскую сучку подстрелим?

– Говори! – объявил тот в рупор, стоя за углом в ближайшем переулке. – Это майор Дубинин, начальник РОВД. Чего хочешь? Кто ты такой?

– Так я тебе и сказал, – заявил Тархан и рассмеялся. – Ладно, начальник, не хочешь показать свое личико – шут с тобой. У тебя двадцать минут. Чтобы по их истечении рядом с домом задницей к крыльцу стояла машина с включенным двигателем и полным баком бензина. И ни души в округе, уяснил? Мы садимся в машину, едем в горы и как только понимаем, что ты честный и порядочный человек, – отпускаем заложников. Они и сами доберутся до поселка. Происходит обратное – и к Аллаху отправляются все трое, а тебя выгоняют из ментуры и отдают под суд. Понятен расклад? Так что давай не будем трепаться, заговаривать зубы, тянуть время, торговаться. Нет машины через двадцать минут – и первый заложник отправляется к праотцам! Время пошло! Ты точно понял? Может, прямо сейчас кого-нибудь расстрелять?

– Парень, успокойся. Будет тебе машина! – выкрикнул Дубинин.

Принимать дальнейшие решения ему, к счастью, не пришлось. На «Газели» с зашторенными окнами прибыла группа спецподразделения «Стяг».

Отъехала боковая дверь. Из микроавтобуса выбрались двое осанистых мужчин в серо-бурых комбинезонах. Оба с явно офицерской выправкой.

Из кабины спрыгнул еще один – высокий, жилистый, с вытянутым аристократическим лицом и короткой прической ежиком. Он исподлобья обозрел окрестности – скопившиеся кареты «Скорой помощи», толпу зевак и приободрившихся полицейских.

Рядовой состав до особого распоряжения остался в машине. Бойцы сидели на местах, кто-то позевывал, кто-то украдкой манипулировал клавишами телефона.

Офицеры закурили. Федеральный закон о борьбе с этим страшным социальным злом в группе спецназа как-то не прижился.

– Вот суки! – заявил не выспавшийся заместитель командира группы старший лейтенант Роман Воронец, черноволосый тридцатилетний парень, и сплюнул себе под ноги. – Откуда взялись эти твари в такую рань? Взбесили с самого утра. На такое способна только любимая жена!

– Ты вроде разведен, – лениво проговорил тридцатитрехлетний лейтенант Кабанов, светловолосый, невозмутимый, с простоватой физиономией.

– Вот я и говорю! – заявил Воронец. – Взбесили. Только мы начали по-настоящему отдыхать…

– Нормально. – Кабанов ухмыльнулся. – Расслабились уже. Что, товарищ капитан, восстановим силы после отдыха? – Он повернулся к командиру группы капитану Антону Горденко.

Тот с хмурым видом раздумывал, чего-то ждал.

– Еще один пессимист, блин!..

– Я не пессимист, Рома, – хмуро проворчал капитан, впиваясь пронзительным взглядом в Воронца. – Я злой, голодный и невыспавшийся оптимист.

– А на меня-то что смотришь, Антон? – смутился заместитель. – Я недостаточно крут и загадочен?

Первым делом Горденко связался по телефону с полковником Калашниковым Владимиром Николаевичем, командиром отряда, находившимся в Ростове.

Полковник уже проснулся, внимательно выслушал доклад и спросил:

– Все так плохо, капитан?

– Боюсь, что да, товарищ полковник. Уже были потери. Если не выполнить их требования, они опять начнут убивать заложников.

– Так работай, Антон Юрьевич. Кто не дает? – Полковник вздохнул. – У тебя имеются все полномочия на привлечение местной полиции. Ты же знаешь, как надо работать. Кто эти боевики – люди Мирзоева?

– Будем разбираться, товарищ полковник. Я так понимаю, вы даете официальное «добро» на проведение операции?

– Даю. Действуй, Антон. Не забывай докладывать.

Подбежал майор Дубинин с мучнистым, сведенным судорогой лицом.

– Доброе утро, капитан!

– Утро-то, может быть, и доброе, но вот вы!.. – пробормотал Рома Воронец, неприязненно разглядывая главного районного правоохранителя.

– Вы здоровы, майор? – Антон протянул руку, пожал трясущуюся ладонь и не удержался от шутки: – А то лицо у вас, Виктор Владимирович, как на фотографии с паспорта. Да и углекислый газ вы вырабатываете чересчур усердно.

