Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Сборник документов

Проверить богослужебные журналы, в которых должны быть записаны конспекты произнесенных проповедей.

Непременно переплести все церковно-богослужебные книги.

ПОСТАНОВИЛИ: Принять все вышеизложенное к сведению и обязательному выполнению.

П.п. благочинный Симферопольского округа протоиерей Иоанн Милославов, благочинный Советского округа протоиерей Евтихий Левицкий, благочинный Керченского округа протоиерей Григорий Безталанный, благочинный Джанкойского округа священник Алексей Подсадный.

Там же, оп. 4, д. 65, л. 166.

№ 6

Справка-доклад уполномоченного председателю Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г.Г.Карпову «О поездке в Топлы Старо-Крымского района по вопросу изучения возможности устройства быв[ших] монашек на работу и на жительство в Топлах (быв. женский монастырь)»

25 ноября 1946 г.

Архиепископ Лука в беседе со мной поставил вопрос о возможности сбора в одно место всех монашек быв. женских монастырей Крыма, и местом такого сбора выдвинул быв. женский монастырь в Топлах Старо-Крымского района7, в данное время в нем находится Крымская опытная зональная станция.

Цель такого мероприятия Лука объясняет следующим: всего в Крыму имеется 230 монашек, разбросанных почти по всем городам и районам Крыма, являющихся приживалками церквей и молитвенных домов, только мешающих деятельности церквей, а поэтому он считает целесообразным собрать их всех в одно место (общежитие), где они бы занимались рукоделием и другими работами и вели монашеский образ жизни, и просил меня запросить Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по данному вопросу.

Хотя Лука выдвигаемое им это мероприятие в первой беседе и не называл открытием монастыря, но в последующей беседе спросил меня:

«Как, Вами еще не получен ответ из Совета относительно открытия монастыря в Топлах?».

Из этого следует, что цель постановки им данного вопроса – это открытие монастыря.

По получении из Совета ответа № 3352 от 19/IX-46 г. на мое письмо по данному вопросу с предложением изучить возможность устройства быв. монашек в Топлах на работу и на жительство в Опытной зональной станции я выехал в Топлы и на месте установил:

Верхние Топлы Курского с/с Старо-Крымского района (быв. женский монастырь) расположен на

горе, в окружении лесов. В настоящее время в нем размещается Крымская опытная плодово-ягодная зональная станция и сельскохозяйственная школа садоводов на 150 человек.

Все быв. монастырские постройки и садово-огородные земли принадлежат Опытной зональной станции.

Часть зданий во время немецкой оккупации была полуразрушена и приведена в негодное состояние и в данное время Зональной станцией восстанавливается. Незанятых – свободных – зданий нет, кроме того, быв. монастырские склады приспособлены под жилье – общежитие учащихся сельскохозяйственной школы.

В беседе с директором Опытной зональной станции и другими работниками выяснилось, что из них никто и никому никаких обещаний не давал о выделении помещения для монашек, более того, директор заявляет, что они ощущают недостаток в помещениях для размещения рабочих и учащихся.

Поскольку монашки в своем большинстве имеют преклонный возраст, а основные работы в Опытной зональной станции – сельскохозяйственные, также и вопрос об устройстве их на работу в Топлах отпадает, и они здесь как рабочая сила не требуются.

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Крымской области Я. Жданов

Там же, оп. 5, д. 64, л. 19–20.

№ 7

Из докладной записки начальника Управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР

4 января 1947 г.

<…> В соответствии с Вашим указанием.№ 2/5/17778 от 9 апреля 1946 года по разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича), с прибытием его в Крым (июль 1946 года8), нами он был взят в активную агентурную разработку.

В результате агентурного наблюдения установлено, что архиепископ Лука в Крыму продолжает проводить свою политику борьбы с материализмом и особенно с атеистическим учением, для чего мобилизовал все силы православной церкви, систематически читает проповеди в церквах Крыма, в которых стремится с «научной точки зрения» объяснить верующим создание Богом вселенной мира. В своих проповедях Лука заявляет:

«Мы очень далеки от того, чтобы торжествовать победу над материализмом».

