Ближний Восток: война и политика

Гумер Исаев, Александр Сотниченко

Ближний Восток: война и политика

© Исаев Г.Г., Сотниченко А.А.

© Издательский дом Марджани

© Залялетдинова Л.К., обложка

© Кагаров Э.М., макет

Введение

Гумер Исаев, Александр Сотниченко

Ближний Восток довольно долгое время не был объектом колониальной экспансии развитых государств Европы: до конца XVIII в. на страже его независимости стояла Османская империя. В процессе порабощения и уничтожения народов Америки, Индии, Юго-Восточной Азии испанцы, португальцы, англичане, французы, голландцы сформировали новую концепцию взаимоотношений с чужим миром, который воспринимался как слабейший в военном, техническом и экономическом отношении и варварским, неразвитым в цивилизационно-культурном. На Ближний Восток колонизаторы пришли позже, с накопленным за многие десятилетия эксплуатации коренных народов опытом управления, основанным на тотальном превосходстве европейской парадигмы развития над всеми остальными. Эта концепция, подкрепленная в первую очередь явным военным превосходством Запада над Востоком, принималась не только абсолютным большинством населения метрополий – политические элиты Востока сами становились адептами теории развития «модернизации через вестернизацию» вопреки чаяниям традиционно настроенных народных масс.

С конца XVIII в. и до нашего времени на Востоке происходит сложный и противоречивый процесс совместной борьбы Европы и местных западников против традиции. Кое-где этот процесс завершился успехом: современная Япония представляет собой пример развитой западной страны со всеми ее достоинствами и недостатками. В большинстве же стран процесс продолжается, причем с последней четверти XX в. наблюдаются новые тенденции, ранее не характерные для большинства незападных цивилизаций. Если прежде традиционалисты представляли собой аморфную массу, опирающуюся лишь на зыбкие тени «великого прошлого», то на протяжении вот уже нескольких десятилетий наблюдается феномен формирования своего, особого вектора модернизации, некоей восточной парадигмы развития, альтернативной и даже враждебной западным моделям.

Трудно себе представить регион, который бы проделал столь же сложный и удивительный путь в мировом историческом процессе, как Ближний Восток в XX в. Колыбель цивилизаций и монотеистических религий, пространство, в котором зарождались основные культурные векторы человечества, к началу XX века он представлял собой геополитическую и экономическую периферию, объект экспансии со стороны великих держав. Лучшие люди Ирана, Турции и арабских стран с упоением изучали новейшие западные теории, чтобы, переложив их на свою почву, обеспечить своему народу хоть какое-то будущее (пусть на вторых ролях после форвардов прогресса – стран Западной Европы и США), но не забвение и погибель в невежестве, с которым ассоциировалось все местное, родное, отсталое, традиционное. Действительно, в первой половине XX в. страны, дальше всего зашедшие в реформировании устоев государства и общества по западному образцу, сумели отстоять свою политическую независимость.

Во второй половине XX в. на Ближнем Востоке начинается сложнейший и многогранный процесс поиска своего места в мире. Политические элиты пытаются применить к реальности новые концепции, являющиеся трансформацией западных доктрин национализма, социализма, коммунизма, либеральной демократии. Однако в условиях жесточайшей конкуренции теории гибли одна за другой, погребая под обломками своих создателей. Горький опыт, полученный вследствие неудачных войн, тесного сотрудничества с западными военно-политическими, экономическими и финансовыми структурами, военных переворотов и сепаратистских выступлений, был учтен. Сейчас мы видим, как Ближний Восток становится самой горячей точкой планеты, к которой приковано внимание всего мира, главным идеологическим конкурентом Запада, не знавшего поражений в этой области на протяжении веков.

Ближний Восток как особый геополитический и культурный феномен можно разделить на три основные субцивилизационные составляющие, которые определяют единый вектор развития региона. Это Турция, арабские страны Азии включая Египет, и Иран. Исторически на протяжении нескольких веков регион находился в рамках исламской цивилизационной парадигмы, однако с наступлением колониальной эпохи народы, а также их политические и экономические элиты стали искать собственные пути взаимодействия с Западом. Во второй половине XX в. эти страны развивались в разных, зачастую противоположных направлениях, однако их принадлежность к одному региону заставляла их координировать друг с другом свою внешнюю политику и экономическое развитие. События, происходившие в различных странах Ближнего Востока, бесспорно, оказывали влияние на формирование интеллектуальных и идеологических векторов развития научной и политической мысли всего региона. В результате к настоящему времени ближневосточное направление развития если и не стало главным, определяющим для большинства этих стран, то заняло особое место во внешнеполитической стратегии основных акторов международных отношений в регионе.

