Повести и рассказы

– Деревенская газета… Не угодно ли быть сотрудником?

– Извольте… Я вам пародию представлю на нашего ротного.

– Что это, может быть, ругательное?..

– Ругательное! Но мило!

– А как того… называется эта газета? – перебил хозяин, несший в боковую освещенную комнату колоду карт.

– Да хоть «Борей», или как угодно…

– Нет лучше «Револьвер» или «Эскадрон»… Вот «Якорь»… ну, мало ли можно придумать?

В гостиной дамы окружили любительницу русских песен и упрекали ее в том, что она не изъявила прямого желания получать газету Галкина. Но она отвечала, что причиною тому было опасение, что раз в одном уезде издал кто-то, вместо газеты, глупость какую-то.

– А вот мы у него потребуем программу, – вскричали дамы и послали одного помещика к Галкину – просить программу. Помещик принес целое объявление.

– «Милостивые государи, – читал помещик, стоя у лампы и отдуваясь, – милостивые государыни!.. Россия на пути своем к просвещению так рванулась вперед, что Гоголь ей сказал: «Русь! куда ты мчишься?» При виде такого всеобщего морального движения, мы уверены, умы многих просвещенных и передовых людей заняты в настоящее время вопросами: «Отчего в наших русских селах и деревнях до сих пор не явится ни одной газеты, которая бы служила, так сказать, оружием, бьющим во все внутренние стороны деревенской жизни?.. Отчего это?» – спрашивают передовые люди. – Но нет ответа…

Милостивые государи! Откликнемся первые мы на эти безответные вопросы и на эту народную нужду: создадим газету! Да зарядим ее хорошею гласностью!.. не тою, однако, что марает без разбору все лица, не исключая и благородных, а чистою и вместе легкою… В нашей душе кроется одна надежда, что со временем мы будем главною причиною того, что повсюду распространятся сельские газеты И (что мудреного?) Россия вдруг превратится в Северо-Американские Штаты!..

Не слышите ли вы, милостивые государи, в этом последнем слове магического обаяния для вашего просвещенного ума!.. Не замирает ли ваше сердце при виде той высоты, на которую я вам сейчас указал!.. Но… авось бог милостив…

Милостивые государыни! Вы первые громко откликнетесь на мой зов – я убежден!.. Ваши сердца, одаренные от природы чудесным пониманием всего прекрасного, – повторяю – я убежден, сольются в один аккорд искренней радости при одном намеке на Мое предприятие…

Итак, милостивые государи!.. Но уже вы своим орлиным оком проникли в глубину моего намерения, и я заранее счастлив… Я издаю газету!..

Галкин»

По окончании чтения все решили, что объявление очень умно написано и что Галкин человек очень образованный.

– А это он что-то важное затевает!.. – сказала одна помещица другой.

– Уж я не знаю!..

– Ну, важного здесь немного… – сказал помещик, читавший объявление, – так пишут все объявления – витиеватым слогом! Тут обыкновенно и Русь вперед и назад, и всякая всячина…

Начался ужин. О газете Галкина знали уже все.

– Какая же будет программа? – спрашивали помещики.

– Программа, господа, зависит от вас, – сказал Галкин. – Избирайте какую угодно…

– Только чтобы гласности не было! – раздались голоса.

– Вместо нее можно сделать отдел под названием: «Дневник происшествий», – предложил Галкин.

– Да вы смотрите, господин Галкин, не вздумайте с нами чего-нибудь сыграть!

– О господа!.. как вам не стыдно… Просто хочу разогнать вашу скуку, – а вы что говорите!..

– Это хорошо! Это, господа, Галкин придумал славно! Газета у нас будет вроде домашнего альбома. Тут я помещу о своей молотилке, – сказал хозяин.

– Да, вообще эта газета может иметь всемирную славу! – заметил один помещик.

– А как вы думаете? Очень может быть!..

– Главное – личности не задевать! – кто-то произнес.

