Нич Ниднибай

И доигрались…

Наступил силурийский период, и от бесчелюстных позвоночных рыбы возникли. И не просто возникли, а плавать стали. И не где-нибудь, а в Мировом океане знакомой нам планеты – Земля.

К слову сказать, вообще до силурийского периода вся живность в воде и бултыхалась. В океане. Нет, ну кто умел плавать, те, конечно, плавали.

По течению, а особоупрямые – против и поперёк.

Но что? Дезодорантов на фреоне тогда ж не было. И озон таки накапливался.

И накопился.

Ультрафиолетовые лучи от «красна Солнышка» стали, как в солярии. «Прошу пани» на берег.

Ну, на сушу, значит. До континенту.

И повылазили. Сначала членистоногие и некоторые водные растения, которые теперь земными растениями сказались. И набрали полну грудь воздуха…

Но тут наступил девонский период. Он, этот период, конечно же, начался с неприятностей: вымерло большинство форм граптолитов, трилобитов, цистоидей и наутилоидей. Особенно обидно за граптолитов и цистоидей: так и не довелось мне с ними встретиться.

Но были и хорошие новости: появились споровые растения и земноводные (амфибии), то есть первый деликатес, конечно, для тех, кто попозже будет понимать (по-французски).

И ещё одна хорошая новость: наступил каменноугольный период (Карбон по-ихнему).

И хорошее в нём было то, что появились деревья, и, опять же для тех, кто понимает, зародились запасы угля и нефти.

Но, конечно же, в бочке нефти всегда есть ложка дёгтя: появились пресмыкающиеся (рептилии), по сути дела, гады.

Я не знаю, может, название периода им не понравилось или что. Но в следующем, пермском, периоде вымерло 95 % всех видов живности. Досадно. А может, к лучшему?..

Хочу обратить внимание, что до сих пор мы «сидим» в эоне Фанерозойи, кстати, так из него никогда и не выберемся. Хотя, как знать?..

Но по крайне мере, мы можем себе позволить выбраться из этой гнусной эры Палеозоя, перейти в не менее гнусную эру Мезозоя и сразу окунуться в её триасовый период с первыми динозаврами (хотя, как были они пресмыкающимися, так ими и остались) и первыми яйцекладущими млекопитающими. И тут же, не теряя времени, – в её, ну, мезозойской эры, юрский период: динозавры балдеют, цветут и, особенно, пахнут, первые птички защебетали. Сумчатые млекопитающие появились. Непонятно зачем (супермаркеты им ещё только в страшном сне могли присниться)?

Под щебет птиц и довольные улыбки динозавров переместимся во времени в меловый период…

И вот тут…

Кто их всех порешил? Вопрос серьёзный. Ну, динозавров, птеродактилей и всяких гигантов этих.

«Счас» начнут лапшу вешать: мол метеорит, страшные вулканы, особенно, в Сибири, метан со дна океана, глобальное потепление, просто выродились, жрать нечего стало, так как всё сожралии так далее…

А я так скажу: сформировали бы тогда, по очень горячему следу, Следственную Комиссию – она бы разобралась бы.

Но, видно, некому было формировать. Или не из кого?..

А если и сформировали, то принтеров не было, чтобы выводы отпечатать. А если и были, то фиг теперь найдёшь эти все бумаги после всяких там метеоритов, вулканов ит. д.

А без бумажки и динозавр – какашка.

Ну хрен с ними: и с комиссией, и с динозаврами. А вот птеродактилей жалко. Видно, не судьба…

Правда, появились первые плацентарные млекопитающие, но это слабое утешение…

Перейдём к следующему тосту… То есть… к следующей эре, которая, кстати, тоже никак не кончится.

Кайнозойская.

Тут уже надо быть действительно осторожным, потому что в её, ну, кайнозойской эры, палеогеновом периоде появились первые полноценные млекопитающие, а вслед за этим – полуобезьяны.

Всё было бы ещё ничего, но от полуобезьян появился некто, о ком наши учёные подозрительно молчат.

А от этого «некто» произошли обезьяны Африки и Евразии и…

Ну, кто скажет?..

Да на себя в зеркало посмотри!

Правильно: гоминиды, читай человекообразные обезьяны, рамапитек тому свидетель.

Ох, чует моё сердце недоброе.

Ну конечно, в неогеновом периоде: «Здравствуйте, я австралопитеки буду у вас жить».

