Богиня и Зеленый сыр

Айвазов, которого сотрудники между собой окрестили Айвазовским, считал себя великим непризнанным художником, и всё, что он делал в рекламном агентстве, казалось ему мелким и несущественным по сравнению с его великим призванием. Эдик исповедовал в живописи направление, которое сам он определил как «про-мы-ти-визм». Направление это заключалось в том, что образы, создаваемые Эдиком на картинах, были нечёткими, размытыми, как за мокрым стеклом. Чтобы достичь этого эффекта «промытости», Эдик сначала покрывал холст краской, а потом слегка растирал полотно специальной губкой, чтобы сделать контуры нечеткими и придать изображению размытость. Рассказывая Полине о теории своего «промытивизма», Эдик долго объяснял ей про «художественные мыслеобразы» и «трансформизм сознания», но заметив замешательство на лице Полины, решил упростить объяснение.

– Понимаешь, – сказал Эдик. – Все люди видят окружающий мир по-разному. Твоё восприятие действительности может сильно отличаться от моего. Техника промытивизма даёт возможность зрителям по-разному интерпретировать образы на картине. За мокрым стеклом мир теряет контуры, становится расплывчатым, образы трансформируются. Например, облака, отражённые в реке, на моей картине тебе могут показаться рыбами в воде, а кто-то другой подумает, что это снег. Кроме того, мокрое стекло скрывает несущественные детали и делает основные образы более выпуклыми, оно как бы выделяет главное.

Полина не совсем поняла, почему нельзя нарисовать так, чтобы было всем понятно, где облака, где рыбы, а где снег, но больше не стала приставать с расспросами к великому «промытивисту».

– Полина, ты где была? Полубесов тебя с утра ищет, – сообщил ей потихоньку Вася, рассматривая своё отражение в маленьком зеркальце и проводя рукой по волосам.

– Каюсь, проспала. Сейчас зайду к нему, – ответила она, включая свой компьютер, и, внимательно посмотрев на Васю, добавила, улыбаясь: – Вась, да хватит тебе прихорашиваться! Ты и так хорош, как девушка!

Василий Остроухов, менеджер по наружной рекламе, пришел работать в компанию два года назад. Выглядел Вася всегда безупречно: худой, среднего роста, карие миндалевидные глаза за стеклами очков в модной изящной оправе, тонкие правильные черты лица, стильный «ёжик» на голове, свежевыглаженная рубашка.

Может быть потому, что Вася был младше Полины, а может быть потому, что она знала, что в Москве он живет один, без родителей, Полина часто испытывала необъяснимое желание Васю накормить. Больше всего это напоминало какие-то материнские чувства. Полина часто приносила в офис пирожки с грибами и с капустой, которые покупала в кафе на углу, и угощала ими Васю. Вася это ценил. Между ними давно установились доверительные, скорее даже заговорщические отношения.

Вася был нетрадиционной сексуальной ориентации. Многие в офисе об этом догадывались, но наверняка знала одна Полина. Она помнила разговор, который состоялся между ней и Васей около года назад:

– Я влюбился, – однажды сказал ей Вася.

– В кого?

– В Алика Гордеева.

– В кого? – не поверила Полина своим ушам.

– Ну Алик, высокий такой блондин из отдела по работе с клиентами.

– А-а-а… – понимающе кивнула Полина. – А он об этом знает?

– Нет пока. А что?

– А может ему больше девушки нравятся?

– Не-е-е-т, – улыбнулся Вася. – У меня гейдар четко улавливает сигналы. Алик – точно наш!

– А что такое «гейдар»? – осторожно поинтересовалась Полина.

– Ну это что-то типа радара в организме, который ловит сигналы. Только настроен он на определение сексуальной ориентации человека, – объяснил Вася. – Меня он еще никогда не подводил.

– Да, жаль, что у меня такого гейдара нет, – грустно сказала Полина и неожиданно вспомнила один эпизод из своей жизни, который произошел с ней очень давно, когда она ещё была студенткой.