– Не в личности дело, а что газета может отозваться на всю Россию… А Галкину во всем можно довериться.

Некоторые из дам обещались писать. Хозяйка сказала, что она пришлет Галкину сочинение своего девятилетнего сына, который недавно написал восход солнца. Другая помещица тоже обещалась прислать Галкину сочинение своей двенадцатилетней дочери.

– А вы, господин Галкин, – говорил один помещик при прощании, – можете в газете сделать небольшой отдел для гласности и там легонько касайтесь – приказчиков, становых… Через это газета будет серьезней.

Вообще газета была принята благосклонно.

III

Возвращаясь домой, Галкин представлял, как его газета будет ходить по рукам, – и вот внезапно оживет знакомая ему окрестность, все будут толковать о новостях, о статьях, в ней помещенных… говор, спор, крик… Помещики, возбужденные интересами, близкими их сердцам, воспрянут от своего сна, задвигаются, примутся писать, возражать, шуметь – точно члены английского парламента… Что за диво! И вдруг все это уже разносится далеко… доходят слухи до начальства, узнает губернатор, вызывает Галкина к себе и… благодарит, жмет руку и дает позволение печатать газету, говоря:

– Да помилуйте, благороднейший господин Галкин, вы все это печатайте… Ведь сколько, я воображаю, вам трудов-то с этим переписыванием…

Галкин кланяется и отвечает, сильно тронутый:

– Не знаю, ваше превосходительство, но мне кажется, что руководил меня в моем намерении – мой гений…

Губернатор внимательно смотрит на Галкина… «Однако действительно, – подумал Галкин, – надо заняться газетой посерьезней…»

IV

В ту же ночь в деревне Быково в ветхой избе сидел учитель Чаркин с регентом. Перед ним на столе стоял полштоф водки.

– Выпейте, Егор Кирилыч, – говорил регент.

Приятели пили, закусывали и смотрели друг на друга молча.

У окна сидела жена регента. Ее лицо выражало, что пьянство мужа для нее не новость…

Регент и учитель снова начинали:

– Выпьем, Егор Кирилыч.

– Выпьем, Семен Семеныч.

Явился другой полштоф. Дело, может быть, и кончилось бы тем, что приятели молча допились бы до беспамятства; но прежде чем это случилось, к ним явился мужик – голова из соседней деревни.

– Ну, будьте здоровы! – говорил голова, входя в избу и пошатываясь. – Ныне что-то спесивы стали ученые: никто в гости не пожалует… Егор Кирилович, а ты, я тебе скажу, имеешь в своей голове воно какого царя… Ты меня за пояс заткнешь… (Голова взялся за полштоф.) Вы не взыщите… Эко, подумаешь, что значит образованность-то!.. Ну, будьте здоровы…

– Вы слышали, Галкин газету издает, – сказал регенту учитель.

– Ну, что ж?..

– Напишите что-нибудь.

– Какую газету? – спросил голова. – Историю?

– Газету. Тебя будут описывать, как ты ведешь себя на сходке…

– Понимаю… на сходке… значит, я действую там… обладаю своим народом… А вы, господа, посмотрю я, – очень хитры!.. Только что давайте сперва порешим: кто из нас кого умней?.. А этак мы без толку просидим… Семен Семеныч!.. ты регент! я тебя за это люблю! Ведь ты человек горемычный?.. Тебя барин выписал, да пренебрегает тобою, в конуру поселил. А я тебя озолотил бы!.. Ну, теперича разгадай же мне, что значит – «Векую отринул мя»? «Яко лядвия моя наполнишася поруганиями»? Изволь раскусить; да чтобы было складно.

Скоро беседа кончилась. Учитель, прислонясь к стене, спал; регент, свалившись на пол, тоже спал. Голова один сидел за столом и с иронией глядел на приятелей.