С целью борьбы с материализмом Лука подготовил к печати так называемый свой «труд» «О душе, духе и теле»9, который намеревается в ближайшее время направить в редакцию «Журнала Московской Патриархии» для печатания.

В своих проповедях Лука старается политических вопросов не затрагивать, но систематически указывает верующим не посещать кино, театры и другие увеселительные учреждения, так как там показывают только «бесов».

В кругу доверенных ему лиц Лука часто высказывает свою враждебность к существующему в СССР строю.

В октябре месяце 1946 года, в связи с некоторым сокращением хлебных карточек, Лука нашему агенту «Вологодскому» заявил:

«Какая тяжелая обстановка жизни создалась в настоящее время, сколько неприятностей приходится переживать людям, и все вследствие того, что они обязаны ради их политики кормить некоторые западноевропейские страны: Румынию, Чехословакию, Болгарию в ущерб состоянию своего народа».

После вторичного частичного сокращения в выдаче хлебных карточек по епархии, когда об этом узнал Лука, он злобно заявил нашей агентуре:

«Ведь это граничит с крахом, неминуемым голодом, а отсюда целый ряд неприятных эксцессов. Кончиться это благополучно не может. Наступает крах Советской власти, а вслед за этим необузданная анархия, которая приведет миллионы людей к гибели. Сейчас реакция будет значительно серьезнее, чем была при царизме. Это будет небывалый в истории погром, самая страшная анархия».

Другому нашему агенту «Евстафьеву» по этому же поводу Лука высказывал:

«Это кара Божия. Это их [советскую власть] карает Господь за разрушение церквей».

В своих множественных письмах Лука пишет явную клевету о якобы имеющемся в СССР голоде.

На жалобу церковницы Волковицкой, проживающей в городе Полтаве, о непослушании ее сына Лука ей ответил:

«Вопрос о воспитании Вашего сына до крайности труден, дети воспитываются окружающей средой. Ваш сын непоправимо испорчен, растет в самых неблагоприятных условиях среды и быта. Он – одна из бесчисленных жертв нашего времени. Теперь голод толкает детей и подростков на воровство, а против голода мы бессильны».

«Я каждый день получаю со всех концов Союза просьбы о помощи, но далеко не всех могу удовлетворить, так как на моем попечении родственники, весьма бедствующие».

Симферополь. Старая часть города

17 октября 1946 года Лука на имя Патриарха Алексия отправил письмо, в котором он явно клевещет на действительное положение в Крыму:

«Один за другим сельские священники присылают прошения о переводе их в лучшие приходы, так как им нечем жить. В Крыму голод, население обнищало, и доходы церковные упали очень резко, вероятно, так не только в Крыму. Тяжело, очень тяжело».

22 декабря 1946 года архиепископ Лука в документе, адресованном Патриарху Алексию, сообщил:

«Владыко святой, какое горе! В Крыму положение немного лучше, чем было в Ленинграде при Вас10. Цены баснословные и растут с каждым днем. У меня живет погибавшая на Украине племянница с тремя детьми, и я уже едва в состоянии впроголодь кормить их. Церковные доходы упали до минимума. Со страхом думаю, что будет дальше. Горе, горе».

Лука везде всячески старается подчеркнуть, что к нему, как к лауреату Сталинской премии, якобы плохо относятся, о чем он заявил нашей агентуре:

«За границей про меня пишут и отдают должное, а у нас, в России, даже не постарались поместить мой портрет среди лауреатов Сталинской премии. Такова политика – чужие хвалят, а в своем отечестве не признают».

Характерно отметить, что после приезда Луки в Крым к нему из разных областей стали приезжать священники, которые в прошлом были судимы и находились в ссылках, или же лица, которые в других епархиях активно разрабатывались нашими органами. Этих лиц Лука назначает на приходы иногда без всякого согласия с уполномоченным по делам Русской Православной Церкви при облисполкоме, так, например:

Из Краснодарского края прибыл священник Поливин Николай Петрович, который в 1929 году был осужден и выслан без права проживания в Крыму и в городах Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове и других. Лука его назначил настоятелем церкви в г. Симферополе.

