Полная версия
Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России
Д. Р. Вся наша семья – из «оборонки», и весь наш род в той или иной мере связан со служением Отечеству. Мой отец, который умер два с половиной года тому назад, до выхода в отставку был первым заместителем начальника службы вооружений Министерства обороны СССР и закладывал первую программу вооружения 1980 года, был ее автором.
Было очень приятно, когда во время моего визита в Самару на двигателестроительное предприятие имени Кузнецова, мне там вручили большую фотографию: летит наш «Белый лебедь» – стратегический бомбардировщик Ту-160, туполевский красавец, и сверху написано: «Председатель Госкомиссии по приемке Олег Рогозин».
У меня и дед – авиационный инженер, прадед – один из первых директоров авиационных заводов, был лётчиком, в Первую мировую воевал, его отец, мой прапрадед, был полицмейстером Москвы от армейской пехоты, так что у меня в роду были и военные, и инженеры. Гены свою роль, наверное, сыграли. У меня и сын в «оборонке», и сестра – авиационный инженер, ее муж – тоже.
С. П. Уточните для наших читателей: что вы непосредственно курируете и за что отвечаете в правительстве?
Д. Р. Это «Росатом», «Роскосмос», оборонно-промышленный комплекс, в котором 1353 предприятия, отвечаю в правительстве за военно-техническое сотрудничество, плюс я возглавляю комиссии по экспортному контролю, по банкротству оборонных предприятий, военно-промышленную комиссию при правительстве, Государственную пограничную комиссию, Морскую коллегию России, член других комиссий, плюс отвечаю за отношения с Китаем, Индией, Индонезией, Бельгией, Молдовой, спецпредставитель по Приднестровью, возглавляю группу по созданию технической основы воздушно-космической обороны, группу по взаимодействию с НАТО в области противоракетной обороны. Отвечаю за ДОСААФ, за техническое оснащение МЧС, МВД, Росграницы. Являюсь первым заместителем председателя оргкомитета «Победа», руководителем Оргкомитета по подготовке торжеств в связи с 70-летием победы в Сталинградской битве. Но это всё взаимосвязано, если строить работу по единой логике. Можно коротко сказать: всё, что связано в правительстве с обеспечением технической основы для национальной обороны и безопасности, – зона моей персональной ответственности.
Беседовал Сергей ПТИЧКИНРоссия-XXI: Военный вектор[1]
Доклад Изборского клуба по военному вопросу
Si vis pacem, para bellum («Хочешь мира – готовься к войне»)
Корнелий Непот, римский историк«Помни о войне!»
Степан Макаров, вице-адмирал, герой обороны Порт-АртураПеремены, произошедшие в конце 2012 года в высшем руководстве Министерства обороны РФ, лишний раз подчеркнули необходимость выработки российским государством и российским обществом целостной, системной и адекватной – не только в текущих условиях, но и на перспективу ближайших 30–50 лет – национальной концепции безопасности, в том числе её военной составляющей.
За последнее десятилетие руководством нашей страны в этой сфере был осуществлен настоящий прорыв, нашедший своё выражение в подписанной Президентом РФ 12 мая 2009 года Указе «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации на период до 2020 года». Однако пионерский характер данного документа обусловил одновременно как его сильные, так и слабые стороны.
К числу первых следует отнести саму постановку проблемы: определение национальной безопасности как самостоятельного и целостного понятия, не сводимого к понятиям военной, политической, экономической, информационной, структурной, организационной и т. д. безопасности.
К числу последних, на наш взгляд, относится недостаточная проработка и взаимосвязь ключевых, стратегического уровня, проблем национальной безопасности, что в значительной степени снижает степень практической адекватности и прогностической мощи данного государственного документа.
Ни в коей мере не претендуя на его критическое переосмысление и переработку, мы, группа экспертов, объединившихся под эгидой патриотического Изборского клуба, тем не менее, считаем крайне желательным начало работы в данном направлении, поскольку глобальная геостратегическая ситуация в современном мире изменяется стремительно и во многом неожиданно, а неадекватная оценка вызовов и угроз (в том числе – потенциальных) для национальной безопасности Российской Федерации может повлечь за собой неадекватные действия с катастрофическими последствиями.
Приведенный ниже доклад является, скорее, приглашением к общенациональной дискуссии, чем неким цельным и установочным документом.
Предлагаемая «повестка дня» такой дискуссии, на наш взгляд, может быть сформулирована в следующем виде.