– Анна Федоровна! – сказал голова, поднимаясь и обращаясь к жене регента, – давай, матушка, приберем твоего мужа на постель; нехорошо ему валяться!.. Мне, право слово, Анна Федоровна, жалко вас; ей-ей, смерть жалко! Векую отринул мя… Ну, бери его за ноги…

Голова уложил регента на кровать и сам лег с ним рядом, бормоча: «Дай нам сперва выспаться… никак из раннего утра пили…»

V

Галкин сильно хлопотал насчет газеты; он был у учителя Вьюгина, у ротного, ездил по помещикам и кого просил написать об эмансипации женщин, кого – о движенье вперед. Учитель Чаркин, дрожа с похмелья, дал ему статью под заглавием «Нищий солдат»… Раз, возвращаясь пешком от ротного, Галкин был остановлен звеневшим колокольчиком. По деревне Ивовке ехал, качаясь туда и сюда, офицер. Поравнявшись с Галкиным, офицер закричал:

– Господин Галкин, господин Галкин!

– Здравствуйте, господин Загвоздкин!

– Здравствуйте! здравствуйте! Стой, кучер… Господин Галкин! я слышал, вы издаете газету?..

– Издаю…

– Ну, так!.. нарочно хотел заехать… Поместите вот эти стишки… я хочу, чтобы их дамы прочитали… Я буду постоянным вашим сотрудником… Да нельзя ли вам хорошенько разжечь в газете помещика Ерыгина… Что это такое? вчера я насилу от него уехал!..

– Неужели?

– Да что на него смотреть! Так и напишите в газете: «Ерыгин – дурак!»

– Вы заезжайте ко мне, – сказал Галкин, – поговорим…

– Да я не одет… Погодите… Разве переменить панталоны?..

Офицер сошел с телеги и стал доставать из узла что-то, говоря:

– Как вам покажется… Сейчас у Куропаткииа пять бутылок рому выпили…

– Уж не лучше ли вам ко мне заехать в другое время? – сказал Галкин.

– Ну, ладно… можно и в другое время, – отвечал согласный офицер.

Колокольчик снова зазвенел…

Пришедши домой, Галкин получил письмо.

– Кто это принес? – спросил он лакея.

– Хоботовский человек… от барыни… Письмо было таково:

«Федор Семеныч! посылаю вам сочинение моего Петеньки и прошу его поместить в вашей газете. Да вот что (это между нами): пожалуйста, напишите про Акулину Васильевну, скажите: такая-то и такая-то барыня (имени не говорите) в разговоре беспрестанно повторяет «сэ врэ»…[5] и шляпу носит набок… Ради бога… Ваша газета, я слышала, будет ходить по всему уезду… (Смотрите, про это никому не говорите.)

Уважающая вас Хоботова»

В комнату к Галкину вошел помещик Ерыгин.

– Мое почтение, – сказал Галкин, – давно вас не вижу… Ну, что новенького?.. слышали про газету?..

– Слышал, слышал, – сказал Ерыгин и затворил за собою дверь. – Превосходно, батюшка, вы выдумали; я приехал нарочно к вам: сделайте одолженье (Ерыгин начал шепотом)… обяжете меня; мы как-то с Хоботовым поссорились; он возьми раз ночью – отправился к моему дому и всех собак борзых перестрелял… Клянусь богом!.. Ведь вот разбои какие!.. Я бы и судом это дело повел, да улик налицо нет… Я это, однако, не оставлю так… А покамест вы на него составьте что-нибудь, – да пожестче! Да, черт возьми!.. Ну, ради самого Христа!..

– Ведь, господа, рассудите, – сказал Галкин, – этак у нас газета превратится – я не знаю во что…

– Да ничего!.. Вы там сделайте с благородною целью… Назовите: «Гласность».

– А там поручик Загвоздкин на вас просит написать…

– Пускай его!.. Вы только Хоботова залепите.

– Отчего вы сами не напишете?..

– Я не могу!.. Клянусь вам… не могу писать… У меня, ежели я стану писать, пойдет и подлец и скот, – не могу!..

