Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Яков Бутович

Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

© А. А. Соколов, публикатор, 2015

© А. А. Соколов, С. А. Бородулин, предисловие, примечания, 2015

* * *

Корнет Яков Бутович

От издателей

Работу над «Архивом сельца Прилепы» (мы сохранили авторское название рукописи) Яков Иванович Бутович начал летом 1926 года и вынужден был прервать ее в декабре 1927-го. Время было не просто сложным, но страшным. Судьба Прилепского конного завода висела на волоске, так же как и судьба самого автора. Приходилось вести борьбу с местными и московскими властями, искать способы прокормить, воспитать, сохранить лошадей, не дать разграбить дом и хозяйство… Нужно было выжить физически, а чтобы выжить духовно – сохранить дело всей жизни. Удерживать хрупкое равновесие в новой России бывшему тульскому помещику и идейному коннозаводчику становилось все труднее. Я. И. Бутович в этих обстоятельствах проявил себя политиком, если не сказать эквилибристом: чтобы удержаться на плаву, он использовал незаурядные таланты финансиста и дипломата, которыми был щедро одарен.

Тем не менее он продолжал писать. Работу над своими воспоминаниями он оборвал, остановившись на событиях февраля 1917 года (к рукописи воспоминаний Бутович вернется только в ноябре 1928 года, уже после ареста). Казалось, обстановка не способствовала литературным трудам, да и никаким другим трудам тоже. Но он открыл новую тетрадь и написал заголовок: «Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России». Задачу он поставил грандиозную – впрочем, такими были все задачи, которые ставил перед собой этот талантливый человек. Я. И. Бутович хотел рассказать о 82 конных заводах, где он бывал. Он собирался дать очерки истории заводов, описать их владельцев, рассказать о маточном составе и производителях, наконец, рассмотреть те идеи, которыми руководствовались коннозаводчики в своей работе.

Яков Иванович продолжал писать, когда летом 1927-го узнал о том, что судьба Прилеп окончательно решена. Он не отложил рукопись даже зимой того же года, когда со дня на день ждал, что его выбросят из построенного им дома, из созданного им имения. Удивления и восхищения заслуживает вся его работа, а особенно то, сколько он успел сделать за такое короткое время и в таких нечеловеческих обстоятельствах. Быть может, работа над рукописью придавала ему силы: ведь он писал о главном для себя.

Сохранилось 28 тетрадей «Архива…», где описаны 35 заводов, то есть полностью замысел реализовать не удалось. Но автор сделал едва ли не больше, чем обещал читателю во вступлении. Он описал знаменитые и незначительные конные заводы, огромные хозяйства, вроде Дубровки, и маленькие, недолго существовавшие, вроде завода М. Ф. Семиградова. Он описал знаменитых деятелей коннозаводстава, таких как Ф. Н. Измайлов и С. Г. Карузо, и дилетантов конного дела, «играющих в лошадки». Он описал свои поездки в табун, лошадей, мирно бредущих по заливным лугам, дорогу с какой-нибудь железнодорожной станции до первых заводских построек, запущенные парки старых имений, полотна, украшавшие стены барских домов. И живая картина предстала взгляду – Россия начала XX века накануне потрясений и небывалых перемен, страна, которой уже нет, которая жива лишь на страницах воспоминаний, написанных с любовью. Бутович рассказал о ночных бдениях и размышлениях над записями и таблицами заводских книг, об увлекательном для генеалога поиске предков какого-нибудь рысака, об открытиях, радость которых понятна любому специалисту, любому творческому человеку. Излагая историю очередного завода, Бутович описывает разные этапы его существования и тот заводской материал, который был положен в его основу, и уводит читателя в глубь времен. Так что, по сути, заводов описано больше, чем обозначено в предисловии. Например, в очерке о заводе А. В. Якунина есть рассказ о Хреновском заводе и заводе В. П. Охотникова; в очерке о заводе герцога Лейхтенбергского – описание завода графа Кутайсова; рассказ о заводе Г. Г. Елисеева автор начинает с описания завода Борисовских.

