Настольная книга сердцеедки

– Слушай! – проорала Аврора в ухо Даше. – Если я выпью еще один коктейль, я выживу?

– Конечно! – закричала Даша. – Даже похмелья не будет!

Про похмелье Аврора не очень поверила, но все же смело пошла в бар. Едва она пригубила напиток, ощутила сзади какой-то жар. Обернулась: прямо за ней стоял полуголый мужчина в джинсах и высоких кожаных ботинках. Ботинки почему-то Аврору очень заинтересовали: они были, по всей видимости, очень дорогие, возможно, ручной работы и, вполне вероятно, сшиты на заказ.

А их владелец… Ох… Фантастической красоты блондин с такими наглыми глазами, что от одного его взгляда можно было испытать оргазм.

– Здесь есть еще малый танцпол, – заявил он. – Не хочешь посмотреть?

«Малый танцпол? – подумала Аврора. – Не смешите меня…» Но ей даже понравилась его искренность. Все так просто, да? Шила-то в мешке не утаишь… Все и так ясно: он хочет ее, она хочет его…

Аврора положила руку ему на затылок и прикоснулась губами к его губам, отчего явственно услышала шум у себя в голове и чуть не потеряла сознание. В прямом смысле. Ей захотелось мужчину так, как заядлому курильщику хочется сигарету в конце рейса Москва – Сингапур, когда двадцать часов лету, а курить не разрешается…

В обнимку они тихо добрались до лестницы, поднялись наверх и уже почти открыли высокую черную дверь в комнату, как вдруг Аврора услышала гневный окрик:

– Аврора! Ты куда собралась?

Аврора обернулась и увидела Дашу, которая буквально метала громы и молнии. Спутник Авроры как-то сжался и отпустил девушку.

– Все! – бушевала Даша. – Поехали отсюда!

– С какой стати?! – возмутилась Аврора. – Ты что, взбесилась?

– А ты… – Даша замахнулась на молодого человека, а тот что-то пискнул и отпрыгнул подальше. – Какого черта ты тут вытворяешь?! Не видишь, это моя подруга?! Ты что себе позволяешь?

Аврора, открыв рот, наблюдала за странной сценой. К сексу она уже потеряла интерес – несостоявшийся любовник вел себя уж больно жалко, но необъяснимая реакция Даши ее если не напугала, то сильно удивила. Может, она все-таки лесбиянка?

– Объясни мне… – начала было Аврора, но Даша уже тянула ее за руку.

– Сматываемся отсюда! – понукала ее приятельница. – Ну, шевелись!

Даша бесцеремонно расталкивала народ и даже не обратила внимания на Ярика, который зазывал их за свой столик. Только оказавшись на улице, она, казалось, немного успокоилась.

– В чем дело-то? – настаивала Аврора.

Даша некоторое время размышляла, постукивая ногой по земле, после чего сложила руки, как для молитвы, и произнесла:

– Слушай, вот нам было весело, да?

Аврора кивнула, подтверждая.

– Но ты понимаешь, при всем при том это довольно… стремные типы. Со странностями. – Даша выразительно посмотрела на Аврору – так, словно хотела мысленно передать какую-то информацию. – С большими странностями.

– Зачем же мы тогда сюда поехали?

Даша пожала плечами:

– Ну… Ведь было весело?

– Было! – согласилась Аврора. – Только я не представляю, что такого могло произойти…

– И хорошо, что не представляешь, – перебила ее Даша. – Слушай, сейчас не время для такого разговора. Давай мы вернемся к нему позже, если все еще будем общаться? Ладно?

Авроре ничего не оставалось, как согласиться. И она поплелась за странной новой знакомой. Хотя, надо сказать, пару раз она чуть было не набросилась на Дашу сзади – был большой соблазн вцепиться ей в горло и душить, пока та во всем не признается.

Девушки с неимоверными усилиями спустились по лестнице на набережную: и сама лестница была старая, и перила будто вросли в землю – чтобы опереться на них, нужно было сгорбатиться. А на ступенях были такие наслоения льда и такие колдобины, что Даша на своих невозможных шпильках чуть было не рухнула вниз вместе с Авророй, в которую вцепилась мертвой хваткой.

– Уф! – выдохнула наконец Даша, ступив на ровную поверхность. – Ну и спуск… Ну, как настроение?

Аврора прислушалась к себе. Настроение у нее вроде было все еще приподнятым.

– Тогда поедем знакомиться с мужчинами?

Аврора энергично закивала.