Из г. Мелитополя прибыл священник Углянский, в прошлом судим, активно разрабатывался Мелитопольским горотделом УМГБ, Лука назначил его священником в церковь г. Ялты.

Из г. Ташкента прибыл знакомый Луке по ссылке иеромонах Ермолай Решетников, которого он пытался направить на службу в г. Севастополь, но нами не был допущен.

Из г. Курска прибыл священник Мищук, который активно разрабатывался УМГБ по Курской области, и назначен Лукой на один из сельских приходов, а также целый ряд других служителей культа, которые бесконечно едут в Крым к Луке, и все находят у него соответствующий приют.

Разработку Луки продолжаем вести по церковному окружению через агентов «Вологодского», «Евстафьева», «Старика» и с[екретного] осведомителя] «Светлова».

Кроме того, подготавливаем кандидатуры на вербовку из числа интеллигенции и врачей, с которыми он за последнее время стал общаться по линии своей медицинской деятельности.

В ходе дальнейшей разработки Луки сообщим дополнительно.

В декабре месяце 1946 года отделением «О» УМГБ был завербован по линии церковников один агент «Бойкая». <…>

«Бойкая», будучи активной церковницей и работая регентом церковного хора, тесно связана с активными антисоветски настроенными церковниками, разрабатываемыми нами по делам-формулярам Панкеевой Варварой Семеновной и Доманским Николаем Ивановичем. Кроме того, имеет обширные связи среди церковников г. Симферополя. На вербовку пошла без особых принуждений.

Завербован один осведомитель «Светлов», работающий шофером у архиепископа Луки, который по роду работы связан со всеми церковниками.

Характеристики на агентов, работающих по разработке архиепископа Луки, при этом прилагаем.

Начальник Управления МГБ СССР по Крымской области генерал-майор Марсельский

Верно: Начальник отделения «О» УМГБ майор Клименко 4 января 1947 г.

№ 1/26

г. Симферополь

Архив ГУ СБУ в АРК, ф. 1, д. 46, т. 2, л. 246–250.

№ 8

Из информационного доклада уполномоченного за 4-й квартал 1946 года

7 января 1947 г.

<…> Архиепископ Лука в отчетном квартале посетил меня один раз, 16 октября, на следующий день после моего возвращения из отпуска. По вопросам: перемещения и назначения священников и диаконов, о вызове им священников из других епархий, желающих приехать в Крым, об открытии женского монастыря, о задержке вручения ему телеграммы из Министерства здравоохранения СССР с командированием на съезд хирургов.

В отношении назначения и перемещения священников и диаконов я ему ответил, что с моей стороны не будет возражений в регистрации как перемещаемых, так и вновь назначаемых священников, когда будет его приказ об этом и эти люди будут прописаны органами милиции по новому месту жительства, так же и в отношении прибываемых к нему священников из других епархий.

По вопросу открытия женского монастыря в Топлах я ему сказал, что собираюсь поехать в Топлы для ознакомления на месте с данным вопросом и результаты ему сообщу, и при посещении его 4/Х! на квартире я ему передал, что ввиду отсутствия свободных помещений в Топлах всякая возможность открытия монастыря или устройства там монашек на жительство отпадает.

В отношении задержки во вручении ему телеграммы о съезде хирургов – сообщу ниже.

В отчетном квартале я посетил архиепископа Луку 2 раза. Первый раз – 4 ноября, по возвращении из командировки в гор. Балаклава, в которой я пробыл 16 дней. Мне передали, что Лука лежит больной. Позвонил к нему на квартиру по телефону, узнал, что действительно Лука лежит больной, тогда я попросил узнать у него, сможет ли он меня принять и в какое время. Мне передали, что архиепископ просит передать мне, что я могу прийти в любое время и что он будет рад моему приходу.

В тот же день я его и посетил.

