От Новаго Маргелана до границы Бухары

Таково географическое положение Алая. Бедным, не избалованным щедротами природы киргизам, эта долина, с сочной травой, с многоводной рекой, прорезывающей ее в длину, и обилием ручьев, ниспадающих по склонам обоих гигантских горных кряжей, действительно должна казаться раем. Это любимое место летних кочевок многочисленных киргизских родов (тогай, теит, монгуш, адыгин, ичкилик), приходящих сюда из ошского, андижанского и маргеланского уездов Ферганы. В июне, июле и августе собирается здесь до 15 т. семей, откармливающих на просторе алайских лугов свой рогатый скот и овец; количество скота достигает 500 000 голов; встречаются одногорбые верблюды, но изредка, по нескольку штук у самых богатых хозяев. С половины августа кочевники начинают возвращаться в свои зимовки, долина постепенно пустеет, и зимою глубокий снег покрывает сплошным саваном мертвую долину. Только в низовьях её жизнь продолжается круглый год: в боковых ущельях (верст на 20 по обе стороны от Дараут-Бургана) разбросаны жалкия сакли, в которых укрываются на зиму от непогоды около 150 семейств колена Найман вместе со своими стадами. Кроме баранов, главного богатства кочевников, у этих киргизов водятся яки, трудно укротимое домашнее животное, весьма ценимое киргизами, и как вьючная сила, и как скот, доставляющий молоко, шерсть и крепкую, толщиною в палец, шкуру, продаваемую ими в Фергану по 2 р. 50 к. за пуд. Из длинной шерсти яка и пушистого хвоста плетутся мягкия веревки для вьюков и лучшие подпруги. Зимою яки уходят в горы, верст за 20 от жилищ своих хозяев, и пасутся там, пробивая крепкими копытами снег и даже лед.

Земледелие в Алайской долине возможно в весьма незначительном размере, лишь в низовье её, в районе, занятом оседлыми киргизами, которые сеют ячмень и пшеницу; верст 35 выше Дараут-Бургана (близь урочища Газ) уже прекращается культурная полоса, ибо за краткостью лета хлеб не успевает дозреть.

Известно, что в настоящее время в Ферганской долине вовсе нет свободных культурных земель для заселения их выходцами из коренной России; администрация, стремясь увеличить численность русского элемента в крае, естественно должна была обратить внимание на долину Алая, как на местность, с первого взгляда отвечающую подобной цели. В предположении, что на Алае можно иметь до 60 000 десятин пригодной для хлебопашества земли, выработали проект заселения их казаками; при этом имелось в виду со временем создать алайское казачье войско, которое служило бы оплотом в деле охранения памирских границ от нарушения со стороны соседей и тем делало бы нелишним содержание дорого стоющего постоянного отряда регулярного войска на Памире. Проект этот, если не ошибаюсь, и теперь еще не оставлен, но, в виду указанных выше ничтожных размеров культуро-способной площади в долине, надо предполагать, что его осуществление встретит значительное затруднение; по крайней мере люди, изъездившие долину во всех направлениях, знакомые со всеми её уголками, говорят, что поселить в ней можно не более 1000 семейств; остальным пришлось бы существовать покупным хлебом.

Помимо кибиток номадов и саклей оседлых киргизов есть, в пределах Алая более важное поселение; это лежащая при истоках китайского Кызыл-Су, на самой границе двух империй, крепость Иркештам; 30 человек казаков при одном офицере – вот весь немногочисленный гарнизон её, призванной, в случае нужды, напомнить соседней державе о величии русского имени. Тут же, рядом с крепостью, находится иркештамский таможенный пункт, имеющий важное значение, так как в нем сосредоточивается, согласно договору с Китаем, все торговое движение между Кашгаром и Ферганой, иными словами, почти вся торговля Китая с нашими туркестанскими владениями.

Таможенный надзор в Алае этим не ограничивается: в летнее время выставляется пост при выходе дороги с Памиров, под перевалом Кызыл-Арт (в м. Бар-Даба); кроме того существует летучий отряд стражников, оберегающий доступ в западную часть долины. С учреждением бухарско-афганской таможенной линии эти меры охранения окажутся нелишними: с запада, чрез Каратегин, товары не будут иметь возможность проникнуть, так как все бухарское ханство будет включено в пределы таможенной черты; ожидать же, что значительная контрабанда проложить себе путь с юга, чрез Памир, нет основания, ибо вряд ли найдется много охотников сделать 300–400 верст среди памирских гор, ради того, чтобы пронести на своей спине пять, шесть пудов индийского чая или несколько свертков кисеи. Путешествие в горах Средней Азии, до которых еще не коснулась рука европейского рабочего, не есть легко совершаемая прогулка, особенно для контрабандиста, принужденного искать иных путей, кроме всем доступных тропинок. Только традиционный страх Англии за целость драгоценного ей Индостана может породить представление о легкости движения через море гор, именуемое Памиром. Гордый сын Альбиона, жестокий в своем презрении к подвластной расе, начинает сознавать, что зашел за пределы возможного в притеснении индуских племен, и, боясь России, сильной своей любовью к племенам востока, он обращает беспокойный взор на север: в его боязливом воображении из-за высочайших в мире гор встает её могучий призрак и он уже видит воинов «белого царя», беспрепятственно, как снежная лавина, спускающихся с памирских высей на помощь угнетенным, к берегам священных рек…