– С нормальными мужчинами… – бубнила Даша себе под нос, ловя машину. – Миллионеры, знаменитости, дети политиков… Никакого беспредела! Вот я маме расскажу, что тут Ярик вытворяет!

– А твоя мама знает Ярика? – вмешалась в ход ее мыслей Аврора.

– Знает… – фыркнула Даша. – Да она один раз его в подвале закрыла, и он там год просидел… Ой! – приложила она руку к губам. – Слушай, отстань от меня со своим Яриком!

– Это, между прочим, твой Ярик! – возмутилась Аврора.

Но поссориться не вышло – они уже приехали на Мясницкую.

– Тут все по-другому, – предупредила Даша.

Они прошли один двор, второй и очутились перед старым розовым домом в форме буквы П.

– Туда! – Даша ткнула пальцем в угловой подъезд, и скоро они уже поднимались в старом лифте, еще с решеткой в качестве двери, на последний этаж.

Дверь им открыл пьяненький мужчина в очках, который ел что-то аппетитное из глубокой тарелки и одновременно пританцовывал. Из квартиры слышались трели Пугачевой.

– Даша! – воскликнул мужчина. – Вот счастье привалило! Егор! – завопил он, проглотив еду. – Тут к нам Зверева пожаловала! С красавицей-подругой!

Авроре, конечно, стало приятно оттого, что ее назвали красавицей, так что она быстро позабыла странности предыдущей вечеринки и улыбнулась во весь рот.

В коридоре появился высокий, мускулистый мужчина в брюках галифе, майке в обтяжку и кошмарном женском парике: старом, рыжем и лохматом. К тому же парик то ли сидел криво, то ли был надет задом наперед.

– Даша! Чмок-чмок-чмок! А я такой холодный, ла-ла-ла…

Даша на секунду будто замерла, а потом расхохоталась – да так, что сползла по косяку.

– Ну, что же ты, скотина, гостей на пороге держишь! – все тем же манерным голоском говорил мужчина, обращаясь к первому, с тарелкой. – И жрет, и жрет, как будто и так в штаны не влезает! – Он выхватил тарелку, подцепил с нее на вилку нечто и сунул неопознанную еду в рот. – Ой, клянусь Пугачевой, это божественно…

Даша тем временем поднялась с пола, утерла слезу, которая вытекла из глаза вместе с тушью.

– Знакомься! – торжественно объявила она. – Это моя подруга Аврора, а это – Денис, худший певец в мире.

Денис снял парик и шлепнул им Дашу по голове.

– Тьфу! – возопила Даша. – Из него же животные разлетаются!

– Нет никаких животных! – обиделся Денис. – Это парик моей бабушки, царствие ей небесное.

– Знаю я твою бабушку, – кивнула Даша.

– Бабушка, святая женщина, завещала мне эту квартиру, так что я о ней – только хорошее! – воскликнул Денис. – С тех пор как я здесь живу, ни разу не вспомнил, как она орала мне с пятого этажа: «Эй, говнюк, иди обедать!» Ну, что вы встали, что встали?! – закричал он. – Как маленькие! Давай, – бросился он к Авроре, – ручку сюда, ножку сюда, ботиночки снять… Или сама справишься?

Аврора рассмеялась и сняла дубленку.

– Так! – завопил Денис. – Наша сегодняшняя вечеринка посвящается Алле Пугачевой! Парик… Где парик? Парик верните!

Аврора подняла с пола парик и протянула ему, Денис кое-как надел его ей на голову:

– Хором поем под караоке! Вперед!

Они прошли в комнату, в которой люди в блестящих красных, черных и каких попало париках и шиньонах отплясывали под песни Пугачевой. Денис бросился к микрофону и запел:

– До сих пор стою я у той черты…

Голос у него, кстати, был сильный, хорошо поставленный, и он так артистично изображал приму эстрады, что все замирали от восторга.

– Вот мои друзья детства, – сообщила Даша. – Дружим, так сказать, семьями.

– Класс! – произнесла Аврора.

– Вы есть хотите? – подошел к ним симпатичный молодой человек. – Меня Витя зовут.

– А что это такое? – полюбопытствовала Аврора.

– Ну, вообще-то сначала были калифорнийские роллы, только они у Миши развалились. Но все равно ужасно вкусно, – охотно рассказал Витя и, зачерпнув вилкой кашу загадочного цвета, предложил Авроре.

Она попробовала и поняла, что страшная на вид еда действительно очень и очень вкусная.

