История России в лицах. Книга третья

Для ограждения Руси от нападения чужеземцев по указанию Владимира строились оборонительные рубежи с новыми городами и крепостями. А чтобы предупреждать нападения незваных гостей, по окраинам Руси беспрестанно несли службу воины-богатыри. Дружины богатырские своими подвигами во имя Родины оставили в ее памяти неизгладимый след: из поколения в поколения передавались и передаются былинные легенды об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, других чудо-богатырях и… князе Владимире Красном Солнышке.

При Владимире Древнерусское государство вступило в период своего расцвета, но одновременно начался и процесс княжеских междоусобиц, то есть феодальной раздробленности – этап, через который так или иначе проходили все крупные государства. В Киевской Руси первопричина этого была просто: у Владимира от разных жен было ДВЕНАДЦАТЬ сыновей, и каждому он, по устоявшемуся уже обычаю, должен был выделить собственный удел.

В разных летописях приводятся их имена, но без определения, в каком порядке они следовали по старшинству: в одном месте они поставлены по матерям, в другом они следуют в ином порядке. Так или иначе, от Рогнеды у Владимира точно было два сына: Изяслав, получивший в удел Полоцк, но скончавшийся раньше своего отца, и Ярослав, ставший впоследствии Великим князем киевским и получившим прозвище Мудрый, под которым и вошел в историю. Была еще и дочь Доброгнева, выданная замуж за польского короля Казимира I Обновителя и получившая при крещении имя Мария.

От гречанки, вдовы Ярополка, родился Святополк, который получил Туровскую волость и по смерти Изяслава оставался старшим в роде.

От византийской царевны Анны у Владимира было два сына – Борис и Глеб, получившие, соответственно, Ростовское и Муромское княжение. Но оба были убиты по приказу сводного старшего брата Святополка, который именно за этот поступок получил прозвище «Окаянный», а Борис и Глеб были впоследствии причислены православной церковью к лику святых. Еще один сын Владимира – Святослав – от неизвестной жены-язычницы, также был убит Святополком.

Хотя сыновья в своих уделах при жизни князя Владимира имели лишь права наместников, начало раздробленности Руси было положено практически одновременно с началом ее становления, как государства. Но главное было даже не в этом: вопреки всему Русь не разрушилась и не потонула в пучине междоусобиц. Причиной тому было быстрое распространение единой веры – православия.

Уже при жизни Владимира в Киеве были возведены сотни церквей. На севере: в Новгороде, Ростове, Муроме – язычество держалось дольше и крепче, но и там, после исторически непродолжительного периода двоеверия, Православие безоговорочно восторжествовало…

Необычной была жизнь у первого крестителя Руси. Много изустных сказаний, легенд и выдумок ходило о нем в связи с его необычной государственной, духовной и личной жизнью. Великий князь был известен своим хлебосольством и дружелюбием с соседями. Сам Папа Римский, но преданию, непрочь был принять Русь под свое начало. Дунайская Болгария и Греция охотно торговали с русскими купцами… Все говорило о благополучии страны и силе ее великого князя.

Владимир вёл активную внешнюю политику: за время правления им было заключено множество договоров с правителями разных стран. Это были: король Венгрмм Стефан I, король Польши Болеслав I, король Чехии Болеслав II, император Византии Василий II и даже папа римский Сильвестр II. Киевская Русь медленно, но уверенно входила в число признанных европейских государств.

С той же целью – укрепление государственности – Владимир начал чеканку собственной монеты – золотой («златников») и серебряной («сребреников»), воспроизводившей византийские образцы того времени. По этим монетам известен и княжеский знак Владимира – знаменитый трезубец, принятый в XX в. Украиной в качестве государственного герба. И златники, и серебряники служили дополнительным знаком суверенитета христианского государя.

Чтобы русский народ привыкал жить по христианскому закону, Владимир с помощью второго киевского митрополита Леона и супруги своей Анны дал ему два устава: первый – «ЗАКОН О СУДАХ ЦЕРКОВНЫХ», второй – «ЗАКОН СУДНЫЙ ЛЮДЯМ».