В оригинале рукописи более 1200 страниц. Этот огромный материал мы разбили на три отдельных тома. В первом томе, который вы держите в руках, описаны заводы И. И. Бутовича и В. И. Бутовича, отца и брата автора, и подробно рассказана история его собственного завода. Во второй том мы поместили очерки о заводах Г. Н. Бутовича, Н. Н. Аракса, П. А. Значко-Яворского, князя Д. С. Щербинского, С. Г. Карузо, А. В. Якунина, Л. А. Руссо, П. С. Ралли, B. П. Микулина, Н. М. Соловьёва, наследников князя А. В. Мещерского и наследников М. Ф. Семиградова, братьев Горвиц, Н. К. фон Мекка, П. В. Маркова, C. В. Живаго, Н. С. Шибаева, Г. Г. Елисеева, графа Г. И. Рибопьера, рассказ о трех заводах семьи Терещенко и заводе А. М. Перепёлкиной. В третий том вошли очерки о заводе М. Я. Сухотина и работа «Этюд о Бычке», а также описание заводов М. В. Воейковой, И. Г. Курлина, знаменитой Дубровки великого князя Дмитрия Константиновича, заводов И. Г. Афанасьева, герцога Г. М. Лейхтенбергского, Ф. И. Лодыженского, А. И. Рымарева и Д. А. Расторгуева.

Издание будет интересно разным читателям. Специалисты – зоотехники, селекционеры, коннозаводчики – найдут в нем размышления генеалога. Все, кому дорог орловский рысак, – страстную проповедь убежденного сторонника орловской партии. Те, кто интересуется историей страны, прочтут рассказ о том, какой она была и какой могла бы стать.

Нам жаль, что рукопись сохранилась не полностью, жаль, что автор не завершил работу над ней. Мы рады, что хотя бы часть «Архива сельца Прилепы» сохранилась и увидела свет. И благодарим всех, кто помог в этой непростой работе.

Особую признательность мы хотели бы выразить коннозаводчику Клименту Николаевичу Мельникову. Благодаря его помощи мы работаем сейчас над изданием «Архива сельца Прилепы», благодаря ему увидели свет второй и третий тома воспоминаний Якова Ивановича Бутовича (книги «Лошади моей души» и «Лебединая песня») и был переиздан первый том этих воспоминаний («Мои Полканы и Лебеди»). По инициативе и при поддержке К. Н. Мельникова изданы еще несколько книг, посвященных орловской рысистой породе лошадей. Мы хотели бы надеяться на продолжение этого сотрудничества, которое дает возможность постепенно сокращать белые пятна (или, по выражению Я. И. Бутовича, «мертвые поля») в истории орловской породы.

Повести заводской книги

«Мы пережили войну, революцию, опять войну, на этот раз Гражданскую, успели разрушить почти до основания саму Россию, а рекорд орловского рысака все еще стоит за потомком Полкана!» Конечно, в этой фразе из рукописи Я. И. Бутовича «Архив сельца Прилепы» противопоставляются друг другу не сельскохозяйственное животное и революционная смена общественного строя, а два родоначальника знаменитых беговых линий орловских рысаков – Полкан 3-й и Бычок В. И. Шишкина. Речь о том, кому из них быть главою бегового рода. Но все же не случайно Полкан и революция встают в этом высказывании друг против друга, как два окопа. Эта фраза ясно показывает, что для коннозаводчика было ценно.

В 2003 году мы издали первый том воспоминаний Я. И. Бутовича – книгу «Мои Полканы и Лебеди». Тогда мы были уверены, что этого благоразумного и рассудительного человека, коннозаводчика-миллионера, побудило отказаться от эмиграции главным образом страстное желание сохранить труды рук своих – орловских рысаков Прилепского завода и примерно три тысячи картин и других предметов искусства, уникальное художественное собрание, посвященное лошади.

