Сальватор. Книга III

Тот вышел, чтобы исполнить приказание.

– Присядьте, дорогой мсье Сальватор, – сказал господин Жакаль, указывая молодому человеку на кресло. Через пять минут мы можем выехать. Я распорядился держать лошадей наготове.

Сальватор сел, но не в то кресло, на которое показал ему господин Жакаль, а в более удаленное от стола.

Можно было подумать, что молодой человек чисто инстинктивно старался держаться подальше от этого скользкого полицейского.

Господин Жакаль заметил это движение, но показал это только легким движением бровей.

Затем, достав из кармана табакерку, он втянул носом табак и откинулся на спинку кресла.

– Знаете, о чем я думал перед тем, как вы сюда вошли, мсье Сальватор?

– Не знаю, мсье. У меня нет дара предвидения, это не мое ремесло.

– Так вот, я раздумывал над тем, откуда у вас взялось чувство любви к человечеству.

– Оно родилось из моего сознания, мсье, – ответил Сальватор. – Меня прежде всего восхитили, даже прежде стихов Виргилия, стихи некоего карфагенского поэта, который сочинил их, видно, только оттого, что сам был рабом:

Homo sum, humani nihil a me alienum puto.[1]

– Да, да, – сказал господин Жакаль, – я знаю этот стих: это из Теренция, не так ли?

Сальватор утвердительно кивнул головой.

Господин Жакаль продолжал.

– Честно говоря, дорогой мсье Сальватор, – сказал он, – если бы не существовало слова «филантроп», его следовало бы придумать для вас. Любой самый простодушный журналист, если, конечно, существуют простодушные журналисты, завтра напишет, что вы в полночь явились ко мне для того, чтобы приобщить меня к доброму делу, в которое никто не поверит. Более того, вас заподозрили бы в том, что вы преследуете какой-то интерес в этом деле, ваши политические сторонники не преминули бы дезавуировать вас и закричали бы во весь голос о том, что вы продались бонапартистской партии, поскольку вы упорно стараетесь спасти жизнь этому господину Сарранти, который прибыл сюда с другого конца света и которого вы, вероятно, впервые увидели только в тот день, когда его арестовывали на площади Вознесения. Проявлять столько упорства, чтобы доказать, что суд был введен в заблуждение и приговорил к смерти невиновного человека, – разве это в глазах ваших политических сторонников не было бы доказательством ваших бонапартистских настроений?

– Спасти невиновного, мсье Жакаль, означает доказать свою честность. Невиновный человек не принадлежит ни к какой партии. Скорее всего он принадлежит к партии Бога.

– Да, да, конечно. Но все это ясно мне лично и понятно потому, что я уже давно с вами знаком и давно уже знаю, что вы, как это принято считать, свободный мыслитель. Да, я знаю, что было бы неразумно пытаться трогать так глубоко укоренившиеся взгляды. И поэтому я не стану даже пытаться сделать это. Но что вы сделаете, если кто-то попытается напасть на вашу позицию, если кто-нибудь захочет вас оклеветать?

– Это будет пустой затеей, мсье: ему никто не поверит.

– Когда я был в вашем возрасте, – с легким налетом грусти произнес господин Жакаль, – у меня были почти такие же взгляды, как и у вас сейчас. Но потом я горько в них разочаровался и воскликнул, как Мефистофель, – вы только что изложили вашу позицию, дорогой мсье Сальватор, так позвольте и мне рассказать вам о моей – так вот, я воскликнул, как Мефистофель: «Считай себя одним из нас: все это великое ничто создано только для одного Бога. Только ему служит вечный огонь! Нас же он создал для того, чтобы заполнить мрак…»

– Ладно! – сказал Сальватор. – Тогда я отвечу вам, как это сделал доктор Фауст: «Я так хочу!»

– «Но время коротко, искусство велико!» – продолжил господин Жакаль цитату до самого конца.

– Что поделать! – ответил ему Сальватор. – Так уж устроен мир. Одних привлекает зло, я чувствую, что меня мой врожденный инстинкт, какая-то непреодолимая сила влечет к добру. Это я говорю к тому, мсье Жакаль, что все самые педантичные и самые болтливые философы, если их собрать вместе, не смогут поколебать моих убеждений.

– О, молодость! Молодость! – прошептал горестно господин Жакаль и печально покачал головой.

