Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина

Виталий Поликарпов, Елена Поликарпова

Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012‒2018 годы)».

Введение

Сейчас человечество вошло в критическую фазу своего развития, так как мировое сообщество цивилизаций находится в катастрофическом состоянии, усугубленном глобальным финансово-экономическим кризисом, источником которого является Америка. Именно в Америке родился капитализм катастроф с его корпоративным каннибализмом, получивший глобальное распространение1. Именно на Америку приходится основная масса открытий в области фундаментальной науки и инновационных технологий. Разработка этих технологий влечет за собой ряд глобальных рисков – от астероидной опасности до функционирования Большого адронного коллайдера и ядерной войны, – способных положить конец роду Homo sapiens2. Именно Америка в качестве ведущей державы Запада вместе с ним скользит по траектории падения, тогда как не-Запад во главе с претендующим на роль глобального лидера Китая начинает свой подъем3. Вместе с тем следует иметь в виду общие проблемы и Запада, и не-Запада, концентрировано выраженные в Америке, Китае и России, которые имеют прямое отношение к будущему человечества, а именно: противостояние деструктивной и деспотической природы глобальной корпоративной экономики и оживившегося глобального движения сопротивления4. Ведь организация посредством иерархии и насилия существует на протяжении 5 тысяч лет – от древних империй Востока и Запада с их изощренными инструментами контроля до транснациональных институтов глобальной экономики. Все это породило существенные проблемы, которые проявляются в опасностях для иерархически устроенных Америки и Китая: в первой просматриваются тенденции к упадку и превращению в новое Средневековье, во втором возможно осуществление на практике философии Мао Цзэдуна5, что будет иметь драматические последствия для России. Выход, как это зафиксировано в теории эволюции, психологии развития, философских и религиозных учениях, в данном случае один – осуществить идею «Земного Сообщества». Оно представляет собой сфокусированное на жизни стремящегося реализовать свой потенциал человека, эгалитарное, устойчиво развивающееся, построенное на принципах демократии общество6.

В свете изложенного становится понятным, почему сейчас значительно актуализировалась проблема взаимодействия Америки как единственной сверхдержавы, теряющей свои позиции, восходящего нового глобального гиганта Китая и стремящейся занять достойное место в мире России и перспективы этого взаимодействия. Ей посвящено множество зарубежных монографических исследований7, однако в нашей книге излагается оригинальный подход к этой фундаментальной проблеме на основе методологического принципа «любое явление представляет собой свернутый генезис». Именно в этот методологический подход полностью укладывается озвученная новым главой КНР Си Цзиньпином на 1-й сессии ВСНП 12-го созыва стратегия осуществления «Китайской мечты», которую он связывает со всем историческим развитием китайской цивилизации, что возможно на пути социализма с китайской спецификой. Другой методологической основой являются нелинейная динамика и теория самоорганизации (синергетика), которые показывают, что во множестве открытых нелинейных систем (каковыми выступают Америка, Китай и Россия) «цель» – желаемое устойчивое равновесие – редко достигается. «Для таких систем характерно наличие нескольких различных режимов функционирования, нескольких аттракторов (притягивающих множеств в фазовом пространстве), существование периодических, а иногда хаотических режимов. В них, по сути, “пройденный путь” не менее важен, чем “цель”»8. Это позволяет обозначить контуры перспектив взаимодействия Америки, Китая и России, причем в силу множества неопределенностей в книге предлагается ряд возможных сценариев этого взаимодействия на основе форсайта.