После Второй мировой войны происходит смена традиционных западных политических игроков в регионе – Великобритании и Франции – на новых. Период нестабильности и распада колониальной системы создал условия для создания собственных форм государственности. Традиционные методы реакции на западное доминирование оказывались недейственными, а новые, европейские, кардинально расходились с основной идеологической линией построения и существования государства на Ближнем Востоке и не принимались народом. Политической элите оставалось два пути – охранительный, направленный на консервацию традиции, строгое следование законам, действовавшим во время «золотого века» империи, и инновационный, предполагающий глубокую модернизацию. Приходилось создавать идеологические симулякры, которые бы устраивали как население, так и основные зарубежные центры силы, с которыми приходилось сотрудничать для создания собственной системы безопасности и экономической модернизации.

Одной из основных идеологических систем на Ближнем Востоке второй половины XX в. становится национализм. В рамках этой парадигмы удавалось совместить уникальность национальной культуры и западные идеи, позволявшие осуществлять модернизацию армии, экономики и системы управления. Однако, пожалуй, единственным достижением национализма на Ближнем Востоке можно назвать ликвидацию колониальной системы и сохранение независимости государств, возникших на месте бывших колоний и полуколоний. Ни одной из задач, которые ставили перед собой националисты на будущее, решить не удалось.

Страны Ближнего Востока в условиях авторитарного управления не смогли выйти на передовые позиции в мире и по-прежнему находились на периферии мировой политики и экономики. Идеи панарабизма и пантюркизма, выдвигавшиеся в разное время политической элитой стран Ближнего Востока, оказались неосуществимыми в реальности. Арабские страны под руководством националистических правительств регулярно терпели поражения в войнах с Израилем. Не удалось разрешить и обострившиеся социальные проблемы. Растущее население не удавалось обеспечить достойной работой, здравоохранением, образованием. В этих условиях возник спрос на создание новых идеологических и мировоззренческих императивов. Таковыми становятся либерализм западного типа, левая идея и различные попытки переработки в современном ключе традиционных представлений об исламской государственности с учетом реалий.

Как правило, первая идеология в наибольшей степени устраивает политическую элиту большинства стран, не относящихся к цивилизационному Западу, так как позволяет сохранять накопленный капитал и открыто пользоваться его благами. Левая идея так и осталась уделом интеллектуалов и относительно немногочисленного в условиях Ближнего Востока рабочего класса, а после кризиса коммунистической идеи в России и вовсе утратила свою привлекательность в качестве законченной идеологии. Уделом же широких народных масс становится модернизированная идеология исламского традиционализма, неожиданно быстро впитавшая в себя современные мировые политические и экономические тенденции в условиях жесткого противостояния с конкурентами. Основной вектор развития современной внутренней политики на Ближнем Востоке как раз и заключается в противостоянии между либеральными и традиционными элементами, причем последние играют все более важную роль, избавляясь от наиболее одиозных экстремистских сторонников и переходя на легальное поле борьбы.

Новая формирующаяся политическая идеология подкрепляется демографическими показателями большинства стран Ближнего Востока. В результате массового внедрения националистическими правительствами достижений европейской медицины, а также положительной реакции народов стран региона на различные популистские лозунги элиты население региона за последние полвека увеличилось втрое, в то время как в соседней Европе происходит скорее обратный процесс. Ближний Восток с его избытком рабочей силы и нерешенными социальными проблемами становится одним из главных мировых поставщиков мигрантов в первую очередь в соседние экономически благополучные регионы. Европа уже столкнулась с массовой экспансией ближневосточной культуры, произошедшей главным образом благодаря воплощению в глобальном масштабе либеральных принципов свободы передвижения и превращения всего мира в единый рыночный организм.

Немаловажным фактором развития региона является наличие огромных запасов углеводородных ресурсов, что позволяет создать значительную экономическую базу политическим режимам, находящимся у власти. Многократный рост цен на нефть в 1973–1974 гг. создал феномен так называемого «исламского капитала», чье влияние распространилось далеко за пределы непосредственных источников нефтедобычи и стало одним из условий популярности новой идеологии исламского традиционализма. С другой стороны, углеводородные ресурсы далеко не всегда играют положительную роль в развитии стран региона. Во-первых, далеко не все из них обладают запасами нефти и газа, что порождает внутреннюю напряженность. Кроме того, экономика добывающих стран становится зависимой от мировой конъюнктуры. Также нефть может стать фактором, привлекающим внимание внерегиональных, глобальных сил, стремящихся единолично контролировать ресурс, что делает обстановку на Ближнем Востоке еще более напряженной.