– Я вдвое здоровее обычного, – проворчал Дубинин. – Хорошо вам издеваться, Антон Юрьевич! Вы не живете в этом городе. А у нас такое впервые. Наш Куртаг всегда был образцом спокойствия и размеренной жизни…

– Извольте доложить обстановку! – Антон нахмурился. – Полагаю, за то время, пока мы добирались до образца вашего спокойствия, здесь кое-что произошло. И перестаньте трястись. Терпение, майор, спокойствие и выдержка. Как у снайпера, понимаете?

Майор частил, проглатывал слова. Больше всего на свете ему хотелось сейчас переложить ответственность на чужие, желательно надежные плечи. Только после этого он смог бы успокоиться.

Дом, захваченный боевиками, блокирован полностью – таракан не проскочит. Террористы нервничают. Они явно не ожидали, что столкнутся с таким мужеством местных полицейских!

– И как они живут тут без мозгов? – вполголоса прокомментировал последний перл лейтенант Кабанов и отвернулся.

– Да ладно, великой мудрости люди, – с ухмылкой возразил Воронец и тоже крутанулся на каблуках.

Майор смутился еще больше, но продолжал частить. Мол, через пятнадцать минут боевики начнут расстреливать заложников, надо срочно что-то делать!

«Например, умное лицо», – подумал Антон и сказал:

– Хорошо, майор, мне все понятно. Отводите с позиций своих людей, но только тихо, без помпы. Пусть они займутся какой-нибудь куда более важной ерундой, например отгонят посторонних от места проведения спецоперации. На позиции выйдет спецназ. Мне прямо сейчас нужен человек, знакомый с домом, с семьей Исаевых. Надеюсь, найдется такой?

На позиции, с которых отползали полицейские, выдвигались бойцы спецназа. Они прятались в канавах, за палисадниками, брали на прицел притихшее здание. Офицеры оставались в тылу, держали связь по рации.

Сержант Бахметьев докладывал, что террористы не высовываются, вокруг дома наблюдается какая-то противоестественная тишина. Впрочем, временами оттуда доносится детский плач, перемежаемый злобными выкриками.

«Сомнительно, что боевики вызовут подкрепление с гор. Возможно, они успели доложить о происшествии своему руководству, но это не значит, что последнее тут же кинется вытаскивать их из дерьма. Это обычный рядовой состав, которым можно пренебречь. Значимых фигур среди троицы нет», – подумал капитан.

К нему подбежал офицер полиции с относительно смышленым лицом, козырнул, представился лейтенантом Санниковым. Парень излагал коротко, внятно и по существу.

Первое: он участвовал в погоне за боевиками от поста ДПС и мельком видел их. Второе: лейтенант был дружен с покойным Исаевым и знаком с его семьей. Террористов трое. Двое – выходцы с Кавказа, у третьего славянская внешность. Он говорит по-украински. Санников слышал, как тот ругается.

Ничего удивительного в этом нет. Жители западных областей незалежной частенько пополняют ряды кавказских бандитов, которых официальные украинские СМИ называют повстанцами и ополченцами. Ненависть на той стороне границы бьет ключом, отморозкам без разницы, в чьей компании убивать россиян.

Сообщение о наличии подземного хода в доме слегка насторожило Антона. Куда он ведет? Видимо, на задворки участка, туда, где он стыкуется с соседним. На улицу – нет, ни в коем случае. Обрывается где-то посреди участка? Тоже сомнительно.

Лаз должен иметь выход на собственную территорию, чтобы даже соседи его не заметили, но в таком месте, откуда несложно уйти. Только сараи на задворках, где-то там.

Капитан колебался. Искать потайную дверь? Полная дурь. Пусть она и найдется, но спецназовцам не удастся прокрасться бесшумно, да и времени нет.

Боевики этой штукой не воспользуются. Они про нее не знают. А Аминат Исаева не такая уж идиотка, чтобы ставить террористов в известность.

Офицеры присоединялись к своим бойцам. Антон пролез через штакетник, затаился в кустах черешни. У него возникло неодолимое желание сорвать пунцовую перезревшую ягоду, смачно разжевать, выплюнуть косточку.

Он подал знак Воронцу, разлегшемуся за дровяником, сместиться ближе к сараю. На всякий, как говорится. Кабанову велено было перебираться туда же. Нечего тут корчить непонимающее лицо!

– Убрать спецназ, живо! – вдруг истошно взвыл террорист, находившийся в доме. Видимо, «ротация участников АТО» не осталась незамеченной. – Вы что, не поняли?! Немедленно убрать спецназ!

– И вернуть обратно полицию, – невозмутимо пробормотал один из бойцов, находившихся на передовой позиции.

– Ага, прямо сейчас, – с ухмылкой проговорил его товарищ.

