Другой взгляд на Сталина

Заканчивая это неполное, но достаточное в данном случае пояснение, добавлю: марксизм – это только марксизм. Говоря о ленинизме, мы имеем в виду марксизм-ленинизм. Сталинизм есть, соответственно, марксизм-ленинизм-сталинизм. Речевая экономия позволяет употреблять эти термины обособленно. Но и тогда сталинизм выступает в качестве наиболее полного эквивалента научного коммунизма. Это продлится до тех пор, пока из прежней фундаментальной трёхсоставной базы не прорастёт новый этап нестареющего учения.

О тех, кто в наше время отрицает «варварский» сталинизм, исповедуя «цивилизованный» марксизм, и поминать не стоит, настолько они мелки и ничтожны, а порой просто потешны.

Между тем есть вполне преданные коммунистическим идеям люди, уважающие Иосифа Виссарионовича Сталина, но считающие, что возник и живёт лишь марксизм-ленинизм, что настаивать на рождении сталинизма значит лить воду на мельницу троцкистов. Последние в своих инсинуациях когда-то исходили из противопоставления марксизма ленинизму, сегодня – из противопоставления марксизма-ленинизма сталинизму. Но исходить-то следует из объективной, неразрывной связи всех трёх несущих элементов (этажей) здания, в котором был воплощён идейный проект, органично сочетавший самые передовые мысли, слова и дела. Тогда вы не только не потакаете провокаторам, но лишаете их провокацию действенности.

«Сталинист?» – их излюбленный вопрос-обвинение, которое они, как клин, вбивают в наши ряды, надеясь запугать.

«Сталинист!» – наш гордый, непреклонный и безбоязненный ответ, вышибающий их клин.

Мудрость гласит, что «доказательство существования солнца – само солнце, поэтому, требуя этого доказательства, не отворачивайся от светила». Если не отворачиваться от Сталина, научно оценивать свет, источаемый его письменными трудами и всей деятельностью, то не могут не открыться бесспорные свидетельства существования сталинизма.

Коль скоро он является наивысшей точкой сцементированного триединства, нелишне хотя бы схематично коснуться основ, важнейших составных частей его. Тем более что большинство читателей, даже сведущих в марксизме и в ленинизме, в вопросах сталинизма «плавают».

Если рассматривать сталинизм сам по себе, то этих основ у него четыре. Первая – это работы и высказывания Сталина по теме, имеющей обобщающее название «Национальные проблемы». Вторая обобщается темой «Философские проблемы». Третья – темой «Экономические проблемы». Четвёртая – темой «Военные проблемы».

По первой теме главные труды были написаны Сталиным ещё до революции. В них дана развёрнутая картина национальных и интернациональных проблем в историческом развитии и в перспективе, дано наилучшее научное определение нации. Заложена программа гармонизации межнациональных отношений. Возникновение уникальной исторической общности – советского народа – тесно связано с соответствующими сталинскими научными исследованиями и представляет собой одну из ведущих заслуг сталинизма. То, как ненавидит советский народ всякая буржуазия, являющаяся врагом всех народов вообще, включая собственный, – лучшее доказательство правильности пути, по которому шло заложенное Сталиным развитие наций в СССР.

По второй теме важны сталинские мысли о диалектическом и историческом материализме: без овладения этими двумя столпами обществоведения немыслимо овладение коммунистическим учением. В том числе это можно назвать высококлассной популяризацией, приёмами которой вождь пользовался мастерски. Непростая философия нашла своё отражение в доходчивом, привязанном к практике, хорошо усваиваемом виде. В ней разбирались до этого лишь руководящие партийные и комсомольские кадры, да и то не все. Отныне коммунистическое учение и его большевистская сокровищница становились достоянием народных масс, входили в систему как образования, так и самообразования.

Статьи и лекции Сталина послужили концептообразующим материалом к вычленению ленинизма в качестве самостоятельной, хотя и развившейся из марксизма теории.

Кроме того, был выдвинут теоретический постулат высокого философского уровня и политического предвидения: по мере продвижения вперёд по пути социалистического строительства остатки капиталистических элементов на определённых этапах увеличивают сопротивление, классовая борьба обостряется, поэтому советская власть должна не ослаблять, а наращивать усилия по подавлению этих элементов. (Последние становятся наиболее опасными на стадии агонии).