VI

Мы отдыхали на лугу; кругом росли кусты облепихи; Кизыл-Су протекал в нескольких саженях, неся мимо нас свои быстрые, красные от глинистых частиц воды. Против выхода из Дарауг-Кургана виднелись развалины крепости; её глинобитные стены были когда-то сложены кокандцами для защиты доступа в ущелье; теперь они служат вагоном для киргизских стад. На том берегу снежный склон Заалая блестел как праздник в лучах полдневного солнца. Было жарко, 42° по Ц. Мы двинулись дальше, вниз по долине.

На встречу приближалась группа всадников; по пестроте одежд можно было издали угадать, что это бухарцы: действительно, отправленный вперед джигит вернулся с ответом, что это придворные эмира, высланные приветствовать нас. Мы не ожидали этой встречи так рано; многие из нас одеты совсем неподходящим к случаю образом; моя шведская куртка, – незаменимая по удобству в пути, по прохладе в дневной жар и теплоте в вечерней прохладе, – оказывается решительно неуместной при оффициальной встрече; к счастью, притороченное к седлу офицерское пальто выручает из беды. Бухарцы слезают с коней и здороваются с начальником экспедиции: «Его светлость, – повторяет их слова переводчик, – очень доволен иметь вас гостями в своем государстве и надеется, что вы совершите путешествие благополучно и в добром здоровье». Свое приветствие они оканчивают обычным пожеланием вновь прибывшим всего лучшего «во имя священных уз, связывающих оба государства». Выслушав соответствующий ответь, они обходят нас, протягивая каждому руку, потом садятся верхом, подбирают полы халатов и мерно, раскачиваясь на добрых ходунцах, едут вперед, указывая нам дорогу.

Река подошла вплотную к горам; мы поднялись на значительную вышину: лежащие на дне долины верблюды кажутся такими маленькими, что их можно принять за овец; тропинка очень узка; привычная лошадь осторожно ставит ноги, обдумывая каждый шаг, а внизу река сердито бьется о стену обрыва. В дальнейшем пути нам приходилось идти по дорогам гораздо более опасным, и мы привыкли относиться к ним с полным равнодушием, но когда едешь в первый раз по подобным местам, имея с правой стороны откос горы, а с другой – пропасть, над которой висит левая нога всадника, то испытываешь ощущение не особенно отрадное: сперва все кажется будто лошадь жмется к стороне обрыва и тянешь ей правый повод, и потом только соображаешь, что лучше всего оставить ее спокойно идти по её усмотрению.

Для ночевки мы остановились в долине Кок-Су (один из правых притоков Кызыла). Не буду описывать достархана, которым нас угощали бухарцы в своей юрте: все эти блюда баранины, подносы с сластями и чаши («пиола») с «шурпой» (бульон) описаны много раз; к тому же угощенье в Кок-Су было очень скромно: чиновники извиняются за него и объясняют, что настоящая встреча будет на бухарской земле в урочище Кичи-Карамук, где уже сделаны богатые приготовления. Время быстро прошло среди хлопот по устройству ночлега, так что, когда я, взяв с собой ружье, в рассчете найти перепелов, отправился вверх по долине, наступал уже вечер; я не успел пройти далеко и видел только поля, принадлежащие киргизам, зимовка которых тут же лепилась по склону гор; пшеница была убрана и сложена в конусообразные копны, как у нас складывают коноплю.

В Кок-Су экспедицию нагнал джигит, который привез мне фотографический аппарат, пришедший в Маргелан чрез несколько часов после нашего выступления. Я не слишком жалел о том, что он так запоздал, ибо весь этот путь до границы Бухары, и даже дальше до города Гарма, хорошо известен туркестанцам и снимки с него можно найти у маргеланского фотографа. Путь из Маргелана на Гарм[16] чрез Алай – это торная дорога всех экспедиций, отправляемых в Бухару из Ферганы; этим же путем ходят обыкновенно купцы, так называемые «саудагеры» (нечто в роде наших офеней), променивающие в кишлаках восточной Бухары русский мелочной товар на стада баранов. В дальнейшем путешествии наша экспедиция должна пройти по более интересным, мало исследованным местностям. Число европейцев, посетивших, например, Дарваз, не превосходит десяти человек, и моя фотография сослужить гораздо лучшую службу на реке Ванче, которая никогда еще, с тех пор как нависли над ней дикия скалы, не отразилась в фокусе объектива.