Множество неопределенностей обусловлено тем фундаментальным обстоятельством, что теперь прогресс есть не проект, а сам ход мировой истории, когда происходит смена его лидеров [здесь действует «закон неравномерного развития капитализма в эпоху империализма» (В.И. Ленин)]. Этот ход истории свидетельствует об упадке Америки и Запада в целом, и росте не-Запада, что отмечается в новейших исследованиях аналитиков. В фундаментальной книге М. Дамбисы «Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди» доказывается основная идея, согласно которой в последние пятьдесят лет Запад неуклонно теряет экономическое превосходство в мире: «Если в ближайшие десять лет не произойдут радикальные политические перемены, то право решать, кто чем владеет, быстро перейдет к Китаю, Индии, России или Ближнему Востоку, а сегодняшнему индустриализованному Западу гарантирован бесповоротный экономический упадок»9. К такому же выводу приходит и финансовый журналист Э. Вейнер в своей книге «Скрытая власть. Как разбогатевшие государства и влиятельные инвесторы контролируют мир». В ней описывается картина грядущих макроэкономических изменений, которые вызваны глубинными сдвигами капиталов и геополитической власти, когда игроками экономики будущего выступают Китай, Бразилия и др., о чем свидетельствует компьютерное моделирование в лаборатории Пентагона сценариев финансовых войн: «Разыгрывая на протяжении двухдневных учений различные сценарии, американские военные каждый раз обнаруживали, что Соединенные Штаты так и так оказываются в проигрыше. Победить не удавалось ни при каком раскладе. Что бы ни происходило в мире, и какой бы ни была ответная реакция Соединенных Штатов, они в любом случае проигрывали Китаю. Для военных стратегов такой результат стал весьма отрезвляющим»10. Радикально изменил свою позицию и Збигнев Бжезинский, который в своей последней книге «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис» пишет следующее: «По мере того, как растет влияние Китая и как другие претенденты на мировое лидерство – Россия, Индия, Бразилия – конкурируют друг с другом за ресурсы, безопасность и экономическое преимущество, растет вероятность недопонимания и конфликтов. Соответственно Соединенным Штатам необходимо стремиться к выстраиванию более широкого геополитического фундамента для конструктивного сотрудничества на мировой арене, учитывая растущие ожидания от беспокойного мирового сообщества»11. Одна из существенных проблем в данном случае состоит в том, сможет ли Китай отобрать у Америки ведущую роль на мировой арене к 2025 году. Несколько иной взгляд у Г. Киссинджера: «Различные истории и мировые культуры подчас приводят к различным выводам. Я не всегда соглашаюсь с китайскими оценками перспектив развития, думаю, и не каждый читатель с ними согласится. Важно, однако, понимать их, поскольку Китай будет играть весьма заметную роль в мире, формирующемся в XXI веке»12. Ведь Китай теперь является экономической сверхдержавой и оказывает значительное влияние на формирование нового глобального многополюсного политического порядка.

С этой позицией солидаризируется профессор, директор Центра изучения холодной войны Лондонского экономического института Одд Арне Вестад, который в своей книге «Беспокойная империя. Китай и мир с 1750 года» выдвинул идею о том, что Китай должен заново изобрести глобальный капитализм, а не уничтожить его. Поэтому, отмечает он, в разгар глобального финансово-экономического кризиса 2008–2009 годов китайские чиновники и предприниматели подвергли критике правящую элиту Запада за пороки их системы, проявившиеся в корпоративной алчности, непомерном потреблении и пр. «Кое-что из этого звучало комично, – пишет Одд Арне Вестад, – с учетом многочисленных примеров недобросовестного ведения дел в самом Китае. Но на практике это напоминает о том, что многочисленная китайская знать сейчас видит себя совладельцами международной экономической системы, от успеха которой зависит доходность их срочных контрактов. Многие люди в Китае (и не меньше за рубежом) мечтают о будущем “китайском капитализме” с более совершенной организацией, тщательнее уравновешенном и не таком разрушительном, как его западный вдохновитель»13.