Получила дальнейшее развитие важная марксистская теория о базисе и надстройке. В частности, Сталин доказал, что язык не является надстройкой; это имело, между прочим, не отвлечённый, а прикладной характер и острое политическое значение[3].

По третьей теме Сталин впервые обосновал сначала теоретически, а затем практически возможность построения социализма собственными силами в одной стране, находящейся в капиталистическом окружении[4]. Вождь выдвинул шесть условий развития промышленности для победы социализма. Открыл гениальную формулу основного экономического закона социализма, которая есть ключ к решению любой задачи по обеспечению рациональности народного хозяйства во имя общественной и персональной пользы. И включил в повестку дня актуальных теоретических исследований возможность построения коммунистического общества в отдельно взятой стране.

По четвёртой теме Сталин определил сущность стратегии и тактики в их политическом и военном единстве. Обогатил военную мысль положениями об универсальных, постоянно действующих факторах, решающих судьбу войны, откуда проистекала непосредственная органическая связь её хода и исхода со степенью и характером экономического и политического развития государства, с господствующей в нём идеологией. Ему принадлежит новое слово в вопросах, посвящённых активной обороне, оперативному маневрированию, законам наступления и контрнаступления, взаимодействию родов войск. А также – в выработке разнообразных тактических приёмов, например: захода в тыл противника, одновременного и разновременного прорыва его фронта на нескольких участках, прорыва флангов вражеских войск.

Вождь разрабатывал или принимал участие в разработках методов окружения группировок противника с последующим их рассечением и уничтожением по частям, артиллерийского наступления (ему принадлежит крылатое выражение «Артиллерия – бог войны»), достижения превосходства на театре военных действий не за счёт концентрации бомбардировщиков, как это предписывалось западной доктриной, а посредством собранной в кулак истребительной авиации[5].

Как подробнее ознакомиться со всеми четырьмя основами сталинизма? В высшей степени просто. Как именно эти сложнейшие вопросы были рассмотрены и объяснены? В высшей степени доступно. Как их решение претворялось в жизнь? В высшей степени разумно.

Изучайте сталинскую эпоху, читайте Иосифа Виссарионовича, благо все труды его имеются в Интернете!

Но продолжим. Горбачёв, возглавив КПСС, открыто возмущался термином «сталинизм». Стращая своих критиков, запутывая собственные прокапиталистические следы, он утверждал, что это, мол, выдумка врагов коммунизма. Такая «забота» о коммунизме ярого антикоммуниста говорит о том, что термин точен. Лишённые инструмента сталинизма, коммунисты, критикуя горбачёвские действия, выглядели и выглядят нерешительно, неубедительно, немощно и даже плаксиво.

Подкованные враги народа всегда знали, что сталинизм в качестве научно обоснованной системы философских, экономических, социально-политических взглядов существует и что он практически воплощался и побеждал. Поэтому они старались либо, как горбачёвы, замалчивать и отрицать сей факт, либо, как троцкие, заставлять недалёких людей смущаться, оправдываться, отнекиваться от сталинизма. Не стало Советского Союза – и орава интеллектуального быдла перешла от ругани в адрес личности к тому, к чему втайне давно готовилась. Принялась десакрализировать, унижать и топтать возведённую под руководством личности державу, высмеивать чертежи и планы державного строительства.

Анализ сталинского духовно-материального наследия, логика классовой и национально-освободительной борьбы, перспективы и интересы рабочего движения и общего антикапиталистического сопротивления, результаты советского опыта таковы, что именно отрицание теории сталинизма льёт воду на мельницу сонма наших врагов.

Примечательно, что отрицание сталинизма как науки вместе с антисталинизмом как клеветой в адрес вождя, поразившими КПСС и другие партии, в немалой степени способствовали реанимации троцкизма. Но тот, несмотря на эту идейную подмогу, несмотря на поддержку международного капитала, так и не оправился от нокаута, нанесённого ему Сталиным. И по сию пору часто вынужден действовать негласно, открещиваясь от своего истинного названия и содержания.