1. Современная и будущая система безопасности России, в первую очередь, зависят от адекватности действий российского руководства в оценке внешних и внутренних угроз, системного и продуманного подхода к военному строительству, а также выверенной внутренней социально-экономической политики, не допускающей социальной дестабилизации общества и деградации населения.
2. Геополитические представления 90-х годов, исходившие из тезиса об отсутствии у России «внешнего противника» и провозгласившие стратегию односторонних внешнеполитических уступок, «уклонения» от прямых вызовов, что рано или поздно убедит Запад в нашем миролюбии и вынудит его принять Россию как равного партнёра в клуб «цивилизованных стран», показала свою полную несостоятельность.
Мы живём в быстроизменяющемся динамичном мире, в период нисходящей, кризисной волны мировой экономики, которая провоцирует геостратегическую напряжённость в различных регионах планеты, в том числе – и по периметру границ России. За прошедшее двадцатилетие целый ряд государств, граничащих с РФ, вполне явно обозначил разного рода претензии к нашей стране: от сугубо экономических до территориальных. Многие из таких претензий могут в будущем спровоцировать конфликтные ситуации и попытки их разрешения силовым путём.
3. Основные стратегические внешние угрозы для РФ сегодня, как прежде, исходят от США и стран Запада, которые не заинтересованы в восстановлении нашей страны как «центра силы» глобального значения, а потому проводят политику, направленную на ослабление России, на оттеснение её к периферии мирового сообщества, фиксации её статуса как страны-источника сырья и мировой свалки отходов. При этом США и их союзники используют – с целью достижения решающего военно-стратегического превосходства над Россией – концепцию «мягкой силы», предусматривающей комбинированное использование против нашей страны трансформационных, информационных и деформационных воздействий. Одной их ключевых политико-дипломатических технологий разрушения нашей страны является навязывание ей несбалансированных соглашений по сокращению стратегических ядерных ракет и тактического ядерного оружия. В свете этого следует с особой осторожностью подходить к подобным переговорно-дипломатическим предложениям Запада.
4. Обороноспособность нашего государства должна обеспечиваться внешнеполитическими действиями. Определяющую роль должно сыграть позиционирование политического руководства страны в нарастающем стратегическом противостоянии США и КНР. Это противостояние дает России дополнительный диапазон для стратегического маневра, позволяет оперативно варьировать свои отношения с каждым из указанных глобальных «центров силы» в зависимости от конкретных геостратегических, в том числе военно-политических обстоятельств, но при этом требует от России совершенствования и укрепления Стратегических Ядерных Сил как главного фактора, обеспечивающего национальный суверенитет.
5. Войны XXI века характеризуются многообразием форм и способов развязывания вооруженного конфликта, и заблаговременным – задолго до начала боевых действий – нанесением максимального ущерба противнику с помощью «организационного оружия», этого ноу-хау современной войны. Что предполагает, прежде всего, дистанционное и «бесконтактное» нарушение функционирования структур управления атакуемой страны, инициирование раскола её политических элит, нарушение в этой стране социальной стабильности за счёт сочетания подрывных пропагандистско-психологических, экономических и специальных операций.
6. Фаза боевых действий характеризуется скоротечным характером сражений, стремлением в максимально короткие сроки нанести неприемлемый ущерб системам управления и военной инфраструктуре противника, ведением боевых действий как на всю глубину фронта, так и «по вертикали»: в воздушном и космическом пространстве. Технологически развитые армии стремятся к ведению боевых действий дистанционно, без прямого соприкосновения с противником. Поэтому приоритет сегодня отдаётся развитию средств разведки, автоматического управления и высокоточного вооружения, как средству реализации преимущества в объёме и качестве получаемой информации, а также в сроках её обработки и использования.
7. В свете вышесказанного необходимо констатировать, что в настоящее время и, в особенности, на ближайшую перспективу (5–7 лет) Россия оказывается в чрезвычайно трудном и опасном положении. Сегодня наша страна во многом утратила тот геостратегический потенциал, включая его военно-промышленную, научно-технологическую, мобилизационную и информационно-финансовую составляющие, которого достиг СССР в 80-х гг. прошлого столетия для «прямого» ответа на существующие угрозы. И это обстоятельство требует от политического руководства страны выработки нестандартных, асиметричных подходов, использование которых позволит парировать эти угрозы при затрате гораздо меньших экономических и финансовых усилий. Именно эти принципы должны быть положены в основу выработки Россией новой доктрины национальной безопасности, включая развертывание в её рамках военной реформы, а также в политико-организационное и информационное обеспечение этих усилий.