Боевик продолжал надрываться, уверял, что если спецназ не уберется восвояси, то он тут же приступит к ликвидации заложников.

– Напрягаем мы их, – прокомментировал ситуацию тот же боец. – Странно, а вот нас своим присутствием они нисколько не смущают.

– Эй, братва! – закричал из черешни Антон. – Вы совсем-то с головой не ссорьтесь, договорились? Вы же не шахиды. Жизнь прекрасна, согласитесь! Даже в тюрьме! В общем, слушай расклад! Вас блокировала группа специального назначения «Стяг». Сразу предупреждаю – мы злые, потому как не выспались. Имеется приказ – уничтожить банду, если вы начнете глупить. Убьете хоть одного заложника – проводим штурм и валим всех до одного! Что в вас ценного, чтобы оставлять в живых? Сложите оружие – сохраните жизнь. Мы люди официальные, а смертная казнь в стране, к сожалению, отменена. Да, тюрьма не сахар, но лучше, чем перспектива бесславно сдохнуть. Десять минут вам на то, чтобы пораскинуть последними мозгами и принять правильное решение. Это, кстати, очень много времени.

– Да пошел ты, начальник! – подумав, крикнул Тархан.

От внимания капитана не ускользнуло, что голос боевика как-то надломился и сделался глуше.

– А как тебе такой расклад, начальник? Мы не боимся смерти. Десять минут – это нормально! Вам как раз хватит их на то, чтобы подогнать к крыльцу «Газель» и всем уйти. Я клянусь, мы будем расстреливать заложников! А здесь такие очаровательные крошки!.. – Боевик глумливо поцокал языком. – Даже жалко, но что делать? Ты понял, начальник?

Антон ничего не ответил. Он не считал, что последнее слово определяет все, сместился от черешни ближе к сараям и оказался в «слепой» зоне. Там он привстал на колено и подал знак бойцам. Двое или трое из них демонстративно заворочались на другой стороне дороги, впрочем, из укрытий не выходили.

В доме заволновались. Похоже, все трое боевиков в данную минуту находились на фронтальной стороне здания.

Нервы капитана натянулись до предела. Что бы он ни говорил, существовала вероятность, что спецназ имеет дело с фанатиками и стрельба по заложникам не исключается.

Пальба действительно разразилась. Слава богу, не по гражданским! У террористов отказали нервы, они выпустили несколько длинных очередей через дорогу. Никто не пострадал.

Зашевелились кусты на западной стороне участка. Там образовались два бугорка, в принципе похожие на запущенные клумбы. Спецназовцы энергично перемещались, скатились с огорода, поползли по дорожкам. Риск был отчаянный, но в этот момент в западном окне никого не оказалось.

Бойцы привстали, бесшумно одолели открытое пространство, затаились под окном детской комнаты. Оставался один рывок – в дом. Несколько секунд лихорадочной возни, и дело в шляпе. За жизнь своих бойцов Антон не волновался – ребята натасканные.

Но вдруг эти твари успеют открыть огонь по заложникам? Отпускать бандитов нельзя. Нет никакой гарантии в том, что они не убьют в горах всю семью Исаевых как ненужных свидетелей.

Какая досада! Бойцы уже готовились к прыжку на подоконник, когда в доме раздалась зычная ругань главаря. Боевики забегали по комнатам. У них хватало ума не приближаться к окнам.

На лицах бойцов отразилось расстройство. Им приходилось держать паузу, не гнать коней, не лезть на рожон, убеждать врага в том, что он все делает правильно.

В доме царила атмосфера беспросветного уныния, помноженного на нервозность. Боевики прекратили транжирить боеприпасы. Артур презрительно скривился, отполз от порога, перезарядил автомат. В детской комнате заплакал ребенок.

Обозленный Тархан ворвался туда, ударил прикладом съежившуюся женщину и закричал:

– Заткни своих щенят, сука, пока я их сам не успокоил! Еще один писк!..

Треснула кожа на скуле Аминат, брызнула кровь. Женщина заплакала, обняла чернявую девочку, которая размазывала слезы кулачками. Встрепенулся мальчишка лет пяти. Он тоже плакал, но нашел в себе решимость с вызовом посмотреть на обидчика матери.

Тархан перехватил его взгляд, злобно засмеялся.

– Мент растет! – заявил он, вскинул автомат, чтобы выстрелить, но как-то вдруг занервничал, передумал.

– Вы сволочи! – прошептала женщина, закрывая собой малыша. – Неужели у вас нет детей?

– Представь себе, лапочка, нет, – отрезал Тархан. – И у тебя их не будет, если ты сейчас же не заткнешься!