Мартенс опубликовал книгу «Другой взгляд на Сталина» давно, в 1994-м. Она сразу стала скандально знаменитой. Для привыкших к зоологическому антисталинизму европейских читателей книга «родного» автора прозвучала как бомба. Ведь она в корне противоречит насаждаемому правящими кругами Запада отношению к деятельности и личности Сталина в качестве неприемлемых. Соответствующую эпоху не только советской и российской, но и мировой истории они стараются принизить до малозначительного эпизода.

Должен ещё раз сказать, что автор книги не поднялся до высот научного осознания сталинизма, восприятия не только практического, но и теоретического вклада Сталина в сокровищницу нашего учения. Тем не менее книга уподобилась тарану, пробивающему стену антисталинской, антисоветской и антироссийской пропаганды, особенно беспардонной в Западной Европе. Мартенс внёс определённый вклад в развитие того, что на Западе именуется новой историей. Пусть не методологический, а популяризаторский вклад, но и это немаловажно в условиях засилья в западной и прозападной историографии откровенных фальсификаторов. Благодаря ему Сталин и сталинизм если не были полностью реабилитированы в глазах дезинформированного европейского общества, то вызвали неподдельный интерес к себе.

Несмотря на то что книга переведена на несколько языков и пользуется спросом, её довольно трудно разыскать в европейских книжных магазинах. Чаще всего книгу распечатывали из Интернета. Причём происходит это в тех странах, где громче всех распинаются о свободе и демократии.

В зияющую брешь пока не хлынул всесокрушающий поток правдивых материалов о сталинской эпохе, о самом вожде. Но уже полетели первые ласточки будущего торжества оклеветанного сталинизма. Гровер Ферр, Харпал Брар, Клаус Хессе, Ян Грэй, Абдул Мумин, Билл Бланд, Виджай Сингх, Сатья Гупта, Нейл Гулд, Умберто Ботафава, Мони Гуха, Туфал Аббас, Пабло Миранда, Арч Гетти… – отнюдь не каждый из этих людей, столь разных и столь удивительно единодушных по фундаментальным вопросам историзма, член компартии. Кое-кто из них был достаточно осторожен в оценках подлинно прогрессивных явлений жизни. Однако их книги и статьи, доклады и речи срывали маску с фальшивых радетелей правды на всех континентах и продолжают делать это даже после кончины некоторых из перечисленных авторов.

А вышеозначенными радетелями являлись, прежде всего, оппортунисты и ревизионисты, заполонившие идеологический аппарат КПСС. Они как огня боялись просталинских выступлений, препятствовали им в СССР, перекрывали каналы их доступа извне. Наперекор всем запретам мероприятия в защиту – если не сталинизма, то доброго имени Сталина – проходили и проходят в Индии и США, в Италии и Новой Зеландии, в Албании и Пакистане, в Перу и Конго, в Греции и Афганистане, во Франции и Турции, в Ираке и Японии…

Жаль, что Мартенс и многие другие зарубежные друзья были лишены возможности воочию убедиться в стихийном протесте против антисталинизма в Советском Союзе. Порой он был массовым, порой единичным, но не прекращался никогда.

Наиболее впечатляющие и кровопролитные выступления состоялись при Хрущёве – в Тбилиси (1956 г.) и в Сумгаите (1963 г.). Впоследствии протест нередко выливался в самовольное развешивание портретов вождя по месту жительства и работы его сторонников, в подпольное изготовление фотографий Сталина и их наклеивание на транспортных средствах. Случалась самовольная установка бюстов. На улицах, вдоль шоссейных и железных дорог появлялось написанное аршинными буквами, кричащее – «Сталин». Призыв «да здравствует» не требовался: всё было ясно и так.

Бюсты демонтировались, лозунги стирались… Но власти были не в состоянии проконтролировать и пресечь собрания по домам и квартирам, где 21 декабря праздновали день рождения И. В. Сталина, а 5 марта поминали его смерть. Впрочем, тосты за Сталина можно было услышать в кафе и ресторанах.

