Мир удивительных людей. Интервью 1998—2015

…Вот такое вступление. Желание познакомиться с Александром Анатольевичем Федоровым не покидало меня в течение двух последних лет. Но дозвониться до него было невозможно. Командировки, приемы иностранных делегаций, заседания, – в общем, долгое время Федоров был для меня абсолютно недоступен. Теперь я сидела в его кабинете и судорожно соображала, как же мне всего за двадцать им обозначенных минут реализовать свою навязчивую мечту…

Александр Анатольевич, вы гордитесь, что руководите таким крупным заводом?

В принципе – да.

Это было вашей мечтой?

Мечтой? Никогда об этом не мечтал. Мне просто нравится эта работа.

А о чем мечтали?

Не знаю… Пришел работать на завод двадцать пять лет назад и прошел все ступеньки производства. Сначала работал слесарем, потом заместителем начальника цеха, начальником производства. В девяносто шестом году меня избрали директором завода.

Ваше восприятие завода отличается от того, каким оно было шесть лет назад?

Конечно, отличается. Тогда ситуация была сложнее. Завод был в долговой яме и в одночасье мог стать банкротом. Сегодня он работает стабильно и сполна платит все текущие платежи. За все годы – ни дня задержки зарплаты.

Вы знаете, что происходит на заводе ежеминутно?

Я знаю, что будет происходить в течение недели, и про любой срыв мне тут же докладывают. А если все идет нормально, то ежеминутными знаниями занимаются другие люди: начальники цехов, начальник

производства. Это их работа.

Огромный завод – огромная ответственность?

Я знал, на что шел. За мной девять тысяч человек, и я отвечаю за каждого.

Девять тысяч?!

Чему вы удивляетесь? Когда я начинал, на заводе работало двенадцать тысяч людей.

Вы провели такое большое сокращение?

Нет, специальных сокращений мы не делали, чтобы не вызывать социальных взрывов. Просто многие естественным образом ушли на пенсию, а новых работников принимаем в очень ограниченном количестве.

И только по рекомендациям?

Кого-то по рекомендациям, кого-то интуитивно. Некоторые рекомендации еще десять раз проверить надо. Есть такие «рекомендаторы»: сами выгнали, потом рекомендуют. Сегодня я стал грамотнее. И осторожнее.

Вы поддаетесь влиянию?

Что это значит? Слушаю ли я чье-то мнение? Как любой человек, я принимаю всякую информацию. А что с ней делать, решаю только сам.

То есть эдакого «серого кардинала» при вас нет?

При мне – нет, и быть не может. Серый кардинал – это по сути двоевластие. Попытки быть серыми кардиналами, наверно, есть у многих, но я этого не допускаю.

Какие качества вы цените в работниках?

Профессионализм. В любом его проявлении. Людей много, и у каждого свой характер, если начать копаться, недостатки можно найти у всех. Если честно, я не люблю «ботаников».

А это кто?

Бывают такие работники, которые приходят на производство и начинают говорить прописные истины. Появилось понятие нормативночистой продукции – они тут же лекции читают, появилось новое в системе управления – они опять со своими лекциями. Ну если ты такой умный, иди и работай директором. Так нет, работать они не умеют, они умеют только учить.

А вы не любите, когда вас учат?

Почему? Я очень люблю учиться. Только любую новую информацию я сразу же переношу на жизненные реалии. Плохо – не плохо, но еще в советское время, в восемьдесят седьмом году, я был зачислен в резерв министерства черной металлургии. Прошел стажировку при главном инженере Первоуральского завода, два месяца сидел в кабинете директора Днепропетровского трубного завода. Смотрел на их работу и учился.

Что такое резерв министерства?

Это молодые специалисты, которых набирали от каждого предприятия. Мы слушали лекции в министерстве, учились основам менеджмента. Кстати, многие, закончив эти курсы, стали директорами по назначению министерства. А некоторых приглашали работать в само министерство.

Если сейчас вам предложат работу в министерстве, вы согласитесь?

Во-первых, уже нет этого министерства. А во-вторых, сегодня ситуация такая, что ни один директор в министерство работать не пойдет.

Почему?

Потому что потеряет себя. Я понимаю, если б мне предложили стать каким-нибудь министром, тогда бы я задумался. Амбиции взыграли бы: вот, министр. На самом деле, министр он сегодня, а через полгода его может и не быть.

И вернуться некуда?

Если не оставить за собой тылов, то некуда.

А что, министр может оставить за собой производство?

Ну а почему нет? Можно договориться с советом директоров и вернуться.

По местным телеканалам вас часто показывали рядом с Рэмом Вяхиревым. Он вам нравится?