Сальватору в этот момент показалось, что пришла пора сменить тему разговора. По его убеждению, грустный господин Жакаль представлял собой позор для грусти как таковой.

Поскольку вы оказали мне честь принять меня, мсье Жакаль, – сказал он, – позвольте мне изложить в нескольких словах цель поездки, которую я предложил вам позавчера совершить вместе со мной.

– Слушаю вас, дорогой мсье Сальватор, – ответил господин Жакаль.

Но не успел он произнести эти слова, как открылась дверь, вошел дежурный и доложил, что лошади запряжены.

Господин Жакаль встал.

– Поговорим по дороге, дорогой мсье Сальватор, – сказал он, беря шляпу и делая знак молодому человеку проходить вперед.

Сальватор поклонился и вышел из комнаты первым.

Когда они вышли во двор, господин Жакаль, посадив молодого человека в карету, поставил ногу на подножку и спросил:

– Куда мы едем?

– По дороге на Фонтенбло, в Кур-де-Франс, – ответил Сальватор.

Господин Жакаль отдал приказ вознице.

– Поедем через улицу Макон, – добавил молодой человек.

– Через улицу Макон? – спросил господин Жакаль.

– Да, заедем ко мне домой. Там мы возьмем еще одного спутника.

– Черт возьми! – произнес господин Жакаль. – Если бы я знал об этом, то приказал бы заложить карету попросторнее.

– О! – ответил на это Сальватор. – Не волнуйтесь, он не будет нам мешать.

– На улицу Макон, дом номер 4, – сказал господин Жакаль.

Карета тронулась.

Спустя некоторое время она остановилась перед дверью дома Сальватора.

Сальватор открыл дверь и вошел в дом.

Едва он успел подняться на первую ступеньку витой лестницы, как наверху ее появился свет.

Показалась Фрагола со свечой в руке. Она походила на звезду, которую можно увидеть на дне глубокого колодца.

– Это ты, Сальватор? – спросила она.

– Да, дорогая.

– Ты уже вернулся?

– Нет, я буду дома часов в восемь утра.

Фрагола вздохнула.

Сальватор скорее почувствовал этот ее вздох, чем услышал его.

– Не беспокойся, – сказал он, – мне не грозит никакая опасность.

– И все-таки возьми с собой Роланда.

– Я именно за ним и приехал.

И Сальватор позвал Роланда.

Пес, словно бы только и дожидался этого приказа: он слетел с лестницы и, подскочив к хозяину, поставил передние лапы ему на плечи.

– А я? – грустно спросила Фрагола.

– Пойди сюда, – сказал Сальватор.

Мы только что сравнили девушку со звездой.

Ни одна падающая с небосклона звезда не преодолевала расстояние от одного края горизонта до другого так быстро, как это сделала Фрагола, соскользнувшая к Сальватору по перилам лестницы.

И она тут же оказалась в объятиях молодого человека.

– До завтра, или скорее до восьми сегодняшнего утра? – спросила она.

– До восьми утра.

– Ступай, мой Сальватор, – сказала она. – И храни тебя Бог!

И она проводила глазами молодого человека до тех пор, пока за ним не закрылась дверь.

Сальватор сел в карету рядом с господином Жакалем и сказал через окно кареты:

– Беги за нами, Роланд.

И Роланд, словно бы поняв, куда они держат путь, не только побежал вслед за каретой, но, обогнав ее, устремился в направлении заставы Фонтенбло.

Глава LXXV

Замок Вири

Тем нашим читателям, кто еще не догадался о цели этой ночной экспедиции Сальватора, господина Жакаля и Роланда, расскажем в нескольких словах о том, что произошло за два дня до этого.

Сальватор, видя, что отсрочка, предоставленная королем до возвращения аббата Доминика, неумолимо близится к концу, пришел к господину Жакалю и сказал ему:

– Вы разрешили мне, мсье, приходить к вам всякий раз, когда я смогу указать вам на какую бы то ни было несправедливость или на причиненное кому-то зло, которое можно исправить.

– Точно, дорогой мой мсье Сальватор, – ответил господин Жакаль, – я, помнится, именно это так вам и сказал.

– Вот и хорошо. Я пришел сейчас к вам поговорить о смертном приговоре, вынесенном господину Сарранти.

– Вот как? Вы пришли поговорить со мной об этом приговоре?

– Да.

– Что ж, давайте поговорим, – сказал господин Жакаль, опуская на нос очки.

