Песочные часы

– В реку? – хрипло выкрикнул Харитон.

Санёк кивнул.

Старик, не сбавляя оборотов, резко развернул лодку к берегу, так что она едва не перевернулась, черпанув бортом.

Альбина вцепилась двумя руками в перекладину, закричала:

– Он что, сумасшедший?!

Санька кинуло к отцу.

– Санёк, почему ты раньше не сказал?

– Я думал, он поплавать… И ты сам говорил, что он ушёл.

– Кто ж знал…

Лодка на полном ходу врезалась в берег, Харитон заглушил мотор, по-молодому сиганул в воду и что есть мочи поскакал к мосткам. Михаил – за ним.

Утопленник

На краю мостков сложена одежда Михаила.

Харитон и Санёк стоят тут же, склонившись к воде.

Михаил выныривает, отплевывается.

– Ну что? – старик нетерпеливо тряс руками.

– Нет… ничего… – Михаил ухватился за мостки. – Может, тебе показалось, Санёк?

– Ничего не показалось! Он качался, качался и упал… вот так…

Санёк показал.

Михаил снова нырнул.

Харитон жадно следил за движением воды, невольно водя руками по воздуху.

Михаил вынырнул чуть подальше, помотал головой.

– Пусто! А дальше… глубоко…

– Течением отнесло… течением… вот ведь… – причитал Харитон. – Тута водокрут орудоваит… Вот ведь… Утоп всё-таки… паскудник…

– Что будем делать? – Михаил, отфыркиваясь, снова ухватился за мостки.

– А чего тут поделаишь… Всё сделато…

Старик согнулся, опёрся о коленки, рассудил по-деловому: – Коли в реку не унесёт, всплывёт… денька через три…

Михаил вылез из воды.

Альбина зашла на мостки с полотенцем: – Ну что?

– Ничего… хорошего.

– А говорил, плавать не умеешь.

– А я и не плавал, нырял у мостков. Далеко – не умею. Так, возле берега…

– На, оботрись, – подала мужу полотенце.

Харитон похлопал себя по карманам.

– Эх, щас бы хлебушка кирпич! А в него ртути законопатить… да в воду. Да где ртути взять…

– Это зачем? – спросил Михаил, обтираясь.

– А он и притянется, место укажет. Дед учил… Или с ружа пальнуть… Да ружа тожа не имеется…

– А из ружья зачем?

– Тода враз всплывёт. Пузырь у его лопнет и всплывёт, а как же…

– Он что, блажной? С чего… надумал?

Старик пожевал губами.

– И ведь не впервой… Спасали уже… Тода тольки лоб раскроил… На якорь напоролси… Еле откачали… Кожу ниткой срастили… А теперя вот… обхитрил, выходит… на своём настоял…

– Как вода? – спросила Альбина у мужа.

– Мокрая, – усмехнулся Михаил.

– Может, в другое место поедем?

– Почему?

– Ну, а этот… – Альбина неопределённо кивнула на воду.

– А чего он нам… Мы на острова.

– Как знаешь. Пойдём, Саня.

Альбина взяла сына за руку, и они сошли на берег. Михаил натянул брюки, рубашку.

– Пойду к участковому… заявлю… – сказал Харитон. – А потом уж и вас перевязу, коли дождётесь…

Старик сплюнул с досады и, сгорбившись, поплёлся в горку, то и дело оглядываясь на реку.

Остров

Моторка в «дикарями» на борту направляется к острову.

Недалеко от острова мотор стал чихать и заглох. Харитон чертыхнулся, откинул крышку моторного отсека, стал заводить – не заводится.

Михаил поднялся, взял вёсла, вставил в уключины.

– А ну-ка, Санёк, садись. Будешь рабом на галере.

Санёк с готовностью взялся за вёсла, стал грести.

– Ну что там? – спросил Михаил старика.

– Да вот кумекаю… в чём загвоздка… – старик склонился над мотором. – Всё фурычит навроде…

– А может, бензин кончился? – предположил Михаил.

Харитон сунулся проверить.