На основе глубоко переработанной научной информации, относящейся к различным сторонам жизни современного Китая, экономист М. Делягин и предприниматель В. Шеянов в своей книге «Империя в прыжке. Китай изнутри. Как и для чего “алеет Восток”. Главное событие XXI века. Возможности и риски для России» подчеркивают, что эта страна вызывает у многих в мире противоречивые чувства. Это и восхищение его экономическими и социальными успехами, и надежды на взаимовыгодное сотрудничество, и интерес к экзотической культуре, и опасение растущей политической и военной мощи, и страх перед китайской экспансией – как во всем мире, так и на огромной, но пустынной российской территории от Урала до Тихого океана14. Они рассматривают реалии и мифы «желтой опасности» для России и показывают, что китайское влияние, в отличие от тотально разрушительной силы воздействия Америки для отечественного социума, не затрагивает присущих нам цивилизационных параметров, что наша территория не является привлекательной для Китая, что стратегическая важность России для Китая заключается в том, что она выступает «главным тылом» в предстоящем и неизбежном противостоянии с Америкой. Один из существенных аспектов растущего влияния Китая состоит в том, что разветвленные китайские глобальные сети, в основном неформальные, представляют собой глобальную финансовую сеть, «потенциально равнозначную группам Ротшильда и Рокфеллеров, а может быть, и им обоим, вместе взятым»15. Иными словами, китайская глобальная финансовая управляющая сеть осуществляет прорыв в глобальный управляющий класс, где до сих пор доминировало англосаксонское ядро вместе с еврейской ветвью.

Именно финансовая мощь Китая, наряду с его экономической, научной и военной мощью, дает ему возможность в будущем совместно с другими империями Востока, согласно точке зрения М. Калашникова, стать ведущей космической силой и покончить с Западом, Европейским Союзом и Америкой: «У них всех будут большие армии с ВВС, спутниками, танково-механизированными соединениями, с ракетно-ядерными арсеналами и десятками миллионов солдат. Плюс приличные военно-морские силы, чья мощь поддерживается численностью торгового и рыболовецкого флотов. При этом Восток не страдал постиндустриальным самоубийством, развивая и умножая промышленность и заводя у себя гигантские научные центры (см. пример Китая)»16. Нейтрализовать превосходство Востока в военном, особенно ракетно-ядерном плане можно только в случае, когда имеешь оружие более высокого уровня, включающее в себя орбитальные ПРО, системы нанесения ударов по наземным целям из космоса и пр. Западу, уповающему на информационное оружие с его Твиттерами и подобными социальными сетями не устоять против натиска Востока. «Не смешите меня. – пишет М. Калашников, – Цукерберг – не замена Оппенгеймеру, Вернеру фон Брауну, Сергею Королеву и Игорю Курчатову. Кстати, в США есть и свои “чаепитно”-либертарианские идиоты, ведущие дело к распаду страны на бессильные штаты. С соответствующими последствиями»17. Основания для такого вывода имеются – это результаты прошедшего в Уфе 8–10 июля 2015 года саммите БРИКС и ШОС, на котором в связи с принятием в ШОС Индии и Пакистана и утверждением планов работы Банка развития БРИКС было положено начало формированию костяка будущего «континентального блока» во главе с Китаем, Россией и Индией. Этот «континентальный блок» способен положить конец финансово-экономической «империи доллара» и глобальному военно-политическому доминированию Америки.