Он что, женщина, чтобы мне нравиться? У нас нормальные рабочие отношения. Завод очень много лет сотрудничает с Газпромом.

Сейчас вам его жалко?

Кого? Вяхирева? Нисколько. Чего жалеть-то? Он многого достиг. Реализовал свои возможности. Рэм – Личность, и в жалости не нуждается.

Вы боитесь старости?

Старости? Не задумывался об этом… Нет, наверно.

В январе этого года газета «Вечерний Челябинск», поздравляя вас с днем рождения, прибавила к вашему возрасту лишний десяток. Вы обиделись?

Нет, посмеялся. Друзья позвонили, говорят: ты хорошо сохранился. А «Вечерка» извинилась на следующий день. Причем, сделали они это оригинально: «Мы думали, что таким крупным предприятием не может руководить такой молодой директор». Выкрутились.

Люди узнают вас на улице?

Узнают. На рынке продавщицы говорят: «Ой, а мы вас по телевизору видели!» Многие просто здороваются, некоторые обращаются с просьбами.

Просьбы вас не раздражают?

Нисколько. Я у себя в бюджете ежемесячно прописываю достаточно крупные суммы на благотворительность. У каждого нашего цеха – своя подшефная школа. Кроме того, мы помогаем детским домам, детским садам, району и просто какой-нибудь бабушке, у которой прохудилась крыша.

То есть, вы в Ленинском районе – хозяин?

(Смеется). Нет, я в районе – депутат.

А Вам самому депутатство помогает?

Лично мне – нет. А моему делу, заводу, – бесспорно. За мной люди, и в первую очередь я лоббирую их интересы.

У вас бывает состояние, когда вам хочется напиться и никого не видеть?

Напиться мне не хотелось никогда. А никого не видеть – конечно, бывает. Так у любого человека бывает такое состояние. От усталости, от груза всяких проблем. Но расслабиться я могу позволить себе только дома. У меня замечательная жена, двое сыновей: дома я по-настоящему отдыхаю.

По-настоящему – это как?

Уезжаю на природу и просто молчу. Иногда играю в волейбол.

В волейболе вы кто – защитник или нападающий?

В этой игре можно меняться ролями.

Игру переносите в жизнь?

Никогда об этом не задумывался. Но на площадке видно всех – какой ты в игре, такой и в жизни.

Дети любят вас?

(Смеется). Говорят, что любят.

Вы жалеете о том, что у вас нет дочери?

Я – нет. А жена всегда хотела подружку. Ей с мужчинами тяжело.

Говорят, что человек, который поднимается на вершину горы, деревьев и цветов не видит…

Не совсем так. Я все вижу: и деревья, и цветы, и небо. И всем этим наслаждаюсь. Только жизнь я сравниваю не с горой, а с пирамидой. Знаете, есть такая пирамида жизни. Сначала я был внизу, теперь где-то посередине. Почувствую, что стало тесно, поставлю другую цель. И так всю жизнь – каждый человек стремится к вершине.

Вы можете про себя сказать, что прошли огонь, воду и медные трубы?

Наверно, нет… Так меня жизнь не трепала… Что такое огонь? Трудности? Препятствия? Я их преодолевал. Что такое вода? Сплетни? На них я просто не обращал внимания. Рядом со мной всегда были близкие люди…

Вы командный игрок?

В принципе – да. Все, чего мы достигли на заводе, – заслуга команды. Один бы я не справился.

Александр Анатольевич, мы проговорили полтора часа из положенных мне двадцати минут. Теперь скажите мне, пожалуйста, какой вопрос вы не хотели услышать?

Да я на любой вопрос готов был отвечать. Главное, чтоб вы не написали того, чего нет…

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 2001, №7

18: Негромкие слова

…Когда-то он сказал «нет»: рассказывать о своей жизни он, называющий себя некатегоричным, категорически отказался. «Всему свое время» было единственным его объяснением…

…Прошло три года. Возглавляемое им предприятие по-прежнему набирало обороты. Сам же он становился требовательнее и терпимее. Требовательнее – к себе, терпимее – к другим. Блестящая победа – 57% голосов! – на выборах в городскую Думу стала логическим тому подтверждением…

…Депутат Городской Думы и генеральный директор АО «Бовид» Борис Ефимович Видгоф встретил меня в своем кабинете просто замечательно. Минута в минуту, ровно в назначенные им четырнадцать тридцать. На столе – кофе, конфеты, сгущенное молоко. «Что-нибудь еще?» – спросил он, пересаживаясь с директорского кресла на стул для посетителя. Пододвинув его к рабочему столу…

Хотите казаться проще, Борис Ефимович?