В университете ей жутко нравился один парень. Полина много раз видела его в троллейбусе, по пути домой из университета. Они долго переглядывались. Полине нужно было выходить на углу, а он обычно ехал дальше. Потом она встретила его в университете. Оказалось, что зовут его Алексей и что учится он на том же факультете, что и она, но на другом отделении. Они познакомились, стали видеться почти каждый день, болтали между лекциями, ходили в кино. Полина долго не могла понять, почему их отношения буксуют на одном месте, ей даже в голову не пришло, что ему нравятся мальчики, а не девочки. Узнала она об этом намного позже. Алексей свою ориентацию тщательно скрывал. Для Полины было большой неожиданностью то, что Василий своей нетрадиционной ориентации не только не скрывал, но и открыто ей об этом сообщил. «Вероятно, – думала она, – Вася считает, что я заслуживаю его доверия». Полине было это приятно.

– Слышала новость? Орденоносица-то наша новое звание получила! – продолжал разговор Вася.

– Кто? – не поняла Полина.

– Семивёрстова, – шепотом уточнил Вася.

Полина с удивлением покосилась на то место, где обычно сидела «орденоносица» Светлана Семивёрстова. Вся стена над ее столом была увешана всевозможными почетными грамотами и сертификатами. Именно за это Вася прозвал ее «орденоносица».

– Неудивительно. Её бы энергию да в мирных целях! – съязвила Полина.

Сверхъестественная продуктивность менеджера по связям с общественностью Светланы Семивёрстовой внушала Полине благоговейный ужас и вызывала у неё комплекс неполноценности. Орденоносица отличалось редкой трудоспособностью, не заметить которую мог только слепо-глухо-немой. Светлана стучала по клавиатуре компьютера, почти не затихая. Она посылала по двадцать электронных сообщений в минуту, одновременно успевая сделать несколько деловых звонков, отправить два-три факса и распечатать парочку таблиц. Время от времени она обращалась к Полине с каким-то вопросом, и тогда между ними возникал диалог, звучащий приблизительно так:

– Полина, ты уже закончила отчет за прошлый квартал (расписание промоакций, отчет о предыдущей рекламной кампании, план на следующее полугодие, график рекламных роликов – ненужное зачеркнуть)?

– Вообще-то я его только что начала… – мямлила Полина.

Услышав подобный ответ, орденоносица молча оторопело смотрела на Полину, как на врага народа. От этого пронзительно-укоризненного взгляда Полине хотелось провалиться сквозь землю и в голове возникал навязчивый вопрос: «Если я не могу работать с такой же производительностью труда, как у неё, значит со мной что-то не так?».

– Ну почему она может работать с такой скоростью, а я нет? – спросила она как-то у Васи.

– Как почему? – удивился Вася. – Так она же допинг всё время принимает!

– Какой допинг? – не поняла Полина.

– Да она кофе всё время пьёт. Ты разве не замечала? Чашек шесть в день выпивает! Она же постоянно находится в состоянии возбуждения!

– А… теперь понятно, откуда у неё такой прилив энергии! – обрадовалась Полина, испытывая облегчение от того, что наконец нашла простое и логичное объяснение непомерному трудолюбию Семивёрстовой.

Кивнув Васе, Полина пошла к Полуэктову узнать, зачем он её искал.

– Как у нас дела, Пётр Николаевич? – спросила она, зайдя к нему в кабинет.

– Плохо, – устало сказал Полуэктов, вытирая платком лоб.

– Почему?

– Тебя давно не видели.

Она улыбнулась и села около его стола.

– Полина, – сказал Полуэктов, – У меня есть для тебя новый проект.

Полина кивнула. Она уже знала, что речь пойдёт о новом тонизирующем напитке «Гринайс», производимом крупной американской компанией, который рекламное агентство должно было раскрутить.

– Это новый продукт на российском рынке, – объяснял Полуэктов. – Наша задача – наладить психологический контакт с потребителем и сформировать у него положительное отношение к новому напитку. Вот образец.

Полуэктов поставил на стол изящную стеклянную бутылку среднего размера, наполненную прозрачной светло-зелёной жидкостью. На этикетке были нарисованы фрукты: яблоко, виноград, груша. Полина взяла в руки бутылку и прочла на этикетке: «Состав:

сок белого винограда, сок зелёного яблока, грушевый сок, лимонный сок…» Далее следовал целый список других натуральных ингредиентов.

– Хочешь попробовать? – спросил он Полину.

– Хочу! – заинтересовалась она.

Пётр Николаевич достал из ящика письменного стола два низких бокала из толстого стекла, открыл бутылку и налил себе и Полине пенящийся зеленоватый газированный напиток.

– За успех нашего предприятия! – сказал Полуэктов.