– Будешь? Пойдем на кухню, а то у меня от Пугачевой уже раздражение на коже.

Они перебрались на кухню, Витя переложил роллы с подноса в тарелку, налил в высокий бокал колы со льдом и уставился на Аврору.

– Я бы хотел жить на последнем этаже небоскреба, – сообщил он, пока Аврора жевала. – На тридцать пятом, например. Я бы каждое утро орал: «Я король мира!» И чтобы стиль был японский, аскетичный: все белое, дерево коричневое, а спать и есть на полу…

– А ты где живешь? – поинтересовалась Аврора.

– В соседнем подъезде.

– Но… – Аврора отложила вилку и отпила колы, – ты же можешь переехать.

– Дело в том, – вздохнул Витя, – что меня бесят небоскребы, я боюсь высоты и мне не нравится минимализм. К тому же японцы – жестокая нация.

– А как же… – удивилась Аврора. Видимо, в этот вечер ей суждено было все время удивляться.

– Ну, просто прикольно представлять себя этаким Микки Рурком в расцвете сил, крутым парнем, который считает, что у него член, как небоскреб, и которому для счастья нужно три вещи: бритва, пистолет и диск Тома Уэйтса.

– А ты чем занимаешься? – спросила Аврора, которую Витя занимал все больше и больше.

– Прямо сейчас? – уточнил Витя.

– Слушай, я в здравом уме, так что вполне ясно представляю, чем ты занимаешься СЕЙЧАС.

– Чем? – усмехнулся Витя.

– Пытаешься произвести на меня впечатление.

Витя смутился, но не больше чем на секунду.

– Получается? – полюбопытствовал он.

– Вполне, – кивнула Аврора. – Так какая у тебя профессия?

– Я режиссер, – быстро ответил Витя и перечислил нашумевшие театральные постановки и очень, ну просто сверхпопулярный фильм, после которого стали говорить о возрождении русского кино.

Авроре вдруг почудилось, что она в невменяемом состоянии поддалась на развод лохотронщиков и очнулась лишь тогда, когда в сопровождении громилы сняла с карточки последние деньги. Да не может такого быть! Она, Аврора, запросто беседует с режиссером номер один? Черт! Нет, и правда. Просто она как бы в том самом небоскребе, о котором говорит Витя, но боится высоты… Все эти мысли за секунду пронеслись в голове девушки – она даже не успела как следует испугаться, но развеялись, поблекли, и Аврора с искренним воодушевлением сказала:

– Твой фильм – мой любимый фильм! Ты молодец!

Витя расплылся в улыбке и согласился с тем, что он – гений и гордость нации. А потом они пошли танцевать и лихо отплясывали под «Не обещай». Затем Аврора исполнила «Паромщика» и «Эти летние дожди» – и первый раз в жизни поймала кайф от караоке. Это было прекрасно! Такое освобождение! Непонятно, правда, от чего, но после пяти или шести песен (три дались с борьбой – никто не хотел уступать свое место, и Авроре пришлось буквально пресмыкаться) ей показалось, что не было ни рабочего дня, ни скольких там – страшно вспомнить! – коктейлей…

Но на самом интересном месте – во время перекура с Витей в темной комнате с окнами, которые выходили на заснеженную Сретенку, – Даша (правда, довольно деликатно) сообщила, что уходит. В общем, она даже не предлагала Авроре пойти с ней, но… Витя попросил ее телефон, продиктовал все свои номера и минут двадцать прощался, уверяя, что позвонит прямо завтра, если Аврора не против и если у нее нет других планов…

– Очень хочется черной икры, – заявила Даша, вылезая из сугроба.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась Аврора.

– Предлагаю купить, – буркнула Даша, которой снег завалился за шиворот.

Они дошли до «Седьмого континента», купили огромную – за бешеные деньги, но платила Даша, у Авроры все равно столько с собой не было – банку, попросили открывалку, чем напугали продавщицу, и взяли одноразовые пластмассовые ложки. Даша, оказывается, припасла маленькую бутылку виски, и они прямо на улице стояли и ели икру, пили виски и смотрели, как сквозь розовый свет фонарей падают снежинки.

– Ненавижу зиму! – с чувством заявила Даша, протягивая банку поближе к Авроре.

– И я! – согласилась Аврора. – Просто летаргический сон какой-то…

– Уезжать надо куда-нибудь, – с тоской произнесла Даша.

– А что не уезжаешь?

Даша хмыкнула и перевела разговор:

– Приходи ко мне в салон. На весь день. Бесплатно.