А сегодня правдой кажется другое. Мужество Я. И. Бутовича ярко проявилось, когда он начал решительно защищать избранную им еще в юности излюбленную селекционную формулу заводской работы. Это был, позволим себе так сказать, священный огонь селекционера, горевший в нем как на треножнике, колеблемом вихрями революции и Гражданской войны. Полкан плюс Полкан, Полкан 3-й плюс Лебедь 4-й, Полкан плюс Бычок – отстаивание этой формулы подборов рысистых кровей стало одним из основных уроков этой книги. Ради избранного способа подбора Бутович оставил вначале родных, затем отказался от владения заводом – сам добился его национализации, чтобы спасти, затем сам передал государству свою художественную коллекцию. Он остался на родине. Зачем? Погромы Гражданской войны уничтожили завод Н. П. Малютина, то есть лучших Добродеев, Летучих, Удалых; завод Г. Г. Елисеева, то есть заводы Борисовских, И. А. Молоцкого, зятя В. И. Шишкина; завод И. Г. Афанасьева, то есть уникальное сочетание Кроликов с серыми Полканами; Дубровский завод, маточный состав которого «одними деньгами создать было нельзя, как нельзя было его и купить ни за какие деньги», с его столь же уникальным и прекрасным влиянием Горностая на Бычков; завод семьи Шибаевых, работавший с Кряжами и кровью Чародея А. Б. Казакова. Остатки Ивановского завода герцога Г. М. Лейхтенбергского растворились в новом советском Хреновом, а лошади старого Хренового почти целиком погибли в эвакуации от голода и болезней.

Кто же остался? Потомки Леска и Корешка (в них «Полкан победил Бычка»), то есть хоть и бывшие, но Полканы и Лебеди. Остались Вармики, потомки «мужика Пройды», облагороженные охотниковскими лошадьми. Уцелели прилепские Кронпринцы-Лебеди, прилепские же Громадные-Граниты и Удалые-Бычки. И в будущее орловской породы Я. И. Бутович смотрел в 1920-х годах то с надеждой, удивляясь ее стойкости после стольких невосполнимых потерь, то с сомнением, наблюдая победное шествие неказистого, но скороспелого американского рысака в Европе. Он видел, как современники механически применяют инбридинги на косолапых Лесков, слабоногих Корешков и квадратных Вармиков в приземленной надежде на раннюю резвость потомства на короткой гитовой дистанции.

Еще не родились европейские рекордисты Улов и Вальс, когда Я. И. Бутович писал эту свою книгу. Поэтому не успели проявить себя в потомстве ни отец Улова – прилепский Ловчий, которого Яков Иванович хотел поначалу назвать Лебедем 12-м, ни прилепский Бубенчик в знаменитом золотом дубровском кроссе с Воином. Улов так же вразумил современных ему селекционеров, как в свое время Крепыш – русских коннозаводчиков, бросавших, как показало будущее, в никуда лучших орловских кобыл, скрещивая их с американским рысаком. Из нашего далека это особенно видно. Не так давно профессор Г. А. Рождественская сказала (надеемся, что цитируем ее слова точно, зная, как внимательно к ним отнесутся), что фактически сегодня всё в орловской породе бежит на Ловчем-Улове.

И вот, вооружась одной невесомой селекционной формулой Полкан 3-й плюс Лебедь 4-й, прилепский коннозаводчик готов был в одиночестве выступить против каких угодно неприятелей. Если бы советское коннозаводское ведомство предоставило ему для работы одних только метисов, но судьба подарила бы время на работу с тремя-четырьмя поколениями лошадей, то есть лет 40–50, он бы, наверное, и из них стал делать орловцев. И сделал бы! Ведь эта рысистая порода, «красивая собою и нарядная ездою», была создана на третьем и четвертом поколении от метиса Барса-родоначальника, в Полкане 3-м и Лебеде 4-м, или же, по словам и счету В. И. Коптева, на шестом колене от «незабвенного Сметанки».

Ранее нам казалось также, что особенности письма Бутовича – описательность, внимание к деталям истории лошади, лиризм – это проявления его литературного дарования. Он связно и увлекательно рассказывает о сложных селекционных явлениях и событиях. Теперь же мы думаем, что справедливее видеть даже в бытовых деталях его повествования те же самые селекционные идеи. Этот ритмичный и вместе с тем мягкий, несуетный стиль рассказа имеет своим источником все ту же точность генеалогического подбора. Иначе говоря, селекционный стиль работы коннозаводчика повлиял на его литературный стиль, если можно так выразиться, «нервными окончаниями» такого способа заводской работы.