– Тьфу! Едрёна канитель! – старик черканул рукой по седой шевелюре. – А канистру дома оставил, балда! Тода я вас тута, с энтой стороны острова высажу… Согласные?

– Пойдёт! – ответил Михаил.

– А уж вы сами, по леску, выберетесь на тот край, к основному руслу. Тута трава да тина, а тама простор, пясочек… И уж денег с вас не возьму тода… раз тако дело…

– Нет проблем, отец.

Михаил достал кошелёк, отогнул две сотни и вручил старику.

– Годится?

– Годится! – ухмыльнулся старик, принимая деньги.

– Давай, Санёк! Жми к берегу. Лево руля! – командовал Михаил.

Ближе к берегу сплошной скатертью пошла ряска. Вёсла то и дело цеплялись за траву, и они нагружались мокрой мохнатой зеленью. Санёк совсем выбился из сил.

– Левым, левым греби! – командовал Михаил.

– Ну, пап, я не могу больше…

Лодка была тяжёлая, и Санёк с трудом управлялся с вёслами.

– Ладно, отдыхай.

Михаил сел за вёсла, а Санёк стал рассматривать ряску, заглядывал в тёмные окна воды, проделанные вёслами, где причудливо шевелились многочисленные водоросли.

– А здесь он может всплыть? – вдруг спросил Санёк у старика.

– Кто? Бориска-то? Может. Он такой.

Санёк убрал руку с борта и сдвинулся от края лодки к центру. Старик рассмеялся беззубо.

– Нет, тута не всплывёт. Травы больно много. Запутаится.

Вскоре по бортам прошелестела прибрежная осока, и лодка ткнулась в земляную колдобину.

Михаил составил вещи на нос и выпрыгнул на твёрдую почву. За ним лодку покинул Санёк с удочками наперевес. Потом Альбина. Михаил сгрузил вещи, столкнул лодку, и Старик, на вёслах, отправился обратно.

К основному руслу вышли скоро – островок был длинный, но неширокий. Несмотря на жару, с реки дул ветер, и по тёмной воде гуляли белые барашки.

Над водой с криком носились чайки – верный признак присутствия рыб.

По основному фарватеру плыл большой теплоход. На берегу повсюду лежали, ходили, сидели, купались отдыхающие.

Но вот Санёк, забежавший вперёд, подал голос, видимо, нашёл подходящее место.

– Идите сюда!

Через час на уютном пятачке в конце острова, между деревьями, стояла палатка, рядом было устроено кострище, возле которого лежала большая охапка валежника из лесочка.

Для начала пили чай из термоса с бутербродами.

– Ну что, тебе нравится здесь? – спросила Альбина у мужа.

– Вполне. Вон она река. Песочек. И никого не видно.

– И нас не видно! – вставил Санёк, допивая свой чай.

– Естественно. Какие планы, Санёк?

– Я хочу на рыбалку. Можно твой спиннинг?

– А ты умеешь им пользоваться?

– Нет.

– Пойдём, покажу.

Михаил поднялся.

– Как ты себя чувствуешь, Миша? – спросила Альбина осторожно.

– Да нормально. А что?

– Ничего. Просто спросила.

Михаил и Санёк отправились на рыбалку, а Альбина, переодевшись для загорания, окунулась разок и улеглась на солнышке неподалёку от палатки.

Ночная русалка

Тот же остров, то же место, только пятнадцать лет назад.

Вечер. В небе полная луна. Ярко горит костёр.

У костра сидят Михаил – ему всего двадцать пять,

Артём – он чуть постарше,

худощавый мужик с бритой головой по прозвищу Череп – ему около тридцати,

Совок – крепкий детина с плотной шеей и широким бритым затылком,

и Рита – весёлая и смазливая, с длинными распущенными волосами, деревенская девушка лет восемнадцати.

На брезентовой подстилке водка, «шампанское», шашлыки и прочая закуска. Веселье в разгаре. Несмотря на тёмное время суток, воздух горяч, и все по пояс голы. На Рите тоже только короткая юбка да простой лифчик. Она изредка икает и тут же смеётся над этим, поправляя бретельку лифчика, который постоянно спадает, приоткрывая белую девичью грудь.