Неравномерность распределения запасов углеводородного сырья, низкий уровень экономического развития региона, высокая степень имущественного расслоения создают социальные противоречия глобального и регионального масштаба. Возникают противостояния по линии Восток-Запад, а также «богатые нефтедобывающие страны Персидского залива»-«бедные страны с отсутствием экспортного потенциала углеводородных ресурсов». Острота социальных противоречий усугубляется единым географическим ареалом региона, объединяющего богатых и бедных, сравнительной близостью высокоразвитых стран Европы, с которыми Ближний Восток тесно связан Средиземноморским геокультурным ареалом. В результате регион становится плодородной почвой для возникновения и популяризации самых разнообразных экстремистских течений политического, социального и религиозного характера.

Не стоит забывать еще об одном отличии Ближнего Востока от других регионов мира: это регион чрезвычайной внутренней политической напряженности. В регионе вот уже более полувека тлеет арабо-израильский конфликт, имеющий помимо межнационального важнейшие конфессиональное и социальное измерения. Этот конфликт, пожалуй, можно отнести к самым трудноразрешимым и самым конъюнктурным в современном мире. Часть территорий региона находится под иностранной оккупацией. Это относится как к Ираку, так и к территориям Палестинской автономии, Кипру и некоторым другим. На Ближнем Востоке проживает самая многочисленная нация в мире, лишенная какого-либо самоопределения, – курды. Все эти проблемы в исключительной степени обостряют все имеющиеся противоречия и служат удобным поводом для вмешательства внешних национальных, наднациональных и глобальных акторов.

Наконец, Ближний Восток для Запада давно ассоциируется с безраздельным господством ислама, угнетающего все прочие религии и враждебного всяким тенденциям к обновлению. На самом деле это совсем не так. Большинство режимов региона – светские и законодательно далеки от шариата. В странах Ближнего Востока издавна существуют христианские общины самых различных толков, также друзы, зороастрийцы, йезиды. В Израиле государственной религией является иудаизм, а иудейские общины до сих пор есть в Турции, Иране и арабских странах. Сам ислам на Ближнем Востоке далеко не однороден. Кроме традиционных общин шиитов и суннитов (также делящихся на различные толки) большим влиянием в исламском мире пользуются многочисленные тарикаты – мистические ордены. Разумеется, Ближний Восток как таковой является колыбелью и частью мусульманского культурного ареала, но не следует как переоценивать влияние исламской традиции на политическую элиту, законодательство и народ, так и недооценивать роль немусульманских религий и самых различных отступлений от исламской ортодоксии. Для православного христианства и иудаизма Ближний Восток является такой же колыбелью и естественным ареалом распространения адептов, как и для ислама.

Большое значение Ближний Восток имеет для России. Соседние Иран и Турция являются одними из приоритетных экономических партнеров нашей страны. Политическое сотрудничество в последние годы также развивается достаточно высокими темпами. В отличие от стран Запада России удалось сохранить хорошие отношения как с Израилем, где проживает многочисленная община русскоязычных выходцев из СССР, так и с арабскими странами благодаря многолетней истории военно-политического и экономического сотрудничества. К сожалению, за последние годы многие позиции нашей страной здесь были утрачены, однако имеются и позитивные тенденции к возобновлению линии на долговременное присутствие Москвы в регионе.

Авторы этой книги не пытались подробно описать события, которые происходили в странах Ближнего Востока в период после окончания Второй мировой войны и до нашего времени. Главная цель, которую мы поставили перед собой – выяснить причины того гигантского прорыва, который был совершен странами и народами Ближнего Востока за последние полвека, в результате чего регион из далекой периферии, без сомнения, превратился в главный центр политических событий современности. Эта революция произошла не только и не столько в экономике, системе управления или технического обеспечения вооружений стран Ближнего Востока, сколько в головах людей, которые на практике испытывали прочность новых и новых идеологических конструкций. Беспощадная практика военных действий, социальных революций и экономических кризисов быстро выявляла несостоятельность схем, столь положительно зарекомендовавших себя в иных цивилизационных рамках.

В нашей книге последовательно изучаются особенности модернизационного политического процесса в трех главных региональных пространствах Ближнего Востока – Турции, Иране и арабском мире во второй половине XX в. После прочтения первых трех глав у читателя должно сложиться впечатление об основных закономерностях и различиях в развитии стран Ближнего Востока. Особое внимание уделено исследованию международных отношений, конфликтов в регионе и их влиянию на политические процессы.