– Ой, спасибо, конечно… – зачастила Аврора.

– Не надо только вот этого! – с упреком сказала Даша. – Просто приходи.

– Завтра?

– Конечно! – Даша задумалась. – Слушай, я домой хочу.

Они поймали такси и довезли сначала Аврору. Обменявшись номерами телефонов, девушки уставились друг на друга.

– Ну, теперь можешь меня благодарить! – разрешила Даша.

– Извини, ты упустила момент. Надо было раньше думать, – усмехнулась Аврора.

– Ладно, завтра звони, как проспишься… Ах да, у тебя же работа… Ну, когда получится, звони и приезжай. Сделаем из тебя королевишну. И забери ты икру эту, видеть ее не могу! – С этими словами она впихнула Авроре в руки банку с остатками икры и вытолкала девушку из машины.

Аврора шла домой, и ей казалось, что под ее ногами тает снег, начинает расти трава, а вокруг распускаются розы. Она была счастлива.

Глава 5

Даша подошла к Авроре и сунула ей под нос ладонь.

– Это что?! – отпрянула Аврора. – Тьфу, это же ногти, а я то думала…

– Мне надоело, что твои ногти валяются где ни попадя! Меня это бесит! Вчера я мылась в ванной с твоими ногтями, сегодня они выпали из книжки, которая лежит на тумбочке, а завтра я найду их в пепельнице!

– Какая ты зануда, – сообщила Аврора и взялась за книжку.

– Что, трудно выбросить всякую дрянь? – кипятилась подруга.

Даша затеяла дома ремонт: отчего на нее напала эта блажь, никто так и не понял, но пару недель она буквально сходила с ума – ей повсюду мерещились какая-то там сложносочиненная штукатурка, эскизы старинной лепнины, настоящий английский паркет, якобы содранный в одном из разорившихся хартфордширских поместий, и прочая ерунда, которая не давала спокойно жить ни ей, ни друзьям, ни родственникам.

– Ты ведь не против, если я у тебя поживу? – спросила она Аврору. – Не люблю чужие квартиры.

– Но ведь моя квартира как раз и есть чужая… – намекнула Аврора.

– Ну, разве она чужая? – изумилась Даша. – В ней же ты, моя подруга!

– А что мама? – с надеждой поинтересовалась Аврора.

– Во-первых, у мамы муж, во-вторых, два наглых ротвейлера… – Даша пожала плечами. – К тому же она собирается разводиться, так что они меня достанут своими разговорами «по душам»…

– Как разводиться?! – воскликнула Аврора. – Что случилось?

Прошло всего два месяца с той памятной ночи необычных вечеринок, а Авроре казалось, что они с Дашей знакомы целую вечность. Все было у них таким похожим: привычки, недостатки, пристрастия, вкусы, замашки, взгляды на жизнь… И маму Даши Аврора тоже ощутила как будто дальней родственницей: не было ни привыкания, ни расстояния между поколениями, ни той разницы, которая бывает в отношениях «дочки – матери»… К тому же Ната была очень красивая. Не так, как мама Авроры: та время от времени просыпалась от кошмара – ей снилось, что во всем мире закончился ботокс, а она сама от горя съела беляш… Аделаида знала наизусть расписание лучших пластических хирургов, бегала к психотерапевту, если заболевала массажистка, которая обычно приходила каждое утро, и грозила косметичке покончить с собой, если у той вдруг закончится чудо-крем, от которого кожа делалось гладкой, как шелк…

А Ната просто выглядела молодо. При том что у нее намечался и второй подбородок, и живот несколько выпирал, и от уголков глаз разбегались морщины. Казалось, она всю жизнь была такая: с морщинами, животиком и крупными венами на руках, но в ней было столько женственности, столько сексуальности, столько жизнелюбия, что на нее оборачивались старшеклассники! К тому же Аврора еще не встречала женщину, которой бы так шла одежда. Ната одновременно была и экстравагантной, и элегантной. Все ее наряды были неизвестного происхождения: однажды Аврора спросила, что за дивная на ней кофточка, а Ната резко заявила, что у нее есть портниха, но ее имя и телефон она не сдаст и под самыми страшными пытками.