Сальватор продолжил:

– Мсье, если бы у вас была полная уверенность в том, что господин Сарранти невиновен, стали бы вы делать все от вас зависящее для того, чтобы его спасти?

– Естественно, дорогой мсье Сальватор.

– Хорошо, в таком случае вы меня поймете. Так вот: у меня эта уверенность есть.

– Но ее, к несчастью, нет у меня, – ответил господин Жакаль.

– Вот поэтому-то я и пришел к вам. Я хочу дать вам возможность в этом убедиться. У меня же есть не только уверенность, но и доказательство невиновности господина Сарранти.

– У вас, дорогой мсье Сальватор? Что ж, тем лучше!

Сальватор подтвердил все сказанное им кивком головы.

– У вас, значит, есть доказательство?

– Да.

– Так почему же вы в таком случае не предъявляете его мне?

– Я пришел именно для того, чтобы попросить вас помочь мне получить это доказательство.

– Я в вашем полном распоряжении, дорогой мсье Сальватор. Говорите же поскорей.

– Нет, я пришел не за тем, чтобы говорить о нем. Слова не являются доказательствами. Я пришел для того, чтобы действовать.

– Давайте же действовать.

– Будете ли вы свободны завтра ночью?

Господин Жакаль бросил искоса на Сальватора быстрый, как молния, взгляд.

– Нет, – ответил он.

– А послезавтра ночью?

– Это подходит. Но только мне хотелось бы знать, на сколько времени вы меня похитите?

– Всего на несколько часов.

– Мы останемся в Париже или поедем за город?

– Мы уедем из города.

– На сколько лье? Хотя бы приблизительно?

– На четыре-пять лье.

– Отлично!

– Значит, вы будете готовы?

– Я буду в вашем полном распоряжении.

– В котором часу?

– Начиная с полуночи я буду принадлежать вам телом и душой.

– Итак, встречаемся послезавтра в полночь?

– Да, послезавтра в полночь.

И Сальватор распрощался с господином Жакалем.

Разговор происходил в восемь часов утра.

На выходе он повстречался с каким-то человеком, который был так тщательно закутан в редингот со стоячим воротом, что создавалось впечатление, будто этот человек старался спрятать свое лицо.

Сальватор не обратил на него особого внимания.

Ведь люди, которые приходили к господину Жакалю, имели веские причины для того, чтобы скрывать свое лицо.

Этот человек поднялся к господину Жакалю.

Тому доложили о том, что прибыл господин Жерар.

Господин Жакаль радостно воскликнул и велел закрыть за посетителем дверь.

Их разговор продолжался почти час.

Возможно, чуть позже мы узнаем, о чем шел разговор этих людей. Но пока мы вынуждены следовать по дороге на Фонтенбло вместе с Сальватором, господином Жакалем и Роландом.

Дорога не заняла много времени.

Когда карета подъехала к мосту Годо, Сальватор велел кучеру остановиться, и они вышли из кареты.

– Мне думается, – сказал господин Жакаль, – что мы потеряли вашу собаку. Это было бы крайне неприятно, поскольку она на вид очень умна.

– Это чрезвычайно умный пес, – подтвердил Сальватор, – впрочем, вы сами сможете в этом убедиться.

Господин Жакаль и Сальватор прошли по той самой яблоневой аллее, которая уже известна нашим читателям и которая вела к воротам парка.

Перед воротами они увидели при свете луны поджидавшего их Роланда. Пес лежал, вытянув вперед лапы и высоко подняв голову, в позе больших египетских сфинксов.

– Здесь! – сказал Сальватор.

– Отличное поместье! – произнес господин Жакаль, приподняв очки и вглядываясь в глубину парка. – И как же мы туда сможем войти?

– О, нет ничего проще, сейчас сами увидите, – ответил Сальватор. – Брезил, оп!

Пес в мгновение ока вскочил на ноги.

– Я думал, что вашего пса зовут Роландом, – сказал господин Жакаль.

– В городе, да, он Роланд. Но за городом я зову его Брезилом. Это очень долгая история, и я как-нибудь расскажу ее вам, но в другое время и в другом месте. Сюда, Брезил!

Сальватор уже подошел к тому месту в стене, где он обычно перелезал, чтобы попасть в парк.

Услышав команду хозяина, Брезил подбежал к стене.

