Небратья

Александр Тамоников

Небратья

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения.

Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

© Тамоников А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

В свете фар мелькнул дорожный знак, извещающий водителей о том, что они въехали в поселок Куртаг. Водитель подержанной белой «семерки» сбросил скорость и покосился на пассажира, сидящего рядом. Тот вальяжно развалился в кресле, но волновался, как и все. Он прерывисто сопел, постукивал пальцем по панели. Заворочался мужчина, сидящий сзади, подался вперед, вытянул шею.

Водитель, не дождавшись внятной команды, начал сдавать к обочине. До жилых кварталов оставалось метров шестьсот, прямо по курсу дорога входила в крутой поворот. Справа громоздился кустарник, слева – посадки пирамидальных тополей. О приближении цивилизации намекали лишь свалка бытовых отходов слева за обочиной да плоские крыши автомастерских.

На Ставрополье царила глухая ночь. Переливались глянцем, подмигивали звезды. На небе не было ни облачка.

– Еще пятьдесят метров, и тормози, Петр, – сипло, с сильным кавказским акцентом проговорил пассажир, устроившийся на переднем сиденье.

Он напрягся, зашевелились мясистые ноздри, глаза заблестели так, словно голодный хищник почуял добычу. Этого мужчину звали Вели Тархан. В прошлой жизни он работал следователем махачкалинской прокуратуры, где и обзавелся жировыми накоплениями, от которых в последующие годы так и не смог избавиться. Но избыток массы не давил на организм. Мужчина был ловок и проворен, голова работала, как компьютер, и никакая религиозная абракадабра не смогла бы затмить его разум.

Водитель обладал невзрачной славянской внешностью, именем Петр и погонялом Хлыст. Он послушно прибавил скорость, и машина запрыгала по обочине. Переднее колесо провалилось в ямку, «семерку» здорово тряхнуло.

– Проклятые москали! Ну что за дороги! – в сердцах воскликнул водитель на родной мове.

Вся остальная тирада, выданная им, не переводилась ни на какие языки, но очень точно отражала настроение Петра.

Мужчина, сидящий сзади, подтянутый, самый молодой, с крючковатым носом, заржал и поинтересовался:

– А что, Петро, мы ведь тоже с Вели москали или нет? – Кавказский акцент в его речи был не подавляющим, но тоже присутствовал.

– Вы неправильные москали, – проворчал, немного смутившись, водитель и сплюнул в открытое окно. – Да какие вы на хрен москали? Вы повстанцы, боретесь за правое дело, против тирании и кремлевской мерзости. За свою веру!

– Аллах акбар! – воскликнул Тархан. – Только ты, Петруха, не подмазывайся к нашему делу, у тебя в нем свой интерес, на который нам плевать. Ладно, заткнулись. Тормози, Петро. Артур, готовь железо.

Третий член группы, Комада Гуджи, охотно отзывающийся на погоняло Артур, начал вытаскивать из-под заднего сиденья укороченные десантные автоматы, завернутые в полиэтилен.

Белая «семерка» встала на обочине, метрах в сорока от поворота. Слева громоздились кусты, беспорядочно теснились деревья. Справа темная гуща немного разрежалась, но все равно непонятно было, что находится за изгибом дороги.

Тархан вскинул руку, включил подсветку часов. 2.48, 23 августа. До рассвета оставалось полтора часа. Он мысленно усмехнулся и подумал, что за это время можно провести не одну подобную акцию – рука набита, глаз-алмаз.

Троица насторожилась. По увечному асфальту загородной трассы плясали пятна света. В сторону Куртага ехала машина. Петро чертыхнулся на ридной мове, Тархан прошипел, чтобы он заткнул пасть. Пассажиры пригнулись, не желая маячить в окнах. Артур обнял автомат и с удобством разлегся на заднем сиденье.

По дороге в сторону Куртага проволоклась разбитая грузовая «Газель». Рессоры скрипели, лязгали, кузовная будка сотрясалась. Машина шла без груза, и складывалось впечатление, возможно, обманчивое, что жить на этом свете ей осталось недолго.

Пассажиры «семерки» угрюмо смотрели ей вслед. «Газель» ушла за поворот, шум затих. Мужчины облегченно вздохнули.

– Петро, остаешься в машине, – бросил Тархан. – Позвоним, когда придем на место. По сигналу сразу едешь. Ты знаешь, что надо делать. И не спать мне тут!

– Да когда же я спал? – обиделся Петро.