Ныне всё громче звучат требования огромного числа граждан постсоветских республик вернуть имя Сталина проспектам и площадям, установить ему памятники. Десятки их установлены жителями городов и сёл. Как правило – явочным порядком и довольно скромного вида. Но символическое значение этих мемориальных знаков колоссально. Кое-где власти оказались вынужденными узаконить их, подчинившись народной воле. У меня нет возможности рассказать подробнее об этом, как и о более серьёзном сопротивлении в советские годы, заключавшемся в организации нелегальных политических групп на платформе сталинизма. Напомню только, что репрессивные действия органов госбезопасности в послесталинский период характеризуются половинчатостью в отношении диссидентов из числа антисоветчиков и антикоммунистов. Зато они были – сознательно, установочно! – суровыми в отношении сталинцев, которые и тогда представляли, и сейчас представляют собой беспримерный образец преданности советской родине, коммунизму. Если значительное количество вышеназванных диссидентов наказывалось высылкой на Запад (щуку бросали в реку), то всех арестованных и осуждённых сталинцев ожидали далеко не сахарные тюремные условия.

За границей продолжают выходить произведения, разоблачающие хрущёвско-горбачёвских прихлебателей и их антисталинскую истерию. Эти произведения, к сожалению, были и остались малодоступными для отечественного читателя, так как за малым исключением пока не переведены на русский язык. А те, что переведены, печатаются уже вторым и третьим изданиями – настолько востребованы россиянами, уставшими от попугайских, топорных и традиционно брехливых антисталинских россказней. Нам столько десятилетий внушали, мол, редкие кучки сталинистов окопались исключительно в советском прошлом, весь мир давно-де выбросил сталинизм на свалку истории… Поэтому тяга к познанию внезапно открывшегося иностранного просталинского взгляда на историю особенно велика.

Ситуация с аналогичными книгами в России несколько иная, но есть и сходство. За последние годы на отечественном книжном рынке появилось много работ добросовестных российских авторов, камня на камне не оставляющих от общей антисоветской и частной антисталинской лжи. Однако их зачастую гораздо более содержательные труды остаются малодоступными или вовсе недоступными подавляющему большинству зарубежных читателей по причине отсутствия переводов даже на широко распространённые языки – английский, французский, немецкий, испанский, португальский, арабский, китайский, хинди, не говоря о других.

Очередное издание книги Людо Мартенса предпринято издательством «Алгоритм» под возвращённым, оригинальным заголовком: «Другой взгляд на Сталина». Предыдущее издание называлось «Запрещённый Сталин». Этот заголовок тоже был оправданным, потому что буржуазные власти и обслуживающие их масс-медиа, европейская книжная торговля книгу замалчивали, бойкотировали, запрещали. Неудивительно. С появлением каждой такой книги капитализм шипит и брызгает слюной, как раскалённая антисталинизмом сковорода, которую Истина, презирающая всё и вся, кроме объективности, словно окатывает холодной водой.

Не буду утомлять читателя пересказом содержания книги Мартенса. Но заострить внимание на тех или иных острых моментах необходимо. Впрочем, все её «моменты» являются острыми, ибо описывают тектонические сдвиги в жизни не только СССР, но всего мира.

Автор охватил практически все стороны сталинской эпохи, включая самые болезненные. Это, например, репрессивные меры в отношении врагов народа, проанализированные наиболее полно в главах «Большая чистка» и «Борьба против бюрократизма», а также в главе «Коллективизация». Сюда же относится особенно полюбившаяся в 1990-е годы западным и прозападным пропагандистам спекулятивная тема так называемого голодомора на Украине, досконально освещённая в главе «Коллективизация и „украинский холокост“».

Кстати, в этой главе Мартенс во всеоружии документов воздаёт должное бандеровским подонкам, которые в период написания книги уже вовсю поднимались на щит украинскими нациками. Эти человекозавры дорвались до власти сразу после уничтожения СССР в 1991-м. Но Людо Мартенс не дожил до 2014-го, когда те, взбесившись от безнаказанности, развязали кровавую бойню против несогласных с бандеризацией Украины. Иначе обязательно посвятил бы этому целую главу, лейтмотивом которой наверняка стало бы: Сталина на вас, христопродавцы, нет!

Он рассуждает о вероятных 1–2 миллионах украинцев, умерших от голода в 1932–33 годах. Но я позволю себе возразить автору, ибо и это число является преувеличенным, не говоря о фантастических 20 миллионах жертв «голодомора», по которым стенают наёмные плакальщики незалежной Украины и остального постсоветского пространства.