– Ну, мы увидим. Вы же, между прочим, напишите сами и покажите мне после…

Не прошло получаса после того, как Ерыгин уехал, к Галкину явился Кобелев – помещик.

– Я вот вам написал статью о воспитании, – начал басом помещик, – но дело не в том; я прошу вас, скажите в газете следующее: у одного человека помещик Куро-паткин стог сена украл… так-таки буквально украл… И добавьте, что такие поступки называются низостию… До свидания…

– Для чего же вы меня-то заставляете писать? – спросил Галкин.

– А для чего же вы затеяли газету? Ну, так я сам напишу…

– Да уж лучше вы напишите; только полегче, Прохор Прохорыч.

– Я посмотрю… А то прямо озаглавлю статью: «Вор!»

Через неделю деревенская газета была готова. Галкин разослал ее, куда только мог: всем своим знакомым, даже некоторым дворникам и приказчикам.

VIДЕРЕВЕНСКАЯ ГАЗЕТАПрограмма

1) Современные вопросы.

2) Изящная литература.

3) Сельское хозяйство.

4) Дневник происшествий и слухи.

5) Стихотворения.

ЖЕЛАНИЕ(Поcв. m-me Хоботовой)Луна, прошу, укрой свой лучТам дальше, дальше среди туч.Во мраке ночи мне милейС прелестной девою мечтать,Во тьме приятнее мне с нейСредь поцалуев засыпать…Тогда лишь жизнь мне так приятна,Душа желания полна…Меж тем, как бы сквозь сон, – невнятноМне про любовь твердит она…Луна! прошу, укрой свой лучТам дальше, дальше среди туч.

Рот. ком. Ведеркин.

СЦЕНА

У редакции «Деревенской газеты» на крыльце сидит с пасмурным видом лакей. Перед ним без шапок стоят два мужика.

Лакей. Разве не слыхали? – газета издается… сочинения пишут.

Мужик. Про кого?

Лакей. Про кого? Про вас!

Мужик. Что пишут?

Лакей. А то, что вы никакого просвещения не имеете… И натурально, это предписание прочтут помещики, потом становые, и все утвердят, что вы точно народ ничтожный… Грубости в вас дюже много…

Мужик. А дальше что?

Лакей. Дальше пошлют это доказательство к военному начальству.

Мужик (помолчав). Зачем?

Лакей. Это спроси у военного начальства; уж наверно этого дела не пропустят даром…

Мужик (печально). Ну, за что же?

Лакей (сердито). Говорю-за невежество ваше! Ежели бы вы себя вели деликатно, ничего бы этого не было….

Уч. Вьюгин.

ДНЕВНИК ПРОИСШЕСТВИЯ

9 июля. В наши окрестности вступил Г-ский полк, – с чем и поздравляем почтенную публику.

11 июля. В селе Утине совершалось поминовение по дьячку Андронову. Звонкий голос покойного и усердие к службе, без сомнения, долго будут жить в памяти утинских прихожан.

12 июля. В деревне Шинках суд производил следствие по повесившейся бабе и нашел, что баба лишилась жизни по причине сумасшествия. Суд обедал у приказчика. После обеда, говорят, становой пел песни…

13 июля. Помещик X. давал вечер, на котором было до 25 человек гостей; играли в ералаш; молодые люди танцевали и выказывали в танцах необыкновенную ловкость и даже силу… В гостиной читали объявление о «Деревенской газете»… Ужин был отменный; было до трех сортов вин: херес, сотерн и кагор…

14 июля. В селе Горлове был храмовой праздник. Одна помещица, приехавшая к обедне, была одета великолепно: ее белое платье, при ярких лучах солнца, представляло невыразимое зрелище… Эта дама на паперти объяснялась с другою дамой на французском диалекте, и между ними слышались следующие иностранные слова: «вузавэ резон, о жур дюи[6] и сэ врэ», что также составляло особенную прелесть среди толпы мужиков и баб… (Продолжение ниже.)