То ли рамапитеки их настрогали, то ли другие «лучшие» гоминиды того «своего» времени, но что теперь уж поделаешь. Как я и предупреждал, случилось самое страшное: эти человекообезьяны, австралопитеки, уже начали мыслить, а затем и работать орудиями труда (или в обратном порядке?.. или одновременно?..), то есть начали что-то осознавать.

Я думаю, вы согласитесь со мной, что нет ничего ужасней этого!

Кроме того, эти «лучшие» гоминиды произвели в том же неогеновом каких-то, тоже умных, «череп 1470»-тых.

И теперь в нашей эпохе Голоцена четвертичного периода (по простонародному – антропогенового, обращаю внимание: не «д», а «т») кайнозойской эры фанерозойского зона высоколобые ломают себе головы: от кого же произошёл Гомо Сапиенс. То ли напрямую от этих «череп 1470»-тых, то ли через Гомо Эректуса. А может, эти «череп 1470»-тые отупели и превратились в австралопитеков, а те, в свою очередь, поумнели и произвели Гомо Хабилиса. Последний выдал Гомо Эректуса, а этот – Гомо Сапиенса. Или справились без «череп 1470»-тых вообще. А тут еще подоспели питекантропы с синантропами – тоже, видимо, не дураки были. А неандерталец тот вообще – «голова». Короче, преднамеренно запутывают следствие. Видно, Уголовный Кодекс ещё не нюхали.

Да ну их!

Так вот, «прилетаю я» в четвертичный период. «Вы не были» в четвертичном периоде? Да не в голоценовой эпохе (и так в ней сидим, достаточно в магазине на цены посмотреть). Прилетаю в эпоху, что плейстоценовой кличут (цены ещё игрушечные были), а там австралопитек сидит лыбится. Гомо Сапиенс с Гомо Эректусом в шахматы режутся, питекантроп с неандертальцем (эти попроще) – в нарды. А эти типы, Гомо Хабилис и «череп 1470»-тый, по нужде вышли, нуждающиеся они, видите ли. Но меня не это волновало. Погода тогда знаете, какая была? То холодно: оледенение Земли пошло (гололёд, кстати, страшный), ещё хорошо, что не глобальное, – то теплынь, до потопа прямо. Бедняг мамонтов (да и других крупных животных) эти скачки температуры просто замучили… А кондиционеры тогда ещё дорогие были. Ну, они… Короче, «коньки отбросили». Тем более что лёд всё равно таять начал… Или начнёт?..

Ну вот и всё.

Дальше было всё просто.

Этот тип, Гомо Сапиенс, строил, строил умняки докатился до того, что стал Гомо Сапиенс Сапиенсис. Тут как раз опять холодрыга с оледенением подкатила. Ну, он приоделся. Конечно, не от кутюрье, но всё же… Потом за кроманьонца себя начал выдавать… Граффити увлёкся…

И пошло, и поехало… Короче, воевать и убивать стали уже по-крупному. А значит что?..

Правильно: зародилась и начала развиваться цивилизация, правда, говорят, – нулевого уровня.

Так вот она себе развивалась и развивается по сей день, умудряясь оставаться всё время на нём же…

А что с некоторых пор эта, извините, цивилизация вытворяла, вы, уж наверняка, знаете.

