Полная версия
Аромат желания
– Собирайся, Олечка, поедем.
– Глаша, ты обещаешь мне, что вся эта ужасная история останется в тайне?
– Обещаю. Но на твоем месте я бы написала официальное заявление, и тогда бы насильника искали всем миром, что называется. К тому же, вполне возможно, что подобные преступления были совершены им и с другими женщинами… Вот и представь себе, что все молчат. Всем стыдно, и он, безнаказанный, проникает в квартиры одиноких беззащитных женщин, насилует их… Да, кстати, из твоей квартиры ничего не пропало?
– Нет-нет! Я все проверила. Деньги, драгоценности, все ценное лежит на месте.
– Очень странный преступник, – сказал Дмитрий. – Если у него произошло смещение всех моральных ценностей и он умеет проникать в чужое жилище, то что мешало ему прибрать к рукам ваши деньги? Не понимаю. Ладно, я попробую узнать, не было ли совершено в последнее время подобных преступлений в нашем городе и районе.
– Оля, ты все-таки подумай. Ведь преступник проник в твою квартиру. Надо бы сделать экспертизу всех замков, твоих ключей, потом тех ключей, которые ты дала своей подруге, которая пользовалась твоей квартирой для встреч со своим любовником… Я не понимаю, если честно, как вот ты, такая чистюля, позволила какой-то там подруге пользоваться твоей квартирой, постелью…
– Они не пользовались моей постелью, – живо отреагировала уже почти одетая, в курточке и джинсах Оля. – Это было одним из условий. У них есть своя постель, они стелили ее на диване в гостиной…
Она снова покраснела. И Глаша спросила себя, что двигало ею, когда она вообще давала этой Кате свои ключи.
– Постель… Я все понимаю насчет экспертизы… Понимаю и не знаю, что мне делать! – воскликнула Оля со слезами в голосе. – Этот гад испоганил всю мою постель… Я же постелила новое белье… А оно сейчас все серое… Словно на нем лежала грязная собака…
– Так может, вызовем экспертов? – спросил Гурьев. – Надо обязательно взять на экспертизу все, из чего вы могли пить…
– Я пью кефир… На ночь, – вдруг вспомнила Оля. – Каждый день. У меня много таких бутылочек…
– Вот. Надо взять все целые бутылочки с кефиром из холодильника, а также пустые, из мусорного ведра, если такие, конечно, имеются… Далее. На простыне наверняка сохранились биологические следы этого мерзавца… Да и вы сами разве не хотите выяснить, кто над вами надругался?
– Хочу… Но что мне делать?
– Вам ничего не надо делать. Я сам все организую. И все экспертизы будут носить официальный характер. И расследование проведем параллельно официальному. Как? Мы вас уговорили?
– Соглашайся, Оля. Это будет правильно. Он должен понести заслуженное наказание. А так… Представь, что мы его нашли? И что? На каком основании его смогут задержать? Что предъявить, если нет ни одной официальной экспертизы?
– Хорошо, я согласна.
– Вот и отлично. Тогда я звоню Сереже Мирошкину, – сказал Гурьев. – Это очень хороший следователь, понимающий человек. Он все сделает, как надо. А мы ему поможем.
– Оля, пожалуйста, успокойся. – Глафира обняла подругу. – Вот увидишь, мы найдем этого подонка!
ГЛАВА 4
Лиза делала гимнастику, когда ей позвонили. И не успела она взять телефон, как раздался звонок в дверь.
– Сережа! – Она увидела на пороге своего друга, следователя прокуратуры Сергея Мирошкина. – Я так рада, что ты пришел! А то все как будто бы забыли о моем существовании…
– Я и не надеялся тебя здесь застать, знаю, что ты дома, ждешь прибавления…
– Ладно-ладно, можешь не продолжать. Я отлично себя чувствую, готова работать и работать. Больше даже тебе скажу – так хорошо я себя еще никогда не чувствовала, словно во мне две Лизы…
Сергей, в теплой куртке с меховым капюшоном, кареглазый, улыбчивый, не удержался и поцеловал Лизу в розовую щеку.
– Нет, все-таки беременные женщины похожи на мадонн…
– Проходи. Надеюсь, ты ко мне по делу?
– Да, по делу. Ехал мимо, подумал, что ты реально можешь мне помочь в одном деле…
– Убийство? – Лиза в предвкушении потерла ладони.
– Ты очень проницательна.