О НЕВЕЖЕСТВЕ МУЖИКОВ(Статья помещика Ерыгина, направлена на некоторую личность)

Говорить мне или молчать?.. Недавно я собрал своих крестьян и начал их спрашивать о разных теоретических предметах, имея в виду ту мысль, каковы у этих людей нравственные способности?..

– Для чего вы созданы?

Иные отвечали, что не знаем; другие сказали, что «мы созданы для своего господина…»

– Неужели только? – говорил я, но ответа не добился.

– Илья! Для чего тебе дана жена?

– Известно, – сказал он, – на потребу…

– Что это значит?

– Не знаю…

– Ефим! ты что скажешь?

– Жена нам дается, – сказал Ефим, – на подмогу.

– На какую подмогу?

– Стало быть, чтобы тягло выходило.

– Отвечай, Петр! что с нами будет на страшном суде?

– Да все помрем, батюшка…

– Ну, говорите, для чего вы созданы?

– Для вашего здоровья!!.

После того, что я привел, нечего более доказывать заглавие этой статьи… Это и было именно предметом моего исследования… Но обратимся теперь к другому.

Если так невежлив мужик, говорящий сказанные нелепости, то как же невежлив должен быть помещик, который в ночи 18… года, августа… перестрелял всех моих борзых собак?..

П. Ерыгин.НЕСКОЛЬКО МЫСЛЕЙ О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ(Статья пом. Кобелева)

Слушая постоянные толки о воспитании крестьян, я молчал и долго не решался высказывать своего мнения. Но как просвещение стало распространяться даже и по деревням, чему доказательством служит сия газета, то я думаю вкратце передать свои мысли. По моему наблюдению, надобно детей, во-первых, учить так, чтобы они были, так сказать, с ног до головы и с головы до ног пропитаны – повиновением… Для этого надобно сочинить такую особую книгу под заглавием: «О повиновении». Как же можно допустить, чтобы воспитанники – кого-нибудь не слушались?.. А что из них будет, когда они сделаются взрослыми?.. Например: можно ли допустить следующее: раз я зашел из любопытства в училище экономических крестьян. Там сидел учитель и толковал одному крошечному мальчику – вычитание. Он объяснял ему так:

– Ну, положим, ты имел у себя десять бабок; слышишь?

– Слышу.

– Положим, теперь ты из них проиграл пять. Сколько у тебя осталось?

– Когда же я проиграл? – вдруг возражает мальчик. Нет, этак нельзя!..

Во-вторых, следует воспитанникам внушать дух смирения… Тут нужна тоже книга попространней «О повиновении». Мы понимаем, как люди уже образованные, что эта доблесть необходима каждому…

Далее, кажется, читатели сами видят, что нужно говорить о самоотвержении… Со временем я буду много говорить о самоотвержении, но теперь спрошу об одном: где всему этому учить? Нужна отдельная для этого изба. Я скажу, не только изба, но даже и библиотека, состоящая из предложенных мною книг. Вот поэтому-то я и советую: наложить на жителей сбор, а пред этим собрать их и сказать им хорошую речь…

Таким образом, сбор на избу будет очень хороший. В этой избе и начать учить… «Что же дальше?» – спросят меня. «А дальше остается вознести хвалы к небу», – отвечаю я. Разве еще нужно разъяснять, как скамейки ставить в школе, какие иметь розги и пр…

NB. Теперь приступаю к описанию одного человека, которого знают все; я имени его пока не скажу; он высок ростом, брюнет, довольно приятен на вид; имя ему: вор!.. 18… года во время сенокосу, перед вечером, этот человек приказал навьючить на свою телегу вовсе ему не принадлежавший воз сена!

Пом. Кобелев.

