Избранное. Молодая Россия

Отзывы на монографию приведены – Берман Я.З. М. О. Гершензон. Библиография. – Труды Пушкинского Дома Академии наук СССР. Выпуск LII. 1928 (публикуется в томе 4 настоящего издания. – Ред.).

11 января 1908 г. автор писал родным: «Как идет «История Молодой России» – не знаю, рецензий еще не видел»: Гершензон М. О. Письма к брату. 1927. С. 169.

Рецензенты в основном сходились в понимании достоинств книги и ее уязвимых сторон. Они придавали важное значение тому, что Гершензон ввел в научный оборот богатый документальный материал («искусство собирания материала»), отмечали талант эссеиста.

Критик «Вестника Европы» разделял мнение исследователя о том, что допустимо описывать историю общественной мысли и ее течений не в общих очертаниях и характеристиках данной эпохи, а в образах отдельных личностей, в судьбе которых она отразилась всего явственнее. Ему представляется очень удачным выбор фигур Орлова, Печерина, Станкевича, Грановского, Галахова и Огарева для изображения в их лице господствовавших направлений тогдашней общественной мысли – «они были лучшими представителями «молодой России» в эпоху ее зарождения» (Вестник Европы. 1908. № 3. Библиографический листок, обложка).

В других откликах так или иначе высказывается упрек в отношении метода. С. М[ельгунов] писал, что перед читателем сборник статей в общепринятом смысле, то есть – очерки «из истории» (Русские ведомости. 1908. № 18, 22 января. С. 4).

М. Ольминский на страницах журнала «Образование» высказал точку зрения, что вместо цельного историко-литературного исследования мы находим в книге только шесть биографий или характеристик, причем такие персонажи, как Печерин, Галахов, не представляют интереса. Работа не прибавляет ничего нового к уже известному об идеалистах 30-х годов, в ней нет синтеза. «Несмотря на все уверения автора, получается, однако, впечатление, что при выборе лиц для характеристики М. Гершензоном руководила не мысль о цельности картины, а наличность в его руках неизданных или мало известных историко-литературных материалов. Что же касается идеализма автора, то он производит впечатление чего-то недостаточно продуманного, извне пристегнутого» (Образование. 1908. № 2. С. 129).

А. Кизеветтер называет Гершензона «писателем интересным, содержательным и изящным», его работы проникнуты «ищущей энергией мысли». Он считает книгу сборником психологических портретов крупных и характерных представителей русского общества 20-40-х годов. Автор опирается на множество свежих документов – в этом его несомненная заслуга. Кизеветтер особо выделяет очерк, посвященный Печерину, который почти весь составлен из нового материала и отчетливо и ярко воспроизводит перед читателем эту незаурядную личность. Но критик находит спорными методологические принципы Гершензона. Психологические биографии оказываются на поверку лишь иллюстрацией к предварительно сделанным автором общим выводам. «Схема общественного развития, выставленная М. О. Гершензоном, представляется нам искусственной, а приводимые им для иллюстрации этой схемы примеры избраны на наш взгляд довольно произвольно» (Русская мысль. 1908. № 6. С. 124).

Г. В. Плеханов писал, что мировоззрение современного российского интеллигента, его пристрастие к «иррациональному» приводят к тому, что в работе факты сплошь да рядом ведут междуусобную войну с теми выводами, которые автор из них делает. Слабость Гершензона-философа обнаруживается всякий раз, когда ему приходится оперировать с понятиями, высказывать ту или иную общую мысль. Тем не менее он талантливый исследователь в области истории общественной мысли. Критик выделяет очерк «В. С. Печерин», от которого «трудно оторваться».

Несмотря на мировоззренческие, методологические просчеты автора, Плеханов призывает читать его книгу. «Она дает много ценного фактического материала для понимания умственного развития. А что касается этого последнего, то г. М. Гершензон трижды прав: «каждый русский должен знать историю русской общественной мысли…» (Современный мир. 1908. № 5. С. 114).