Еще у нее был невероятно красивый дом – в знаменитом комплексе зданий на набережной, с огромной террасой и окнами на Кремль. Но при том что дом вроде находился в самом центре Москвы, и зимой видна была заледенелая река, и белые крыши домов, и ветра задували со всех сторон, в квартире у Наты казалось, что находишься в южном городе. Беленые стены, яркие грузинские и мексиканские настенные ковры, простая, даже грубая деревянная мебель вперемежку с каким-то слегка облупленным азиатским антиквариатом, лес комнатных растений, плотные, как принято на юге, шторы, низкие диваны…

Муж у Наты был очень известный адвокат лет на десять ее младше. Казалось, у них отличные отношения – муж ее обожал, задаривал, баловал, а Ната не чувствовала ни разницы в возрасте, ни опасности со стороны более молодых, наглых и цепких женщин. Поэтому, когда Даша сообщила, что Ната разводится, Аврора расстроилась от всей души.

– Ничего не случилось. – Даша пожала плечами.

– То есть? – опешила Аврора.

– Просто у мамы такой принцип, – нехотя ответила Даша. – Ты, наверное, не поймешь.

– Точно! – Аврора хлопнула себя по лбу. – Я же тупица! И как это я забыла! Черствая, бездушная тупица!

– Ну, прекрати… – поморщилась Даша.

– Слушай, дорогуша! – прикрикнула на нее Аврора, подперев одной рукой бок, а другой ткнув в подругу. «Дорогушами» она называла тех, на кого сильно злилась. – Мне надоели твои игры в «кто у нас самый умный»! У тебя вечно какие-то недомолвки, и меня это достало! Ты, женщина, пьешь из моей любимой кружки и носишь мои тапки с когтями, так уж будь добра обращаться со мной так, как я того заслуживаю!

Даша расхохоталась, но видно было, что она смущена. Да и Аврора, несмотря на показной драматизм, говорила без всякой иронии. Хотя они уже два месяца дружили не разлей вода, кое в чем их отношения были странными, а местами и вовсе тревожными.

…После первой встречи, после сумасшедших вечеринок, счастливая Аврора рухнула в кровать как подкошенная и проспала до часу дня. Когда она приехала на работу – всклокоченная, с головой, которая, по ее ощущениям, весила, как автомобиль «Газель», на нее с дикими воплями набросился Гера. Он орал так, словно подчиненная научила его десятилетнего сына курить. Аврора слушала-слушала, как он вспоминает все: как она два года назад сломала студийные наушники, как потеряла новостную ленту за пять минут до выхода в эфир, как одолжила у него сто долларов и не могла вернуть полгода… А потом встала, подхватила сумку и пошла вон из комнаты.

– Ты обнаглела, да? Экстази нажралась? – заорал вслед Гера. – Тебя тут что-то не устраивает?

– Не устраивает, – обернулась Аврора.

– Да? – Гера подбоченился. – И что же?

– Можно в письменном виде? – предложила Аврора.

– Конечно! – Ставший вдруг любезным Гера даже подсунул ей бумагу и ручку.

Спустя четверть часа он вслух зачитал список того, что ее не устраивает:

«Пункт первый. Зарплата. Грех жаловаться – на дорогу хватает, но, если хочется есть, приходится ходить пешком. Пункт второй. Ненормированный рабочий день. Почему, если Артем Герасимов хочет напиться или заняться сексом, я должна за бесплатно доделывать его работу? Пункт третий. Презумпция невиновности. Если не доказано, что я занимаюсь джинсой – то есть за деньги делаю материалы о тех или других событиях, возможно, не стоит меня в этом обвинять, тем более в далеких от юриспруденции терминах типа „сука драная“ и прочих подобных, даже похлеще…»

Поначалу Гера читал список с некоторой саркастической издевкой, но вскоре начал звереть. Видимо, взгляд на себя со стороны не устраивал его.

У Авроры заорал телефон – Даша интересовалась, записать ли ее на комплексный уход за лицом и как вообще у нее настроение, самочувствие…

– Даш, я тебе перезвоню. Меня сейчас убивают, – приглушенным голосом сообщила Аврора.

– Ты на работе? – уточнила Даша. – Герасимов?

Вчера Аврора во время поедания икры сожалела о том, что придется тащиться на работу, а там толстый и вечно сексуально неудовлетворенный начальник…

– Ну да, – подтвердила Аврора. – Ладно, я перезвоню. Хорошо?

Едва она нажала «отбой», Герасимов улыбнулся вдруг душевно-душевно и поинтересовался:

– Напомни, что мне мешает тебя уволить?

– Страх, что я всем расскажу, как тебя побила охрана Киркорова.