БАЛЛюблю на шумном я балуС красавицей вальсировать,Люблю и в темном уголкуЕе к груди моей прижать.Но во сто раз милее мнеОстаться с ней наедине…Поруч. Загвоздкин.ДНЕВНИК ПРИКЛЮЧЕНИЙ(Продолжение)

14 июля. За селом Горловым (во время храмов. праздника) помещик Ч. вывалился из своего экипажа и сломал себе шею. Уездный доктор ежедневно бывает у больного и советует ему не употреблять в будущее время спиртных напитков: насчет же шеи уверяет, что она будет кривая.

16 июля. У помещика Д. родились вдруг две дочери. Сердечно радуясь такому сюрпризу, родитель от многих из своих соседей уже принял поздравление. Он, между прочим, сказал, что «любопытно знать, что из этих малюток выйдет? Умрут они или нет?..»

17 июля. В деревне Пискареве какой-то проезжающий, на станции, утром, заплатил дворнику за ночлег гривенник и вышел на улицу к своему экипажу. Когда дворник сказал, что ему гривенника мало и при этом (в виде упрека) показал деньги, тогда проезжающий, развернувшись, рассыпал эти деньги по грязи… В этой грязи после двор-пик отыскал несколько своих зубов…

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВОЛечение молодых телят(Ст. пом. Хоботова)

Новорожденные телята, по наблюдению моей скотницы, бывают подвержены опасной болезни: воспаление языка. Лекарство, по словам той же скотницы, есть тряпка, намоченная в холодную воду.

В будущем No я намерен побеседовать с читателями о своей новой молотилке, за которую я заплатил 400 рублей; еще об аглицкой свинье, которую вчера привез.

САТИРА НА Г-ГО ПИСАРЯ(Соч. дьячка села Нового)Егор удалый был детина –Самый хвацкий молодец!Крестьяне все пред ним – скотины.Душил он их, как волк овец.А ныне он – ЕгорНосит лапти без обор (веревки).Дьяч. Щукин.САТИРА НА ЛЕСНОГО СТОРОЖА(Сочин. того же поэта)Для солдата ЩедринаКупить надо штоф вина.Он щедрит, как отец сыны –Велит всем рубить осины.В лесе негде сесть кукушке;Одни пенья да макушки!..Дьяч. Щукин.ВОСХОД СОЛНЦА(Сочинение 10-летнего автора г. Хоботова)

Заря позолотила восток. Птицы уныло кое-где повесили головы и спали. На небе были серые полосы. С одной стороны полоса похожа на нитку, с другой стороны она тянется будто бы полено… Везде безмолвно… С одной стороны домы крестьян кажутся покосившимися, с другой развалившимися.

Наконец, появилось солнце, улыбаясь, точно юноша, беспечно играющий на руках своей матери[7].

10-ти летний г. Хоботов.

РАДОСТЬПрекрасна, светла и любовна,Душа веселится моя.Да здравствует Марья Петровна,И ручки, и штучки ея…Поруч. Загвоздкин.НИЩИЙ СОЛДАТ(Из моих записок)(Статья учителя Чаркина)

В наших окрестностях бродит один побирающийся старый солдат, которого, вероятно, все знают; у него обыкновенно сума в руке и шапка, которую он никогда не надевает; он, как известно, ходит очень тихо, потому что очень дряхл и слаб и вдобавок почти слеп.

Однажды он против окон нашей кухни пел: «Помяни, господи, благородителей во царствии твоем!» Пение было дикое и наводящее ужас…

– Поди, дедушка, закусить, – сказала старику наша работница.

Нищий вошел в избу и сел за стол. Работница подала ему щей. Я завел разговор с ним.

– Сколько, дедушка, тебе лет? Лет сто будет?

– Нет, не будет сто лет, – ответил он, разламывая корку хлеба.

– Плохо тебе жить?

– Плохо… – равнодушно ответил он и стал есть щи.

– Пенсию получаешь?

– Нет, не получаю…

– Отчего?

– Просить некого… оттого побираюсь… Я две медали имею…

– А начальство?