Сальватор взял его за лапы и поднял на вытянутых руках, как он уже делал это, когда мы рассказывали вам о первом его посещении поместья. Оказавшись на уровне гребня стены, Брезил ухватился за него передними лапами, в то время, как задние его лапы оставались на плечах хозяина.

– Прыгай! – сказал тот.

Пес прыгнул и приземлился по ту сторону стены.

– А! – сказал господин Жакаль, – теперь я начинаю понимать. Таким образом он укажет нам дорогу.

– Совершенно правильно! Теперь наша очередь, – сказал Сальватор, подтянувшись до гребня стены и усаживаясь на нее верхом.

Затем он протянул со стены руки господину Жакалю:

– Я вам помогу, – сказал он.

– Не стоит, – ответил господин Жакаль.

И он проделал все то же, что и Сальватор, с такой легкостью, которую молодой человек не ожидал увидеть в человеке его возраста.

Скажем сразу, что рукам господина Жакаля не надо было поднимать большую тяжесть вследствие необычайной худобы его тела.

– В таком случае, – сказал молодой человек, – мне беспокоиться о вас не приходится.

И спрыгнул в парк.

Господин Жакаль проделал то же самое с такой легкостью и гибкостью, которые свидетельствовали о его привычке к гимнастическим упражнениям.

– Теперь, – сказал Сальватор, – жестом подзывая собаку, – знаете ли вы, где мы находимся?

– Нет, – сказал господин Жакаль, – но надеюсь, что вы соблаговолите мне сказать.

– Мы сейчас находимся в замке Вири.

– Ага! Вири!.. А что же это такое?

– Я помогу вам вспомнить: в замке Вири, у достопочтеннейшего господина Жерара.

– У достопочтеннейшего господина Жерара? Гм… Это имя мне знакомо.

– Я тоже так полагаю. Это имение, где он уже давно не живет, он сдал его господину Лоредану де Вальженезу, который скрывал тут Мину.

– Мину?.. Какую еще Мину? – спросил господин Жакаль.

– Ту девушку, которую он похитил из Версаля.

– Ах, так! И что же с ней случилось?

– Хотите, я расскажу вам одну небольшую историю, мсье Жакаль?

– Расскажите, дорогой мсье Сальватор. Вы ведь знаете, какое мне доставляет наслаждение слушать вас.

– Так вот, один из моих друзей, будучи в России (а именно в Санкт-Петербурге), имел неосторожность во время игры в карты у некоего крупного вельможи положить на игорный стол очень красивую табакерку с бриллиантами. И эта табакерка исчезла. А он очень этой табакеркой дорожил.

– Это понятно, – сказал господин Жакаль.

– Она была дорога ему не из-за того, что была украшена бриллиантами, а как память о человеке, который ему эту табакерку подарил.

– Мне бы она была дорога по обеим причинам.

– И вот, поскольку он дорожил этой табакеркой по одной причине, хотя вы бы дорожили ей по двум причинам, он поведал о своем несчастье хозяину дома, используя все приличествующие случаю слова для того, чтобы сказать ему о том, что вор находится в его доме. Но, к его огромному удивлению, хозяин дома этому сообщению не очень-то и удивился.

– Опишите мне поточнее вашу табакерку, – сказал хозяин моему другу.

Мой друг описал пропажу.

– Хорошо, – сказал хозяин. – Я постараюсь вам ее вернуть.

– Вы, значит, хотите обратиться за помощью в полицию?

– О, нет, что вы! В этом случае вы ее больше никогда бы не увидели. Напротив, никому ничего не говорите о пропаже.

– Но как же вы ее сможете найти?

– Это мое дело. Я все вам расскажу, когда верну вам вашу табакерку.

Спустя восемь дней вельможа приехал с визитом в дом моего друга.

– Это она? – спросил он, протягивая моему другу табакерку.

– Она, – ответил тот.

– Значит, это ваша табакерка?

– Разумеется.

– Тогда заберите ее и никогда больше не кладите на игральный стол. Я понимаю, почему ее у вас украли: она стоит десять тысяч франков.

– Но как, черт возьми, вам удалось ее отыскать?

– Ее взял у вас один из моих друзей: граф такой-то.

– И вы посмели потребовать у него, чтобы он вернул ее?

– Потребовать, чтобы вернул? О, нет! Это сильно ранило бы его самолюбие.

– Так что же вы в таком случае сделали?

– То же, что и он: я ее у него стянул.

– Ах-ах! – произнес господин Жакаль.

– Вы улавливаете сходство, дорогой мсье Жакаль?

