Недостроенный храм

Моление о чаше

В час моления, в час бытия,всех собак, поминая, подлунных.Господи!Минет ли Чаша сиямимо грёз моих грешных, бездумных?Нет! Моленье о Чаше не блуд,не снискание смерти нескорой.Господи!Просто мне грешному будьхоть надеждой, а лучше – опорой.В час смятения, не был ли япозабыт и Тебя не забыл ли?Всё же римское жало копьяту же рану во мне сохранило.

Рождество

Свет от костра.Свет от свечей.Но Свет во тьме не знали люди.Звезда в четырнадцать лучейявила миру весть о чуде.От века истины старыи для царя, и для поэта.И принесли Ему дары:ведь Он – пришедший Свет от Света.Господь волхвам виденье далнезабываемого чуда.В ясля́х спокойно мальчик спал,не зная, кто Он и откуда.

«Я тот поэт, которому не надо…»

Я тот поэт, которому не надоостаток мысли на скончанье дня.Среди сердец и взглядов камнепадаменя спасает искорка огня,дарованная мне из ПоднебесьяГосударем и верой в нашу Русь.Жить на Руси – что может быть чудесней?!Поэтому я весело смеюсьнад тугодумством правящего классаи постоянной гонкой за рублём.Настанет миг Божественного Часа,и мир вернётся к нам с Государём.На деньги смысла жизни не закупишьи Муза за рубли не прибежит,а от Судьбы получишь только кукиш,но встретит и приветит Вечный Жид.

На подступах к Хиландарю

(Афонский монастырь)

Не вспоминал тебя и не просил остатьсяпод зовом дня, под перекликом птиц.Ведь это всё же лучше, может статься,чем графика оплавленных глазниц.Мильоны лиц. Дорога до Афона.И тихий удивительный покой.Звон би́ла и ступени Иверона.И будто Богородица рукойдуши коснулась…Чувство благодати.И перестал пустынным быть Афон,и так хотелось поделиться, кстати,с тобою, не слыхавшей этот звон.

«Восток ещё дремал…»

Восток ещё дремал.Но встреча с Божьим светомуже предрешена. И филин с высотызаметил, как поют под невесомым ветромсреди багряных трав зелёные цветы.Чисты моленья глаз. Просты моленья звуков.Но голос истончал, но взгляд в тумане слёз.И перед храмом тать заламывает руки:– За все мои грехи прости меня, Христос!Просты его слова, чисты его моленья.Я веры той хочу до кончиков волос.А стрелки на часах отсчитывают звеньяи ждут, когда скажу:– Прости меня, Христос!

«Я на Чёрный Покров в ноги вам поклонюсь…»

Я на Чёрный Покров в ноги вам поклонюсь.В паутине веков вновь запуталась Русь.Вновь бежала волна вниз по Волге-реке.Не моя в том вина, если горечь в строке.Изливается боль и на сердце огонь.Из оков и неволь – на расстрел под гармонь,потому что я рус, потому что не жид,коли смел, коль не трус, значит, будешь убит.Но пока ещё жив хоть один на Руси,станем правду вершить. Бог промолвит:– Еси!Не моя в том вина, что Покров почернел.Чашу выпей до дна и прими свой удел.Но не сломлена Русь паутиной векови я снова молюсь, снова Чистый Покров.

«Небо проснулось от птичьего грая…»

Небо проснулось от птичьего грая.Русь, просыпайся!Весною не спят!Настежь ворота весеннего рая,здесь не задушит чумной снегопад.Надо ли жить из дремоты в дремоту,слушая денежный звон кандалов?Снова на Русь объявило охотужидо-масонское стадо воров.Слов не хватает, чтоб высказать честносуть ростовщичества, смысл бытия.Полноте, люди!Давно нам известно:истина жизни для всех и своя!Но, собирая весной незабудки,радуясь солнцу и светлому дню,я вспоминаю лишь эти минутки,а проходимцев ни в чём не виню.Стоит ли помнить духовное скотство?Сгинет от злобы финансовый жид.Русс не продаст своего первородства!Русский всегда и поймёт и простит.