* * *

Глава первая. М. Ф. Орлов. – Впервые: Былое. 1906. № 10–11, под названием «Семья декабристов». С некоторыми изменениями и дополнениями вошло в книгу «История молодой России» (М., 1908). В журнальной публикации статья предварялась введением, излагающим суть научного метода автора. Приводим текст этого введения, опущенного Гершензоном в книжной редакции статьи из соображений композиционного характера: «Михаил Федорович Орлов, его тесть Н. Н. Раевский – герой 12-го года, пушкинский «Демон» А. Н. Раевский, М. Н. Волконская, урожденная Раевская, Кишинев в 1821 году, Одесса в 1823-м и следствие над Орловым и Волконским в 1826 году – кто любит жизнь Пушкина и знает историю декабристов, тому эти имена и цифры говорят много. И тот знает также, что эти лица, как раз в эти годы, связаны между собой не только родственными узами, но составляют в совокупности как бы историческую ячейку, видную и типичную для того времени. Изобразить строение и быт такой ячейки, рассказать без притязаний, как отразился в ее судьбах основной исторический процесс данной эпохи, – это, вероятно, наиболее совершенный из всех нехудожественных способов воспроизвести характер какого-нибудь минувшего времени. Именно такова задача предлагаемых страниц. Нарисовать такую картину можно, разумеется, только на основании достаточного числа непосредственных документов, современных событиям, – в настоящем случае это оказалось возможным: сотни писем, поблекших от времени, сохранили нам не только память дел и отношений, но до известной степени и самую атмосферу тогдашней жизни. Эти письма когда-то вскрывались дрожащими от волнения руками и сами трепетали жизнью, но, долетев до цели и передав весть, они падали на землю, как голубь, охваченный сном. Почти чрез век они оживают для нас. Это не воспоминания и не летопись; это рассказывает о себе день за днем сама жизнь, само взволнованное ею чувство, сам работающий над нею ум. До сих пор мы знаем хорошо, то есть по непосредственным материалам, только три момента из истории декабристов: 1) их политические взгляды в разгар движения – по их уставам и проектам, 2) их психологию во время следствия – по их показаниям и 3) их психологию в поздней ссылке, в 50-х годах, когда большинство из них писало свои мемуары. Нам недостает одного, и, может быть, самого важного звена: мы никогда не сумеем понять правильно движение декабристов, пока не уясним себе интимной истории их роста и сформирования» (Былое. 1906. № 10. С. 288–289). Многие сочинения и письма Орлова, впервые опубликованные в статье Гершензона по рукописям, вошли впоследствии в кн.: Орлов М. Ф. Капитуляция Парижа; Политические сочинения; Письма / Изд. подгот. С. Я. Боровой и М. И. Гиллельсон. М., Изд-во АН СССР. 1963. По отношению к некоторым материалам (часть писем Орлова, переписка Раевских и др.) статья Гершензона сохраняет значение первоисточника.

2

Отец Орлова, Федор Григорьевич, был братом Григория и Алексея Орловых, руководителей заговора 28 июня 1762 г., возведшего на престол Екатерину II.

3

«Арзамасская» речь Орлова была произнесена 22 апреля 1817 г.

4

Тугендбунд (Союз Добродетели) – патриотическое общество в Пруссии. Деятельность Тугендбунда оказала определенное влияние на становление декабристских организаций.

5

В настоящее время приведенные Гершензоном сведения могут быть уточнены. Орден Русских рыцарей (так правильнее!) был основан Орловым и М. Дмитриевым-Мамоновым в 1814 г. (а не в конце 1817 г., как полагал Гершензон). С этим тайным обществом, имевшим целью установление в России олигархически-аристократического конституционного правления, было связано около десятка человек (среди них – Н. Тургенев, М. Н. Новиков и, видимо, Д. В. Давыдов). Хотя Орден и не заявил о принадлежит достаточно заметная роль в формировании декабристской идеологии.

6

Недовольство тем, что в «Истории…» Карамзина он не нашел «памятника славы нашей и благородного происхождения», Орлов высказал в письмах П. А. Вяземскому от 4 мая и 4 июля 1818 г.

7

Это назначение последовало 13 июля 1817 г.

8

Речь Орлова, произнесенная 11 августа 1819 г., – попытка в духе Союза Благоденствия использовать легальное общество для пропаганды передовых идей.

9

Эти письма (ныне полностью опубликованные) датируются соответственно 2 ноября 1819 и 20 декабря 1820 г. Они широко разошлись в списках и имели большой общественный резонанс.