Проще не бывает (и лучше уже тоже никогда не будет): додинастический Египет, Сузы, Шумер → Древнее Царство в Египте (уже с тех пор начали мучиться со всякими фараонами), Аккад → Среднее Царство в Египте → зарождение иудаизма → Моисей выводит евреев из Египта, Троя и Греция → эпоха судей Израиля → Саул – первый царь Израиля → Давид – второй царь Израиля → Соломон – третий царь Израиля, построение Первого Храма в Иерусалиме → раскол Израиля на два царства: Иудею (южное) и Израиль (северное) → еврейские пророки, северное царство уничтожено Ассирией (население рассеяно: десять колен, как и не было), Гомер, основание Рима → Вавилония уничтожает Иудею, разрушает Первый Храм и Иерусалим (опять рассеяние и вавилонское пленение евреев) → Персия завоёвывает Вавилонию, возвращение части евреев из Вавилонии в бывшие районы Израиля и Иудеи, построение Второго Храма в Иерусалиме, греко-персидские войны, Марафонское сражение, возникновение Римской республики → Македония (Греция) побеждает Персию, бывшие районы Израиля и Иудеи под владычеством Македонии, Рим – владыка Италии → распад Македонии на царства Селевкидов и Птолемеев, Пунические войны Рима с Карфагеном, еврейское восстание Маккавеев (Хасмонеев) в бывших районах Израиля и Иудеи, находящихся под владычеством царства Селевкидов → Рим разрушает Карфаген и завоёвывает Грецию, Хасмонеи изгоняют селевкидов и еврейская династия Хасмонеев правит в бывших районах Израиля и Иудеи, которые называются теперь Иудеей, борьба фарисеев и саддукеев → Римская империя завоёвывает Иудею, Иисус Христос, становление христианства → первая Иудейская война евреев с римлянами, разрушение Второго Храма, разрушение Иерусалима римлянами, снова рассеяние евреев → вторая Иудейская война евреев с римлянами (Бар-Кохбы), запрет на вход в Иерусалим (который был отстроен римлянами под другим названием) для евреев, вновь (и очень мощное) рассеяние евреев по миру → Римская империя переходит от язычества к христианству → распад Римской империи → возникновение Киевской Руси (на северо-востоке, далеко за пределами бывшей Римской империи) → татаро-монгольское иго на Руси → независимая Россия → Первая мировая война → Октябрьская революция в России → гражданская война в России → образование СССР → Вторая мировая война → присоединение Бессарабии к СССР → Великая Отечественная война в СССР → победа стран антигерманской коалиции над Германией и её союзниками во Второй мировой войне → провозглашение государства Израиль, в СССР родился бывший жилец…

Теперь, когда нам стало известно, что было раньше, мы с гораздо более глубокомысленным видом будем пытаться понять то, что потом из всего этого получилось…

Часть первая

Упорядоченные записки бывшего жильца

Привет! Как дела? Можешь не отвечать.

Из SMS

1

Какой ужас! Я – еврей! Мама всё рассказала: мы, то есть папа, мама, я и сестра, принадлежим к проклятому народу евреев. Это тот самый народ, который распял Христоса. И за это другие народы ненавидят и презирают их.

Сегодня Сёмка, из дома возле базара, рассказал мне, откуда берутся дети. Оказывается – для этого папы и мамы должны чухаться. Непонятно, как от простого чуханья могут появляться дети, но мне теперь стыдно. Я просто не могу смотреть на взрослых.

Витька, наверное, не знает, что я еврей. Сегодня на линейке кто-то назвал меня жидом, и он полез драться. Его все боятся. Он самый сильный в классе. У него руки длинные и прямо, как крюки.

Первый раз видел, как папа плакал. Мама заболела. Он думает, что она умрёт.

Дети из школы дразнили контуженного на войне человека. Он бросил в них огромный камень, который пролетел рядом со мной и ударился со страшным грохотом в ворота школы. Всё произошло так быстро, что я даже не успел испугаться. Я испугался уже потом, когда представил себе, как плакал бы папа, если бы камень попал в меня. Но я не дразнил же.

Папа сказал, что купит телевизор! Чтобы маме не было так скучно сидеть: она теперь не может ходить. Класс! Мало у кого в городе есть телевизор.

Есть телевизор! Соседи ходят к нам смотреть. Николай Иванович и Марья Ивановна. Папа и мама их очень уважают. Мама даже заставила сестру извиниться, когда она сказала Марье Ивановне «дура».

Сестра пролепетала:

– Малья Вановна, звените, со вы дула. Соседи очень смеялись. Даже мне было смешно. Они учителя. А Николай Иванович вообще директор школы.

Пацаны в школе скручивали и курили сухие листья. Я тоже попробовал. Какая гадость!

Вовка из соседнего дома сдёрнул с меня трусы, когда я разговаривал с Маринкой, соседкой из другого бока нашего дома. Я от стыда расплакался, а Маринка стала меня утешать, что она ничего не видела. Потом взяла и поцеловала меня в щёку. Странная какая-то.

Хоть бы меня забрали из этого пионерлагеря! Сегодня в уборной один пацан посмотрел на меня и спросил:

– Ты что, бедненький, из евреев?

Я хотел сказать «нет», но сказал «да». Как он догадался?! А вожатый, который рядом с уборной зачем-то лапал вожатую, подмигнул ей и сказал:

– Каждая царапина укорачивает жизнь.

У нас, видимо, всё-таки один живой дедушка есть.

Папа с мамой всё время говорили, что все наши бабушки и дедушки погибли во время войны. Но оказывается – этот дедушка поссорился с мамой, и они долго не разговаривали.