Распятие

Племя сионистов Зимний захватило:правят Русью мило, но уже в Кремле.Звонкое монисто сатанинской силы —и Россия гибнет в непроглядной мгле.Врут в теледебатах, врут на ассамблеях,ничего не свято слугам Сатаны.Дума из приматов за страну болеет,но Россия гибнет, не признав виныв том, что разрешила расстрелять монарха.К Богу покаянья Русь не принесла!От бесовской силы, по словам Плутарха,в смерти прозябанье за свои дела.Ведь царя распяли, как Христа когда-то —кровь его не смыта и взывает к нам!Коль от бед устали, вспомним то, что свято —Богом не забыты, возвращайтесь в храм.

Содом и Гоморра в пламени онгона

Как сгорели Содом и Гоморравсе забыли.К чему вспоминатьи вести в суете разговоры,и о чём-то прошедшем стенать?Знать примера ещё не хватило,знать сломался у скрипки смычок.Гложет нас сатанинская сила,только сам Сатана не причём!Ты рождён, чтобы жить не ломаясь,а не в вечном бою побеждать.Он же изгнан из вечного рая,и не может ни дать и ни взять.Вот идёт человек на охотуне за пищей, а просто убить.Лишь насилье с кровавою рвотой,и Любви обрывается нить.А девицы по дьявольским кознямобнажают и душу, и плоть.Кто в Содомских грехах первороден:человек или всё же Господь?Если жизнь патриарха Россиив поклоненье Златому Тельцу,сколько б женщины не голосили,на калач не заменят мацу.Постарайся не жить нелюбовью,дай хоть толику радости мне.Богу кайся за страсти по крови.…иль сгорай на нетленном огне.

«Дни мои дни…»

Дни мои дни!Белопенное поле тетради.Сны мои сны!Улетевшие вдаль облака.Так бы и жил только в небо печальное глядя,так бы и умер в беспечной игре игрока.Но за окошком вагона нагие погосты,но за бортом парохода глухая волна.Глас ниоткуда:– Зачем же, несчастный, живёшь ты?Я тебя создал для Жизни на все времена!..И, словно луч пронизал естество и сознанье,перекрестились земные и Божьи пути.Господи! Господи!Дай мне хоть миг покаянья,не позволяй нераскаянным в полночь уйти.

Богородичен тропарь

Жил, не избавлен греха первородного:царство без князя, без царствия князь.Тёплой Заступнице мира холодногоя поклоняюся, слезно молясь.Дево!Стране Одигитрию будеши!Дево!Направь и управь. Без Тебябудет смущение беса в полунощи.Не покидай, не храня, не любя,Твой Вертоград у Дивеевской пустыни.Снова к Тебе прибегаем: Прости!..Радостью светлой, не скорбными чувствамилягут к Тебе православных пути.

Из цикла «Листая старые страницы»

«Я пытался стих писать…»

Я пытаюсь стих писатьна страничке пепла.Что ты можешь мне сказатьо дыханье ветра?Что ты можешь подаритьволку в новолунье?Бросить все, да и завыть,чтоб не рвались струны.Зов природы, шум дождя —не для увяданья.Подари мне, уходя,бурю на прощанье.Чтоб хватило силы взмытьнад страстями ада,чтоб насильно не любитьмусор Москвабада.

Мой негасимый свет

Ангел мой!Светоч мой! Где же ты где?Рябь ветерка на озябшей воде?След облаков на безоблачном небе?Мне не дожить до утра ещё. Мне бызнать, на какой поселился звезде?Ангел мой! Светоч мой!Где же ты, где?

Молитва Ересиарха

Помилуй, Боже, и спаси!Перед Тобою обнаженныйна стыд и слезы осужденныйЕресиарх Всея Руси.И полуденный неба плачпотряс светлейшее светило:я резал напрочь, точно врач,то, что вчера душою было.Уплыло каплей по стеклу,упало образом в примете,кружилось вальсом на балуанти-Господнее столетье.А я смеялся и плясал,и богохульствовал без меры.И вот я тот, кем смел и стал —священномученик Химеры.Не дух, не зверь, не человек,не изгонённый, но изгнанник.И очарованный вовек,рождённый Русью, Божий странник.Унылый дождик моросит.А я, как Бог, преображенный,стихи читаю прокаженнымЕресиарх Всея Руси.

«Что молчишь ты, брат-поэт?..»