8. Необходимо признать, что военная структура, доставшаяся России в наследство от СССР, оказалась практически полностью разрушена в ходе первого этапа Военной реформы 2008–2012 гг. Проведённые в рамках данной реформы меры носили хаотичный, непродуманный характер и не привели к качественному улучшению наших Вооружённых Сил, а по ряду параметров привели к их деградации. Возврат к старой структуре теперь едва ли возможен, поскольку потребует финансовых затрат, намного превосходящих реальные возможности нашей страны. Поэтому сегодня является жизненно-необходимым проанализировать предыдущий период, определить приоритеты военного строительства, уточнить военную доктрину, сделав её более конкретной и политически обоснованной, и уже на основе проведенного анализа сформировать план дальнейшей реформы, обсудить его в военно-научном и экспертном сообществе и утвердить его на Совете Безопасности. Представленный доклад следует рассматривать как один из первых шагов в данном направлении.
9. Сегодня стала очевидной настоятельная необходимость конкретных мер по ограничению влияния фактора внезапности на принимаемые политические решения. Это мог бы быть замкнутый на Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации центр кризисного предупреждения и анализа военно-политической обстановки, который бы осуществлял постоянный мониторинг угроз национальной безопасности России и осуществлял бы постоянное информирование политического руководства по связанному с данной темой кругу проблем.
10. Назрела необходимость создания в составе Вооруженных Сил РФ новых родов войск и структур:
Командования и Сил Специальных Операций: полноценного наступательного рода войск, до настоящего момента, отсутствовавшего в полном, законченном виде в структуре Вооруженных Сил России;
Войск Радиоэлектронной Борьбы (ВРЭБ), поскольку в условиях качественного и количественного роста автоматизированных средств управления, насыщения войск вероятного противника электронными системами связи и обмена информацией, необходимость развития средств РЭБ выходит на новый уровень;
Агентства по информационно-сетевому противоборству и информационным операциям как структуры, осуществляющей информационное сопровождение действий армии, а также пропагандистские, контрпропагандистские и иные активные операции в мировой сети Интернет и медиапространстве.
11. Необходима реформа мобилизационной системы и создание Национального Военного Резерва. Армия, не имеющая резервов, неспособна одержать победу в современной войне.
12. Создание новых видов оружия, совершенствование боевой техники и вооружения, НИОКР в военной сфере – это не только укрепление существующих Вооружённых Сил, но и возможность прорыва к технологиям двойного назначения, соответствующим переходу к Шестому глобальному технологическому укладу. Потенциально – это локомотив, способный вытащить российскую промышленность и экономику на новый уровень. В данной связи важнейшее значение приобретает эффективная деятельность создаваемого Фонда Перспективных Исследований, способного объединить работу учёных и запросы военных.
Анализ доступной информации показывает, что на сегодня особого внимания заслуживают исследования и разработки:
дистанционно управляемых автоматизированных устройств, имитирующих физическую, речевую и даже интеллектуальную деятельность человека, – роботов;
дистанционно управляемых и автономных беспилотных летательных аппаратов различных функций и назначения;
систем разведки, связи, коммуникаций и управления, их элементной базы, соответствующих алгоритмов, математического и программного обеспечения;
средств вооруженной борьбы, основанных на новых физических принципах и эффектах (дистанционное зондирование ионосферы Земли, геофизическое и климатическое оружие и пр.);
генно-инженерные и биофизические технологии
13. Следует ожидать, что центральным механизмом комплексного деструктивного воздействия на Россию, вплоть до расчленения страны, будет и впредь оставаться «оргоружие» с прямым воздействием на процесс политической стабильности и на выработку и осуществление финансово-экономической стратегии, которую будут усиленно подталкивать в сторону раздувания социальных и прочих внутренних конфликтов по типу ситуации СССР в конце 80-х гг. XX столетия. Такому же воздействию будет подвергаться и линия на военное строительство и военную реформу. Всё это требует от высшего политического руководства выработки и осуществления крайне выверенного курса управления страной.
Сегодня необходима научно обоснованная концепция коррекции военной реформы. В рамках этой работы важно не допустить повторения ошибок первого этапа реформы, когда её проведение было отдано на усмотрение узкой группы руководителей и исполнителей, поставлено в зависимость от их компетенции, личных предпочтений, а иногда и предубеждений.
У России сегодня есть уникальный исторический шанс провести масштабную реформу своих Вооружённых Сил, вывести их на качественно новый уровень и оснастить самым современной техникой и вооружением. Создание таких Вооружённых Сил в сочетании с энергичным политическим руководством, выверенной и сбалансированной внешней политикой станет весомым ответом на вызовы XXI века.