Они подняли стаканы и чокнулись, хотя напиток был безалкогольным.

Полина сделала несколько глотков. Напиток был приятно-свежим и кисловато-сладким на вкус. Ей понравилось, она отпила ещё.

Неожиданно в дверь постучали и в комнату заглянула голова Остроухова. Увидев Полину и Полуэктова со стаканами в руках и стоявшую на столе бутылку, которая по форме напоминала пивную, Вася удивлённо заморгал глазами и пролепетал:

– Эээ… Ничего срочного. Я потом зайду.

Очевидно он решил, что Полина и Пётр Николаевич опохмелялись с утра.

– Так вот, – продолжал Полуэктов, полностью игнорируя Васино вторжение. – Поручаю тебе разработать комплекс промоакций, направленных на побуждение потенциального покупателя к совершению первой покупки. Через два месяца выходит новый фильм «Любовь в мегаполисе», в котором мы сделали мощный product placement[1] этого напитка. Там главная героиня фильма всё время заказывает в баре алкогольный коктейль «Гринайс Джин», потому что Гринайс также используют в качестве тоника. Так вот, очень важно, чтобы проведение промоакций совпало по времени с выходом фильма на экран.

– Задачу поняла, – сказала Полина. – У меня уже есть кое-какие идеи по этому поводу.

– Ты сегодня набросай приблизительную схему, мы с тобой её попозже обсудим.

Полуэктов внимательно посмотрел на неё, как будто спрашивая: «Справишься?». Полина улыбнулась ему, что означало: «Не сомневайтесь!».

Она уже поднялась, чтобы идти, но увидела на столе у Полуэктова журнал по маркетингу.

– Пётр Николаевич, а можно я у вас этот журнал утащу почитать?

– Для тебя – всё что угодно! – лукаво ответствовал Полуэктов.

Полина знала, что это была лесть, но ей всё равно было приятно.

– Спасибо! Пойду думать, – сказала Полина и скрылась за дверью.

Полина вышла в коридор и столкнулась с Остроуховым.

– Я ещё даже позавтракать не успел, а вы с Полуэктовым уже выпиваете, – удивлённо заметил Василий.

– А что? «С утра выпил – весь день свободен!» – подмигнула ему Полина.

– Да, Полина… Далеко пойдёшь, если милиция не остановит! – съязвил на ходу Вася.

4

Когда он впервые увидел её? Лукин не помнил. Память его была отрывочна и представляла собой пунктирную линию: тут – помню, тут – не помню. Он смутно помнил, что видел её в школе, но тогда ещё не знал её имени.

В начале лета позвонил школьный приятель Олега Валерка Чесноков:

– Здорово, Чип!

– Привет, Лер!

Чип – была школьная кличка Лукина. В школе никто из одноклассников не произносил его фамилию правильно, с ударением на втором слоге, вместо этого все нарочно делали ударение на первом слоге: ЛУкин. А потом по ассоциации с луком придумали ему кличку Чипполино, сокращенно Чип.

К Валерке Чеснокову естественным образом привязалось прозвище Чеснок, и только Олег называл своего друга Лера. Обоих же приятелей весь класс именовал «репчатые».

– Слышь, Чип, мы всем классом собираемся двадцать пятого июня, придёшь?

– Мне в этот день надо быть в редакции, – замялся Лукин. – Но я постараюсь. А где и во сколько?

– В семь часов на хуторе.

– Где?

– Ну ресторан такой украинский «На хуторе», не знаешь?

– А, кажется, слышал.

– Это в центре. Я тебе информацию по электронной почте скину.

– Идёт. К семи, я думаю, успею.

– Лады!

Олег приехал в ресторан около 8 вечера. Все уже были в сборе.

– Всем привет! Извините, что задержался. В пробке застрял.

– Садись сюда, мы подвинемся, – сказали в один голос Таня и Лиза. Они подвинулись, и Олег сел. Справа от него, в торце стола, сидел Валерка, а слева – Лиза.

– Олег, ты что пьёшь? – спросил Валерка.

– Я не пью. Я же за рулём.

– Ну это ты зря. Я на тебя рассчитывал, – огорчился Валерка. – А я специально своего мерина сегодня дома оставил.

Лукин огляделся. Ресторан напоминал настоящую украинскую корчму. На стенах висели вышитые рушники и полотна с иллюстрациями к произведениям Гоголя.