По церковному уставу духовенство должно было просвещать русский народ и заботиться о нем. В Законе этом оговорены были и наказания за церковные прегрешения: денежные взыски (пени) или церковное покаяние. По светскому суду наказания были: денежные взыски, лишение имущества, заточение в тюрьму… Впервые нормы жизни определялись не княжескою волей, то есть произволом, а более или менее четко установленными законами.

Владимир был первым русским князем, прославившийся не военными победами (хотя и таковых было немало), а гражданскими, государственными деяниями. Но конец его жизни был омрачен чередой печальных и трагических событий.

В последние годы жизни Владимир, вероятно, собирался изменить принцип престолонаследия и завещать власть любимому сыну Борису, поскольку двое старших сыновей – Святополк туровский и Ярослав новгородский почти одновременно отказались признавать верховную власть отца в 1014 году. Святополк был схвачен и заключен под стражу, а Владимир готовился к походу против Ярослава, но внезапно заболел и призвал в Киев Бориса.

Вскоре по его прибытии стало известно о вторжении печенегов, и отец послал его с дружиною для отражения их набегов. Пока Борис находился в походе, великий князь Владимир скончался 15 июля 1015 года, горько оплакиваемый народом. Его тело было заключено в мраморную раку и поставлено в центре киевского храма Богородицы рядом с гробницей его супруги Анны.

Борис нигде не встретил печенегов и, возвращаясь обратно, узнал о смерти отца и о занятии великокняжеского стола Святополком. Дружина предложила идти на Киев и овладеть престолом, но Борис не хотел нарушать святости родовых отношений и с негодованием отверг это предложение, вследствие чего дружинники отца покинули его и он остался с одними своими отроками.

Между тем Святополк хотел устранить соперников по обладанию княжеством. Он отправил к брату наемных убийц и те закололи спящего в походном шатре Бориса, а с ним и немногих оставшихся с ним слуг.

«Когда увидел дьявол, исконный враг всего доброго в людях, что святой Борис всю надежду свою возложил на Бога, то стал строить козни и, как в древние времена Каина, замышлявшего братоубийство, уловил Святополка. Угадал он помыслы Святополка, поистине второго Каина: ведь хотел перебить он всех наследников отца своего, чтобы одному захватить всю власть», – говорится в «Сказании о Борисе и Глебе».

После убийства Бориса Святополк позвал в Киев Глеба, опасаясь, что будучи родным братом убитому Борису, тот захочет отомстить. Ярослав, узнавший о замыслах Святополка, послал гонцов предупредить Глеба и заклинал его не ездить в Киев, однако предупреждение запоздало. Святополк расправился с Глебом так же, как и с Борисом: наемные убийцы настигли его в Смоленске, причем юный князь в момент гибели молился об отце и брате.

Тело Глеба убийцы погребли «на пусте месте, на брези межи двемя колодами» (то есть в простом гробу, состоящем из двух выдолбленных брёвен). Четыре года спустя, когда Ярослав занял Киев, по его приказу тело Глеба было отыскано, привезено в Вышгород и погребено, вместе с телом Бориса, у церкви Святого Василия.

Первоначально Борис и Глеб стали почитаться как чудотворцы-целители, а затем русские люди и преимущественно княжеский род стали видеть в них своих заступников и молитвенников. В похвале святым, содержащейся в «Сказании о Борисе и Глебе», их называют заступниками Русской земли и небесными помощниками русских князей:

«Воистину вы цесари цесарям и князья князьям, ибо вашей помощью и защитой князья наши всех противников побеждают и вашей помощью гордятся. Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем и дьявольские козни на земле попираем».

По рассказу «Повести временных лет», носящему легендарные черты, братоубийца вскоре был наказан параличом и безумием: «…и расслабишася кости его, не можааше седети, несяхут и на носилех». Святополк Окаянный умер во время бегства от войск Ярослава и место его смерти, равно как и могилы – неизвестно.

А князь Владимир, Красное Солнышко, Креститель Руси, был Канонизирован Русской православной церковью при Иване Грозном. Русская православная церковь причислила князя Владимира к лику Святых, назвав его Равноапостольным за ревность к Вере Христовой.