10

Пушкинисты начала XX в. без достаточных на то оснований полагали, что М. Н. Волконская (урожд. Раевская) была предметом долгого и глубокого чувства Пушкина. Впоследствии это мнение неоднократно оспаривалось.

11

В Петербурге, до ссылки, Пушкин знал Байрона только понаслышке; на юге вместе с Н. Н. Раевским-младшим он пробовал переводить Байрона с английского оригинала, обращаясь за справками к юной Елене Раевской, прекрасно владевшей английским языком.

12

К. Н. Батюшков был адъютантом Н. Н. Раевского во время европейской кампании 1813–1814 гг.; выразительный портрет Раевского создан Батюшковым в записной книжке «Чужое – мое сокровище». Восторженная характеристика Раевскому дана Пушкиным в письме к брату, Льву Сергеевичу, от 24 сентября 1820 г.

13

Эти данные, основанные на тенденциозных показаниях Орлова, нуждаются в уточнениях. Судя по всему, Орлов стал членом Союза Благоденствия не в июле 1820 г., а в первой половине 1818 г.: его имя находится в списке так называемого Коренного Союза – группы членов-учредителей, игравших в обществе руководящую роль. В своих показаниях Орлов сознательно датировал вступление в Союз более поздним временем. Стремясь убедить Следственную комиссию в том, что его пребывание в обществе было весьма недолгим и почти случайным. Вывод Гершензона об отсутствии у Орлова «мысли об активной революционной деятельности» также нуждается в пересмотре: в свете сказанного становится ясно, что вся деятельность Орлова в Киеве и Кишиневе так или иначе служила целям Союза Благоденствия. Подробнее см.: Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 181–184, 219–222 и др.

14

В настоящее время ни версия Якушкина, ни опровержения его оппонентов не могут быть приняты безоговорочно. Большинство современных исследователей полагают, что Орлов действительно выступил на московском съезде Союза Благоденствия с крайне радикальными предложениями. Однако эти предложения были выдвинуты вовсе не для того, чтобы вызвать заведомо негативную реакцию сочленов и создать благовидный предлог для выхода из общества (версия Якушкина). Предстоящий брак – слишком сомнительная причина для отхода Орлова от активной политической деятельности: об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что наиболее смелые приказы Орлова по дивизии, его покровительство агитационной деятельности В. Раевского, участие в ложе «Овидий», связанной с Кишиневской управой тайного общества, приходятся на время после женитьбы. Выдвигая свои «условия» Орлов был вполне искренен. Участившиеся крестьянские восстания, волнения на Дону, серия европейских революций 1820 г. – все это создавало «зажигательную» атмосферу, могло вселять надежду на успех активных революционных действий. «16 тысяч под ружьем» (орловская дивизия) давали, казалось, этим действиям надежное обеспечение. Неудача предложения Орлова обусловлена тем, что осторожные теоретики-пропагандисты не могли в принципе принять дерзкий, несколько авантюрный план, включающий элемент риска и азарта – в духе военных переворотов ХVIII в. Важнейшая литература, посвященная «орловскому инциденту» на московском съезде, указана в кн.: Павлова Л. Я. Декабрист М. Ф. Орлов. М., 1964. С. 86.

15

Французский писатель Сен-Пьер (1658–1743), считался родоначальником широко обсуждавшейся в те годы идеи возможности установления всеобщего мира на началах разума. Изложение концепций Сен-Пьера Пушкин почерпнул у Ж.-Ж. Руссо (См. подробнее: Алексеев М. П. Пушкин и проблема «вечного мира» // Алексеев М. П. Пушкин. Л., 1972).

16

Приказы Орлова по дивизии, призванные искоренить палочную дисциплину, создали ему исключительную популярность среди солдат. Тем самым обеспечивалась безоговорочная поддержка Орлову со стороны «нижних чинов» в случае революционного выступления. В настоящее время, помимо приказов, впервые напечатанных Гершензоном, опубликованы еще три приказа и две инструкции Орлова.

17

3 декабря 1821 г. четверо рядовых Камчатского полка, по договоренности с фельдфебелем, вырвали из рук унтер-офицеров своего товарища, подвергавшегося экзекуции по приказу ротного командира Брюхатова. Орлов не только не пресек «бунта», но отстранил капитана Брюхатова от командования.

18

Ошибка Гершензона: адъютантом у Васильчикова был Н. Н. Раевский-младший.