– Тогда проходи, располагайся. Никого нет. Я одна, так что нам никто не сможет помешать.
– Да, вообще-то, Глаша мне никогда не мешала, даже наоборот…
– Ты не понял! Просто они с Гурьевым объединились против меня. Не дают мне работать. Оберегают меня, как больную… Говорю же…
– Ладно-ладно, я все понял.
– Так кого убили? – Лизе не удавалось скрыть своего радостного возбуждения в предвкушении работы. – Чай? Кофе?
– От кофе бы не отказался.
Лиза, стараясь не подавать виду, что ей тяжеловато перемещаться, довольно бодро дошла до кофейного столика, включила электрический чайник.
– В прошлом году ты занималась поисками убийц одного человека… Фамилия его Горохов.
– Ну, такую фамилию трудно не вспомнить. – Лиза расставляла чашки на подносе. – Горохов Михаил Александрович. Хорошее было дело, трудное, запутанное. Все следы вели к чеченцам, а потом выяснилось, что его убил двоюродный брат. И была-то всего одна зацепка… Мне еще жена его помогла, вспомнила некоторые, как бы случайно подслушанные ею разговоры мужа с братом… И что? Он воскрес?
– Лиза, не старайся казаться такой циничной. Тебе это не идет.
– Знаю-знаю, мне идет вязать кофточки и пинеточки. Ну уж дудки! Так что случилось-то?
– Ты помнишь его жену? Точнее, вдову?
– Ну да, отлично помню. Ее звали Люба. Люба Горохова. Ей сейчас должно быть где-то под сорок. Очень яркая женщина, умная, но какая-то шумная, а еще от нее всегда слегка так попахивало спиртным…
– Так вот. Вчера утром нашли ее труп. Ее изнасиловали и убили. Удушили.
Лиза уронила ложку, и она очень громко зазвенела на серебряном подносе.
– Как это? Кто?
– Если бы мы знали, кто это сделал, то вряд ли бы ты сейчас предлагала мне кофе… То есть я хотел сказать…
– Да поняла я все. Сережа, но она не из тех дамочек, которые по ночам разгуливают по паркам и скверам… Где ее насиловали? Прямо на улице, что ли? Что известно?
– Труп нашли в самом центре города, в одном тихом и одновременно бойком месте, на улице Яблочкова, неподалеку от мехового салона «Софи».
– Да-да, я знаю это место. Основной поток людей движется по проспекту Кирова, и лишь некоторые сворачивают на эту небольшую улочку, где расположен всего один меховой салон да еще маленькое Артистическое кафе на углу… И что? Где конкретно ее нашли?
– Да можно сказать, она лежала почти на ступенях…
– Следы волочения?..
– В том-то и дело, что нет.
– Может, ее привезли на машине?
– Такое возможно. Да только там таких следов… от протекторов – сотни…
– Да уж… Какая ужасная смерть! Ее ограбили?
– Судя по тому, что она была без верхней одежды, да. Я успел опросить только одну ее подругу, ты ее знаешь, Василису Иванову, известную в городе тусовщицу, и она сказала, что Люба в последнее время носила легкую такую шубу из рыси… Дома в гардеробе шубы из рыси не оказалось, однако на ее одежде, на свитере, юбке следы рысьего меха как раз присутствуют…
– И что ты бы хотел услышать от меня?
– Как ты думаешь, дружки осужденного гороховского брата не могли вот таким образом отомстить семье, в частности Любе?
– Я думаю, что если бы ветер дул с той стороны (а брат сидит, и крепко), то к Любе подкатили бы совершенно иным способом, ее просто-напросто заставили бы подписать определенные документы, позволяющие распоряжаться всеми ее активами, имуществом. И убивать ее вряд ли стали бы. Зачем? Зачем им мертвая Люба? Да еще и изнасилованная… Нет. Так что, Сережа, если ты хотел узнать мое мнение, то эта версия отпадает сразу. Грабеж – вот это мотив. Шубка из рыси опять же. А деньги взяли? Украшения?
– Деньги взяли. Не все, правда, но взяли. Кошелька в сумке не было, а вот несколько тысяч рублей завалялись на дне… Поэтому я и предположил, что деньги, основная сумма, были все-таки в кошельке. С шеи сорвана золотая цепочка (об этом мне рассказала Василиса) с кулоном в форме сердца.
– Оригинально, – усмехнулась Лиза. – А что известно о ее личной жизни?