I. Угрозы для национальной безопасности РФ: системно-динамическая оценка
В каком состоянии находится сейчас система национальной безопасности РФ? Как она соотносится с развернутой реформой Вооруженных Сил, какие потенциальные вызовы стоят перед нашей страной и какие стратегические приоритеты должно выбрать политическое руководство страны в XXI веке, когда общая внешнеполитическая ситуация усложняется практически даже не с каждым годом, а с каждым месяцем?
Чтобы дать правильные ответы на эти важнейшие вопросы, необходимо, прежде всего, осознать, куда и как движется современное человечество. Об этом свидетельствуют не только отечественные эксперты, но и исследования, которые проводятся под руководством Пентагона и в целом в системе НАТО. Аналогичные разработки осуществляются также в странах АТР, прежде всего в Японии, КНР и Южной Корее.
Что касается отечественной военно-политической мысли, то здесь два последних десятилетия прошли под знаком безраздельного доминирования «экспортных версий» либерально-монетаристских концепций, которые доказывали и доказывают необходимость максимального и ускоренного военно-политического сближения России с США и странами НАТО, основной военно-стратегической угрозой для нашей страны называли и называют масштабную войну с КНР, а также локальные вооруженные конфликты, вплоть до отдельных террористических актов.
Работы, проведенные в рамках этих версий, целенаправленно фальсифицировали реальную геостратегическую и военно-политическую ситуацию в современном мире, представляя её в выгодном для сторонников этих концепций свете. В частности, такие документы, как доклад Валдайского клуба, доклад СВОП, а также работы Арбатова и Дворкина, осуществленные в рамках Центра Карнеги, активно поддерживали ход военной реформы в РФ и практически полностью солидаризовались с её итогами.
Очевидно, что в провале первого этапа военной реформы есть доля ответственности и указанных авторов, которые не пожелали выйти за рамки принятых ими концепций, а личные и групповые интересы ставили выше решения реальных проблем безопасности страны.
Не впадая в крайности алармизма, мы должны, тем не менее, отметить, что сегодня реальными «центрами силами» в гораздо большей степени являчются транснациональные корпорации (ТНК), чем национальные государства. Последние – даже такие крупные, как США, – всё чаще выступают в роли военно-политических инструментов сверхкрупного транснационального капитала (Финансового Интернационала, Фининтерна). Поэтому всё четче обозначается тенденция переноса главных «узлов» международных и межгосударственных противоречий в сферу геостратегических и экономических интересов. Традиционные суверенные государства и их военно-политические блоки теряют определяющую роль в мировом развитии, которую они играли на протяжении последних 200 лет, с конца XVIII до конца XX века.
Усиливается влияние качественно новых форм информационного, идеологического, технологического и экономического давления на «традиционные» общества, включая рост «идейно-религиозного» терроризма, незаконного оборота оружия, наркотических и психотропных веществ, и т. д.
При этом, в связи с кризисным переходом от 5-го к 6-му глобальному технологическому укладу (ГТУ) обостряются и усугубляются «традиционные» ресурсные, идейно-религиозные, национальные, демографические и территориальные конфликты, а также возникают новые конфликтные зоны.
Отсюда следует, что стратегическая безопасность независимых государств на современном этапе напрямую зависит от того, как они взаимодействуют с основными мировыми «центрами силы»: США, включая возглавляемый ими блок НАТО, и Китаем. Российская Федерация, несмотря на то, что является сегодня третьей по совокупной мощи державой мира, в этом отношении не представляет исключения. Несмотря на утверждения упомянутых выше «мейнстримовских» политиков и аналитиков, о преодолении современным миром антагонистических противоречий, ведущих к разного рода военным конфликтам, а также об отсутствии прямых военных угроз для России, события нынешнего десятилетия, в особенности – последних двух лет, указывают на совсем другую парадигму, в рамках которой РФ является объектом «мягкой» системной агрессии и подвергается нарастающему давлению как по периферии своих нынешних границ, так и в более широком плане слома стратегического паритета. Объективным подтверждением этого служит расширяющийся диапазон военных конфликтов вблизи нашей территории, а также на территории стран, которые являются нашими потенциальными союзниками. Более того, территория РФ сегодня стала прямым объектом внешней вооружённой агрессии ещё одного стремительно формирующегося мирового «центра силы»: «панмусульманского» салафитского проекта, который при поддержке «нефтяных» монархий Саудовской Аравии и стран Персидского залива, активно формирует и поддерживает экстремистские ваххабитские движения не только в «исламских» регионах России, но и по всей территории нашей страны. Не секрет, что салафитский проект во многом реализуется с подачи США и отчасти Евросоюза, которые видят в миллиардной исламской умме необходимый им демографический потенциал для противостояния Китаю, Индии и России, а также другим развивающимися странам «третьего мира».