– Да. Господин де Вальженез украл Мину у Жюстена…

– Вот именно, а я украл Мину у господина де Вальженеза.

Господин Жакаль втянул носом табак.

– Мне об этом не было ничего известно, – сказал он.

– Да.

– Но почему же господин де Вальженез не пожаловался мне на вас?

– Мы уладили это дело полюбовно, дорогой мсье Жакаль.

– Ну, коль скоро дело улажено… – произнес полицейский.

– По крайней мере до получения нового приказа.

– Тогда не будем больше об этом говорить.

– Не будем. Давайте теперь поговорим о господине Жераре.

– Слушаю вас.

– Так вот, как я вам уже сказал, господин Жерар уже давно покинул этот замок.

– Некоторое время спустя после совершенной господином Сарранти кражи и исчезновения его племянника и племянницы. Это мне известно: об этом говорилось во время слушания дела в суде присяжных.

– Теперь скажите, известно ли вам, каким именно образом пропали племянник и племянница господина Жерара?

– Нет. Вы же знаете, что господин Сарранти упорно отказывался признаться в своем участии в этом деле.

– И он был прав. Потому что, когда господин Сарранти покинул замок Вири, оба ребенка были в полном здравии и мирно играли на лужайке.

– Во всяком случае, он так и сказал.

– Так вот, мсье Жакаль, – сказал Сальватор, – мне известно, что стало с этими детьми.

– Ба!

– Да.

– Скажите же, дорогой мсье Сальватор. Вы меня просто заинтриговали.

– Девочку зарезала ножом госпожа Жерар, а мальчик был утоплен самим господином Жераром.

– С какой же целью? – спросил господин Жакаль.

– Вы забываете о том, что господин Жерар был одновременно опекуном и единственным наследником этих детей.

– О! Что вы такое говорите, дорогой мсье Сальватор! Я не был знаком с госпожой Жерар…

– Которая и не была никогда госпожой Жерар, а просто Урсулой.

– Возможно. Но я знаю самого господина Жерара. Достопочтеннейшего господина Жерара, как все его называют.

И на губах господина Жакаля появилась свойственная только ему улыбка.

– Так вот, – сказал Сальватор, – достопочтеннейший господин Жерар утопил мальчика, а его жена зарезала девочку.

– И вы можете дать мне доказательства этого? – спросил господин Жакаль.

– Безусловно.

– Когда же?

– Немедленно… Если вы, конечно, согласитесь следовать за мной.

– Уж коли я сюда пришел… – сказал господин Жакаль.

– Вы пойдете до конца, не так ли?

Господин Жакаль кивком головы и пожатием плеч выразил свое согласие.

– Тогда пошли, – сказал Сальватор.

И они прошли вдоль стены парка к дому. Всю дорогу Сальватор жестами и голосом сдерживал Брезиля, которого, казалось, влекла к мосту в парке какая-то невидимая и непреодолимая сила.

Глава LXXVI

В которой господин Жакаль сожалеет о том, что Сальватор честный человек

Так они дошли до крыльца замка.

Здание было погружено в абсолютный мрак. Ни в одном из его окон не было света. Было очевидно, что замок пуст.

– Остановимся на секунду здесь, дорогой мсье Жакаль, – сказал Сальватор. – Я сейчас расскажу вам, как все это происходило.

– По вашим предположениям?

– По моей уверенности. Перед нами находится пруд, в котором был утоплен маленький мальчик, а позади нас – погреб, где была зарезана девочка. Начнем с погреба.

– Да. Но для того, чтобы начать с погреба, надо войти в дом.

– Пусть это вас не беспокоит: когда я в последний раз был здесь, я подумал, что рано или поздно, но мне придется сюда вернуться еще раз, и поэтому я взял ключи от входной двери. Давайте войдем.

Роланд хотел было последовать за людьми.

– Тубо, Брезил! – сказал Сальватор. – Сиди здесь, пока тебя не позовет хозяин!

Брезил уселся на задние лапы и стал ждать.

Первым в дом вошел Сальватор.

За ним последовал господин Жакаль.

Сальватор закрыл за ним дверь.

– Вы ведь в темноте видите, как кошка или как рысь, не так ли, мсье Жакаль? – спросил Сальватор.

– Благодаря моим очкам, – сказал господин Жакаль, поднимая их на лоб. – Да, дорогой мсье Сальватор… Я вижу достаточно хорошо. По крайней мере для того, чтобы со мной чего-нибудь не приключилось.