Не проще, а ближе.

Тогда, может быть, и пересядете поближе?

Это помешает нашей работе.

???

Так мне удобнее отвечать на телефонные звонки. Говорю вам как прагматик, зная из собственного опыта. Так что будем сидеть, как сидим. Вам же там удобно?

Даже уютно.

Вот и хорошо. Только сгущенку всю не съедайте, пожалуйста, – мне оставьте.

Борис Ефимович, вы когда осознали свою исключительность?

Ну и вопрос! Исключительные попадают в книгу рекордов Гиннеса. Посмотрите вокруг – в России полным-полно умных людей. Просто куда их ум направлен, куда идет их энергия – вот в чем проблема. Если человек сытый и добрый – в одну сторону, если голодный и злой – в другую.

Согласна, но далеко не каждый способен организовать такое предприятие.

И предприятий таких много: есть крупнее, есть меньше. Может быть, такого же точно нет, как нет двух одинаковых отпечатков пальцев, но называть его особенным я бы не стал. Надежное предприятие, стабильное – но это нормально, а не особенно. Разве не так?

Интересно вы рассуждаете…

Наверно, не интересно, а мудро.

Разве мудрость – это не достояние семидесятилетних?

Мудрость – это подарок Бога. Это дано или не дано.

Отличительное качество мудрости – терпимость?

Надо подумать… Наверно, самые главные качества мудрости – умение слушать других и способность анализировать, делая потом правильные выводы.

Аналитические способности есть и у двадцатилетних. Разве не так?

Да, но для того чтобы не наступать на те же грабли, все-таки необходим жизненный опыт. Мне повезло: этого опыта я нахватался за здрасьте. Достаточно быстро успел пройти все шаги: и огонь, и воду, и все остальное… Когда из культпросветучилища, где пять парней на сто девчонок, попадаешь в армию…

Вы были бабником?

Я? Никогда!

Почему так реагируете? Это ведь не преступление.

Бабник – тот, за которым бабы бегают.

Своеобразное у вас видение жизни…

Как удобно, так и вижу. Так вот, когда попадаешь в армию, да еще и на Чукотку, приходится постоянно доказывать всем, что ты настоящий мужик.

А поближе служить не получилось?

Это вопрос не ко мне. Имея отсрочку, все-таки пришел в военкомат: очень хотел служить в Афганистане. Такой вот был правильный, воспитанный на советских фильмах, патриотический мальчик. Серьезно занимался спортом, прыгал с парашютом и думал, что такого ценного солдата – спортсмена, фотографа и киномеханика – обязательно отправят в Афганистан. Ошибся. Мандатная комиссия решила по-другому.

Можете сейчас вспомнить хоть один советский фильм, воспитавший вас?

И вспоминать не надо, сразу вам скажу: «Коммунист». У меня и сейчас комок в горле, когда смотрю его. Урбанский, помните, там рубит лес: энтузиазм, энергия, горящие глаза, и он показывает народу, кто что стоит. Причем, так показывает, что равнодушные становятся неравнодушными. Я всегда хотел быть на него похожим. Плечо друга, сила духа – это для меня больше, чем просто слова.

Вы были в партии?

В восемьдесят шестом году вступил, сразу после армии. И очень этим гордился. В нашей партии наравне с перегибами было много хорошего – дисциплина, централизация, то же воспитание молодежи. А вот сегодняшние подростки, думаю, вряд ли будут смотреть «Коммуниста»…

Что вы называете перегибами?

Например, уравниловку, к которой стремились в то время. Или ту же моду на крестьянское прошлое, когда прекрасной биографией считалось происхождение из неграмотной семьи. Такой биографией я «похвастаться» не мог, поскольку вырос в «семье служащих», как раньше писали в анкетах. Мама работала администратором в филармонии, так я с детства в живую видел наших эстрадных звезд.

Кого?

Пугачеву, Леонтьева, Вайкуле, например. По тем временам артисты считались элитой общества, и доступ к ним имели далеко не все. Это сейчас они называются элитой только по узнаваемости, раньше же было по-другому.

И все-таки, несмотря на отсутствие «правильной» биографии, в партию вы вступили?

Да, но в этот момент я работал на ЧТЗ слесарем-сборщиком, пахал там в три смены, включая субботу и воскресенье, и заочно учился в институте.

Кто вы по гороскопу?

Лев.

Вальяжный и свободный?

Не думаю… Вальяжным я б себе не понравился. Что касается свободы, то все относительно. Свободные и счастливые лежат в психушке, а у меня кругом обязательства: перед коллективом, перед семьей, перед собой. Что это за свобода такая?