– Да всегда! – заявил Артур и хохотнул. – Спишь, зараза, пока жрать не захочешь.

Глухо посмеиваясь, мужчины выбрались из машины, повесили автоматы за спины и углубились в заросли. Водитель поерзал на сиденье и затих. Какое-то время из кустов доносились хруст и скрип, потом перед поворотом на Куртаг установилась тишина.

Через несколько минут две тени выскользнули из темных зарослей, залегли в высокой траве. Перед глазами мужчин была та самая дорога, идущая в поселок, но уже за поворотом. Обочина в этом месте была свободна от кустов и деревьев.

В сорока метрах от кустарника располагался стационарный пост ГИБДД – круглая будка с винтовой лестницей, ведущей к ней. Под будкой приютилась полицейская машина с выключенным двигателем и погашенными огнями.

На посту горел свет, там кто-то бухтел, звучала музыка. По обочине прохаживались два инспектора в полной форме с автоматами на плечах. Они о чем-то оживленно переговаривались, смотрели вслед уходящей «Газели» с разбитым кузовом. Видимо, ребята остановили машину – чем еще заняться в три часа ночи? – помурыжили водителя, но в итоге отпустили с миром. Порывистый теплый ветерок доносил смешки, беззлобные бранные словечки. Служба была в разгаре. Ладно, хоть не спали, и то хорошо.

– Петро, за работу! – бросил в мобильник Тархан и выключил его.

Мужчины поползли по траве, волоча за собой заряженные автоматы. Они начинали возбуждаться, сдерживали нетерпение. Вот оно, состояние, не сравнимое ни с наркотическим кайфом, ни с алкогольным опьянением.

«Газель» исчезла за поворотом, устремилась к поселку, до которого было рукой подать. Инспектора закурили, дружно зевнули. Один отошел в сторонку, помочился.

– Облегчил душу, Серега? – с усмешкой осведомился товарищ.

В его речи тоже присутствовал неистребимый кавказский акцент. Пост на дороге, похоже, был интернациональный.

Через минуту инспектора насторожились. Из-за поворота приближалась еще одна машина. Она не превышала скорость, еле тащилась. Это был старенький белый «ВАЗ» седьмой модели. Из выхлопной трубы постреливал голубой дымок.

Тормозить ее не пришлось. Водитель сам сместился к обочине и встал недалеко от поста. На машине перекрестились лучи фонарей.

В салоне находился только водитель, какой-то неказистый лысоватый мужичок со славянской внешностью. Не выключая двигатель, он выбрался из машины. В руках дядька держал потрепанный атлас автомобильных дорог Северного Кавказа. Мужчина явно заблудился. Он как-то робко, почти заискивающе улыбался, щурился, пытался разглядеть человеческие лица за ослепляющим светом.

– Это самое, извиняюсь, мужики, – пробормотал он. – Я вроде не туда свернул. Тут какой-то Куртаг. Не знаю такого. Подскажите, как в Славянское проехать.

– Классная тачка, – заявил сотрудник ДПС.

– Сдадим на металл? – предложил его приятель.

– Да ладно. В этой глуши народ и не на таких развалинах ездит.

– Только не я, – возразил коллега. – Тесновата. У меня в такую тачку самооценка не поместится. Эй, приятель, а что у нас с техосмотром? Страховка, огнетушитель, все дела?..

– Мужики, да все в порядке, – пробормотал водитель, собираясь вытащить документы из поясной сумки. – Вот смотрите, все есть. Мне бы в Славянское попасть, люди добрые.

Инспектора расслабились, подошли поближе. В поясной сумке не было никаких документов. В свете фонаря блеснули ствол пистолета и желтозубый мстительный оскал. Прогремели два выстрела.

Первому инспектору пуля пробила скулу, он повалился с изувеченным лицом. Второму водитель «семерки» попал в грудь. От мгновенной смерти его спас бронежилет, но ненадолго. Инспектор рухнул навзничь, выронил автомат, закричал и тут же подавился, парализованный болью. Качество бронежилета оставляло желать лучшего.

Пауза в стрельбе была недолгой. Петро Хлыст поднял упавший фонарь, направил его на жертв и выпустил еще несколько пуль. Первый инспектор уже был мертв, дополнительная пуля в черепе роли не играла. Второму комочек свинца вскользь ударил по виску, лишил чувств. Следующая пуля разворотила переносицу.

Наслаждаться содеянным убийца не стал. Он резво и очень даже вовремя метнулся за «семерку».