На совершенно иных позициях находится американский политолог и директор «теневого ЦРУ» Дж. Фридман, который в своей книге «Следующие 100 лет. Прогноз событий XXI века» исходит из того, что любое обсуждение будущего должно принимать во внимание развитие экономики Китая за 30 лет, превратившее его в мощное государство. Он излагает свою позицию следующим образом: «Но 30 лет еще не означают, что подобный рост будет длиться вечно. Это скорее говорит о том, что вероятность столь же бурного развития китайской экономики все уменьшается и уменьшается. А в случае с Китаем замедленный рост приведет к значительным социальным и политическим проблемам. Я не разделяю точку зрения людей, которые считают, что Китай станет одной из главных мировых держав. Я даже не верю, что он сохранит свою территориальную целостность»18. Иными словами, Дж. Фридман прогнозирует фрагментацию Китая, его неспособность стать ведущей мировой державой, каковой станет Америка с ее золотым десятилетием в начале 30-х годов XXI столетия. Это связано также с падением и развалом России в это же время, что вызовет хаос во всей Евразии19. Такой подход к будущему России не так давно был высказан экс-госсекретарем Хилари Клинтон, когда она обвинила В. Путина в восстановлении под видом Евразийского союза Советского Союза, считая необходимым воспрепятствовать этому. Тем не менее, Россия играет весьма существенную роль в современном мире, становящемся полицентричным, на что обращал внимание Е.М. Примаков: «Россия, безусловно, является одним из полюсов многополярного мира. И после распада СССР Россия остается самым большим по территории государством на земле, расположенном на двух континентах – в Европе и Азии. В недрах России суммарно более трети мировых природных ископаемых. Кроме того, Россия унаследовала у СССР весь ракетно-ядерный потенциал и сохраняется, как единственное в мире государство, сопоставимое с США в области ракетно-ядерного вооружения.

Место России в современном мире определяется и искренним стремлением нашего государства играть одну из ведущих ролей в реальных делах по сохранению стабильности и безопасности на международной арене и все более эффективно вписываться в мировую экономическую систему»20. Такой вывод обусловлен тем, что только благодаря России человечество может в XXI столетии противостоять современным вызовам и угрозам.

Благодаря глобализации новые индустриальные страны Азии используют такие новейшие технологии Запада, как аутсорсинг, который сейчас сворачивается странами Запада в той же Индии, где закрываются колл-центры, и т. д. Каждое общество не-Запада стремится осуществить адекватную его социокультурной специфике модернизацию, что придает своеобразие его прогрессу: множество обществ влечет за собой многообразие прогрессов и соответственно множество «модернизмов». В итоге складывается удивительная ситуация: «До сих пор казалось, что капитализм перемелет любую культуру, сегодня кажется, что пятитысячелетняя цивилизация Китая, тысячелетняя культура России и других стран перемелет капитализм, использует его для себя»21. Сейчас общества не-Запада находятся в начальной точке своего модерна (их неспособность осуществить капитализм Запада вызывает всплеск собственной архаики), тогда как социумы Запада входят во «второй» модерн с его информационными технологиями, глобальным рынком и развитием гражданских инициатив, которые ограничивают рыночные отношения.

Вполне естественно, что предложенные сценарии перспектив взаимодействия Китая, Америки и России носят дискуссионный характер, представляя тем самым немалый научный интерес. В данном случае эти гипотетические сценарии будируют мышление аналитиков, вызывают неожиданные ассоциации, позволяя очертить контуры возможного развития взаимодействия Китая, Америки и России. Несущим концептуальным каркасом изложенного в книге материала со всеми сценариями перспектив взаимодействия между Китаем, Америкой и Россией является философско-историческая гипотеза о четырех стадиях эволюции общества на протяжении «длинной реки человеческой истории» – модель реки Янцзы (долина реки Янцзы – ДРЯ), когда ее верховьям, начинающимся на Западе Китая, высоко в Тибете, среднему течению, затем нижнему течению и, наконец, устью (эстуарию) на востоке Китая соответствуют такие четыре исторические эпохи, как первобытное, аграрное, индустриальное и основанное на знаниях информационное общество. Автор этой модели профессор Хэ Чуаньци пишет: «Река Янцзы, протяженность которой составляет 6300 километров, берет свое начало на Цинхай-Тибетском плато на западе и достигает Шанхая на востоке, на побережье Тихого океана. Она протекает через 12 регионов Китая, ее долина покрывает в общей сложности 1,8 млн км2 – и на этой площади по данным на 2006 год проживает 517,2 млн человек… Большая часть ДРЯ – сельскохозяйственные регионы, в ряде которых все еще видны следы и черты первобытного общества… В средней части ДРЯ распространены сельские области, для которых характерны небольшие натуральные крестьянские хозяйства и аграрное общество… В нижней части ДРЯ, в провинции Цзянсу, ярко выражено индустриальное общество… Шанхай, расположенный в эстуарии, активно развивает новую экономику знаний, стремительно двигаясь к информационному обществу»22. Для долины реки Янцзы характерно культурное и цивилизационное разнообразие, развитие в ее четырех участках является неравномерным, что соответствует истории развития человечества. Поэтому этот феномен эволюции человеческой истории (всемирной модернизации) называют «река Янцзы как модель процесса человеческой цивилизации», начиная с 2,5 млн лет до н. э. и кончая 2100 годом н. э.