Отмечу и другое. Указивка насчёт голодомора пришла из США, где, кстати, в период, прозванный Великой депрессией, тоже голодали и недоедали миллионы. В зарубежной печати сообщалось, что по этой причине там умерли от 2 до 4 миллионов человек. В это время массово голодало также население ряда районов Европы, Китая, многих стран Латинской Америки, пол-Африки. А в такой густонаселённой стране, как Индия, находившейся под «эффективным» управлением «демократических», «цивилизованных» англичан, всеобщий или частичный голод был перманентным состоянием.

Однако только на Украине возникло «научное голодомороведение» и профессия «голодомороведа». Народ, искренне скорбящий по умершим, среагировал на дешёвку властей моментально: приевшееся выражение «политические держиморды» заменил на «политические голодоморды». Внешне эти морды, конечно, совсем не голодные, а даже раскормленные, для чего достаточно глянуть на миллиардера и по совместительству президента – Порошенко.

Киевские холуи наперегонки бросились перевыполнять задание заокеанского барина. Если в США в разное время оценка жертв «голодомора» колебалась от 1 до 6 миллионов, то в украинской печати после резвого 10-миллионного старта замельтешили лихо взятые «голодомордовыми» бегунами барьеры в 15, 16, 18, 20 миллионов.

Делайте ставки, панове: кто больше? Будьте спокойны, найдутся шановни паны, кто насчитает больше. Ведь до конца забега, где с печеньями, оставшимися после раздачи на киевском майдане, будет поджидать госдеповская мадам Нуланд, пока далеко. Самостийникам невдомёк, что картина выходит сюрреалистическая: ни много ни мало вымерло больше половины тогдашнего населения республики. Обычно таким слово- и цифроблудием национальные компрадоры отрабатывают западные кредиты, то есть взятки. Но, сдаётся, на сей раз они были честны, они просто сбрендили.

Заокеанский барин, однако ж, более чувствителен к критике, затрагивающей его умственные способности, тем более что «holodomor» не самый большой козырь в его антикоммунистической, она же антироссийская, колоде. И он крепко обидел свою жовто-блакитную дворню, заставив её снизить официально признанное число жертв до менее 4 миллионов.

Но дворня пьёт горилку и мечтает: барин ещё сменит гнев на милость, даст потешить хохлацкую душу, разрешит подсчитывать число пострадавших селян и громадян, как оной душе угодно, сразу после того, как НАТО сядет гарнизонами по усей Украине, а Россия с божьей помощью помре, тады и тутошних москалей изведём. Аминь! Если не считать «горилки» и «хохлацкой души» и сделать некоторую поправку на моё неважное знание украинской мовы, то в этом длинном предложении весьма точно воспроизведено мнение одного из моих попутчиков в поезде «Киев – Одесса». Было это за пятнадцать лет до пресловутого евромайдана, воссоединения Крыма с Россией и начала боёв в Донбассе!

Зато ещё раньше – в 1930-х годах – был подведён юридический и практический итог голоду, который действительно случился в ряде районов РСФСР, Украинской и Казахской ССР. Причина не только в сильной засухе, экстраординарном распространении болезней сельхозкультур, эпидемии тифа. И не только в ожесточённом сопротивлении кулачья вкупе с остатками недобитой белогвардейщины политике коллективизации.

Советская власть изобличила, судила и казнила активистов буржуазно-троцкистского подполья, которые хотели организовать всесоюзный голод с многомиллионными жертвами. Он позволил бы им облегчить антибольшевистский переворот в Кремле либо вызвать гражданскую войну и новую иностранную интервенцию, чтобы захватить власть. Они небезуспешно работали в этом направлении, опираясь в том числе на помощь западных шпионских ведомств. Однако удалось им организовать лишь голод локальный. Он унес жизни пусть не миллионов, но сотен тысяч людей, и трагический жребий, выпавший на их долю, взывал к отмщению.

Вина за эту трагедию целиком и полностью лежит на капитализме и его агентах, стремившихся сорвать создание колхозов и социалистическое переустройство нашей жизни. Сталинизм добрался до них. Сталинизм отомстил им. Сталинизм покарал их и благодаря успешно законченной коллективизации быстро выправил положение, накормил и спас население голодающих районов.