На звуки выстрелов из будки выскочили еще два сотрудника дорожной полиции, ошеломленные, перепуганные. Оба, видимо, только что проснулись.

Сцену злодеяния освещала лишь луна, и полицейские не сразу разобрались, что же произошло. Ночь, одинокая машина на обочине, рядом с ней вроде кто-то лежит…

Они загремели вниз по лестнице, передергивая затворы. Первый спрыгнул и словно споткнулся, когда гавкнул автомат. Парень взмахнул руками, будто пловец брассом, и повалился. Его напарник бросился обратно в будку, перепрыгивая через ступени.

Но Артур привстал из травы, взял его на прицел и нажал на спусковой крючок. Гаишник споткнулся, не допрыгав до двери. Он схватился за перила, зашатался и вывалился из будки на землю. Тело откатилось на пару метров, дернулось несколько раз.

– Бинго, – резюмировал Артур, вставая с колен.

Боевики осторожно подошли к убитым. Со стороны дороги, посмеиваясь, приближался Петро.

– Нормально, братья, – сообщил Вели Тархан. – С задачей справились, надо уходить. Скоро менты приедут на шум.

– Смотри-ка, он еще дергается, – удивленно заметил Артур, ткнув носком башмака тело, лежащее под лестницей.

В спине у инспектора засело несколько пуль, но он еще не умер, вцепился ногтями в землю, пытался подтянуться. Кровь хлестала из горла.

– Движение – это жизнь, – заявил Артур и выстрелил бедняге в голову.

Тот дернулся и затих.

– Надо же! – Тархан злобно рассмеялся. – Прямо сказка с хорошим концом. Все умерли в один день.

– Смерть шакалам! Туда им и дорога. Ненавижу этих чертовых москалей! – проворчал Петро и пнул безжизненное тело.

– Уходим, братья! – заявил Тархан. – Собрать оружие, и в машину. Заедем в лес, а как утихнет буза, такую же зачистку проведем на восточном посту.

Боевики торопливо собирали автоматы, когда к ним тоже пришла беда. Видать, не все полицейские в этом городке халатно относились к своим обязанностям!

За кустами раздался пронзительный рев, и с проселочной дороги на шоссе выпрыгнул пропыленный «УАЗ» патрульно-постовой службы. Он был набит полицейскими.

Последовала немая сцена. Оторопевшие боевики застыли с открытыми ртами. Вот шайтан!

Водитель «УАЗа» от неожиданности тоже дал по тормозам. Включенные фары прекрасно освещали участок трассы с будкой ДПС, тела, разбросанные вдоль дороги.

Тут-то и началось светопреставление! Боевики дружно вскинули автоматы и открыли беспорядочный огонь. Матерщина ударила залпом из луженых глоток. Трудно удержать за зубами великий и могучий!

Разбилось стекло в патрульной машине, закричал раненый. Но это не помешало остальным сотрудникам полиции приступить к выполнению должностных обязанностей. Разразилась пальба из открытых окон. В ход пошли штатные автоматы, табельные пистолеты Макарова.

Взревел двигатель. «УАЗ» запрыгал по шоссе, приближаясь к будке.

– В машину! – страшным голосом взвыл Тархан, и боевики бросились к «семерке».

Патрульные чуть замешкались. Переднее колесо «УАЗа» застряло в канаве, и этих секунд людям Тархана хватило на то, чтобы загрузиться в машину. Дорога в обратную сторону оказалась перекрыта, можно было ехать только в поселок.

Полицейские перезаряжали оружие, исполняя на разные голоса нецензурные арии, водитель «УАЗа» отчаянно газовал, а «семерка» уже сорвалась с места и понеслась по дороге. «УАЗ» запоздало пристроился ей в хвост, двигатель ревел на полных оборотах, хрустели переключаемые передачи. Патрульная машина оказалась мощнее разбитого «ВАЗа» и сразу стала сокращать расстояние.

– Не возьмете, сволочи, не на тех напали! – с надрывными нотками пожарной сирены кричал Петро, с устрашающей резвостью выкручивая баранку.

Машина вписалась в крутой поворот, пронеслась через жидкую лесополосу. Впереди лежал Куртаг – довольно скученный населенный пункт, состоящий преимущественно из частных домов. Промелькнули заправка, одноэтажный неказистый магазин.

Спустя минуту машина, уходящая от погони, уже мчалась по населенному пункту. В Куртаге имелась лишь одна приличная дорога – улица Первомайская, насквозь прорезающая городок. Покрытие здесь было в принципе асфальтовое. Выбоины, конечно, встречались, но не на каждом метре.