Старик молчал.

Что он говорил – говорил таким спокойным тоном, что делалось больно!.. Лицо его ничего не изображало… Глаза его не отрывались от щей…

– Надо губернатора просить, – сказал он, – может, пансион дадут. Я служил все двадцать пять лет.

– Отчего же ты не просишь его?

– Из-за паспорта начальство не пускает. «Как тебя пустить, говорит, паспорта нет». А паспорт мой сгорел, как деревня сгорела.

– Так ты бы так и объявил.

– Я говорил… просили у меня целковый… я не дал…

– Стало быть, все дело из-за целкового?

– Мне теперь целковый не нужен. Я скоро умру.

– Ну, если ты болен сделаешься, долго будешь лежать – кто тебя станет хоронить?.. У тебя есть родные?

– Никого нету…

Старик перестал есть, достал из-за пазухи кошелек и сказал мне, забыв, по-видимому, все:

– Берегу… два рубля сорок… когда умру – помянуть меня…

Старина! старина! Отчего так равнодушно и холодно лицо твое?

Неужели это правда?

Уч. Чаркин.

К ГАЗЕТЕПусть раздается на полсвета –Деревенская газета!..Редактор Галкин

NB. Редакция просит гг. читателей присылать, если можно, своих людей для получения газеты, адресуя: в деревню Ивовку – Галкину. Газета выходит по воскресеньям.

VII

Газета читалась повсеместно: около десятка селений вошло в круг читателей, про нее знали даже крестьяне, которые объяснили ее по-своему…

Села Горлова приказчик, прочитав газету, велел позвать к себе земского.

– Кто прислал эту газету? – спросил он.

– Да всем разносят… от помещика Галкина.

– Ты знаешь, здесь надо мною смеются?

– Да это я давича прочитал… насмехаются…

– Что же это такое будет? – в отчаянии произнес приказчик.

– Что ж мудреного? многих зацепили…

– Стало быть, требуется…

– Верно, куда-нибудь это пойдет?

– Должно быть, к исправнику… а то в суд… что ж, на миру и смерть красна…

– Еремей! слышал, грамота какая-то ходит? – говорил мужик в толпе народа, стоявшего у постоялого двора…

– Слышал, малый. Это бумага из Питера доставлена…

– Братцы! дворник сейчас обещал нам ее дать…

– Ой ли?.. Пойдем попросим… Ну, Илья, Егор, трогай!..

– Что вы орете-то!.. Разве можно так?.. Тут полегоньку надо… Иван, поди ты один и спроси у дворника: нельзя ли, мол…

Дворник дал мужикам газету. Они с замиранием сердца побрели с газетой в ближний пустой сруб, и один из мужиков начал читать…

– Повнятней, Гриша! Ну, начинай…

– Стой, ребята! Не шелохнись! Должно, она самая…

– Читай…

– Погодите, братцы, – дай ухом приладиться: с богом! отчаливай!

– Начинать?

– Погоди… Егор! прими голову-то!.. не слышно… Валяй!..

– Начинать?

– Начинай…

– Смирно… Ей-богу, она!

– Читай знай! Увидим…

– Постой ты, братец, мне виски-то прижал больно!

– Эх, дураки!.. Когда вы уладитесь!..

– Да вот все Еремей… Ну, читай: я знаю, это не она…

– Знахарь! пошел прочь!..

– Давай об чем?

– Давай!..

– Да замолчите, что ли, вы?..

– Ну, ну!.. Не пикни! пригнись, Федор… Я на плечи-то к тебе навалюсь…

– Навались!.. Начинай!..

– Постой, дай дверь затворю…

– Когда там затворять?.. Тише!

– Тише!..

– Погоди, я на полати влезу…

– О, дурак!.. выдумает!..

– Ребята!.. а что, я вижу – лучше грамоту нести вон…

– Как вон? трогай! готово!..

– То-то, готово!

– Т-с-с-с-с-с-с…