А теперь, когда мама заболела, он приехал мириться и даже плакал.

Сидели мы на уроке. Вдруг дверь открывается, и кто-то как закричал:

– Человек в космосе!

У меня сердце радостно ёкнуло: вот оно, началось! Что-то из чудесно-странного. Космические полёты. Другие миры… Уже никаких уроков не было. Все только радовались. Но говорили почему-то о том, какая наша страна сильная, что мы уже теперь точно перегоним Америку, построим коммунизм, все люди будут братьями и будут жить мирно. Скорее бы.

Этот жирный первоклашка с круглой и розоватосвинячьей мордой испортил мне весь новогодний вечер. Нам сказали смотреть, чтобы младшие не трогали ёлку, а он что-то пытался оторвать от неё. Я подошёл и схватил его за руку. Он вырвал руку и сказал:

– Пошёл вон!

Я разозлился и тихо проговорил:

– Ты чего орёшь?

А он мне в ответ:

– Я знаю, кто ты.

Я почему-то спросил, кто.

И тут этот кабан как закричит:

– Жид!

Меня как будто кувалдой по голове грохнули. Язык отнялся. Многие слышали, и я видел, как некоторые осклабились. И главное, слышала Верка, самая красивая девчонка в школе.

Вчера на медосмотре каждого пацана подзывали к столу и заполняли анкету. У нас в классе все оказались украинцами, кроме длинного Вальки и меня: мы оказались русскими.

Когда мы выходили, длинный Валька подмигнул мне и сказал:

– Мы с тобой самые умные.

Папа рассказал, что, когда его во время войны после месяца на фронте под Сталинградом отправили вместе с другими бессарабцами работать на шахту в Сибирь, какой-то власовец прицепился к папе, что он еврей, и они подрались. Это было на краю шахты. Оступившись, власовец не удержался и упал в шахту. Папа был в ужасе.

Вокруг было полно народу, шахтёров. Кто-то похлопал папу по плечу и сказал:

– Идём.

Больше никогда никто не вспоминал об этом случае.

Я спросил папу:

– Приходилось ли тебе стрелять в немцев на фронте?

Он ответил:

– Приходилось.

Я говорю:

– И они падали убитыми?

Папа сказал:

– Не знаю, – и перевёл разговор на то, как, будучи страшно голодным во время войны, съел полную кастрюлю варёного лука.

Его потом стошнило, и он вырвал всё. С тех пор он на варёный лук даже смотреть не может.

А мама возразила, что у них, во время блокады Ленинграда, такое блюдо считалось бы деликатесом.

Переходим в другую школу. Будем учиться теперь одиннадцать лет. Вот не везёт!

Сегодня мой друг мне сказал, что за мной «гоняется» одна девчонка. Потом добавил:

– Ты, вообще, хороший пацан, если бы не… – и замолк.

На пляже познакомился с курортницей, Олей. Тоненькая, с глазами, как море. Она только мне доверила смазать её кремом от загара.

Пока смазывал, она успела прощебетать и всю свою родословную, и что мама у неё русская, а папа калмык, и еще многое другое.

Вдруг этот одноглазый придурок говорит:

– Калмык?!

Оля ему:

– Калмык. А ты что – националист?

Он отвечает:

– Нет. Я люблю все национальности, кроме жидов, которые вечно дрожат.

Я сказал, что пойду в туалет, и ушёл с пляжа. Больше Олю я не видел.

Наконец-то понял, почему в свободно падающем на Землю лифте наступает невесомость. Потому, что сила тяжести в том и проявляется, что лифт и все предметы в нём, падают.

Для того чтобы медленно поднимать вверх какую-либо массу в таком лифте, нужно лишь небольшое усилие для замедления этого падения. Если же лифт не падает, то для такого же результата нужно сначала приложить усилие, полностью препятствующее падению массы, а затем добавить к нему ещё небольшое усилие.

Подрался с Джоном. Он меня толкнул в классе. Я упал, вскочил и в ярости ударил его кулаком в скулу.

Потом, когда мы помирились, Джон сказал мне:

– У тебя было такое зверское лицо, что я просто опешил. Поэтому и не дал сдачи.