Вам важно нравиться самому себе?

Для меня очень важно все делать так, чтобы уважать себя. Дед, мамин отец, всегда говорил: «Если берешься за что-то, делай на совесть». Он работал заместителем начальника цеха на ЧТЗ, успевая при этом еще писать статьи для газет, курировать спорткомитет и заниматься общественной работой. Для него не существовало абсолютно никаких мелочей – любое

дело было важным. Вот это был Человечище, светлая ему память… Именем деда я назвал своего сына, и его тоже зовут Михаил Борисович.

Названный в честь деда, сын повторяет его характер?

Загадывать пока рано, дети еще маленькие: сыну четырнадцать, самой младшей дочке – четыре месяца, но ради них я делаю все, что могу. Сейчас они учатся, тренируются, радуются, капризничают. В общем, все, как у всех, только детей у меня четверо. Вот так – что умею, то и делаю (смеется). Все – мои, всех люблю, каждым – горжусь.

Вы строгий отец?

Требовательный. Знаете, что для детей главное? Личный пример. Его на улице не найдешь. А если говорить одно, а делать другое, все воспитание пойдет насмарку. Кстати, в плане воспитания я стараюсь никого не подпускать. Это дело перепоручать никому нельзя: слишком большой риск и ответственность.

Какой случай из вашего детства мама рассказывает чаще всего?

Мама? Свое детство я помню лучше, чем она. Не знаю даже, какой случай мама рассказывает… Наверно, про заплатки. В четыре года купили мне две пары спортивных трико, синие такие, хэбэшные штанишки. И я упал в них с велика и разодрал коленку. Что делать, как жить дальше, не знаю, и маму расстраивать боюсь. Вырезал заплатки со второй пары и пришил их к первой… Кстати, не помню, чтобы мама меня за это ругала.

А вы своих детей ругаете?

От ругани мало толку, поскольку словом можно так обидеть ребенка, что он тебе этого никогда не простит. Лично я предпочитаю «физиотерапию». И ничего, все нормально – ребенок поплачет, успокоится, и через три минуты перед тобой человечек, готовый выслушать, за что ему попало. И, самое главное, – услышать. Как говорят японцы, розги пожалел – ребенка потерял. А чтение моралей и нотаций – полная ерунда.

Вы не шутите? Как-то трудно в это поверить…

Почему же трудно? Для того чтобы знать, когда каким быть, полезно прислушиваться к великому чувству – чувству меры. Если оно у человека развито, он близок к тому, чтобы когда-нибудь стать мудрым.

Не опасаетесь стать слишком мудрым?

Или как сказал один олимпийский чемпион, «выше нас только звезды»? Не переживайте, с чувством собственной значимости у меня все в порядке. Можно даже сказать: в полном порядке. Кстати, жену свою всегда прошу: почаще мне напоминай, чтобы я не зазнавался. И она напоминает. Если жизнь представлять как лестницу вверх, то я только-только к ней подошел.

Вы продолжаете меня удивлять, Борис Ефимович. Если вы сейчас скажете, что любите копаться в собственном огороде, я признаюсь, что не поняла вас совершенно.

Успокою вас – к земле я равнодушен. Хотя, когда в студенчестве работал в колхозе, наша группа всегда занимала первое место. Принцип «если не я, то кто же?» давно стал для меня девизом. Вот и получается все делать на совесть, как учил дед. Ни с кем не соревнуясь и никогда не оглядываясь назад.

Проигрывать не любите?

А кто любит? Когда в хоккей или в футбол проигрываю, переживаю. Грустно как-то становится. Думаю: бегал бы по вечерам кросс – не проигрывал бы. Но кросс интересен тем, кто хочет побыть наедине с собой и подумать о чем-то, а я и так много думаю, и к вечеру одно желание – сбросить накопившуюся энергию.

В хоккее вы кто – нападающий или защитник?

Всегда нападающий.

Вы были счастливы, когда победили на выборах в Городскую Думу?

В тот момент я подумал: если б дед был жив, он бы мной гордился. Люди выразили мне свое доверие, и это значит, что наши дела в районе – правильные. «Бовиду» в октябре будет десять лет, и все это время мы помогаем району, как можем. Знаете, когда во время предвыборной кампании директора школ, а это ведь уважаемые люди города, предлагали свою помощь, мне было очень приятно. Не знаю, можно ли назвать эту победу счастливой, но долгожданной – точно.

Вам интересно в Думе?