Олег достал сигареты, закурил и стал рассматривать собравшихся. Последний раз они собирались вместе семь лет назад, праздновали десятилетие окончания школы, с тех пор многие изменились. Лиза Королькова, первая красавица в классе, сильно растолстела и мало чем напоминала ту тоненькую белокурую девочку, за которой бегали все ребята. Его приятно поразило то, что те девочки, которые в школе были похожи на серых мышек, расцвели и превратились в эффектных женщин. Как будто все они в школьный период были гусеницами, а потом закуклились и после, превратившись в чудесных бабочек, выпорхнули во взрослую жизнь. Метаморфозы, произошедшие с девчонками, были для Олега так же непостижимы, как и то, что мальчишки за семнадцать лет, прошедшие после окончания школы, изменились очень мало, только слегка заматерели, а некоторые отрастили бороды и усы.

Среди собравшихся за столом не было той, которую Олег хотел увидеть больше всего. Он почувствовал лёгкое разочарование.

– Слышь, Чипполино, а где твоя Вишенка? – негромко сказал Валерка, заметив рассеянный взгляд Олега. Лукин пожал плечами вместо ответа.

– Ира Вишневская теперь живёт в Америке, – сказала Лиза, услышав Валеркин вопрос и поняв, о ком идёт речь. – Мы с ней переписываемся по электронной почте.

– Ну, как она там? – спросила Таня.

– Пишет, что живёт хорошо. Она – врач. У неё муж и двое детей. Она просила передать всем привет.

Подошла официантка в белых сапожках и красном фартуке, на голове у нее был венок с лентами. Лукин заказал мясную солянку, вареники с картошкой и грибами и квас.

Она сидела напротив него. Короткие, медно-каштановые волосы, зелёные глаза, курносый нос. Где-то он её определённо видел. Он несколько раз с интересом взглянул на неё. Лицо её казалось ему знакомым, но кто она – Олег не мог вспомнить. Одно он знал точно: она была не из их класса. Она поймала его взгляд и улыбнулась:

– Олег, а ты меня не помнишь? Я – Полина Богданова. Мы учились в одной школе, только я была на год младше.

«Нет, не помню», – подумал Олег. Очевидно выражение лица у Олега было таким отсутствующим, что Таня Репина поспешила вмешаться в разговор:

– Полина – моя двоюродная сестра, – сказала Таня. – Она с нашим классом ходила в поход. Помнишь?

Олег понял, почему её знают все, кроме него: он в то лето целый месяц пролежал с ангиной и в поход со всем классом не ходил.

– Да, теперь вспомнил, – соврал он. – А ты мало изменилась.

– Ты тоже почти не изменился. Только стал выше ростом и волосы потемнели, – сказала она, смущённо улыбаясь.

На ней была лёгкая зелёная блузка с широкими рукавами. Олегу почему-то показалось, что в этом наряде она напоминает какую-то лесную нимфу, маленькую фею.

Было решено, что все по очереди расскажут о своих достижениях и переменах в жизни за последние семь лет, прошедших со дня их последней встречи. Оказалось, что достижения одноклассников варьировались мало: большинство собравшихся закончили институт, нашли относительно удачную работу, женились или вышли замуж, родили детей, кто-то даже защитил кандидатскую диссертацию. Несколько человек успели уже развестись, трое – жениться по второму разу, многие родили по второму ребёнку, а староста класса Надя Сидорчук родила близнецов.

Когда дошла очередь до Олега, он сообщил, что закончил иняз, разведён, имеет дочь-старшеклассницу и в настоящий момент работает переводчиком. Дошла очередь и до Полины.

– Закончила факультет журналистики, работаю в рекламном агентстве. У меня есть муж и сын, сыну шесть лет. А ещё… – она замялась, а потом неожиданно сказала:

– Я победила свой страх.

Все головы, как по команде, повернулись в её сторону. Лукин поднял глаза от своих вареников и с любопытством посмотрел на неё.

– Какой страх? Попрошу уточнить! – с напускной серьёзность сказала Надя.

– Так, а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее – ехидно вставил Валерка.