Необходимо отметить, что массмедиа России в отличие от западных СМИ не очень-то освещают жизнь современного Китая, что объясняет незнание нашими гражданами этой удивительной страны и их неспособности ориентироваться в динамично меняющемся мире политики и экономики. В этом смысле заслуживает внимания данное 29 марта 2013 года телеканалу РТР-24 интервью Си Цзиньпина, в котором он изложил основные положения своей политики, раскрыл суть своей многогранной деятельности, направленной на улучшение жизни китайского народа: «Пустые слова наносят ущерб стране», «Работать с ощущением близости пропасти», «Всегда ставить народ на наивысшее место в сердце», «Неизменной модели развития не существует», «Идти в ногу со временем – источник развития и силы», «Усугубление ситуации с коррупцией неизбежно приведет к гибели Компартии Китая и страны», «Китайский народ всегда испытывает чувство симпатии к русскому народу». Давая интервью ВГТРК во время Олимпиады 2014 г. (г. Сочи), Си Цзиньпин подчеркнул, что основная цель Китая – «совершенствовать и развивать социалистический строй с китайской спецификой, продвигать модернизацию системы и возможности государственного управления», что возможно на основе идеи планирования. Он также сказал, что «не раз читал роман Островского “Как закалялась сталь”, что много раз читал русских писателей: Крылова, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Некрасова, Чернышевского, Толстого, Чехова, Шолохова и т. д.»23. Он также отметил, что прибыл на Олимпиаду, чтобы поддержать Россию и В. Путина, компенсируя тем самым отсутствие лидеров Запада. Целенаправленная политика Китая проявляется в том, чтобы уменьшить возможности Америки жить за счет других народов мира, в первую очередь за счет китайского народа. Не случайно на состоявшемся в конце марта 2013 года саммите БРИКС в г. Дурбане Си Цзиньпин сформулировал идею об ограничении потенциала Америки в различных регионах мира. Это возможно путем осуществления на практике альтернативную по отношению к западным экономическим и социальным институтам модель общества, где «большее внимание обращается на социальное обеспечение, социальное благополучие, социальную стабильность, чем просто на индивидуальные свободы»24. Не случайно, что китайская социология вносит значительный вклад в одно из вероятных магистральных направлений движения к иной социологии, ведущей человечество в иной мир с его иной политикой, экономикой, культурой и пр.25 Этот иной мир принципиально отличается от капитализма Запада, исходящего из утопической идеи общества как саморегулирующегося, гармоничного и прозрачного для себя рынка, выступающей одной из основ современного либерализма26. Принципы данного нового, основанного на социальной справедливости мира изложены в книге Ю.В. Тавровского «Си Цзиньпин. По ступеням китайской мечты»27. Без учета этого стратегического видения будущего Китая невозможно уже адекватно анализировать и решать любую региональную или глобальную проблему.