– Петро, гони! – проорал Тархан, выбил прикладом боковое стекло. И начал грязно ругаться, когда его засыпало осколками.

Мимо машины проносились небогатые строения за простыми палисадниками, нарядные коттеджи, принадлежащие обеспеченным слоям населения. Чернели улочки, примыкающие к Первомайской.

Тархан высунулся по пояс, ударил из автомата. Машина подпрыгивала, пули летели куда угодно, но не в цель.

Водитель «УАЗа» тоже давил на газ и не отставал. Он принялся бросать машину от обочины к обочине, чтобы увернуться от выстрелов.

Активизировался Артур, сидевший за своими приятелями. Он колотил прикладом по заднему стеклу. Оно покрылось сеточкой морщин, потом осыпалось. Боевик не стал выбивать его полностью, ограничился рваной дырой.

Он открыл огонь, не жалея патронов, и в четыре секунды опустошил магазин. Потом Артур сполз с сиденья, чтобы вставить новый.

Экипаж патрульной машины тоже не молчал. Темноту прорезали частые вспышки.

С треском разлетелись зеркала заднего вида на «УАЗе». Тархан мстительно захохотал. Похоже, пули кого-то задели. Раздался вскрик. Но пострадал явно не водитель. Полицейская машина продолжала висеть на хвосте у «семерки».

– Шайтаны, сволочи, кацапы хреновы! – завел старую песню Петро и вдруг круто вывернул баранку.

– Куда?.. – встрепенулся Тархан.

– А ты ослеп, да? Не видишь, что нам дорогу перерезали?! – выплюнул Петро.

Зрение его не подвело. Прямо по курсу в конце прямой как стрела улицы зажглись фары. С примыкающей дороги выворачивала машина. Она закрыла проезд, было видно, как из нее выскакивают люди.

А Петро уже въезжал в узкий переулок, заросший бурьяном. Машины здесь, похоже, ездили редко, трава поднималась по пояс. «Семерку» безбожно трясло, мелькали горы бетонных плит, детская песочница, какие-то игрушки, разбросанные где попало. В колее мелькнула в свете фар кукла с разведенными руками и выколотыми глазами. Тут же прозвучал треск – по ней проехала машина.

Патрульный «УАЗ» сворачивал в переулок, не отставал. Преследователи тоже не экономили боеприпасы.

Последовал крепкий удар в правый бок «семерки». Петро проглядел выступ в кирпичной ограде, вмялась дверца. Машина выкатилась на параллельную дорогу, помчалась по ухабам. «Улица Тихая», – мелькнула надпись на заборе в свете фар. Дезориентированный Петро уже плохо понимал, куда едет.

В спину светили фары, трещали очереди. Боевики огрызались, не целясь. Эти парни не были шахидами, умирать в их планы не входило. Им нравилась земная жизнь со всеми ее удовольствиями и развлечениями.

Тархан орал, чтобы Петро не снижал скорость. Артур вертелся на заднем сиденье, поливал огнем преследователей. Но особого толку от этой пальбы не было. Машину подбрасывало, как на вибростенде. Вдруг она завиляла, стала носиться по всей ширине проезжей части, зацепила столб электропередачи, теперь уже другим боком.

– Эти подлюки колесо прострелили! – закричал Петро и надавил на тормоз.

Машина накренилась, встала поперек улицы в двух шагах от дорожки, усыпанной щебенкой и ведущей к дощатым воротам. Продолжать движение не было ни смысла, ни возможности.

Боевики посыпались наружу. Сквернословил Петро – его автомат зацепился ремнем за баранку. Артур помчался за капот, волоча сумку с боеприпасами. Тархан распластался на проезжей части, постреливал короткими очередями.

Полицейский «УАЗ» ушел с дороги, заехал за груду бетонных плит. Уцелевшие патрульные покидали машину, залегали за укрытиями.

И все бы ничего, но с обратной стороны объявилась еще одна машина, видимо, та самая, которая пыталась заблокировать проезд на Первомайской. Дальний свет фар озарил дорогу. В безрассудную атаку полицейские не бросались – спрыгивали с машины, разбегались. Западня!

Боевики отползали к воротам. Огонь уплотнялся, и другого выхода у них не было. Артур швырнул наступательную гранату «РГД». Она взорвалась посреди дороги, но никому не навредила.

В окрестных домах уже кричали люди, плакали дети. Надрывалась собака.