– Я всегда боялась кататься на коньках. В детстве когда-то пробовала кататься и неудачно упала, сильно разбилась. С тех пор боялась встать на лёд, хотя всегда об этом мечтала. А два года назад мой сын начал заниматься фигурным катанием в секции и по выходным стал просить: «Мам, покатайся со мной!». И я вдруг поняла: дальше откладывать нельзя. Решила освободиться от своего страха. Начала понемногу заниматься с тренером, потом стала кататься самостоятельно. Теперь мы с Сашкой вместе ходим на каток.

– Ого! После тридцати встать на лёд! Как ты только все ноги себе не переломала! – простодушно удивилась Лиза.

– Ну, первое время я, конечно, много падала. Вся была в синяках и ссадинах. Зато теперь я умею летать, – сказала Полина улыбаясь неожиданной, по-детски открытой улыбкой.

После ужина, за десертом, вспоминали тех, кто не смог в этот раз прийти на встречу, некоторые жили за границей, других просто не смогли разыскать. А Олег всё думал о том, что сказала Полина. Напоследок одноклассники обменялись электронными адресами и телефонами и пообещали друг другу «не пропадать». Около одиннадцати часов все засобирались домой.

– Полина, тебя подвезти? – спросил её Олег.

– Ой, да, спасибо, я сегодня без машины. Поехала на метро из-за пробок.

– Ты где живёшь?

– В Кунцево.

– О, да мы соседи!

– Правда? А я и не знала! – и она снова улыбнулась той наивно-открытой улыбкой, которую Олег никогда не встречал у людей, перешагнувших подростковый возраст.

Они сели в машину. Олегу нравилось ехать по Москве в это время суток: машин было мало и дорога была совершенно свободной. Краем глаза Олег заметил, что Полина наблюдает за ним. Он знал, что по тому, как человек водит машину, можно определить его характер. Олег обычно водил машину уверенно и спокойно. Не лихачил, зря не рисковал, не превышал скорость.

– Сейчас лучше перестроиться в правый ряд, – предупредила Полина, когда они ехали по Кутузовскому проспекту. – И после светофора – направо.

По тому, как Полина давала ему указания, Олег понял, что она часто ездит за рулём.

– А после вон того знака налево, – попросила она. – Приехали. Вот тут останови, пожалуйста. Это мой дом.

Перед тем как выйти из машины, Полина внимательно посмотрела на Олега.

– А знаешь, Олег, я когда-то была в тебя безумно влюблена. В школе, в восьмом классе… Ну, пока! Спасибо, что подвёз! – сказала она прежде, чем Лукин успел опомниться и что-либо ответить, и захлопнула дверцу машины.

Лукин смотрел через стекло машины, как она идёт к дому своей лёгкой пружинистой походкой. Её маленькая фигурка быстро удалялась от него в темноте, каблучки ритмично цокали по асфальту. Ему вдруг стало нестерпимо жаль, что она так быстро ушла. Хотелось догнать её, вернуть и долго-долго говорить с ней обо всём. Олег заметил, что, подходя к дому, Полина подняла голову и посмотрела на освещённое окно на пятом этаже. В окне мелькнула высокая фигура мужчины. «Муж», – подумал Олег. И неожиданно для самого себя ощутил легкий укол зависти к этому человеку.

5

Она открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Игорь, как обычно, сидел в полумраке за компьютером. Полина видела его профиль, осененный голубым светом монитора.

– Сашка спит? – спросила Полина.

– Спит, – отозвался Игорь, не оборачиваясь. – Ну, как прошла встреча?

– Хорошо. Девчонки все очень изменились, а ребята – нет. Я Лизу Королькову сначала даже не узнала, она сильно поправилась. Помнишь Надю Сидорчук, мы с ней как-то столкнулись в гастрономе на Арбате? У нее уже трое детей, представляешь! Ира Вишневская уехала в Америку. У Миши Кузнецова теперь своя компания. А Женя Гавриленко книгу написал, недавно вышла! Мы с тобой его по телевизору видели, помнишь?

Игорь молча стучал по клавишам, и Полина поняла, что он не слышал ни слова из того, что она говорила. Полина вздохнула, прошла на кухню и поставила чайник. Потом вошла в комнату к сыну. Сашка спал, как всегда, на самом краю кровати, сбросив одеяло, свернувшись калачиком в положении, которое больше всего напоминало внутриутробное: подогнув ноги и прижав к груди руки. Рядом спал плюшевый мишка. Полина осторожно укрыла их обоих одеялом и отодвинула Сашку от края кровати. Она вернулась на кухню, налила себе чаю, села на табуретке и начала вспоминать.