Следует иметь в виду то фундаментальное обстоятельство, согласно которому новый мир социальной справедливости рождается, согласно А. Фурсову, в происходящем столкновении нынешнего противостояния китайской (восточно-азиатской) и западной элиты с ее англо-американо-еврейским ядром, которая организована в клубы, ложи и сетевые структуры, что представляет собой интереснейший и доселе невиданный процесс: «Западная верхушка впервые столкнулась с противником, который хотя и представляет незападную цивилизацию, является глобальным игроком; до сих пор глобальным был только капиталистический Запад, опиравшийся в своей экспансии на геокультуру Просвещения»28. Сложилась совершенно новая историческая ситуация, когда традиционный принцип экспансии элиты Западной Drang nach Osten столкнулся с принципом экспансии элиты Китая Drang nach Westen, что окажет решающее влияние на посткапиталистическое будущее и преподнесет немало сюрпризов. Вполне логично, что элита Запада в качестве планировщика мировых процессов уже разработала сценарии посткапиталистического будущего, в которых, подчеркивает А. Фурсов, Западу, России, Китаю, исламскому миру и остальным цивилизациям отводится следующая роль: Запад – это Первый мир, состоящий из сотен плавучих городов на 50 тыс. человек (таким образом проблема верха мировой верхушки Запада будет решена), а также одна-две сотни сухопутных анклавов для всей мировой верхушки Запада; Второй мир – Россия как буфер-сдерживатель неоварваров и источник ресурсов; Третий и Четвертый миры – театр военных действий с Китаем и мусульманским миром: «В ходе этих действий все три “актора” должны взаимно нейтрализовать-уничтожить друг друга. Ведь сказал же в свое время Бжезинский, что XXI в. будет строиться на руинах России, за счет России и в ущерб России»29.

Авторы выражают благодарность за ценные советы и замечания в ходе обсуждения данной темы д.ф.н., профессору В.Е. Золотухину, к.и.н., профессору Г.А. Матвееву, д.э.н., профессору, сотруднику Института мировой экономики и международных отношений РАН В.И. Марцинкевичу, ректору Института социальных и гуманитарных наук университета Хошимина, д.и.н., профессору Во Ван Сену, декану факультета русской филологии Института социальных и гуманитарных наук университета Хошимина Фыонгу Ван Ви, профессору русского языка и литературы Пекинского университета Ли Цзишэнь, вице-ректору Лиссабонского государственного университета Амалии Марии Мартинес-Лучао, китайским аспирантам Южного федерального университета Го Пэн и Лу Пин.

Раздел первый

Генезис цивилизаций Китая, Запада и России

Прежде, чем будет рассмотрен генезис китайской, западной и российской цивилизаций, следует принять во внимание тот факт, что в определенной степени история человечества представляет собой историю эволюции, состоящую из генезиса биологического вида «человека разумного» и социокультурной эволюции человеческого общества (они взаимосвязаны между собой). Эта социальная эволюция совершается в соответствии с моделью «долины реки Янцзы», имеет четыре стадии неравномерного развития и начинает процесс всемирной модернизации в XVIII столетии. Данная социальная эволюция иллюстрируется следующими двумя таблицами и одним рисунком30.

Табл. 1.1. Неравномерность мирового развития: группировка стран и населения в 2001 г.

Примечание. Стандарты или характерные черты четырех стадий человеческого общества представлены в табл. 1.2. Население первобытного, аграрного, индустриального обществ и общества знаний соотносится с населением, живущим или жившим охотой либо собирательством; населением, живущим менее чем на 1,08 доллара США в день (в международных ценах на 1993 год по ППС по обменному курсу); населением, вошедшим в фазу индустриального общества; населением, живущим в странах, вступивших в стадию общества знаний.

Если основываться только на уровне и структуре занятости в общественном производстве, то есть только один вид разделения эволюции человеческого общества – разделение на четыре стадии: первобытную, аграрную, промышленную и основанную на знаниях (см. табл. 1.2).

Согласно профессору Хэ Чуанци, типичные черты четырех этапов эволюции человеческого общества – от первобытного, аграрного, индустриального и до общества знаний – можно описать моделью долины реки Янцзы как моделью процесса человеческой цивилизации.