Он действительно лежал больной и жаловался на боли сердца, ожидал прихода врачей для консилиума. Моим посещением его он был очень рад и благодарил, что я его, больного, посетил. Пробыл у него около часа. Лука мне сообщил, что провел совещание благочинных и какие разбирались вопросы на этом совещании11; затем сказал, что он дал настоятелям городских церквей указание совершить молебны в городских церквах в день празднования Великой Октябрьской Социалистической Революции 7 ноября и что он дал настоятелям конспекты проповедей.

Затем рассказал о своей работе как хирурга, о своем научном труде, за который ему присвоили звание лауреата Сталинской премии, а также рассказал о своих сыновьях и дочери, что сыновей у него трое12 и одна дочь, все они являются врачами, и старший сын профессор, и где они работают.

В конце беседы Лука сказал, что он заканчивает большую богословскую статью, которая будет называться «Дух, душа и тело», что это такой труд, какого нет в богословской науке, но сомневается, будет ли она напечатана, так как для журнала она велика, объем ее не менее 100 печатных страниц, а отдельной книгой вряд ли, говорит, разрешат, так как этот его труд явится большим материалом против антирелигиозников.

Второй раз я посетил Луку 2 декабря 1946 г. по поручению председателя Облисполкома тов. Кривошеина в день вручения ему диплома, золотого значка и удостоверения лауреата Сталинской премии.

Тов. Кривошеин сообщил мне, что получены из Москвы документы: диплом, удостоверение и золотой значок для вручения лауреату Сталинской премии профессору Войно-Ясенецкому, и просил меня узнать у архиепископа Луки, сможет ли он сегодня, 2/ХII, прибыть в Облисполком для вручения ему этих документов.

Я решил никого к нему не посылать и по телефону не звонить, а пойти лично, во-первых, посетить его как больного, поскольку он еще никуда не выходил после болезни, и затем уже договориться, когда он сможет прибыть в Облисполком для получения документов.

Когда я к нему пришел, он уже не лежал, а сидел, приветствуя меня, встал, поблагодарил за посещение.

Поинтересовался его здоровьем, Лука сказал, что чувствует себя неплохо, тогда я ему сообщил, что получены председателем Облисполкома тов. Кривошеиным диплом, золотой значок и удостоверение для вручения ему как лауреату Сталинской премии, и сможет ли он сегодня, 2/ХII, примерно часа в 2 прибыть в Облисполком. На это он ответил: «Наконец-то выслали», что он посылал в Комитет по Сталинским премиям несколько телеграмм и стал уже сомневаться, будут ли вручены эти документы, и сказал, что прибыть в Облисполком сможет, но вот как быть с транспортом, пешком пойти не сможет, а машина его еще не на ходу.

В ответ на это я ему сообщил, что к 2 часам ему будет подана машина.

Возвратившись в Облисполком, я передал т. Кривошеину, что Лука к 2 часам сможет явиться в Облисполком, только нужно будет ему подать машину. Тут же тов. Кривошеин отдал распоряжение о подаче Луке машины.

В 2 часа дня 2/ХII тов. Кривошеин в присутствии своих заместителей и других членов исполкома и представителя газеты «Красный Крым» вручил диплом, золотой значок и удостоверение лауреата Сталинской премии профессору Войно-Ясенецкому. Архиепископ Лука при этом был во всей своей архиерейской форме.

Во время вручения диплома лауреата Сталинской премии Лука благодарил Советское правительство, удостоившее его такой высокой чести быть лауреатом Сталинской премии, и обещал по силе возможности работать по линии медицины, здесь же заявил и о том, что он сможет прочитать цикл лекций для врачей-хирургов Крыма.

О вручении диплома лауреата Сталинской премии Войно-Ясенецкому было опубликовано в областной газете «Красный Крым»13.<…>

Работа Епархиального Управления и благочинных

24 октября 1946 года архиепископом Лукой проведено совещание благочинных, на котором были обсуждены вопросы:

1. Реформа исповеди.

2. Тезисы для проповеди 7 ноября 1946 г.

3. О соревновании в произнесении церковных проповедей.

4. Инструкция благочинным.