Что молчишь ты, брат-поэт,или силы не хватает?Брось грустить, уже светает.Ох, встряхнуться бы от бед.Нет!Ещё Кремлёвский татьне о всех нас ноги вытер,вот и не хватает прытиза Рассеюшку восстать.Я бывал средь думакови бывал на баррикадах.Мне Кремлёвский жид в наградуналомал на зиму дров.Только печка не горит,только нет благословеньямне от Бога на спасенье…и поэт во мне молчит.Я пою про журавлей,да пропитую калину…И плюётся кто-то в спину.Эх, налей, братан, налей!

«Холодную придавленность надгробий…»

Холодную придавленность надгробийи лес, не отстонавший на ветру,ноябрьская непогодь коробит.И радостные крики на пирувесёлых ведьм закончились скандалом:им, оказалось, есть чего делить.Так молния своим трескучим жаломстарается пространство озарить,где нити чёрно-точечных дождинок,где струйная размеренность часов.И рыщет стужа, требуя поживыот скорбных отзвеневших голосов,от тяжести раздавленных надгробийи леса, отстонавшего в ветрах.Куда ж ты, друг, шагаешь без дорогииз ночи в ночь? Из праха и во прах?

«Опять бредут растерзанные тени…»

Опять бредут растерзанные тенипо неприютной улице. Темно.Лишь лунный луч на несколько мгновенийпронзает полночь, как веретено.И ветрено. В такую непогоду,вальпургиеву слыша круговерть,усталый парк глядится, словно в воду,в забвение:там жизнь? а, может, смерть?И ветер, ветки плетью полосуя,давно запутал стёжки и пути.И с шабаша сбежавшая плясуньяс тоскою шепчет:– Господи, прости!..

«Я рисую в подветренный полдень…»

Я рисую в подветренный полденьголубую бездонную высь.Ничего из плохого не вспомнить,значит нечего.И пронеслисьгде-то кони опять над обрывом,прозвучала минорная боль.Слишком тяжко, но очень красивопревращаться в убийственный нольдля стремлений, надежд и мечтанийодураченных жизнью людей.Подчеркнёт невозможность скитанийпо России простой вьюговей,где я снова – подветренный нищий —начертал угольком на снегуТетраскеле[4]…и время отыщеттех, кто пел налету, набегу.Не могу оставаться в сторонкеот прекрасных страниц бытия.Над Москвою набатный и звонкийголос мой:эта Русь – это я!Не был я супротив ни вандалов,ни хапуг. Так чего же орать?И столица совсем истончала,слышу только про мать-перемать!..Этот выбор на мне, на поганом,под московский гремучий утиль.Снова шторм?!Нет, не надо, куда нам!Лучше мёртвый безветренный штиль.

«Родные русские дороги…»

Родные русские дорогии бездорожье, словно встарь,и так же вытирают ногиу храма книжник и мытáрь.Родные русские ухабыи грязь, приставшая к рукам.И так тоскливо смотрят бабывослед ушедшим мужикам.Родные русские забавы:стакан, другой да острый нож.И жажда жизни, как отрава,и с губ слюняво каплет ложь.Родные русские дороги,и в реках мёртвая вода.И вспоминаем мы о Богекогда в окно стучит беда.

«Призрачным вопросом…»

Призрачным вопросомсолнце сквозь ненастье.Расскажи мне, осень,что такое счастье?В мире светлом сноваосени стихия.На листе кленовомя пишу стихи ей.Выпадают росыв Бабье лето щедро.Расскажи мне, осень,о дыханье ветра.Но закрылись веки —снится, иль не снится —расскажи о снегена Покров Царицы.Грусть идёт незримопо зеркальной грани.Жду я от любимойвзгляда и свиданья.Призрачным вопросомледяные страсти.Расскажи мне, осень,что такое счастье?..

«Востроносые чайки проносятся низко над морем…»

Востроносые чайки проносятся низко над морем,видно в тучах под небом им так неуютно леталось.Я хотел распрощаться с обыденным семенем горя,только кроме него ничего на земле не осталось.Я давно не слыхал, как дурачатся птицы весною,и поутру мечтаю водой ключевою умыться,но московское серое небо встаёт надо мною:ни полёта, ни мысли и даже воды не напиться.Я старался отмыть, обелить и очистить Отчизну,только времени мне на старанья уже не осталось.Может кто-то из вас позабудет про тлен коммунизмаи сумеет дарить не постылую злобу, а радость.И поймёт, что для неба важны покаянье и слёзы,да ещё не сгоревшие в сумрачном пламени души.На асфальте раздавленный временем стебель мимозы…но вдали от Земли не согреет спасения лучик.