– Да сними ты его! Взопреешь! – смеётся Совок.

– И правда, Рит, – поддерживает Совка Череп, в руках у которого вдруг оказалась гитара. – Долой оковы одежды! Мораль для невежды! Сексуальная революция вышла на улицы! Обнажайтесь деревни и города! Свобода, девки и господа!

Все смеются. Рита пьяно и конфузливо улыбается, стыдливо прикрывая грудь.

– А! – говорит она, жеманно отмахиваясь. – Мы так не договаривались.

– А как мы договаривались? – спрашивает Совок.

– А никак! Я вас перевезла и… мне домой надо…

Совок наливает в стакан «шампанского», подаёт девушке.

– Молодец, Ритуля! За это надо выпить. Прими.

– Ой… я уже пьяненькая… – Рита взяла стакан. – И тёмно… не доплыву…

– А никуда плыть не надо, – говорит Совок. – Утром вместе поплывём. Ведь ты нас обратно доставишь? Десять баксов плачу! Или тебя кто-то ждёт?

– Да… Нет… Перевезу… Мать в город уехала, к сестре. А папаня… выпил и спит, наверное… И я хочу в город… – говорит Рита мечтательно.

– Зачем тебе в город, Рита? – спрашивает Артём.

– А! Надоело здесь… денег нет… и познакомиться не с кем…

– И что ты будешь делать в городе?

– Ну… работать…

– Где?

– А куда возьмут. Могу продавщицей. Могу нянькой. Лишь бы деньги платили.

– Ну что, Ритуля, пей, – говорит Совок.

– А вы?

– А мы никогда не отказываемся! – говорит Совок. – А, Артём?

Артём протягивает стакан.

– Наливай!

Совок наливает всем по полстакана водяры, подымает свой стакан.

– За тебя, Рита! Ты клёвая деваха. Балдёжная… я тащусь! – вывел Совок, и глаза его покрылись масляной плёнкой.

– Ой, ну что вы! Обыкновенная…

– Не, в том и кайф – необыкновенная! С изюминкой. Я б тя сходу замуж взял… то есть, женился! Да вот вакансий нет.

Общий гогот. Девушка смутилась.

– А вы на гитаре умеете? Спойте… – говорит она Черепу. – Не знаю, как вас…

– Череп он, – подсказывает Совок.

– Как это? – недоумевает Рита.

– А так. Кликуха. Череп, Череп, где ты был, я могилку сторожил!

– Черепанов я, Григорий! – пробасил Череп и ударил по струнам.

– А вы не пьёте? – спросила Рита у Михаила.

– Я как все, – Михаил взял стакан.

– У вас лицо, как у киноартиста. Я бы смогла в вас влюбиться, – говорит Рита Михаилу с улыбкой.

– Он у нас и есть артист, – подтверждает Артём. – Театральный закончил. И свободен.

– Ой, правда? – Рита придвигается к Михаилу и смотрит на него с восхищением.

– Правда, – отвечает Михаил. – Только всё это… в прошлом.

– Какая радость для меня! Я бы тоже в артистки пошла… Я петь могу, танцевать! Девчонки говорили, у вас там театральный есть…

– Есть.

– Вы мне поможете?

– Он поможет! – сказал за Михаила Совок. – Он всё теперь может. У него голова. Потому и деньги.

– Конечно, помогу. У меня знакомые там… Выпьем за нашу даму! – провозглашает Михаил.

– За мадаму! – пьяно поддерживает Совок.

Все разом со звоном сдвигают стаканы, пьют.

– А ты чего сидишь, бард в законе! – Совок толкает Черепа под бок, гогочет. – А ну, изобрази что-нибудь покудрявей!

– Пэсня! – провозглашает Череп и запевает хрипловато известный хит Розенбаума.