Тархан подбежал к воротам, в которых имелась калитка, пнул по ней – заперто изнутри. Он выпустил очередь в то место, где должен был находиться засов, снова пнул – калитка распахнулась. Все трое, отталкивая друг друга, полезли во двор.

Навстречу, бренча цепью, бросился лохматый пес. Его будка находилась недалеко от ворот. В страхе отпрыгнул Петро. Артур стегнул очередью. Лай оборвался, собака покатилась по земле, жалобно скуля.

Люди завертелись. Они находились в замкнутом дворе – несколько сараюшек, веранда, облепленная вьюном, небольшой кирпичный дом с пристроенным гаражом и чердаком. Артур помчался за угол и встал как вкопанный. Другая сторона сада выходила на улицу Первомайскую. Там провизжала тормозами машина, кричали люди, клацали затворы.

– Обложили, суки! – взвыл Артур и побежал обратно.

Физиономия молодого боевика перекосилась от страха. В эту ночь он точно не планировал умирать! И в тюрьму ему не больно-то хотелось. Но вряд ли они туда попадут. За убийство четырех своих товарищей полицейские пристрелят их, не задумываясь, как бешеных собак!

– В дом, живо! – бросил Тархан.

Гремя оружием, топая как слоны, боевики взлетели на крыльцо. Дверь пала под сокрушительными ударами, щеколда вылетела вместе с шурупами. Трое боевиков ворвались в дом. На их радость, он оказался небольшим, всего три комнаты и крохотный предбанник с окном рядом с входной дверью.

Черноволосая женщина в длинной сорочке ахнула и метнулась в детскую спальню. Там в кроватях терли глаза и взахлеб рыдали детишки: мальчик и девочка.

– Стоять! – рявкнул Тархан.

Женщина не послушалась, схватила детей в охапку, забилась в угол. Ребятишки прижались к матери, испуганно хлопали глазенками.

Из другой комнаты Петро вытащил за руку морщинистую старуху с серой истонченной кожей и седыми волосами. Женщины были очень похожи, явно родная кровь. Водитель швырнул пенсионерку в тот же угол.

– Что вы делаете? Оставьте нас в покое! – чуть не хором закричали женщины.

– Заткнулись, вашу мать! – взревел Тархан, подбежал к окну, быстро глянул в него и отпрянул. – Лежать, не шевелиться! – прорычал он, нависая над несчастными женщинами и детьми. – Встанете с места – пуля в голову! И вам, и вашему отродью!

Беззащитные обитатели дома ошалели от страха. Они и не думали сопротивляться.

Петро, взволнованно пыхтя, шатался по комнатам. Артур распластался за порогом перед крыльцом, выпустил на улицу длинную очередь. В ответ захлопали беспорядочные выстрелы – полиция сжимала кольцо.

– Тархан, окружают!

– Неужели? – проворчал главарь, в бешенстве шныряя глазами по сторонам.

В опрятной гостиной на комоде стояло фото в траурной рамке. Он схватил его, всмотрелся. На снимке был запечатлен молодой мужчина в парадной полицейской форме. Он насмешливо смотрел в объектив.

– Кто это? – прорычал Тархан, суя фото под нос молодой женщине.

– Это мой муж… Адил Исаев, – спотыкаясь, пробормотала она. – Он работал в уголовном розыске, погиб два года назад.

– Так ты вдова мента? – выкрикнул от порога Артур. – Тогда тебя не жалко!

– Имя! – Тархан ткнул в женщину пальцем.

Та съежилась от страха, прижала к себе примолкших детишек.

– Аминат Исаева.

Ей было не больше тридцати, побледневшее лицо тряслось от страха.

– Эта?.. – бандит направил палец на пожилую женщину.

Та хотела что-то сказать, но закашлялась, побагровела.

– Азиза Руслановна, моя мама. Пожалуйста, не трогайте нас…

– Группен-секс, – заявил Петро, всовываясь в комнату, и глумливо поморщился. – Фу, страшная-то какая!..

– Да нормальная жена, – ответил от порога Артур. – Можно одну в ресторан отпускать и не бояться.

– Петро, пошел вон отсюда! – вскипел Тархан. – Держать окна, не пускать ментов! А то будет вам и секс, и море бабла!

Снаружи ударила тугая автоматная очередь. Менты, похоже, увлеклись. Пули пробили окно в маленькой прихожей, расколотили зеркало, обрушили полку с посудой. Завопили женщины, истошными голосками закричали детишки.