Одна из глав целиком посвящена исследованию политической мысли на Ближнем Востоке. В первую очередь это касается арабских стран, так как применительно к Турции и Ирану этот аспект в некоторой степени отражен в соответствующих главах. Арабская политическая мысль, формировавшаяся в условиях колониальной экспансии Европы, а затем – противостояния с Израилем, вынуждена была развиваться с удвоенной энергией, переваривая идеологические решения как соседей – Турции, Ирана и Израиля – так и удаленных участников ближневосточной политики.

Коллектив авторов надеется, что наша книга поможет читателям более подробно познакомиться с Ближним Востоком, понять его основные проблемы и попытаться найти пути их разрешения.

О понятии «Ближний Восток»

Говоря о Ближнем Востоке, следует уточнить, что включает в себя этот регион. Ученые – востоковеды, географы, экономисты или историки – имеют на этот счет свое мнение, мотивированное собственными научными системами – будь то география, экономика или история. Современные СМИ, чей информационный продукт рассчитан на обывателя, намеренно упрощают понятие, включая в Ближневосточный регион даже те страны, которые к нему не относятся. Путаницу вносят также работы зарубежных авторов (преимущественно англоязычных), которые часто используют термин «Middle East», который в России иногда попросту переводят как «Средний Восток».

Причина такой неразберихи в понятиях заключается не столько в различных научных или околонаучных подходах, но и в самом термине «Ближний Восток», носящем явно ненаучный характер. Возникает вопрос – по отношению к чему этот регион является «востоком» и к чему он «ближний»? Очевидно, что термин возник в рамках западноевропейской науки и являлся географическим упрощением представлений европейцев о странах, лежащих к востоку и к югу от Европы. Понятие «Ближний Восток» стало устойчивым в западной гуманитарной науке и широко используется в мировой научной и популярной литературе. Констатируя его «неправильность», стоит отметить, что вряд ли стоит вести борьбу против этого европоцентричного понятия ради восстановления терминологической справедливости (борьба эта возможна со стороны адептов «политкорректности» или «самостийности») – это только усугубит путаницу в терминах (чем и так страдают многие отрасли современной гуманитарной науки).

Гуманитарная наука позволяет широко трактовать понятие «Ближний Восток», используя как географию, так и культурологию, экономику, историю, филологию и другие науки.

Классическая география оперирует вполне конкретными категориями – континентами, островами, океанами, частями света и др. «Ближний Восток» с этой точки зрения – абстракция. Географически Ближний Восток находится в Западной Азии. Но вряд ли «Западная Азия» может стать заменителем понятия «Ближний Восток» – или хотя бы его аналогом. Культурологический и политический подходы, к которым мы обратимся ниже, не позволят нам отделить от Ближнего Востока территорию Северной Африки. Хотя в отечественной и зарубежной литературе Северную Африку выделяют отдельно, употребляя словосочетание «Ближний Восток и Северная Африка», справедливо пытаясь отделить арабские «Машрик» от «Магриба». Но с географической точки зрения правильнее было бы говорить «Юго-Западная Азия и Северная Африка».

Кроме Ближнего Востока, выделяют Средний Восток, к которому относят Иран, Афганистан и даже Пакистан. «Средним» он является по причине срединного положения между Ближним и Дальним Востоком. Опять критерием «близости-дальности» является удаленность от Европы.

Культурологический и цивилизационный подходы говорят о единстве цивилизации и схожести культур народов, населяющих Ближний Восток. Но и эти походы не дают ответа на поставленные вопросы. Например, понятие «мусульманский мир», основанное на культурно-религиозном принципе и включающее в себя территории Ближнего Востока, выходит далеко за рамки региона. Предложенный культурологом А. Тойнби вариант «арабо-мусульманской» цивилизации, наоборот, сужает рамки, являясь национально-религиозным обобщением – как же быть с христианами и иудеями, с курдами и турками?

Политически сегодня вряд ли можно представить Ближний Восток без Ирана. Исламская республика Иран, будучи одной из самых развитых стран региона, играет в нем ключевую роль благодаря своему географическому положению, огромным ресурсам углеводородов и привлекательной идеологии. Также нельзя не включить в политический «Ближний Восток» Турцию. Несмотря на прозападный курс, членство в НАТО и стремление вступить в Европейский Союз, Турция продолжает испытывать влияние своего имперского прошлого и сегодня является важным игроком в ближневосточных политических процессах.