– Василиса рассказала, что у Любы могло быть параллельно сразу несколько любовников. Перманентных, как она выразилась. Горохова любила шумные и веселые компании, любила выпить… Благо деньги водились. Своих гостей она обычно принимала в загородном доме в Михайлово, на Волге, а вот в свою городскую квартиру пускала только избранных, в основном мужчин…
– И что это были за мужчины, со слов Василисы?
– Да кто угодно. От бизнесменов, дружков мужа, до студентов, которых она обожала и любила устраивать «благотворительные» вечера.
– Что это за вечера такие?
– На этих вечерах разыгрывались так называемые стипендии для очередных любовников… Но стипендии эти как раздавались, так же, с легкостью, и забирались. Вернее, прекращались. Разлюбит она какого-нибудь паренька, вот и забывает о нем, перестает переводить на его счет деньги… Ну, бесилась дамочка с жиру!
– Да уж… Кто знает, может, один из таких, как ты говоришь, пареньков и решил ей отомстить за унижение? Молодые парни, особенно если они чувствительны, да еще и влюблены по уши, способны и не на такое… Хотя убийство – это чересчур… Но в любом случае надо прорабатывать все ее любовные связи.
– Я уже составил небольшой список, и мне в этом, как ты понимаешь, также помогла Василиса.
– Ну надо же… Люба Горохова. Я отлично ее помню. Рыжеволосая такая, яркая… Да, именно яркая. Словно ее нарисовали, особенно губы… Ярко-красные, пунцовые, я бы даже сказала. И ведь не особенно красивая, ее сильно портил слишком большой нос, да и губы были крупные…
– Лиза, что-то ты ударилась в эстетику!
– А я вообще обращаю внимание на все красивое. И мне ее от души жаль, хотя мы были знакомы шапочно…
– Зато она благодаря тебе узнала, кто убил ее мужа.
– Думаю, она была неплохим человеком, вот только очень одиноким. И понимала, что ее вряд ли кто сможет полюбить не за деньги. Разве что если она притворилась бы бедной и несчастной, и если бы в этом случае в нее действительно кто-то искренно влюбился, вот тогда бы она поверила в любовь. Мне жаль, жаль ее… О, кстати говоря! Знаешь, куда уехала Глаша? Ее подругу этой ночью тоже изнасиловали. Причем в собственной же постели. Она была одна, да и любовников у нее в последнее время не наблюдалось. И что делается с мужчинами?
– На самом деле странная история… Мне Гурьев звонил, мы встречаемся с этой девушкой завтра… Ну так что? Поможешь с Гороховой?
– А что, есть кто-то, кто хочет узнать имя убийцы?
– Есть.
– И ты до сих пор молчал? Кто это?
– Василиса. Как ты сама не догадалась?
– Действительно. Что ж, пусть приходит ко мне. Побеседуем. А ты уж помоги подруге Глаши, она сейчас в таком состоянии…
– Да ясно, поможем. Ладно, Елизавета, спасибо за кофе. И вообще за все. Ты, Лиза, лучшая из всех! – Мирошкин поцеловал ее в щеку и поспешил к выходу.
После того как за ним захлопнулась дверь, Лиза встала и подошла к зеркалу. Провела пальцем по пигментным пятнам на лице, поморщила нос и вздохнула.
– Послушай, малыш, – она легко похлопала себя по животу, – думаю, я приняла правильное решение. Нам с тобой было бы скучно дома, ведь так?
Она закрыла глаза и улыбнулась представленному. Вздохнула как-то восторженно-радостно и с блаженной улыбкой на лице вернулась за письменный стол.
ГЛАВА 5
Ирина Васильевна Аленькая, тридцати пяти лет, красивая шатенка с фиолетовыми глазами, сидела в своем кабинете, на двери которого блестела золотая табличка «Директор», и просматривала иллюстрации к новой детской книге «Алиса в стране чудес».