Конечно. Мне всегда интересно то, чем я занимаюсь. И сейчас, в Думе, активно участвую в каждом заседании, а не просто констатирую чьи-то постановления и законопроекты. Не поверите, но вместо художественной литературы в последнее время читаю думские папки с законами. Что вы на меня так смотрите? У «Машины времени» есть замечательные строчки: «еще не все дорешено, еще не все разрешено, еще не все погасли краски дня, еще не жаль огня»… Помните?

Помню. Там дальше – «и Бог хранит меня…»

Правильно.

…Борис Ефимович поднялся, чтобы проводить меня, и я вдруг заметила, что он хромает. «Ногу потянули на тренировках?» – посочувствовала я. «Отсидел», – улыбнулся Видгоф, – «как вам может быть удобно на этих стульях, не понимаю…»

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 2001, №8

МИССИЯ

19: Между Ангелом и Бесом

…Его день расписан по минутам. Буквально. И он говорит, что жить в таком бешеном ритме – привычно

…Его обаяние не имеет границ. Улыбка располагает, взгляд привораживает. И он утверждает, что это вовсе не игра…

Кофе, чай? – спросил меня Валерий Гартунг на пороге своего кабинета.

Все равно, – ответила я.

Значит, будем пить чай. Он полезнее.

Избегаете крепких напитков?

Слово-то какое: «избегаете». Просто они мне не нужны.

Даже любимая всеми русская водочка?

Почему-то я всегда думал, что водку пьют только грузчики. Я предпочитаю белое вино. И то – в небольших количествах.

А как же вы расслабляетесь?

А я и не напрягаюсь (смеется). Штангу в спортзале несколько раз подниму – и напряжение как рукой сняло. Поверьте, спорт лучше всяких напитков.

Ходили разговоры, что вы очень переживали во время выборов из-за своей молодой внешности…

Я что, похож на человека, который будет комплексовать по поводу внешности? Наговорите тоже. Это пиарщики моего соперника придумали, будто я маленький, толстенький, лысенький. Вы же смотрите и видите, что это не так.

Вам нравится привлекать к себе внимание?

Как политику или как мужчине?

Выбираю оба варианта.

Как политику – мне это необходимо. Хотя узнаваемость приятна до определенных пределов.

Неужели узнают в магазинах?

Постоянно. И даже просят дать автограф. На чеке, на руке, на бумажке.

Даете?

Конечно. Если человек просит, значит, ему это зачем-то нужно. Ну и потом, это же один из приемов общения. Если ты пожал человеку руку, поговорил с ним за жизнь или расписался на бумажке, ты уже вошел с ним в личный контакт.

Вы рациональный человек?

Не всегда. Бывают ситуации, когда интуиция оказывается сильнее всех расчетов. Но я – политик и должен действовать в соответствии с правилами. Не мной, кстати, придуманными.

Соблюдать так называемый моральный кодекс политика?

К морали это не имеет никакого отношения. Мораль – она всегда одна и не зависит от области, в которой ты работаешь. А вот правила отличаются.

Правила игры?

Правила поведения. Они так же, как и принципы, так же, как и ценности, везде разные. И если в Челябинске одеваться в дорогой костюм считается до сих пор неприличным, то в Москве это – норма. И я обязан жить по столичным правилам. Даже если считаю это расточительством.

Зачем все это нужно?

Чтобы тебя понимали, ты должен быть своим. Я хорошо это усвоил после губернаторских выборов 2000 года. Наша элита меня тогда не приняла.

Для достижения желанной цели можно было и поиграть.

Можно было. Но я не придал этому значения.

Довольно успешная стратегия: собираясь атаковать правый фланг, повести свои войска на левый…

Любая, даже самая удачная фланговая атака, легко разбивается ударом из центра. Известное шахматное правило.

Красиво ответили

Старался.

«Мир подобен шахматной доске. Ходы фигур – это наши повседневные поступки; правила игры – это так называемые законы жизни. Мы не можем увидеть Того, с Кем играем, но нам известно: Он справедлив, терпелив, честен». Как вам это изречение?

Согласен.

Не слишком философский подход?

А я люблю философию. Она дает ответы на все вопросы. Так же, как и жизнь.

Но ответы иногда могут быть ложными?

Жизнь не может ошибаться: есть Божий промысел, есть изначально заложенный порядок. Ложные ответы дают люди. Вы же знаете, что в каждом из нас живут ангел и бес. Когда мы оказываемся в трудном положении, бес поддерживает разговор, который мы ведем сами с собой, и стремится показать нам, как мы уязвимы и беззащитны. Ангел же заставляет нас размышлять о наших поступках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Невеста – милая, хорошенькая, в длинном белом платьице с бутылкой водки в руке – И.Г.