С недавнего времени грустные мысли нередко приходят на ум – о том, что прекрасные книги о красивом и полезном деле увидели свет или еще увидят, а самого дела уже не будет. Что сулит нам, например, тот факт, что для маточного табуна Пермского конного завода земель осталось после всех распродаж около трехсот гектаров? Теперь у этого предприятия земель столько же, сколько было в середине 1920-х годов, когда заводчане руководствовались не столько селекционным планом, даже не замыслом, еще не имевшим опоры, а считались прежде всего с планом работы весенних случных пунктов. Даже Я. И. Бутовичу трудно было содержать табун в 50–70 маток на сопоставимой территории. И это при всех его коммерческих способностях, не менее удивительных, чем его уникальная память.

Вообще, во всей истории русского рысистого коннозаводства известны только два-три примера, когда коннозаводчик, начав деятельность почти без средств, становился миллионером благодаря своей коннозаводской работе. Первым, кого коннозаводство обогатило, был бедный сосед В. П. Воейкова И. Д. Ознобишин. Правда, тогда был крепостной, рабский труд, но зато и орловские лошади, или, как говорил В. И. Коптев, шишкинские сокровища, покупались ценою сокровищ. Вторым составил себе состояние на лошадях П. А. Дубовицкий, третьим стал Я. И. Бутович.

В. И. Коптев благодарно вспоминал меры царского правительства, направленные на покупку в казну Хреновского завода: «Благотворная помощь правительства <…> как ковчег Ноя, всегда да сохранится». А за что можно похвалить современное правительство? Ведь идет распродажа племенных предприятий, даже базовых для существования орловской породы! «Всякое время имеет своих завоевателей и временщиков, так и в гиппическом мире», – писал В. И. Коптев в середине XIX века. И, говоря о проекте уничтожения казенных заводов, он увещевал современников: «Казенные рассадники – это основные животворные корни, питающие древо коннозаводства Российской Империи. <…> У нас в России ни один завод не переживал двух поколений владельцев, кроме завода гр. Шереметева, но и тот уничтожился».

Период 1870–90-х годов Я. И. Бутович называл «временем упадка, сумерками талантов, когда орловская порода едва не погибла от невежества и метизации». Это напоминает нынешние времена. Но если раньше замечательные орловские лошади могли раствориться в море разнобоя и полукровности, то сегодня – в луже. Некоторые современные коннозаводчики, работающие в отрасли недавно, считают, что достаточно видеть два-три восходящих поколения, чтобы получить выдающийся результат и прослыть знатоком заводской работы. О более глубоком изучении генеалогии они даже не помышляют. Но хорошие плоды приносит отнюдь не честолюбие. Селекционная работа – дело длительное. Ей надо посвятить всю жизнь, постоянно работать с восходящими родословными до пятого-шестого колена, и тогда можно достигнуть средневысокой резвости в массе приплода, а также изредка, как вознаграждение за целенаправленные усилия, получить замечательных лошадей. Кстати говоря, читатели воспоминаний Я. И. Бутовича могли обратить внимание, что большинство составленных им родословных охватывает примерно шесть восходящих поколений, нередко и больше. Потому что все эти поколения были равноценны в его глазах для повседневной работы, они словно воспроизводили и повторяли первоначальный полуторавековой замысел, возникший еще при создании орловской породы.

Не очень-то, наверное, и страшно было, как думается теперь, что до революции ядром породы были лошади второклассных заводов, потому что они давали «себе подобных, обычно правильных и дельных служилых лошадей». После советского периода, с господством крупных, базовых для породы заводов, с возникшими там внутризаводскими типами, опять второклассные частные заводы претендуют на роль хранителей ядра породы. Но кто из них дальше от «идеала русской лошадиной натуры»? Вспомним слова первого историка породы В. И. Коптева, который характеризовал этот идеал – «коня сильного, безответного, недоступного усталости <…> из-под серебряной шерсти сквозит черная кожа аравийского коня звездами, яблоками и рублями». Кто же в итоге первым «придет молодецки к цели»?