Она всего несколько месяцев руководила небольшим и очень перспективным издательством «Алые паруса» (название придумалось как-то само, родилось от яркой фамилии Аленькая) и, через подставное лицо, свою родную сестру, типографией, оснащенной по последнему слову техники. И с невероятным удовольствием, находясь в эйфории от предоставленных ей возможностей, творила, выпускала прекрасные книги в прекрасных переплетах и с прекрасными иллюстрациями…
Вот и сейчас она держала в руках рисунки талантливейшего местного художника Василия Музыченко к «Алисе» и представляла себе, какой фурор они произведут на книжном рынке. Представляла себе также и то, как повезет несколько сигнальных экземпляров этой книги в Москву, покажет своим коллегам и друзьям и как удивятся они иллюстрациям, прелестной обложке, как похвалят, что она не поскупилась на дорогую бумагу и золотое тиснение… Потом будут сказки Братьев Гримм, Андерсена, Линдгрен… Еще она придумала серию древнегреческих мифов, да только не сами мифы, а целые романы, написанные ее знакомыми местными литераторами на эту тему. И иллюстрации уже рисует Вася Музыченко…
Конечно, ее снова спросят, откуда она берет деньги, и снова ей придется придумывать какую-нибудь отговорку о спонсорах, депутатах, чиновниках. На самом же деле ее издательство благополучно (даже можно сказать, красиво, изящно) отмывало деньги ее любовника (господина К.), местного чиновника, вплотную сотрудничавшего с крупными наркодельцами-азербайджанцами. Сначала планировалось открытие сети мебельных магазинов, торгующих итальянской мебелью и французскими каминами, затем решили, что это слишком уж бросается в глаза, и придумали открыть несколько тихих и очень дорогих издательств в провинциальных городах. Вот одним из таких издательств и руководила Ирина Васильевна.
И если в начале их бурного романа с господином К. ее больше всего интересовали их отношения и она страшно ревновала его к его жене и остальным любовницам (о которых узнавала от доброжелателей), то потом, уяснив себе, что их связь, пусть и короткая, послужила началу ее карьеры и личному обогащению, как-то успокоилась. Пришла в себя и научилась не думать о К., занималась всерьез новыми издательскими проектами, а потом и вовсе завела себе молодого, правда, женатого любовника. Временами она так увлекалась, что забывала, насколько опасна ее финансовая (теперь уже) связь с К., и что в любую минуту ее издательством могут заинтересоваться. Но все-таки большую часть времени она держала в голове эту возможную опасность и готовилась дать ответ. Ответом на подозрения в преступлении (которое она, конечно же, не совершала) должна была быть папка с документами, подтверждающими ее легальную деятельность. И эта папка всегда была наготове.
Еще Ирина Васильевна с большим подозрением относилась к визитам незнакомых ей людей (не авторов, не творцов), которые интересовались издательством, предлагали какие-то совместные проекты. Она ловко избегала повторных контактов, ссылаясь на загруженность и «полный портфель» планов.
И вот однажды на пороге ее кабинета возник высокий, бледного, «творческого» вида молодой мужчина. Секретарша Вика доложила: автор.
Шитов Валерий Аркадьевич. Он мялся возле порога с той неуверенностью непризнанных «гениев», каких немало повстречала Ирина Васильевна на своем издательском пути и от которых ее уже потихоньку начинало подташнивать. Она не любила графоманов и видела их всех насквозь. Вот и этот тоже возомнил о себе бог знает что.
– Я бы хотел издать книгу, – сказал он неуверенным голосом.
Ирина Васильевна успела заметить пусть забрызганные грязью, но хорошие замшевые ботинки, теплую куртку с меховым капюшоном. Слегка вытянутое лицо, умные глаза, хрящеватый крупный нос, тонкие губы. Видно сразу, что увлеченная, страстная натура.
– Книгу? Какую же? – вежливо спросила Аленькая и перевела взгляд со спутанных длинных волос посетителя на хризолитовое деревце, украшавшее ее письменный стол. Настольная лампа, которую она включала в такие вот пасмурные темные дни, заставляла хризолиты переливаться, играть всеми тонами зеленого.
– Я поэт и писатель, у меня есть стихи, поэмы, романы, повести, рассказы… Раньше я все это писал, так сказать, в стол. Но теперь вот осмелился показать их миру.
– Замечательно. Но вы пришли с пустыми руками…
– У меня все дома. Просто я хотел сначала узнать, возьмете ли вы мои рукописи на рассмотрение, а потом уже, в случае положительного ответа, принесу всю пачку.
– А с компьютером не дружите?
А на языке вертелось: что, молодой человек, слабо заработать на компьютер?
– Дружу. У меня дома есть очень хороший компьютер и ноутбук. И я на них работаю. Но потом все-таки покупаю бумагу и пропускаю все свои творения, так сказать, через принтер. Мне важно увидеть все это в напечатанном, бумажном виде, понимаете? Словно я уже держу в своих руках книгу… Вот такой самообман… – он захихикал, и Аленькая заметила, что у него, вопреки ее ожиданиям, неплохие и чистые зубы.