Вновь о князе Владимире вспомнили к 900-летию Крещения Руси в 1888 году. Указом Святейшего Синода, «для запечатления навсегда в благоговейной памяти православных чад русской Церкви имени Просветителя русского народа, день памяти св. Владимира определено отнести к праздникам, имеющим в Уставе знак креста в полукруге имже бдение совершается; до того полагалась полиелейная служба». Тогда же в Киеве был возведен знаменитый Владимирский Собор.

Русская Церковь поминает Святого Владимира в день его преставления – 15 июля по старому стилю. В тот же день, 28 июля по новому стилю его отмечают католики России и Украины, покровителем которых он считается.

С 2002 года Святой Равноапостольный Великий Князь Владимир считается небесным покровителем внутренних войск МВД России с благословения патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который на Архиерейском Соборе РПЦ сказал:

«Сегодня в общецерковном календаре день 15/28 июля, когда мы чтим память равноапостольного князя Владимира, „идолы поправшаго и всю Российскую землю Святым Крещением просветившаго“, даже не выделен красным цветом и рассматривается как „средний“ праздник. А ведь Крещение Руси, совершённое святым князем, духовным вождём нашего народа и героем наших народных былин, стало величайшим событием отечественной истории, без которого не родилось бы в ней всё лучшее и возвышенное, что неразрывно связано с православной верой. Полагаю, что день великого князя Владимира надо и отмечать как великий праздник».

Но пока этого не произошло. «Красным днем церковного календаря» 28 июля не стало. Что ж, зато осталось немало мирских, точнее, земных памятников князю Владимиру.

Он сам основал в 990 году и назвал в честь себя город Владимир, ныне областной центр Российской Федерации.

В десятом веке имя Владимира приобрёл город Владимир-Волынский, ныне в Волынской области Украины.

В 1782 году императрица Екатерина II учредила Императорский орден Святого Равноапостольного Князя Владимира в 4 степенях.

В 1853году князю Владимиру был поставлен памятник в Киеве, на пустой высокой горе над новым центром города – Крещатиком.

В 1999 году в Белгороде открыт памятник святому равноапостольному князю Владимиру-крестителю Руси.

В 2007 году открыт памятник Владимиру Святому и епископу Суздальскому Феодору во Владимире.

А в 2010 году в городе Коростень был открыт памятник юному князю Владимиру и его матери – безвестной рабыне Малуше.

Так что и история, и человеческая память каждому воздала по заслугам и по справедливости.

Великокняжеская мудрость

Он стал первым русским князем, признанным всеми европейскими государями: Киевская Русь в его правление была вполне европейским государством, статус которого подкреплялся многочисленными брачными союзами княжеских сыновей и дочерей.

Он оставил завещание, в котором предостерегал сыновей от междоусобиц и убеждал жить в тесной любви. Если бы сыновья выполнили отцовскую волю, возможно, Русь избежала бы и татаро-монгольского ига, и нашествия рыцарей Тевтонского ордена, а Петру Первому не пришлось бы «рубить окно в Европу», ибо Россия входила бы в число крупных европейских государств.

Но у истории нет сослагательного наклонения…

Ярослав Владимирович или Яросла́в Му́дрый (978 – 1054) – сын крестителя Руси князя Владимира Святославовича и полоцкой княжны Рогнеды, отец, дед и дядя многих правителей Европы; в крещении получил имя Георгий (или Юрий).

Впервые упоминание о нем встречается в «Повести временных лет», где он назван третьим сыном из четырех, родившихся у Владимира от Рогнеды. Так что перспективы, как бы теперь сказали, у княжича Ярослава были весьма скромными. Помимо родных братьев, у него было еще семь или восемь сводных – от других жен его отца.

Достигнув более или менее зрелого возраста, Ярослав получил в удел от отца Ростовское княжество, где ничем себя не прославил и вел обычную жизнь удельного князя. Единственным исключением можно считать основание города Ярославля, названного в честь князя, который по легенде секирой убил священную медведицу и приказал срубить на неприступном мысу над Волгой небольшую деревянную крепость, названную по его имени – Ярославль.