Кроме того, налицо усилия США добиться подавляющего превосходства в военно-технической сфере, при котором РФ, демонтировав свой ракетно-ядерный потенциал и утратив возможность ответного удара с неприемлемым ущербом, потеряла бы стратегический паритет с Соединенными Штатами. К этой цели Вашингтон двигается как через разворачивание самых перспективных военно-технических программ, так и через дипломатические усилия по навязыванию России выгодных для себя договоренностей в сфере ограничения стратегических и общих вооружений.
Конкретные тренды, которые указывают на скачкообразное нарастание угрозы различного вида войн вплоть до «глобальной войны», по нашему мнению, таковы.
Во-первых, очевиден количественный и качественный рост военных расходов за последние 10–12 лет. Так, в 2000 году общий объём таких расходов в мире составлял 597 млрд. долл. (мировой рынок вооружений – 36,9 млрд. долл.), в 2006 году – соответственно, 1,2 трлн. и 40,3 млрд. долл., в 2012 году – 1,8 трлн. и 69,8 млрд. долл. Итого, мы видим за 12 лет трехкратный(!) рост военных расходов – при росте мирового ВВП за тот же период всего на 27 %.
Во-вторых, происходит обострение негласной, но жесткой конкуренции глобальных военно-стратегических проектов, прежде всего – американского и китайского.
В-третьих, возрастает роль и влияние военно-разведывательной элиты в рамках правящих кругов ведущих стран мира. Причем понятие «разведка» в данном случае необходимо трактовать расширительно – как тип т. н. «умного оружия».
Растущая мировая «конфликтность» является прямым следствием системного кризиса мирового хозяйства, в центре которого находятся Соединенные Штаты Америки. Очевидно, что США пытаются компенсировать сокращение реального геостратегического потенциала повышенной политической активностью, используя своё военно-технологическое и информационно-финансовое превосходство с целью сохранения своей роли глобального лидера. Именно США выступали и высупают инициаторами подавляющего большинства локальных войн последнего десятилетия и зачастую – их участником. При этом необходимо отметить, что участие США в таких конфликтах может осуществляться как в форме прямой интервенции (Афганистан, Ирак), так и в скрытых формах «стратегии непрямого действия» (Ливия, Сирия, Египет), для чего используются качественно новые силовые механизмы: Силы Специальных Операций (ССО) и частные военные компании (ЧВК), являющиеся по своим характеристикам «теневыми» армиями, которые активно используются против неугодных США стран и правительств.
Однако в известной нам истории мира смены глобальных технологических укладов всегда сопровождались и сменами глобальных геостратегических лидеров. Поэтому все попытки Соединенных Штатов сохранить своё лидерство военно-политическими методами без слома существующей социально-экономической модели развития выглядят абсолютно бесперспективными.
Системно-цивилизационный кризис мира – это уже не прогноз на завтра, а вполне сформировавшаяся реальность. Появление альтернативных глобальных проектов, принципиально новых идеологий и лидеров – дело ближайших десяти-пятнадцати лет. И это обстоятельство также указывает на растущую вероятность «большой войны» между основными мировыми «центрами силы», то есть прежде всего – между США и КНР.
России, находящейся, как отмечено выше, между этими двумя «центрами силы», в ближайшей перспективе необходимо сохранить независимое положение (хотя в условиях повышения конфликтного потенциала между США и Китаем сделать это будет чрезвычайно трудно, поскольку сохранять нейтралитет и «оставаться в стороне» от этого конфликта нашей стране с её гигантским геостратегическим потенциалом просто не позволят).
Вероятной линией действия США в ближайшее время будет линия на втягивание РФ в схему «Новой перезагрузки» с использованием блока НАТО, чтобы предотвратить сближение Москвы с Пекином и максимально ослабить российский военный потенциал. Ослабление будет осуществляться через серию соглашений по разоружению и сокращению до минимума как российского стратегического ракетно-ядерного потенциала, так и потенциала тактического ядерного оружия, который особенно важен в случае региональных и локальных конфликтов, в том числе – на территориях Средней Азии и Кавказа.