– Вы не думайте, я не какой-нибудь там… безработный, который кропает стишата с утра до вечера и мается от того, что его не признают… У меня работа, я хорошо зарабатываю, обслуживаю фильмы, я компьютерщик… Ирина Васильевна, пожалуйста, почитайте мои стихи. Они про любовь. Это настоящие стихи. Да и романы мои тоже про любовь, про жизнь… Одно время мне пришлось пожить в Антарктиде, я познакомился там с одной молодой женщиной… Мы занимались с ней очень интересной проблемой… Даже не проблемой, а проверяли одну информацию, касающуюся тайн, которые хранит в себе Антарктида…
«По-моему, он все же нормален», – подумала озадаченно Аленькая.
– И что это за тайны?
– О них-то я и написал свои книги. Там и история, и версии, и романтическая любовь в снегах… Дело в том, Ирина Васильевна…
– Да вы присаживайтесь… Валерий…
– Можно без отчества, просто Валерий. Так вот. Может быть, вы слышали, что в августе 1944 года руководство гестапо и СС собралось на секретное совещание в страсбургском отеле «Мезонруж». Встречу руководителей направлений секретных служб проводил обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер. Господа из военной разведки СД и гестапо обсуждали и утверждали планы бегства верхушки нацистской Германии из Европы, которую скоро должны были занять войска антигитлеровской коалиции. Поначалу основным направлением бегства была выбрана Южная Америка. В операции под кодовым названием «Шлюз» были задействованы силы резидентуры СС и СД по всему миру. Операция «Шлюз» спасла жизни многим высокопоставленным нацистам. Советская разведка также не отставала и имела прямой канал выхода на первого заместителя по национал-социалистической партии Гитлера Мартина Бормана. В Москве уже в конце войны были известны детали операции Мартина Бормана «Рейнгольд» – «Золото Рейна», которую он начал в середине 1944 года. Объявленная государственной тайной, эта операция состояла в эвакуации из Европы основных ценностей нацистской партии и СС. Прятались драгоценности, бриллианты, делались тайные вклады…
– Постойте, но какое отношение это имеет к Антарктиде?
– Да самое прямое, – теперь голос Валерия звучал уверенно. – Операция лично контролировалась Гитлером. Нацистам удалось спрятать ценностей на несколько сот миллионов долларов. Эти капиталы до сих пор работают на организации, входящие в «Черный интернационал». За этими средствами охотились спецслужбы США и СССР, и, как известно, часть этих средств использовалась ими для операций в послевоенной Европе. Известны некоторые детали операции «Рейнгольд». Вывоз ценностей осуществлялся из Европы, блокированной флотами союзников, на трех подводных лодках. Известны фамилии капитанов подлодок: Гейнц Шафер, Ганс Вермут и Дитрих Нибур. Тайная погрузка осуществлялась в порту Сен-Назер, а выгрузка – в укрытиях на побережье Аргентины, Патагонии, Бразилии и… Антарктиды. И, что самое удивительное, мы нашли несколько тайников, вот только они покрылись толстым слоем льда…
– Вы так уверенно говорите про это… Но это же сенсационный материал!
– Вот и я об этом же! Вы думаете, почему я не пришел к другому издателю, а выбрал именно ваше?
– Почему?
– Да потому, что видел в книжном, какие прекрасные вы издаете книги. Просто роскошные… Вот я и подумал, что прежде, чем прессе станет известно о результатах нашей экспедиции (а она была частная, можно сказать, и финансировалась группой заинтересованных лиц), мы издадим эту книгу, заработаем кучу денег, и эти деньги станут моим вкладом в организацию следующей экспедиции…
Ну, вот теперь стало понятно, почему этот Валерий Шитов выглядит таким странным. Он действительно увлечен. Но только не своей персоной и стишатами о любви, а мощной и интереснейшей идеей! И ему так захотелось поверить…
– Вам интересно? – спросил он, поднялся со стула и заглянул прямо в глаза Ирине Васильевне.
– Да, очень… – Она почувствовала даже какое-то волнение. – Приносите свою работу, я сама лично ознакомлюсь.
– Когда?
– Да хоть сегодня!
– Отлично. Вам никто не говорил, что вы очень красивая женщина? И что вам очень идет этот цвет помады… Кроваво-красный…
– Вот только этого не надо, – строго произнесла Аленькая. – Это что еще за намеки?