Гоп-стоп мы подошли из-за углаГоп-стоп ты много на себя взялаТеперь расплачиваться поздноПосмотри на звёздыПосмотри на это небо взглядом bлядь тверёзымПосмотри на это мореВидишь это всё в последний раз…

Все подхватывают и голосят нестройно, но громко.

Хмель вдруг ударил Рите в голову, она неожиданно вскакивает.

– А можно я станцую?

– Покажи класс, Ритуля! – кричит Совок. – Покажи нам!

Возбуждённая выпивкой и ещё чем-то, сугубо личным, Рита вдруг начинает двигаться удивительно музыкально и пластично. Череп наяривает, с остервенением бьёт по струнам.

Гоп-стоп ты отказала в ласке мнеГоп-стоп ты так любила звон монетТы шубки беличьи носила, кожи крокодилаВсё полковникам стелила, ноги на ночь мылаМир блатной совсем забылаИ перо за это получай…

– Ритуля! А сбацай стриптизончик! – кричит Совок. – Сбацай! Все свои! Плачу баксами!

Совок достаёт из кармана несколько зелёных бумажек.

– А чо, могу!

Рита ловким, то ли где-то подсмотренным, то ли рождённым изнутри, поразительно женственным жестом срывает с себя лифчик, обнажив неожиданно красивую грудь, и продолжает ритмически двигаться в такт мужского одобрения, раскрепощённо работая всеми частями тела…

Все на мгновение вошли в ступор… и снова гремит всеобщее: «Гоп-стоп!..»

Гоп-стоп у нас пощады не просиГоп-стоп и на луну не голосиА лучше вспомни ту малинуВаськину картину, где он нас с тобой прикинулТочно на витрину, в общем не тяни резинуЯ прощаю всё, кончай её Семэн…

Михаил, поражённый вдруг явившимся ему ночью на острове ПРЕОБРАЖЕНИЕМ, в восторге размахивает руками, тут же вытаскивает из кармана оставшиеся деньги и также бросает под ноги танцующей русалке.

Артём присоединяется к расчувствовавшимся дарителям купюр…

– Гоп-стоп!..

Свист одобрения, аплодисменты.

И вот уже Рита, забывшись в пьяном угаре, осыпаемая валютным дождём, сбрасывает с себя последнее и танцует совершенно голая, азартно и непринуждённо двигая телом. Играя тазом, руками и плечами, она идёт на Михаила, тянется к нему, всё ближе, ближе и сливается с ним…

Утро

Михаил просыпается, резко вскинув руки, и сидит какое-то время неподвижно.

Рядом никого нет.

Полог палатки поднят и через треугольный проём виден залитый солнцем берег.

Идиллическая картинка, как в театре:

вдалеке, издав утробный гудок, проплывает теплоход… по песку у самой кромки воды, катится большой разноцветный мяч, за ним бежит голый трёхгодовалый малыш, за ребёнком семенит мама в купальнике, за мамой – папа в плавках, за папой – собака с красным бантом на шее.

Проплывает моторная лодка. Её обгоняет маленький глиссер со вздёрнутым носом.

Опять мяч – катится в обратную сторону. За ним первой бежит собака, за собакой – малыш, за малышом – мама с обнимку с папой…

Проплыла ещё одна моторная лодка. Приглушённым фоном слышатся возгласы купающихся.

Михаил выбирается из палатки. Идёт к деревьям, осматривает каждый куст, по нескольку раз приходит к одному и тому же месту, будто примериваясь, словно ищёт чего-то.

Альбина в лесочке, у протоки, разговаривает по телефону.

– Да, это я, Тёма… Он опять чудит. Опять эти кошмары… Я спать не могу. Давай, приезжай, сделай что-нибудь!.. Не знаю, что… Меня он не слушает, а тебя… и потом вы там вместе были тогда… Вот и расхлёбывайте вместе!.. Где мы? На острове… тут ещё деревня на берегу с причалом… и дачи! Что, что?.. Тёма, ты нахал! Когда тебе от меня нужно, а всегда твоя, а ты… Что ладно? Приедешь?.. Как можно скорей! Эту ночь уж как-нибудь… Давай, жду…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.