Архиепископ Лука в своем слове по первому вопросу указал на значение исповеди, к которой в Крымской епархии в большей части относятся формально. Некоторыми священниками допускается общая исповедь, а таковая Патриархом Алексием запрещена.

По данному вопросу в отношении исповеди принято решение строго руководствоваться правилами Иоанна Постника, которые и были даны благочинным для рассылки всем настоятелям церквей.

Копию правил Иоанна Постника при сем прилагаю.

По второму вопросу было принято решение в городских соборах 7 ноября после литургии совершить благодарственные молебны с произнесением проповедей, а в сельских церквах ограничиться одними молебнами.

Тезисы проповеди Лукой были розданы благочинным – тезисы при сем прилагаю.

По третьему вопросу «О соревновании в произнесении проповедей», внесенном священником Дубининым, который предлагал священникам устроить соревнование между собою в произнесении проповедей.

По данному вопросу благочинными принято такое решение:

«Каждый священник сознает важное значение проповеди при служении и выполняет эту обязанность по мере возможности. Заводить же соревнование в этом отношении находят излишним».

По четвертому вопросу архиепископ Лука предложил благочинным:

Проверять знания настоятелей церквей, составить списки излишних богослужебных книг и священных сосудов и представить ему.

Проверить богослужебные журналы, в которых должны быть записаны конспекты произнесенных проповедей, и дал ряд других инструктивных указаний в отношении правил проведения церковных богослужений.

Вот таковые были обсуждены на совещании благочинных вопросы и инструктивные указания Луки для благочинных.

Состав духовенства, его характеристика

В отчетном квартале в составе духовенства произошли некоторые изменения.

По состоянию на 1 января 1947 г. имеется зарегистрированных: священников – 61 диаконов – 6 итого – 67.

За отчетный квартал увеличилось количество зарегистрированных священников – 4, диаконов – 3.

За это же время мною снято с регистрации в связи с увольнением архиепископом за штат: священников 5 чел.<…>

О церковной жизни

О проповедях:

Будучи в гор. Керчи 8 декабря 1946 г., в воскресный день придя в Успенскую церковь для ознакомления с состоянием приходской общины и проверки выполнения общиной обязательств по договору, по содержанию церковного здания и культового имущества, я зашел в церковь, в ней происходило богослужение – в церкви находилось человек 60, преимущественно женщины, было несколько и детей в возрасте 8-10 лет.

В момент моего захода в церковь священник Коротков Василий читал проповедь, в которой он обращался к молодежи, чтобы последняя не посещала увеселительных учреждений, кино, театры и т. п., а больше бы посещала храмы Божии и молилась, а не веселилась, и далее в таком духе.

После богослужения, знакомясь с состоянием общины и выполнением договора, я, между прочим, сказал священнику:

«Слышал Вашу проповедь, и что-то мне в ней не понятно, как будто бы вы призывали молодежь не ходить в театры, кино, вообще не веселиться, так ли я понял Вас?».

Коротков ответил, что священники имеют указание архиепископа Луки читать верующим слово Божие, а также призывать и молодежь посещать храмы Божии.

С архиепископом Лукой по данному вопросу не беседовал.

О вызове Луки на съезд хирургов и др. вопросы

Выше я упоминал, что архиепископ Лука при посещении меня 16/Х-46 г., наряду с вопросами церковными, поставил передо мною и вопрос вызова его на съезд хирургов, состоявшийся 1 октября 1946 г. Дело обстояло так:

Во время беседы Лука мне рассказал, что 1/Х состоялся 25-й Всесоюзный съезд хирургов, и что на этот съезд он имел приглашение, когда еще ехал в Крым, от заместителя министра здравоохранения СССР профессора Приорова. Примерно недели за 2 до съезда он получил частное письмо от профессора Приорова, в котором последний сообщал, чтобы он готовился к приезду, что официальное приглашение будет выслано. Он готовился до последнего дня, даже были куплены билеты на самолет, и далее рассказал, что Облздравотдел о командировании его на съезд получил телеграмму из Министерства здравоохранения 27 сентября, а ему ее вручили только 2 октября, поэтому на съезд поехать он не мог, было уже поздно, и просил меня поговорить, с кем нужно, и выяснить, не было ли здесь умышленного задержания во вручении ему телеграммы, и после ухода прислал мне эту телеграмму, которая имела следующее содержание:

«правительственная

Молния. Симферополь. Облздравотдел.