19

При разборе бумаг Александра I была обнаружена его записка (около 1824 г.), в которой Орлов был упомянут в числе возможных влиятельных «миссионеров» тайного общества.

20

Фактотум – доверенное лицо.

21

С. Волконский был отправлен в Сибирь 23 июля 1826 г.

22

Возможно, подобная сентенция принадлежит не Николаю, а его брату, великому князю Константину Павловичу (ср. запомнившиеся современникам слова Константина Павловича, обращенные к А. Ф. Орлову во время коронационных торжеств: «А жаль, что твоего брата не повесили!»). В устах Николая публичное сожаление по поводу «помилования» Орлова звучало бы как неуместный упрек самому себе.

23

Ныне Кропоткинская ул., 10.

24

Гершензон не вполне точен: в 1836 г. Пушкин действительно встречался в доме Орлова с издателями «Московского наблюдателя» (см. его письмо к жене от 11 мая 1836 г.), однако познакомился с ними значительно раньше.

25

Глава третья. Н. В. Станкевич. Глава создана на основе статьи – Гершензон М. Н. В. Станкевич (1813–1840). – Новый путь. 1904. № 11. С. 51–82. В Отделе рукописей РГБ в фонде М. О. Гершензона хранятся «Библиографические заметки о Н. В. Станкевиче и выписки из его сочинений и писем», 1904. Автограф, 14 лл. (ОРРГБ. Ф. 746. М. О. Гершензон, 6, 4), а также «Заметки о Н. В. Станкевиче», 1900-е гг. Автограф, 1 л. (ОРРГБ. Ф. 746, 6, 5).

16 ноября 1904 г. Гершензон писал по поводу статьи «Н. В. Станкевич», что уже получил корректуру, а ее объем будет составлять два листа (Гершензон М. О. Письма к брату. 1927. С. 166).

26

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 26 марта 1833 г. – Станкевич Н. В. Переписка его и биография, написанная П. В. Анненковым. М., 1857 (далее – Переписка…). С. 8. В тексте «… ибо человек, которому говоришь… как-то видом уже сбивает сказать не то, что чувствуешь, а другое».

27

Пушкин А. С. К*** («Я помню чудное мгновенье»), 1827 г. Из письма Станкевича Н. В. Неверову Я.М. 26 марта 1833 г. – Переписка… С. 9.

28

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 18 мая 1833 г. – Переписка… С. 13. В тексте издания 1857 г. «жизнь деятельности!»

29

Козлов И. И. На отъезд («Когда и мрак, и сон в полях…») <1825 г.>, Новые стансы («Прости! уж полночь; над луною…») <1826 г.>.

30

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 1 июня 1833 г. – Переписка… С. 32.

31

Гете И. В. Годы учения Вильгельма Мейстера (1795–1796), слова из первой песни Миньоны (1784), книга третья, глава первая. Из письма Станкевича Н. В. Неверову Я.М. 11 июня 1833 г. – Переписка… С. 35.

32

Близкая фраза встречается в записке: Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 6 апреля 1832 г. «…я уже исповедался, заутреню будут у нас служить очень поздно, в 8 часов, а во время ее ты посидишь хоть у меня, – а до нее и после нее мы пофантазируем». – Там же. С. 5; и в письме: Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 18 мая 1833 г. «Ты любил побегать по двору в эту погоду. Когда бы здоровье, и я бы не отказался (сейчас только заметил я, что у бумаги поля загнуты, и что письмо надобно писать не так, как лекции С-а). Теперь бы мы с тобой пофантазировали…» – Там же. С. 14.

33

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 20 мая 1833 г. – Там же. С. 27.

34

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 2 января 1834 г. – Там же. С. 79.

35

Фраза из стихотворения Ф. Шиллера «Кассандра» (1802). – Из письма Станкевича Н. В. Неверову Я.М. 20 мая 1833 г. – Переписка… С. 27.

36

Станкевич Н. В. Неверову Я.М. 15 сентября 1833 г. – Там же. С. 51.

724

Гершензон имеет в виду книгу: Станкевич Николай Владимирович. Переписка его и биография, написанная П. В. Анненковым. М., 1857, а также: Н. В. Станкевич. Стихотворения. – Трагедия. – Проза. М., 1890.