Кто и что покарает нынешних разорителей Украины и других постсоветских республик, устроителей разрухи, безработицы, голода, вандализма, кровопролития и другого мора? Он, ста-ли-низм.

Что касается событий, которые с хрущёвских времён преподносятся нам по единому трафарету в качестве «незаконных, массовых сталинских репрессий», то Мартенс со знанием дела разбирает сомнительные и обильные источники, откуда сталиноненавистники черпали и черпают свои полные вымысла и ядовитого вдохновения тезисы. Мы, защитники и последователи сталинизма, противопоставляем бредням и откровенному вранью не только факты и элементарную логику, но ещё и более жёсткий, и обвинительный, чем у Мартенса, радикализм.

Миф о незаконности репрессий разбивается уже тем фактом, что в Советском Союзе, как и в любом государстве, существовали законы, притом неукоснительно соблюдавшиеся. Само собой, эти законы были прописаны в соответствии с идейными требованиями диктатуры пролетариата, установленной Октябрьской революцией 1917 года, и отвечали положениям принятой в 1936 году Конституции. Класс, стоящий у власти, и только он, очерчивает правовое поле, в рамках которого осуществляются репрессии. Они служат его классовым интересам, поэтому демагогия о законности/незаконности сути проблемы не отражает.

Может быть, хулители Сталина, настолько безграмотны юридически, что хотели бы, чтобы на территории СССР действовали законы какого-то иного государства? Вопрос риторический.

Миф об особой репрессивности сталинского режима не выдерживает критики: насилие есть одна из естественных, неотъемлемых функций государственного аппарата, реализуемая повсеместно, независимо от общественно-экономического строя. Репрессивно-карательный характер государство утратит лишь после исчезновения классового деления общества, то есть при коммунизме. Тогда, собственно говоря, отмирает и само государство.

Довоенные и в значительной мере послевоенные репрессии в СССР – это в действительности неизбежная, предсказуемая классовая борьба в суровейших условиях империалистического окружения. Наши репрессии были направлены исключительно против антисоветских и антикоммунистических элементов. Случалось, от них страдали невиновные – это было результатом обычных судебно-следственных ошибок. Случалось, количество невиновных вдруг резко возрастало – это было результатом происков пока ещё не разоблачённых врагов народа. Главное и несомненное: в целом они были благом для социализма и злом для капитализма. Понятно, что репрессии буржуазного общества имеют для нас обратное значение.

Смогут ли критиканы от антисталинизма найти в мировой истории хоть одно государство, чья политика не имела бы репрессивных черт? Вопрос риторический.

Миф о массовости репрессий разбивается не менее красноречивыми фактами. Хрущёв первым озвучил количество лиц, приговорённых в СССР к смертной казни за период, охватывающий 1921—54 годы, – 642 тысячи человек. Во время перестроечного шабаша специально созданная комиссия, спрятавшись подальше от чужих глаз и скребя непонятно по каким архивным «сусекам», вдруг выдала новую цифру: 750 000 человек. В 1992 г. ещё одну: 878 000 человек, скороговоркой пробормотав, что таково общее число расстрелянных за всё время существования советской власти.

Между делом отмечу, что есть историки, подсчитавшие, что на долю сталинского правления приходится порядка 300 тысяч человек, проходивших по «тяжёлым» политическим статьям и приговорённых к высшей мере наказания. Но оставим в покое данные этих исследований. Просто сравним. Существуют оценки, согласно которым из-за осуществлённых мировым капиталом в XX столетии запланированных геноцидов, спонтанной расовой и межэтнической резни, религиозных столкновений, открытых межгосударственных и внутригосударственных войн и военных конфликтов, секретных военных операций, официальных репрессий, неофициального самосуда, карательных колониальных экспедиций, смерти от голода и искусственных эпидемий, гибели от рук организованного криминалитета, несудебной расправы по политическим мотивам, террора со стороны «эскадронов смерти», пыток в учреждениях тюремного типа и т. д., и т. п. человечество недосчиталось до полумиллиарда собратьев![6]