Теперь ясно, почему космический корабль вращается вокруг Земли и не падает на неё. Дело в том, что, на самом деле, он всё время свободно падает на Землю, но никак не может упасть, так как касательная к орбите скорость всё время поднимает его ровно на столько, на сколько он упал. Поэтому-то в таком космическом корабле и невесомость, как в свободно падающем лифте.

Выпускной вечер. Почему-то тоскливо. Теперь поеду поступать в институт. В этом году два выпуска: десятые и одиннадцатые классы. Конкурс будет дикий. Хуже всего, что как раз во время экзаменов в институт будет чемпионат мира по футболу – фиг посмотришь.

Папа рассказывал, как он потерял полноги. В 1942 году, после месяца боёв на фронте у ст. Карповка, что под Сталинградом, всех бессарабцев, и его в том числе, сняли с этого фронта и послали «отдохнуть» на три года в сибирскую шахту.

В 1945 году опять взяли в армию и направили к границе в Забайкалье. Там его и ещё несколько солдат отправили на боевое задание и при этом «забыли» сказать, что по дороге есть своё же минное поле. Конечно же, они подорвались на мине, и осколок попал папе в ногу.

Только в 1946 году попал в Иркутский госпиталь, но было уже поздно: гангрена – пришлось отрезать нижнюю часть ноги.

– Зато, – добавил папа с улыбкой приятного воспоминания, – отъелся: шея была шире головы.

Ленинград не такой, как я думал. Мрачнее. Общежитие грязновато.

Кроме меня, в комнате ещё трое. Один – кубанский казак, который почему-то воробьёв называет «жидами». Другой – с хорошим музыкальным слухом – всё время выбивает пальцами на столе «восьмёрку» (от него и я научился). А третий – всё время мне говорит:

– Ты, вроде, русский, а нос у тебя нерусский.

Каждый вечер в доме напротив общежития какая-то молодая женщина в ярко освещённой комнате, стоя лицом к окну, снимает с себя лифчик, и множество абитуриентов с радостным оживлением комментируют это событие. Абитуриентки тоже комментируют, но с возмущением и завистью.

* * *Оторвите меня билетиком,Бросьте в ящичек «Для использованных…»:Я хочу полежать отогреться тамОт вконец надоевшей осени.Заверните меня в обёрточку,Прицепите на ней наклеечку,Что я зла накопил лишь горсточку,Что я жизнь собирал по копеечке.* * *Пораскиньте своими кудряшками,Разудалые боги древности:Ну зачем вы такими зигзагамиИзукрасили род человеческий?Крохотное, но едрёно-ядрёное напутствие начинающим коричневеть садистамЗначит так. Начинайте с несложного:Пристрелите пару евреистых(Коли нечем стрелять, то повесьте их.Для потехи – и за ноги можно).А теперь о интимном: пытайте по-разному.Без «банала»: себя ж услаждаете.Например, если иглы под ногти втыкаете,То потом нестандартно выбейте глаз ему.Получив же влюблённую пару,Хорошо бы связать их вместе.Пусть попялят на дружку «фары».Постарайтесь держать их так с месяц.В каждом деле нужна капля дерзости,Ну, чтоб жизнь была бывам в радость.Не достигнуть садисткой свежести,Не любя страстно делать гадость.

Не поступил. Тошно. И стыдно перед родителями. Надо было набрать 15 из 15, а у меня только 12. Возвращаюсь домой.

Дадут ли на следующий год ещё раз попробовать?.. Или заберут в армию?..

* * *Уберите свои датчики!Что карманите в моём сердце?«Подъевреивал» я удачу,А «съевреил» в котёл дверцы.

Приехали в село на комбинат провести телефон для директора. Дядя Саша (так я называл старшего надо мной смуглого, высокого, симпатичного монтераеврея) попросил секретаршу-нацменку, которая, приняв его за своего, уже начала с ним заигрывать, сказать, что приехали монтёры, и назвал свою фамилию. Она зашла к директору…

…Вышла оттуда с надменным лицом и произнесла:

– Директор сказал, что сегодня не надо, а завтра пусть пришлют кого-нибудь другого.

Вышли на улицу – по радиоточке Ойстрах играет на скрипке. Дядя Саша говорит:

– Вот умел бы ты так на скрипке играть – не работал бы монтёром. Жлобство, пьянь, похабщина.

На следующий день еду в то же село с другим старшим. Он, дыша на меня перегаром, цедит:

– Что не пустили его? Чтоб знал, как дурить нас, православных. Правильно?..