«Тень моя занавеской во тьме…»

Тень моя занавеской в окнеколыхается от ветерка.Что-то странное чудится мнетам вдали, где луна и тоска.Где тугие, как мышцы ветров,волны, сонно жующие тьму.Богородицы белый покровприкоснулся к лицу твоему.А луна – королева зеркал —отражает тебя в небесах.Ночь плывет средь базальтовых скална пиратских косых парусах.Вот осколок разбитой луныпокатился по берегу прочь.И ни звука. Ни плеска волны.Только ночь, бесконечная ночь.

«Парчовые тонкие нити…»

Не пропадет ваш скорбный труд.А. ПушкинПарчовые тонкие нити слепого дождя мельтешатнад городом странных событий. И я, проходя наугадпо скверам, аллеям, бульварам, – по самым нестранным местам —почувствовал: странным и старым я стал в этом городе сам.Такой же, как все, суетливый, бегу, догоняю, спешу —Огромный! Свободный! Счастливый! – дышу, сочиняю, пишу.А в городе странном и старом лишь странные мысли живут,и что ты ни сделаешь – даром твой скорбный и праведный труд.И что ты ни скажешь – впустую, где всякий безмолвием свят.Распяли поэта – ликуют, а умер палач – голосят.Парчовые тонкие нити слепого дождя мельтешат.Взгляните, прошу вас, взгляните, куда это люди спешат?

«В закоулках вьюги…»

В закоулках вьюгиищем мы друг друга,а дороги замело да не вьюжей силой.Жить во дне вчерашнемнам без Бога страшно,да и с Богом тяжело, Господи, помилуй!Если стало больно,ты скажи – довольно!И погаснет вьюжий хвост над моей могилой.Эта истина стара:между завтра и вчерарухнул мой хрустальный мост, Господи, помилуй!

«Как в зеркала, в распахнутые лужи…»

Как в зеркала, в распахнутые лужиглядит октябрь. И я ему внимаю,что где-то есть не сломанные души,что где-то есть веселый ветер мая.С крутых берез осыпавшийся шорох,и мимолетный взгляд, как свежий ветер.И сердце снова вспыхнет, словно порох.Как счастлив тот, кто свято в это верит.И воскресив оборванную песню,хочу срывать по рощам позолоту,и бесконечно падать в поднебесье,и умереть от радости полета.

«Пока ещё на улице свежо…»

Пока ещё на улице свежо,и нынче ни печали, ни забот.О, Господи! Как всё же хорошовстречать Пасхальный утренний восход!О, Господи! Какая благодать:весь мир ожил надеждою на жизнь,и ничего не надо объяснятьпро суетность извечных дешевизн.И ничего не надо говорить —Христос воскресе! – это ли не суть?Вот только б душу с телом примирить,их пустотой уже не обмануть.Рассвет Пасхальный всё-таки пришёл.О чём мечтать?Чего ещё мутить?О, Господи! Как всё же хорошоБожественную тайну ощутить.

Поэт

Сергею Есенину

Белый свет расплескался в тумане —неприметен, как слёзы из глаз.Нас, увы, он уже не обманет,просто эта игра не для нас.В час молений, страданий, разлукибыли мы от любви далеки,и сплетались безвременья звукипод ворчливым журчаньем реки.Далеки наши небыли-были,далеки наши всплески надежд.Не любя, мы уже отлюбили,лишь осталась гламурность одежд.И осталось стремленье гармонийвсё загнать в многолетний обман.Нам Есенин сыграл на гармонипро рязанский любовный туман,и про тонкие кудри осины,что дрожат на московских ветрах.Жаль, что мы у него не спросили:как там жизнь в Зазеркальных мирах?Может быть, там поэтов не любят,и любовь – как туманный мираж?Может страсть в Зазеркалье погубити Пьеро потеряет плюмаж?Только свет, только белые пятнапо туманному шёлку плывут.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

На Вселенском Соборе в 1666 году окончательно утверждена «шепотная» православная религия.

2

1917 год принёс России долгое время интервенции и геноцида.

3

С 17 по 21 августа 1991 года – агония СССР.

4

Тетраскеле – античный знак креста.