Сказала и пожалела. Зачем сказала слово «намеки»? Хотела же сказать совершенно другое. «Хамство» или «что вы себе позволяете?». А получилось, что она восприняла этот как намек. Какая глупость! И нелепость!
– Знаете, у меня есть одна идея…
– Еще одна идея? – Усмешка тронула ее густо накрашенные красные губы. А он прав, у нее действительно очень яркие губы, об этом ей неоднократно говорил К., который ужасно любил ее целовать, но всегда сдерживался, чтобы не перепачкаться помадой. А что, если он и завел себе других любовниц из-за этой помады? Сейчас, после слов Валерия, ей показалось, что губы ее стали в несколько раз тяжелее от толстого слоя жирной душистой массы.
– Ну да. Я же вижу, что заинтересовал вас. Мои романы и стихи – это одно. Я бы мог рассказать вам много интересного с глазу на глаз. Может, выслушав меня, вы бы посоветовали, в какую литературную форму все это облечь? Вы же профессионал, вы бы так помогли мне…
– Так расскажите!
– Только не здесь и не сейчас. Давайте встретимся сегодня вечером в центре, знаете, на улице Яблочкова есть одно маленькое кафе, между прочим, там неплохо кормят. Я закажу столик предварительно. Как? Договорились?
Ей было приятно, что она интересует этого молодого мужчину как женщина. Она поняла это сразу. Даже разволновалась под пристальным взглядом его горящих темных глаз. Он был красив, этот писатель из Антарктиды. Красив и ужасно обаятелен.
– Хорошо, я приду. Но не раньше семи часов. Мне еще надо зайти домой.
– Муж?
– Да нет… Мужа у меня нет.
Сказала и снова пожалела о сказанном. Призналась, что одинока, что без мужа. Вздохнула. Потом подумала, что было бы куда хуже, если бы она наврала. Он же местный, все равно навел бы справки. И тогда в каком свете она бы выставила себя? Нет, все нормально. Она сказала правду.
– Вот и хорошо, что нет. Вы будете чувствовать себя спокойно, и мы сможем подольше обо всем поговорить. Значит, в кафе на Яблочкова, кажется, это Артистическое кафе, это рядом…
– Знаю-знаю, там еще такой маленький меховой магазин «Софи»… Я там, кстати, недавно купила полушубок из шиншиллы…
– Жаль…
– Что жаль?
– Что вы носите шкуры убиенных животных… Ну да ладно, у каждого свои принципы… – Он словно заставил себя улыбнуться, и Ирина Васильевна подумала, что он, вероятно, еще и «зеленый», защищает природу и животных. Что ж, это его принципы. У нее – свои. Мех шиншиллы – прекрасный, и шубка из него не столько греет, сколько поднимает ее в глазах окружающих. Она решила не думать об этом. Улыбнулась и пообещала прийти в половине восьмого к кафе.
– Только, пожалуйста, прошу вас, не обманите меня. Я же настроен весьма решительно и серьезно, – сказал он полушутя.
– Хорошо. Я приду.
Он ушел, и она сразу же настрочила в чистой колонке скайпа одной свой знакомой, тоже издателю, в Москве:
«Аленькая: Татка, это я. Скажи, ты что-нибудь слышала о том, чтобы золото Рейна прятали в Антарктиде?»
Написала, но не отправила. Даже руку отдернула. Подумала, что этим вопросом может натолкнуть подругу (и одновременно конкурентку по издательскому бизнесу!) на идею! Начнутся вопросы и все такое… Стерла текст. Забралась в Яндекс, нашла несколько сайтов, посвященных это теме, и успокоилась. Не обманул, не придумал, обворожил, удивил…
Ирина Васильевна достала сумочку и стала собираться. И хотя времени до встречи (свидания?) было еще много, надо было успеть привести себя в порядок, продумать одежду и украшения, выбрать духи. Она взглянула в зеркальце и, оставшись довольна своим отражением, захлопнула пудреницу.
«Вам никто не говорил, что вы очень красивая женщина?»
ГЛАВА 6
Глафира с трудом уговорила Мирошкина, чтобы он позволил ей опросить друзей Оли Болотниковой. Пока Оля, согласившись с доводами Глаши, писала заявление в прокуратуру, сама Глаша была уже на пути к дому, где жила Катя Веретенникова. Та самая, что распивала вместе с Олей и своим любовником по имени Виктор лозаревский пелин и которая могла подробнее описать прошедший вечер.