В журнале «Коневодство и конный спорт», в январском номере за 2012 год, была опубликована научная статья о современных маточных семействах орловской породы. Процитируем вывод: «…говорить об отсутствии генетического разнообразия в породе нет оснований». Какое бы это было спокойствие, утешение сродни счастью, если бы мы увидели, что ошибаемся, и согласились бы с этим выводом! Но видится совсем другое. Прежде всего, исчезновение заводских типов вовсе не означает, что явилось разнообразие. И формальное присутствие в родословных различных имен (помимо довлеющей над породой крови жеребца Пиона) вовсе не означает, что такое давление с пользой преодолено. Наличие разных имен в родословной не гарантия того, что суть самой родословной не состоит в ее близости к 7/8 орловской кровности. Эту долю еще преодолеть надо с немалыми трудами! Появился и утвердился всего лишь разнобой, вызванный неизбежным шатанием невежественной мысли. Повторим, что нам после всего произошедшего с Пермским заводом было бы утешительно думать, что мы не правы. Мы хотели бы пожелать тем коннозаводчикам и предприятиям, которые устояли и приспособились к новому общественному строю, осмысленной работы на выбранном пути. К сожалению, пока наши выводы печальны. Беднокостные лошадки, с небольшой массой, ростом невеликие – вот каким нам видится сегодня будущее породы. Вот тебе, бабушка, и новый русский рысак! Трудно представить его на «легкой езде в тяжелых дрожках», потому что он их даже с места не сдвинет. Как за шесть-семь поколений от Сметанки или за три-четыре от Барса порода была создана за 40–50 лет, так может все и кончиться. Примерами тому служат судьбы заводов времени «сумерек талантов». Скажем, завод А. Б. Казакова: его славные серые Полканы, пройдя через руки всего лишь трех хозяев за четверть века (а это два поколения лошадей, полностью проявивших себя в потомстве, то есть всего пять-шесть поколений), стали «просты и малопородны», как пишет Бутович. Есть и другие примеры заметных изменений в породе за небольшие сроки. «Выставка 1899 го да была интереснее выставки 1910 года», – ссылается Я. И. Бутович на оценки коннозаводчиков в книге «Мои Полканы и Лебеди». Речь идет о заводской работе перед началом массовой метизации орловских заводов и после нее. Бутович цитирует замечания барона Врангеля, который имел возможность сопоставлять типы лошадей за несколько десятков лет, и его только охотниковский жеребец Ветер-Буйный примирил с результатами русской коннозаводской работы на исходе XIX века.

И разведут люди руками, не видя больше различий между доморощенным рысаком и заморским. И спросят, как же так вышло, что Россия потеряла свою национальную породу, что мы оказались на селекционной обочине. Мы зависим теперь от чужого великодушия, словно в нашем отечестве случилась война. Орловец только тем и отличался от всех прочих рысаков, что он был «красивый собою и нарядный ездою». Среди них и сейчас родятся Полканы и Лебеди. Но вот о нарядной езде уже более ста лет никто и не вспоминает. Американская запряжка быстро стала основной при появлении тотализатора и заморских рысаков на наших ипподромах. А гитовая американская дистанция еще в советское время стала главной при испытаниях.

Чтобы в заводской работе не утратить самостоятельности, нужна не только решимость, полезно сравнивать свои представления о наилучшем рысаке с представлениями выдающихся коннозаводчиков прошлых времен. В этой книге как раз и идет речь об идеалах и устремлениях селекционеров рубежа XIX–XX веков. Коннозаводские идеи прошлого почти забыты сегодня, хотя в прежние времена публиковались многочисленные работы на эту тему. Ко многим из этих изданий отсылает читателя Я. И. Бутович.

Возможно, пора систематизировать издание книг, посвященных русскому коннозаводству. Перечислим книги, забытые и не очень, и рукописи, до сих пор не выходившие в свет, но еще не утерянные. Существуют две группы коннозаводских таблиц, своего рода основных селекционных элементов. Первая всем известна, опубликована и не так давно переиздана, в книге В. О. Витта «Орловская рысистая порода в историческом развитии ее линий». Вторая – это неизданные таблицы Д. Ф. Доброчасова (их сведения кончаются 1970-ми годами). Целью автора было показать на материале родословных современных ему орловцев, насколько орловский рысак близок к Полкану 3-му.

Где-то должна существовать рукопись Я. И. Бутовича об академике живописи Н. Е. Сверчкове. Возможно, есть его работа о кожинском Потешном, во всяком случае, в «Архиве…» он пишет о своих планах приступить к «этой приятной для себя работе». Сравнительно недавно нашлись рукописи его монографий о Крутом 2-м, Удалом и Добродее. В 1922 году Я. И. Бутович издал на правах рукописи «Каталог художественных произведений моего собрания», этот каталог можно переиздать. В 1920-е годы он, возможно, опубликовал для студентов Петровской академии и зоотехнического института таблицы Петушкова рода, так как сообщает:

«…они просили меня составить для них такие таблицы, ибо лицам, только начинающим изучать генеалогию орловского рысака, весьма трудно разобраться во всех этих Бычках и Петушках». Не опубликована и пока неизвестно где находится его рукопись по истории завода Г. А. Афанасьева.