6

Полина влюбилась в Олега Лукина в восьмом классе. Он был на год её старше. Они жили в одном дворе, но в разных домах, поэтому в школу ходили одной дорогой. Дом Олега стоял за домом Полины. Утром, собираясь в школу, Полина поглядывала в окно: не идёт ли Лукин. Она вставала на цыпочки, опиралась руками на широкий подоконник, чтобы увидеть под окном его макушку в тот момент, когда он будет проходить через её двор.

Полина знала: Лукин сначала пройдёт через сквер, находящийся за её домом, потом выйдет во двор, и тогда она увидит его в окно. Если она успеет выбежать из дома вовремя, то сможет его догнать, как только он завернёт направо за угол и выйдет на улицу.

Полина выбегала из дома, как только голова Лукина показывалась под её окном. Она добегала до угла, за который только что завернул Лукин, останавливалась, чтобы перевести дыхание и медленно шла за ним следом, как будто только что не спеша вышла из дома.

Из школы они тоже шли вместе: Лукин неторопливо шел впереди, Полина, крадучись, немного отстав, позади него, похожая на кошку, выслеживающую свою добычу. Полина выучила его расписание и знала, когда в какой день недели у него заканчиваются уроки. Она нарочно подольше задерживалась в раздевалке, чтобы проследить, когда он выйдет из школы. Уловив момент, Полина быстро прощалась с подругами и выходила за ним следом в полной уверенности, что он ничего не замечает. Они никогда не здоровались, не разговаривали и, случайно встретившись, не смотрели друг другу в глаза.

Только однажды они неожиданно столкнулись лицом к лицу. Произошло это утром по дороге в школу. Полина второпях натягивала школьный фартук, глядя в окно, а Лукина всё не было.

– Поля, ты всё собираешься? В школу опоздаешь! – услышала она бабушкин голос.

– Иду, ба, иду! – крикнула Полина, не отрывая глаз от окна.

Вот он! Сегодня он шел по двору быстрее обычного, потому что опаздывал сам. «Успею ли добежать?» – подумала Полина, схватила портфель и куртку и, на ходу поцеловав бабушку, сбежала по лестнице и выбежала во двор. Во дворе его уже не было. Полина знала: он уже повернул направо за угол и шагает по улице. Она добежала до угла, но внезапно столкнулась лицом к лицу с Лукиным, который, очевидно, что-то забыл и решил вернуться домой. Секунду они смотрели друг на друга: раскрасневшаяся и запыхавшаяся Полина с расширенными глазами и удивлённый Лукин. Он недоумённо усмехнулся, обошёл Полину справа и пошел по направлению к дому. А Полина так и осталась стоять глядя прямо перед собой с колотящимся сердцем, сжимая ручку портфеля в потной руке. Только через несколько минут она пришла в себя и продолжила свой путь. В школу она в тот день опоздала.

7

Когда Олег приехал домой, было уже далеко за полночь. Спать не хотелось. Олег налил себе в бокал виски и включил телевизор. На экране извивалась и старательно крутила задом какая-то полуголая девица, похожая на овцу, очевидно считая своё блеяние пением.

У Олега зазвонил мобильный телефон, высветился номер Оксаны. Олегу совсем не хотелось с ней разговаривать, но он знал, что она не отстанет и будет звонить через каждые пять минут, поэтому взял трубку:

– Алло!

– Ну ты где? Я тебе звоню-звоню, а ты целый день вне зоны доступа! Как сквозь землю провалился! Я прям не знала, что и думать! – затараторила Оксана.

– Да у меня телефон разрядился, – привычно соврал Олег.

– А где ты был?

– На встрече выпускников. Только что приехал домой.

– Понятно, – очевидно это объяснение показалось Оксане вполне убедительным. – Я чего звоню-то, у меня предки умотают в выходные на дачу. Приезжай ко мне!

– Я бы с удовольствием, но в эти выходные у меня не получится. Понимаешь, Ксюш, мы с Валеркой на рыбалку собирались. Я ему уже давно обещал, – на ходу придумал Олег.

– А если дождь будет? – с надеждой спросила Оксана.

– Ну, если дождь будет, то я тебе позвоню.

– Ладно. Спокойной ночи! – недовольно сказала Оксана и повесила трубку.

Олег выключил телевизор, плеснул себе ещё виски и начал вспоминать.

8