Боевики ругались, двигались по дому осторожно, держась подальше от окон. Тархан засел в спальне, выходящей на восточную сторону участка. Петро занял позицию у заднего окна и следил за обстановкой.

Три патруля ДПС уже окружили участок по периметру. У них явно были раненые. Не просто же так ревела сиреной приближающаяся машина «Скорой помощи».

Сотрудники полиции еще не растеряли решимости по-быстрому разделаться с бандой. Отдельные группы держали связь по рации, иногда перекликались.

Сигнал о чрезвычайном происшествии уже наверняка встряхнул местное отделение полиции. Да и так все было понятно. Вряд ли кто продолжал спокойно спать под такой грохот.

Поселок сотрясался от автоматной пальбы. Не менее десятка разозленных полицейских окружили неприметный домик на Тихой улице. Некоторые проникли на территорию с соседнего участка, рассредоточилась за грядками и сараями. Двое укрылись за банькой, в которой мать семейства после потери кормильца ни разу не мылась. Несколько человек залегли за воротами, постреливали в распахнутую калитку. Территория была блокирована полностью. Все пространство простреливалось.

У лейтенанта патрульно-постовой службы что-то чесалось. Он подгонял подчиненных энергичными командами.

Забор с фронтальной стороны участка был жидковат. Пары слабеньких гранат хватило, чтобы повалить его почти полностью. Обрушились хлипкие дощатые конструкции, подгнившие опорные столбики. Осела пыль, и взорам залегших полицейских предстал дом на краю пустого двора.

Стражи порядка торжествующе загудели. Они открыли огонь по дому. Пули крушили оконные переплеты, рвали в труху наличники. Двое перебежали дорогу. С обратной стороны дома тоже велась стрельба. Боевики перестали отвечать, начали беречь боеприпасы. Подошла еще одна патрульная машина, встала на безопасном удалении.

– Тархан, что делать? – прокричал Артур, откатываясь от порога, раскрошенного пулями. – Они же штурмовать сейчас начнут!

Решение главаря банды не отличалось оригинальностью. Тархан с автоматом наперевес ворвался в спальню, где съежились в углу полумертвые от страха заложники.

Он схватил за локоть пожилую женщину, рванул ее и выкрикнул:

– А ну, пошли, старая! И заткнись, а то быстро пасть порву!

– Не трогайте ее… – пискнула Аминат и взвизгнула от боли, когда Тархан ударил ее ногой по бедру.

Он вытолкнул несчастную женщину из спальни, оттуда – в прихожую, прикрылся ею и заорал в дверной проем:

– Не стрелять! Здесь женщина! – Бандит грубо повернул пенсионерку к себе.

Женщина не была героиней. Она омертвела от страха не только за себя, но и за дочь с внуками. Морщинистое лицо было белее простыни, она пыталась что-то сказать, но ужас сжал ее горло.

– Ну что, Азиза Руслановна, или как там тебя, ты свободна. Иди отсюда! – крикнул Тархан ей в лицо.

Не успела она опомниться, что-то возразить, как он подтащил ее к порогу и вытолкал на крыльцо.

– Шагай! – Тархан вскинул автомат, выразительно повел стволом. – Уноси ноги, пока я не передумал!

– Нет, – с трудом прохрипела женщина, упираясь ногами. – Аминат, детишки!.. Я никуда без них не пойду. Оставьте нас в покое.

– Пойдешь, сука! – Боевик сбросил женщину с крыльца и спрятался за косяк.

Она упала, но серьезных повреждений не получила, поднялась, давясь слезами. Искра решимости блеснула в женских глазах. Простучала очередь из-за косяка. В старуху словно ударила струя из брандспойта. Она упала, покатилась по двору, осталась лежать, уткнувшись носом в землю и раскинув руки.

Молодая женщина в доме, видимо, все поняла. Она жалобно, протяжно завыла и вдруг замолчала. Настала оглушительная тишина. Помалкивали бандиты и полицейские, окружившие дом. Под мертвым телом образовалась лужа крови. Она вытекала из раскроенного черепа, расползалась по земле тонкими дорожками.

– Эй, менты, еще вопросы есть? – злорадно выкрикнул из-за косяка Тархан. – Прекратить огонь, всем отойти! В доме трое заложников – Аминат Исаева и двое ее несовершеннолетних детей. Если прозвучит еще хоть один выстрел, мы продолжим убивать заложников! При первой же попытке проникнуть в дом положим всех! Через пятнадцать минут посреди этого двора должен стоять начальник вашей гребаной городской ментуры! Время пошло!