Только однажды, в позапрошлом веке, были изданы книги В. И. Коптева «Материалы для истории русского коннозаводства», П. А. Дубовицкого «Взгляд на рысистое отделение Хреновского завода», И. К. Мердера (редактора «Журнала коннозаводства») «Сборник сведений о торговле лошадьми и перечень конских заводов в России», а также «Воспоминания» Д. Д. Оболенского, «Клочки воспоминаний» А. А. Стаховича, «Основы коннозаводства» В. Е. Оболенского с рассказами о Дубровском заводе. Не опубликована до сих пор, насколько нам известно, рукопись профессора М. И. Придорогина «Дубровский завод».

Еще одна мысль часто приходит в голову. «Если работа наша не будет приносить пользы людям, то напрасны все наши усилия», – считал Я. И. Бутович, говоря о влиянии культурного коннозаводства на пользовательное, крестьянское. В его время такая мысль придавала силы и помогала заниматься любимым делом. Чем воодушевиться современному российскому коннозаводчику?

Многие, в том числе и работники отрасли, считают орловского рысака всего лишь музейным экспонатом: его нужно чтить как часть нашей истории, культуры и славы, но у него всё в прошлом. А ведь во многих странах мира коннозаводство и поныне остается живым делом, оно развивается и процветает, это самая сложная, полезная и красивая отрасль сельского хозяйства. Таким коннозаводство вполне может быть и в России.

Андрей Соколов, заслуженный работник сельского хозяйства РФСергей Бородулин, журналист

Введение

De cours en cours le flambeau des generations se rallume[1].

Прежде чем приступить к описанию тех рысистых заводов, которые я видел, считаю необходимым сказать несколько слов. Мне пришлось посетить и осмотреть, помимо чистокровных верховых и тяжеловозных заводов, около ста рысистых заводов, причем 82 из них я намереваюсь описать в этой книге. Вот список заводов (по именам их владельцев), составленный в алфавитном порядке:

Аркас Н. Н.

Афанасьев И. Г.

Бабёнышев Н. И.

Бутович Г. Н.

Бутович В. И.

Бутович И. И.

Бутович Я. И.

Вельяминов Г. Н.

Воейкова М. В.

Воронцов-Дашков И. И.

Вяземский Л. Д.

Голицына А. С.

Горвиц М. А. (наследники)

Горшков А. И.

великий князь Дмитрий Константинович

Елисеев Г. Г.

Живаго С. В.

Значко-Яворский П. А.

Казаков И. И.

Карузо С. Г.

Коноплин Н. М.

Красовский В. А.

Красовский П. А.

Кривцов А. Н.

Кулешова О. П.

Куприянова Ю. Д.

Курлин И. Г.

Лейхтенбергский Г. М.

Лёвшин Д. Д.

Ливенцов В. И.

Лодыженский Ф. И.

Малютин Н. П.

Марков П. В.

Мекк Н. К.

Мещерская Е. П.

Микулин В. П.

Москалёв С.

Новосильцов А. Ю.

Орлов Ал. Н.

Офросимов А. П.

Павлов Н. А.

Перепёлкина А. М.

Петров В.

Петрово-Соловово М. Г. (наследники)

великий князь Пётр Николаевич

Писарева В. Н.

Платонов К. И.

Позняков П. С.

Понизовкин Н. А.

Ралли П. С.

Расторгуев Д. А.

Рибопьер Г. И.

Родзевич Н. И.

Ропп А. Н.

Ртищев Н. А.

Руссо Л. А.

Рымарев А. И.

Савельев Ю. К.

Салтыков В. Н.

Секерин И. И.

Семиградов М. Ф.

Смирнов В. П.

Соловьёв Н. М.

Стахович А. А.

Сухотин М. Я.

Телегин Н. В.

Терещенко А. Н.

Терещенко К. С.

Терещенко Ф. А. (наследники)

Толстая А. Ф.

Толстой А. Л.