Эти события нашли отражение на гербе города. Предполагают, что Ярославль был основан в 1010 году не как город, а как крепость на Стрелке – месте слияния Волги и Которосли – для защиты Ростова. Впервые о Ярославле, как у городе, упоминается в летописях лишь семьдесят лет спустя в связи со вспыхнувшим там восстанием смердов.

После смерти своего старшего брата Вышеслава Ярослав был в 1011 году посажен своим отцом на княжение в Новгороде – в обход тоже старшего, но сводного брата Святополка, который тогда был в немилости у Владимира и даже одно время находился в заключении. Рассудительный и спокойный Ярослав импонировал своему отцу гораздо больше, чем амбициозный и склонный к внезапным припадкам гнева Святополк. Но старый князь жестоко ошибся.

Став князем новгородским, Ярослав решил ликвидировать давнюю зависимость Новгорода от Киева и стать совершенно независимым государем обширной Новгородской области. Главной причиной этого решения было недовольство решением Владимира посадить на киевский престол одного из своих младших сыновей – Бориса, а выразилось во вполне конкретном действии: после трех лет своего княжения Ярослав отказался платить отцу ежегодную дань в 2000 гривен, как делали все новгородские посадники.

Новгородцы, славившиеся своим независимым и бунтарским нравом, да к тому же еще тяготившиеся зависимостью от Южной Руси и налагаемой на них данью, с восторгом поддержали своего князя.

Неизвестно, чем закончился бы бунт сына против отца (разгневанный Владимир готовился лично идти против него и велел уже исправлять дороги и строить мосты), но внезапно великий князь заболел и скончался. Великокняжеским столом завладел старший в роде Святополк, которого освободили из темницы и объявили своим князем взбунтовавшиеся киевляне.

В этом моменте, однако, существует много противоречивых версий. Согласно одной из них, опасаясь любимого киевлянами Бориса и желая сделаться единодержавным правителем всей Руси, Святополк умертвил трех братьев – Бориса, Глеба и Святослава. Но во многих других источниках упоминается о том, что князь Борис, например, всегда признавал старшинство Святополка и не мыслил о том, чтобы сделаться в обход его великим князем. Про князя Глеба упоминаний меньше, но суть их та же. А уж Святослав вообще, по-видимому, как сказали бы сейчас «попал под раздачу». Судя по всему, его убили «на всякий случай».

Так что до сих пор неясно, кто именно «подсадил» на киевский стол Святополка, которого киевляне, мягко говоря, недолюбливали, по чьему приказу были умерщвлены его братья, и что спасло Ярослава от той же участи: Святополк не скрывал своего намерения расправиться и с этим сводным братом. Правда, не с помощью наемных убийц, а силами своей дружины. Но к этому следует добавить, что женат Святополк был на дочери польского короля Болеслава Храброго, правда недолго – всего три года, и имя принцессы, умерший в возрасте восемнадцати лет, в летописях и хрониках даже не указывается.

Ярослав не стал дожидаться, подобно Борису и Глебу, когда его отправят следом за братьями. Он срочно помирился с новгородцами, которые имели все основания быть недовольными своим князем: женатый на шведской принцессе Ингигерде (в святом крещении – Ирине) он отдавал явное предпочтение наемной варяжской дружине.

Варяги же, никогда не отличавшиеся особой гуманностью нравов, да еще чувствовавшие себя под надежной защитой, возбуждали против себя население жестокостью и насилиями; дело доходило до кровавого возмездия со стороны новгородцев, а Ярослав в таких случаях обыкновенно принимал сторону наемников и однажды казнил многих граждан, заманив их к себе хитростью.

Тем не менее, новгородцы довольно легко согласились помириться с Ярославом, поскольку отказать ему в помощи в войне против Святополка означало бы вынудить своего князя к бегству. Следовательно, опять возобновилась бы зависимость от Киева, нужно было бы принимать нового посадника – а какого, неизвестно. Кроме того, Ярослав мог вернуться из-за моря с варягами и отомстить Новгороду, что, принимая во внимание характер князя, было очень реальной перспективой. В общем, почти по поговорке: «лучшее враг хорошего», какой бы там князь ни был, а к нему уже успели привыкнуть, равно как и к независимости от Киева.