Вернулись из села, а во дворе управления стоит жена «телеграфного столба» и жалостливым голосом мне:

– Синок, цеж воно… на вашому жидивському кладбыщи… багато памъятныкив побилы».

Вновь плацкарта в Ленинград. Только успел отвертеться от советской армии – израильская преподнесла сюрприз. С одной стороны приятно: за шесть дней размолотили кучу арабских армий. А с другой – теперь опять, наверное, фиг поступишь в институт.

Поступил всё же! Правда, если б не лучеглазая красавица, Марина, то сейчас было бы неизвестно: устная физика – 5, устная математика – 5, а в письменной математике – решил все задания правильно, но в последнем, когда отпущенное время уже закончилось, я впопыхах написал неправильный ответ.

Однако теперь поступил наверняка: простили ошибку!

До сих пор я думал, что еврейки не бывает красавицами: слишком умные… Ан нет! В ней – и то, и другое.

И бывают, видимо, также еврейки с тем, но без другого… Или без того и без другого…

* * *Волны задницей прибояДавят зыбкость берегов.Солнце раскалённо воет,Тучку светом проколов.И застывшим коромысломЖрёт сверкающую синьОслепительная птица…Жизнь – борьба, куда ни кинь.

Опять общежитие. Опять четверо. «Старик» – двадцативосьмилетний студент, любящий выпить и «вслепую» легко выигрывающий у меня в шахматы, хотя я считал, что играю неплохо. Коля – не по годам задумчив. Основное положение – горизонтальное. Особенно, перед экзаменами, которые, по его мнению, нужно переждать, как пережидают осень или зиму. Толик – умён, высок, замкнут, с затаённым желанием «пробиться». Может на спор съесть за один присест девять эклеров. Ия – неруссконосый еврей, у которого, как выяснилось из походов на «подкормку» к родителям Марины, от смущения пропадают все мысли, и начинает жутко бурчать в животе (до такой степени, что однажды дядя Миля, отец Марины, подмигнув Марининой маме, тёте Зине, повёл меня прямо из-за стола в туалет).

Ночью приходили две проститутки. Одна подошла к Старику, а другая ко мне, стащила с меня одеяло и спросила, как меня зовут. У меня страшно забурчало в животе…

Потом Старик выяснил, что они ошиблись дверью: их пригласил Славик, красавец, сексуальная гордость института, владевший папой – секретарём обкома в Белоруссии.

Старик пошёл их проводить и заодно, может, выпить. Утром он рассказывал, что «девочки» подрались из-за того, кто будет спать со Славиком, а кто с ним, Стариком. В результате обе спали со Славиком и остались довольны.

Подружился с Димкой из нашей группы. У него мускулатура, как у Тарзана. Качается штангой. Полощет нос солью. Говорит, что в детстве был очень хилым. Иногда подрабатывает тем, что достаёт на спор задницей потолок в узком коридоре общежития.

Сошлись на том, что оба любим пофилософствовать.

Родителям

Всё в порядке, мои дорогие.Дождь всё также стучит мне в окно,И его косолапые ливниНашептали мне это письмо.Разве мало на свете печалей?Разве мало их было у вас?Что ещё бы вы мне рассказали?Что ещё бы спросить мне у вас?О себе и писать-то противно.Я всё так же здоров и умён.Поглощаю в обед витамины,Зубы чищу всегда перед сном.А у вас как? Всё так же тоскливо?Тяжело и вставать, и уснуть?И купаться опять без отлива?И смотреть кинескопную муть?«Старичочки» мои золотые,Я-то думал, что всем помогу.Я ведь думал, что всех осчастливлю.А выходит – я лгу, просто лгу.Ну да ладно, всего не распишешь.До свиданья, знакомым «привiт».Помогай им, сестрёнушка. Слышишь? Всех целую. Ваш сын, Леонид.

Автопортрет

Глаза, как у коровы…Седые кудрева…Так организм здоровый…Вот разве голова?..

В голове муравейник: раньше науки разделялись. Понятно было, где математика, где физика, где химия.

Углубляясь-расширяясь в своих познаниях, я не мог понять умнею я или глупею.

Химия, внедряясь в электронные оболочки атомов, превращалась в физику; физика, заполучив теорию относительности, вместе с пространством принимала облик геометрии-математики, которая симметрией, экспериментами теории вероятностей, выводом законов сохранения, опять становилась физикой, уже неотличимой (со своими квантами, элементарными частицами и причастностью к космологии) от философии.