Герасимов покраснел. Ничего страшного тогда не произошло: он приехал в Питер на сборную солянку звезд эстрады, напился, сел в лифт, облокотился на дверь, дверь открылась, и Гера рухнул к ногам Киркорова. А когда понял, кто перед ним, принялся орать какую-то похабщину, за что охрана певца отвела его в сторону и нежно, но убедительно прощупала ему ребра.

Сама по себе история была не очень позорной, но Гера не любил ее вспоминать.

– Прекрасно, – кивнул Гера, который, если судить по внешним признакам, готов был размазать Аврору по стене. – Тогда вот что…

– Гер, тебя к телефону! – с тревожным видом перебила его Аня, редактор. Она обычно именно так выглядела, когда Гере звонил генеральный.

Не отрывая взгляда от Авроры – ну, просто как в голливудском триллере! – Гера принял телефон, послушал, кивнул, послушал, кивнул, оглядел Аврору с головы до ног, еще пару раз кивнул (как-то уж слишком энергично), положил трубку и обратился к Авроре:

– Выйдем!

Она пошла за ним в полной уверенности, что Гера будет уламывать ее написать заявление «по собственному желанию» – в этом случае ей не заплатят сверх того, что она отработала.

– Я повышу тебе зарплату, – с мрачным видом произнес Гера. – И ты будешь получать за работу в выходные. Ну, и я постараюсь больше не называть тебя матом. О «суке драной» и речи быть не может! Отказаться от нее – выше моих сил.

– Гер… – Аврора заглянула ему в глаза. – Тебя что, зомбировали? Тебе лично ВВП звонил и пообещал, что, если ты меня любить не будешь, он тебя расстреляет? Так, что ли?

– Ой, ну у тебя чувства юмора вообще нет, так что лучше не остри… – поморщился Гера.

Аврора решила больше к нему не приставать, но в глазах у него она заметила… страх. Близко к сердцу не приняла, а с собой и подавно не связала. Решила, что на Геру в очередной раз наехали – либо партнеры по преступному рекламному бизнесу в обход казны «М-радио», либо очередной малолетний любовник, которых Гера подбирал разве что не по канавам. Отвлекли его, настроили на философский лад – вот он и вспомнил, что Аврора уже который год работает за три копейки. Главное, чтобы завтра не забыл.

Гера не забыл.

И вообще жизнь как-то наладилась. Не то чтобы произошло нечто сверхъестественное, просто Аврору почти никто не выбивал из состояния равновесия.

Даже Жанна.

Последний раз Аврора видела сестру, когда вместе с Дашей была на показе у каких-то чудаков-французов. Даша тогда устроила истерику из-за того, что Аврора не хотела красить лицо.

– Я не вижу смысла краситься, как женщина племени масаи! Я такая, меня такой создала природа, и я себе нравлюсь! – убеждала Аврора. – Зачем портить кожу всякой дрянью, если в итоге все равно все знают, как ты на самом деле выглядишь?

– Затем! – заорала Даша. – Ну, какая же ты тупая! Это просто кошмар! Понимаешь… – Она понизила тон и села рядом с подругой на диван. – Ты ведь зачем-то бреешь ноги.

– Это другое! – воскликнула Аврора. – Это гигиена…

– Конечно, гигиена… – фыркнула Даша. – Но! Если ты накрасилась, красиво оделась, выглядишь шикарно – это такое сообщение всему миру, что ты не какая-то там курица без амбиций с самооценкой ниже температуры на Южном полюсе. Ты – девушка, которая может быть неотразимой, девушка, которая не жалеет времени на себя, девушка, которая может и любит производить впечатление!

– Может, стоит просто напечатать все это на майке? – усмехнулась Аврора. – Четко и ясно, и не надо будет тратить время и кучу денег на косметику…

Даша хмыкнула и подошла к туалетному столику.

Они были у нее в квартире – в чудесной квартире на Покровском бульваре. Старый кирпичный дом с толстенными стенами, арочные окна, большие комнаты… У Даши вся квартира в коврах, ковриках, шкурах и подушках – за ними почти не было видно мебели, но все это создавало невероятный уют. И что самое приятное, здесь было просторно, а каждая комната имела свое предназначение: гостиная, кухня-столовая, спальня, кабинет, гардеробная и ванная, которую, как сказала Даша, пришлось объединить с кладовкой. Они в тот момент сидели в гардеробной – не каком-нибудь крошечном чуланчике, а в обычной комнате метров шестнадцать, с зеркалом во всю стену, с кучей специальных шкафов: для обуви, для сумок, для белья, для аксессуаров – и с большим трюмо.