Кроме того, страны региона политически и экономически связаны, состоя в различных организациях, например в Лиге арабских государств (ЛАГ), куда входят такие страны, как Джибути, Сомали и Коморские Острова, которые сложно однозначно отнести к «Ближнему Востоку».

В контексте глобализации мировых политических и экономических процессов понятие «регион», без того условное, претерпевает серьезные изменения. Уменьшение расстояний за счет развития транспортных средств, средств передачи информации, также политические и экономические процессы интеграции – все это разрушает региональную замкнутость, усложняет вопрос выделения какого-либо пространства в регион. Кроме того, экономические или политические взаимосвязи между государствами создают свои особые геоэкономические и геополитические системы, объединяя страны по другим признакам, выходя за «классические» и «общепринятые» рамки, ломая культурные, языковые и цивилизационные барьеры. В сегодняшнем «глобализирующемся» мире экономические и политические факторы являются основными при попытке определиться с понятием «регион».

Например, такой фактор, как внутренняя политика государства может оказать серьезное влияние на его региональное положение, может способствовать изменению «идентичности» – так, Ливия, в начале 70-х постулировавшая панарабизм и арабский «юнионизм», в начале XXI века позиционирует себя как африканское государство: лидер революции Муаммар Каддафи сменил военную форму арабского офицера на африканские одежды, заявляя о необходимости выхода его страны из Лиги арабских государств.

Важную роль в определении «ближневосточной региональности» играет и военно-стратегический подход. До начала XX в. район «Ближнего Востока», имевший стратегическое значение, ограничивался полосой западного побережья Аравийского полуострова в восточной части Средиземноморья, которая тянулась от Балкан к Египту. Благодаря военно-техническому прогрессу, ускорившему и упростившему средства доставки личного состава и боевой техники, а также позволяющему донести разрушительное оружие за тысячи километров в кратчайшие сроки, Ближний Восток с военно-стратегической точки зрения расширил свои границы и теперь включает в себя все арабские страны, Турцию и Иран. Еще столетие назад серьезным препятствием в военных кампаниях считалось наличие водных, песчаных или горных массивов, которые могли стать серьезным препятствием для армий. Для современной авиации, ракетной техники и мобильных войск пустыни, покрывающие большую часть территории Ближнего Востока, не являются серьезной преградой.

Вопрос о понятии «Ближний Восток» следует рассматривать также в контексте научных традиций, сложившихся в советском и российском востоковедении и политической науке. Так, в советской литературе к странам «Ближнего Востока», как правило, относят арабские страны Азии и Кипр. Турция, Иран и Афганистан представляют «Средний Восток». Но и в советской научной литературе нет единого подхода – Большая Советская Энциклопедия (1969–1978) относит к «Ближнему Востоку» такие страны, как Турция и Судан.

Если говорить о западных источниках, то они, как правило, оперируют понятием «Middle East» в широком смысле. «Near East» использовался до Первой мировой войны для обозначения территории, занимаемой Грецией, Болгарией, Турцией, Левантом и Египтом, в то время как «Middle East» включал в себя Аравию, Месопотамию, территории, омываемые Персидским заливом, и Афганистан.

Кроме того, «Near East» сегодня употребляется в географической и археологической науках для обозначения территорий Анатолии, Леванта и Месопотамии.

Организация Объединенных Наций пользуется региональной системой, которая базируется на культурно-географическом принципе. Согласно этому принципу страны Ближнего Востока располагаются в Западной Азии и Северной Африке, но Иран относится к Южной Азии, в то время как в регион Западной Азии входят Турция и страны Южного Кавказа (Азербайджан, Армения, Грузия).

«Большой Ближний Восток» («Greater Middle East») является одним из самых современных понятий, введенным в политическое употребление президентом США Джорджем Бушем во время саммита Большой восьмерки в 2004 г. в свете провозглашения новой американской доктрины «демократизации Большого Ближнего Востока». Большой Ближний Восток включает в себя арабские страны, страны Центральной Азии, Южного Кавказа, Турцию, Иран, Афганистан и Пакистан – то есть почти весь мусульманский мир кроме мусульманских стран Юго-Восточной Азии. Глобализируя подобным образом Ближний Восток, Буш не только упростил ситуацию, свалив все «в одну кучу», но и отдал дань цивилизационным теориям, которые в Новейшее время были рассмотрены в аспекте конфликта цивилизаций в работах Хантингтона. Фактически американская администрация оперирует этими категориями, но вместо цивилизационных обозначений («Исламская цивилизация») использует политико-географические («Большой Ближний Восток»).