Так что, собрав тысяч сорок новгородцев и несколько тысяч варяжских наемников, которых он нанял раньше для войны с отцом, Ярослав двинулся против Святополка. Тот, помимо поддержки тестя – польского короля – заручился еще помощью печенегов, что в глазах русских, прежде всего, киевлян, было откровенным предательством.

В 1016 году Ярослав разбил войско Святополка близ города Любеча и поздней осенью занял Киев. Он щедро наградил новгородскую дружину, оделив каждого воина десятью гривнами. В летописях сказано:

«… И отпусти их всех домой, – и дав им правду, и устав списав, тако рекши им: по се грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите…»

Увы, на этом братоубийственная война не закончилась. Два года спустя собравшийся с силами Святополк осадил Киев. С помощью войск польского короля ему удалось разбить войска Ярослава и захватить Киев, но тут Болеслав Храбрый совершил ошибку: вместо того, чтобы передать киевский стол Святополку, сам сделал попытку утвердиться в нём. Но киевляне, возмущённые неистовствами его дружины, начали убивать поляков, и Болеслав должен был поспешно оставить Киев, лишив Святополка военной помощи.

А Ярослав, вернувшись в Новгород после поражения, счел за благо не искушать более судьбу и приготовился бежать «за море». Но новгородцы изрубили суда князя, а ему заявили о своей прежней готовности биться за него с Болеславом и Святополком. Более того, новгородцы собрали деньги, заключили новый договор с варягами конунга Эймунда и сами вооружились.

Весной 1019 года это войско во главе с Ярославом осуществило новый поход на Святополка. В битве на реке Альте Святополк был разбит, его знамя захвачено, сам он ранен, но бежал. Конунг Эймунд спросил у Ярослава: «прикажете ли убить его, или нет?», – на что Ярослав витиевато ответил:

«… – Ничего этого я не сделаю: ни настраивать никого не стану к (личному, грудь на грудь) сражению с Князем Святополком, ни порицать кого-либо, если он будет убит».

Святополк бежал в Польшу и по дороге умер, причем место его погребения так и осталось неизвестным, а в историю он вошел под зловещим и красноречивым прозвищем «Окаянный». Хотя его сводный брат, получивший впоследствии прозвище «Мудрый», с одинаковым успехом мог бы тоже называться окаянным, но… победителей, как известно, не судят, а возвеличивают. В том числе и прежде всего – летописцы.

Успевший уже овдоветь, проведя несколько лет в бездетном браке, Ярослав в 1019 году женился на дочери шведского короля Олафа Шётконунга, тоже Ингегерде, и тоже без затей крещеную Ириной. За эту принцессу сватался конунг Норвегии Олаф Харальдсон, но вынужден был удовлетвориться рукой ее младшей сестры – Астрид. По-видимому, шведский король посчитал киевского князя более выгодным и «перспективным» зятем.

В качестве свадебного подарка от Ярослава Ингегерда-Ирина получила город Альдейгаборг (теперь – Ладога) с прилегающими землями, которые и носили с тех пор непонятное большинству потомков название Ингерманландии (земли Ингегерды).

Четыре года спустя Ярославу пришлось выдержать еще одно вторжение «братских войск» на киевские земли. Его сводный брат, тмутараканский князь Мстислав, взяв в союзники воинов из племен хазар и касогов, захватил Чернигов и все левобережье Днепра. После этой победы Мстислав перенёс свою столицу в Чернигов и, направив послов к бежавшему в Новгород Ярославу, предложил разделить с ним земли по Днепру и прекратить войны:

«Садись в своем Киеве, ты – старший брат, а мне пусть будет эта сторона».

Ярослав был вынужден согласиться, впервые проявив то, что впоследствии восславят, как его мудрость. Левобережье сохранялось за Мстиславом, а правобережье за Ярославом, который больше десяти лет после этого, будучи великим князем Киевским, предпочитал находиться в Новгороде, пока в 1036 году не скончался Мстислав.