– Ну, тогда следуйте за мной.

И Сальватор свернул в коридор налево.

Господин Жакаль не отставал от него ни на шаг.

Коридор с дюжиной ступенек вел, как мы помним, на кухню. А на кухне был проход в винный погреб, где и произошла та ужасная драма, о которой мы вам уже поведали.

Сальватор, не останавливаясь, прошел через кухню и остановился только перед винным погребом.

– Это здесь, – сказал он.

– Что – здесь? – спросил господин Жакаль.

– Здесь была задушена госпожа Жерар.

– А! Здесь?

– Да. Ведь здесь, Брезил, не так ли? – сказал Сальватор, повысив голос.

Послышался шум приближавшегося вихря: выбив стекло, пес прыгнул в погреб и приземлился у ног своего хозяина и господина Жакаля.

– Это еще что такое? – спросил, отступив на шаг, полицейский.

– Брезил показывает вам, как все это происходило.

– О! – произнес господин Жакаль. – Уж не сам ли Брезил, случаем, задушил бедную госпожу Жерар?

– Он.

– Но в таком случае Брезил – коварный убийца, который заслуживает того, чтобы его отправили на каторгу.

– Брезил – честный пес, который заслуживает, чтобы его наградили призом Монтиона.

– Объяснитесь.

– Брезил задушил госпожу Жерар потому, что она убивала маленькую Леонию. Пес обожал ее. Услышав ее крик о помощи, он примчался ей на выручку. Не так ли, Брезил?

Брезил испустил мрачный и протяжный вой.

– Теперь, – продолжал Сальватор, – если вы сомневаетесь в том, что это произошло именно здесь, зажгите свечу и осмотрите пол.

Господин Жакаль, словно иметь при себе огниво, спички и свечу было обычным делом, вынул из кармана редингота фосфорное огниво и карманный фонарь.

Через пять секунд фонарь уже горел, и его свет заставлял мигать веки господина Жакаля.

Казалось, что, как и для ночных птиц, светом для него была темнота.

– Нагнитесь, – сказал Сальватор.

Господин Жакаль нагнулся.

И увидел на каменном полу красноватое пятно.

Можно было поспорить о том, что это слабо заметное пятно было оставлено кровью. Но господин Жакаль сразу же понял, что это была именно кровь, поскольку отрицать этого он не стал.

– И что же доказывает эта кровь? – спросил он. – Она может принадлежать как госпоже Жерар, так и маленькой Леонии.

– Это, – сказал Сальватор, – действительно кровь госпожи Жерар.

– И как же вы это определили?

– Подождите.

Сальватор подозвал Брезила.

– Брезил! – сказал он. – Нюхай! Нюхай! – И указал псу на пятно крови.

Пес приблизил морду к каменной плите. Оскалившись и угрожающе рыча, он попытался укусить камень.

– Видите? – спросил Сальватор.

– Я вижу, что ваша собака взбесилась. И только.

– Подождите!.. Теперь я покажу вам то место, где пролилась кровь маленькой Леонии.

Господин Жакаль посмотрел на Сальватора с глубоким изумлением.

Сальватор взял из рук господина Жакаля карманный фонарь и, пройдя в комнату, которая находилась рядом с дровяным складом, указал на другие кровяные пятна, которые вели к двери, выходившей в сад.

– Смотрите, – сказал он, – вот следы крови девочки. – Не так ли, Брезил?

На сей раз Брезил нежно прикоснулся губами к камню, словно бы желая поцеловать его. И, горестно завыв, лизнул камень кончиком языка.

– Видели? – спросил Сальватор. – Девочка не была зарезана на месте: пока Брезил душил Урсулу, она уползла в сторону сада.

– Гм! Гм! – произнес господин Жакаль. – И что же дальше?

– Вот и все, что касается девочки. А теперь пойдем займемся мальчиком.

И, загасив фонарь, он протянул его господину Жакалю.

Они вышли в сад.

– Теперь, – сказал Сальватор, – мы посмотрим вторую часть драмы. Вот пруд, в котором господин Жерар утопил маленького Виктора в то время, как госпожа Жерар убивала девочку.

Сделав несколько шагов, они оказались на краю пруда.

– Ну-ка, Брезил, – снова произнес Сальватор, – расскажи нам, как ты вытащил из воды труп твоего молодого хозяина.