Артур снова не выдержал, полоснул от порога длинной очередью.

– Что делать, Тархан? Это в натуре спецназ. Нам нельзя убивать заложников. Они же мокрого места от нас не оставят!

– Что, Артурчик, боишься за свою ничтожную жизнь? – осведомился Тархан. – Трусом ты оказался, брат.

– На себя посмотри, – огрызнулся Артур.

– Да пошли вы все! – завопил Петро Хлыст, выскочив из комнаты, расположенной на западной стороне дома.

Его физиономия цвела пятнами, он дышал так, словно убегал от разъяренного медведя.

– Да мне по барабану ваш Аллах. Почему я должен подыхать тут? Я жить хочу, мстить москалям за мою опозоренную Украину!

– Заткнись, чмо! – прорычал ему в лицо Тархан. – Повоюешь еще за свою гребаную батькивщину! Назвался груздем, так лезь в кузов, дятел!

Бормоча что-то себе под нос, Петро побежал в горницу, припал к зашторенному окну. Тархан ворвался в комнату, которую тот покинул, стоял там, хищно раздувая ноздри, зыркал глазами. Какого черта это ничтожество, носящееся со своим Бандерой как с писаной торбой, открыло окно?

Тархан встал за шторой, осторожно выглянул на улицу. Огород был пуст, за изгородью никто не мерцал, но он кожей чувствовал угрозу, чуял чужой дух. Боевик скрипнул зубами, захлопнул ставни и замкнул их на увесистый стальной крючок. Он даже не подозревал о том, в какое уныние вогнал спецназовцев, сплющившихся под окном. Яростно гримасничая, он выбежал в горницу.

Там уже хозяйничал Петро. Дверь в спальню была открыта. Связанные заложники сжались в кучку.

Артур отступил от входной двери, сел на пороге горницы, не выпуская из вида крыльцо за дверным проемом. Он сжимал в кулаке последнюю гранату и с танталовыми муками избавлялся от соблазна швырнуть ее на улицу.

Крышка подпола была отброшена. Петро спустился туда, возился в узком подземном мешке, который полчаса назад боевики бегло осмотрели и не нашли в нем ничего, достойного их внимания. По подземелью шнырял луч света. Гремели ведра, баки, с хрустом переломился хлипкий деревянный ящик. Потом что-то заскрежетало, посыпались банки, алюминиевая посуда.

Тархан поморщился и глянул вниз. Какого черта там творит этот укроп?!

Петро сдвинул с места и повалил обветшалый, обросший плесенью буфет. Над широким люком воспарила возбужденная физиономия украинца. Его ноздри раздувались, жилка на виске так дрожала, что чуть не прорывала кожу.

Петро проглатывал слова, заикался:

– Тархан, там какой-то лаз! Подземный ход или что-то в этом роде. Сам посмотри, если мне не веришь.

Тархан грубо оттолкнул сообщника, отобрал у него фонарь, скатился в подпол по прочной лестнице и почувствовал, как спина мгновенно взмокла от волнения. Слава Аллаху, неужели выручил?

Взору бандита предстала хлипкая дверца, сколоченная из обломков горбыля. Она держалась в закрытом виде за счет буфета, придавившего ее, и теперь чуть распахнулась. За ней виднелась черная продолговатая дыра, в которую, пригнувшись, мог протиснуться человек.

Плотоядно урча, Тархан сунул голову в отверстие, осветил тесную нору, укрепленную трухлявыми распорками. Земля осыпалась. Этим лазом явно давно никто не пользовался.

Он взлетел наверх, лихорадочно осмотрелся. Спецназ еще не шел на приступ. Петро таращился на него голодными глазами, дрожал от нетерпения. Насторожился приунывший Артур.

Тархан шагнул в спальню и буркнул подельникам:

– Берите мелких.

Сам он схватил за запястье ойкнувшую Аминат, поволок ее в подвал, грубо стащил по лестнице, подтолкнул к дыре, сдавил горло грязными ногтями и заявил:

– Спрашиваю только раз, дорогуша!..

Женщина с отвращением отпрянула. Запах пота, страха и гнили изо рта – сильнейшее химическое оружие!

– Живо говори, что это такое? Подземный ход? Он не засыпан, им можно воспользоваться? Куда ведет? Если соврешь, задушу на месте и тебя, и твоих гаденышей!

Аминат, полумертвая от страха и боли, с трудом ворочала языком, давилась кашлем. Она сказала, что не знает, в каком состоянии сейчас лаз. Он всегда здесь был, но они с мужем использовали его только раз. Два года назад уходили от убийц.