Командируйте профессора Войно-Ясенецкого на съезд хирургов в Москве 1 октября.

Заместитель министра здравоохранения Приоров».

Телеграмма Облздравотделу была вручена 27/ГХ, на левой стороне в верхнем углу ее резолюция:

«Тов. Белокуренко

Направьте телеграмму Войно-Ясенецкому.

28/ІХ Басюл».

К телеграмме приложено отношение со штампом, на котором дата от 28/К-46 г., следующего содержания:

«Профессору Войно-Ясенецкому

Госпитальная, 1

Направляю Вам телеграмму.

Н-ник лечебного сектора Белокуренко».

И эта телеграмма вместе с отношением была вручена Войно-Ясенецкому только 2/Х-46 г.

С этой телеграммой я обратился к председателю Облисполкома тов. Кривошеину, доложил ему, что был у меня архиепископ Лука и что он подозревает умышленное задержание о вручении ему телеграммы через 5 дней после ее получения.

Тов. Кривошеин вызвал зав. приемной и предложил последнему непременно проверить, почему не была своевременно вручена телеграмма.

Проверкой было установлено, что телеграмма на второй день получения, т. е. 28/IX-46 г., попала к нач-ку административно-хозяйственного сектора тов. Басюл, последний передал ее со своей резолюцией н-ку лечебного сектора Белокуренко, а Белокуренко передал своему секретарю Коваленко, а последняя с отношением, подписанным Белокуренко, того же 28/IX передала курьеру для вручения профессору Войно-Ясенецкому, а курьер заболела, таким образом, телеграмма вместе с отношением пролежала в столе секретаря Коваленко, пока не выздоровела курьер, т. е. до 2/Х, которая после выздоровления и вручила ее Войно-Ясенецкому.

Тов. Кривошеиным было дано распоряжение наложить на виновных взыскание.

25 октября 1946 г. последовал по Областному отделу здравоохранения Крыма приказ за № 670 такого содержания:

«В результате расследования выявлено, что работники аппарата Облздравотдела: нач-к административнохозяйственного сектора тов. Басюл, секретарь лечебного сектора Коваленко и нач-к лечебного сектора Белокуренко допустили канцелярско-бюрократическое отношение в доставке правительственной телеграммы профессору Войно-Ясенецкому, вызванному на съезд хирургов к 1/Х-46 г.

Телеграмма получена Облздравотделом 28/IX-1946 г., а доставлена 2/Х-46 г., благодаря чему профессор Войно-Ясенецкий не мог выехать на съезд.

Приказываю:

1. Секретарю лечебного сектора тов. Коваленко – объявить выговор.

2. Начальнику адм. – хоз. сектора тов. Басюл и нач-ку лечебного сектора тов. Белокуренко поставить на вид за слабый контроль.

Подпись зам. зав. Облздравотделом Сысоев».

Однажды при встрече с тов. Сысоевым я сказал последнему:

«Как-то нехорошо получилось с вручением телеграммы Войно-Ясенецкому».

Тот мне ответил:

«Ничего в этом плохого нет, если профессор Приоров хотел его вызвать на съезд, то выслал бы ему приглашение лично, а не через Облздравотдел».

Далее о следующем случае считаю необходимым информировать Совет.

Лука обратился с письмом к председателю Облисполкома тов. Кривошеину такого содержания:

«Многоуважаемый Дмитрий Александрович!

Мой хороший знакомый, отличный музыкант Николай Иванович Ливанов, чтобы ознаменовать получение мною лауреатского диплома, пригласил троих своих товарищей по филармонии и устроил в моей квартире прекрасный струнный квартет, доставивший мне большое удовольствие.

Последствием этого квартета было увольнение Ливанова из филармонии, строгий выговор инспектору филармонии и крупнейшие неприятности в комсомоле для одного из участников квартета – комсомольца.