Верстах в десяти западнее Кок-Су отроги Алая выдвигаются к югу на встречу Заалайскому хребту, оставляя лишь узкую теснину для вод Кызыла, который здесь меняет свое название на Сурх-Об; этот поперечный кряж замыкает Алайскую долину. Мы достигли его на следующий день, 9-го августа, после часового пути. Здесь опять нас встретила многочисленная группа бухарцев, присланных каратегинским беком. Бек извещает, что нам приготовлен его дом в цитадели Гарма; при этом выражает сожаление, что сам принять нас не может, ибо эмир послал его в соседния бекства собирать «саваим-зякет» (т.-е. пошлину со скота).

Наша свита все ростет; чрез несколько верст нас приветствуют чиновники дарвазского бека. Теперь уже до сотни всадников то вытягиваются длинной лентой по карнизу, то рассеиваются по широкой долине Сурх-Оба: их чалмы красиво белеются среди зелени кустов; яркая пестрота их халатов налагает печать востока на окружающую картину… Все предвещает, что мы приближаемся к границе Бухары.

Переезжаем вброд речку Катта-Карамук. Горы сдвигаются полукругом; Сурх-Об прячется за поперечный кряж, который преграждает нам путь по долине; по гребню этого перевала проходит государственная граница. Здесь ожидают, вытянувшись в одну шеренгу, несколько человек алайских киргизов с волостным во главе; они прощаются с нами, подносят нам кумыс, говорят какие-то пожелания на непонятном языке, и через минуту представители русской власти, старательно отвешивая восточный поклон, остаются сзади: мы начинаем спускаться с перевала и вступаем в бухарскую землю.

Я еще раз оглянулся назад на родную границу…

* * *

За 1½ месяца, проведенных в пределах бухарского ханства, мы изъездили много верст по степям и среди гор, видели много деревень и городов, но рассказать о том, каково житье-бытье населяющих их племен, как бухарский народ пашет землю, чем торгует, как с него беки собирают подати для эмира и какое у эмира войско, – расскажу обо всем этом когда-нибудь в другой раз.

Сноски

1

Род кукурузы.

2

Арбакеш – погонщик арб.

3

Арык – оросительная канава.

4

Кишлак – селение.

5

Бархан – песчаные холмы, суб-аэрального образования, в отличие от дюн, результата действия воды и ветра.

6

Железная лопата, имеющая форму лома, приделанной к рукоятке под прямым углом.

7

Ката-Курган – уездный город Самаркандской области.

8

Вот некоторые, более точные данные, относящиеся к 1892 г. и заимствованные из издаваемого при деп. тамож. сборов «Обзора внешней торговли».

Оборот товаров по торговле с средне-азиатскими ханствами и с Китаем распределяется след. обратом: в ханства выведено на сумму 2 101 234 р., в Китай – 886 407 р.; привоз из ханств равнялся 1 593 538 р., из Китая – 1 045 556 р.

К расходам по администрации надо прибавить 18 091 р. на содержание управления округа (в Ташкенте); если присоединить еще 63 812 р., которыми покрываются другие расходы (главн. обр. по найму джигитов), то вся сумма расходов по округу составить 114 490 руб.

9

В более точных цифрах сведения о привозе чая в округ выразятся в следующем виде: досмотрено (в 92 г.) 39 692 пуда, из них зеленого чая 37 250 п., черного 2 228 п., кирпичного 214, – всего на сумму 1 479 820 р.; таможенных сборов поступило всего 683 908 р. (в том числе 1977 р. с чая, приведенного чрез китайскую границу в количестве 298 пуд.).

10

В 1892 г. он равнялся 8827 р. против 609 688 р. дохода, доставленного пошлинными товарами из средне-азиатских ханств.

11

От Керки до впадения Вахша Аму-Дарья доступна для переправы на протяжении 300 верст с лишним; здесь находятся 6 главных переправ: Керки, Ак-Куж, Келяф, Чушка-Гувар, Паттависарь, Айвадж. Выше впадения Вахша, удобная переправа имеется только у Сарая.

12

Надзиратель переходного пункта получает от 400 до 600 руб.

13

Насколько шатки показания бухарской торговой статистики, можно видеть, например, из того, что значение встречающейся в её показаниях меры «тай» колеблется между 3 и 8 пудами.

14

На основании местных сведений о бухарско-афганской торговле за 1892 г., количество ввоза может быть выражено в следующих приблизительных цифрах. Ввезено в Бухару англо-индийских товаров на сумму ок. 910 000 руб., в том числе: чаю на 615 т. р., индиго на 204 т. р., кисеи английской на 76 т. р. и английского коленкору на 14 т. р.; афганских товаров (шкуры, мерлушки, краски, опиум, кишмиш, фисташки, шерсть, хлопок и т. н.) всего на 960 т. р.

15

Мушкетов. Туркестан, т. I, гл. VII.

16

Гарм – главный город Каратегина.