Но за эти десять лет сводные братья в трогательном единстве завоевывали все новые земли и сохраняли прежние владения: Ярослав помог Мстиславу подавить мятеж в Тьмутаракани и восстановить спокойствие в княжестве, а Мстислав, в свою очередь, поддержал Ярослава в походе на племя чудь, когда был заложен город Юрьев (ныне Тарту в Эстонии).

В том же 1030 году против короля Мешко II в Польской земле поднялось восстание, народ убивал епископов, священников и бояр. При активном содействии обоих братьев и их дружин на польский престол был посажен король Безприм, а заодно отобраны города Пермышь и Червен с немалыми территориями вокруг них.

Добычу разделили по-братски: множество пленных поляков расселили по обоим берегам Днепра. Как принято считать, в этой военной кампании участвовал Харальд III Суровый, будущий король Норвегии и зять Ярослава. Грозный викинг влюбился в старшую дочь киевского князя – Елизавету – прозванную «шелковинкой» за тонкий стан. Но Елизавета была еще слишком молода, а Харальд был всего лишь претендентом на норвежский трон, так что сватовство было вежливо отклонено – до лучших времен.

В 1036 году во время охоты скоропостижно и по непонятным причинам умер Мстислав. Реакция Ярослава была молниеносной и вполне логичной: он взяд под свою руку земли скончавшегося брата, а последнего и самого младшего сводного брата – псковского князя Судислава – заточил в темницу.

Только после этого Ярослав в 1036 году окончательно перебрался со всем своим двором, дружиной, чадами и домочадцами из Новгорода в Киев. Со дня смерти его отца, Владимира Крестителя, прошло больше двадцати лет. Мудрый Ярослав не торопил события.

Сам он больше не воевал: подросли сыновья, которым Ярослав и доверил руководство дружиной и походами. Зато собственноручно в честь победы над печенегами заложил знаменитый собор Святой Софии в Киеве, причем для росписи храма были вызваны художники из Константинополя. Своих достойных мастеров в Киевской Руси тогда еще не было.

Зато уже появился и рос авторитет Киева в Европе. Именно в Киев к Ярославу бежал английский принц Эдуард Изгнанник, к нему же обратился за помощью очередной претендент на польский престол Казимир I, внук Болеслава Храброго. Ярослав помог потомку бывшего врага занять польский трон, причем сестра Ярослава Мария стала польской королевой. Этот брак был заключен параллельно с женитьбой сына Ярослава Изяслава на сестре Казимира – Гертруде, в знак союза с Польшей.

Княжение Ярослава ознаменовалось последним враждебным столкновением Руси с греками. В 1043 году один из русских купцов был убит в ссоре с греческим. Не получив удовлетворения за обиду, Ярослав послал к Византии большой флот, под начальством старшего сыны Владимира Новгородского и воеводы Вышаты. В 1046 г. был заключен мир; пленные с обеих сторон возвращены, и дружественные отношения скреплены браком любимого сына Ярослава, Всеволода, с греческой царевной Анной.

В дальнейшем Ярослав все реже прибегал к силе оружия и все чаще – к заключению брачно-политических союзов. Благо дети в его семье рождались едва ли не ежегодно и многие из них, как Всеволод, уже достигли брачного возраста.

Известно, правда, что для поддержания мира на северных границах Ярослав ежегодно отправлял варягам по 300 гривен серебра. Причём плата эта была слишком малой, скорее символической, но она обеспечивала мир с варягами и защиту северных земель. Ярослав первым издал закон о престолонаследии, согласно которому наследование шло не от отца к сыну, а от старшего брата младшему. А братьев было много.

О браке Всеволода уже упоминалось. Владимир, князь новгородский был женат на дочери графа Штаденского Леопольда – Оде. Изяслав взял в жены, как уже говорилось, сестру польского короля Гертруду. Святослав, князь черниговский был женат на греческой принцессе Цециллии, дальней родственнице константинопольского императора, Игорь взял в супруги германскую принцессу Кунигунду, и только Вячеслав, скончавшийся в возрасте двадцати двух лет, не успел обзавестись семьей.