Имитация

И тут их внимание привлекли птицы – удивительные существа, земные по происхождению, но способные легко подниматься в небесную высь. Некоторые из них взлетают на такую высоту, что их едва различает глаз. Древние были уверены: птицы могут достигать мира богов, небесного рая. Не исключено даже, что и оттуда, с небес, до земли иногда долетают обитающие там «райские» птицы. Полагали, что они отличаются от земных птиц неземной красотой и… отсутствием ног. На небесах ведь нет земли и веток, куда бы могли садиться птицы, поэтому райским птицам, как впрочем, и ангелам, ноги не нужны. Ещё в XVIII веке в модных тогда кабинетах-паноптикумах можно было встретить чучела «райских птиц», привезённых из экзотических стран. У этих чучел действительно отсутствовали лапки, из-за чего Карл Линней в своей классификации животных видов присвоил им название Paradisea apoda («райская безногая»)4.

Вот бы и человеку взмыть вверх подобно птице, прямо в чертоги Бога, блистающего на хрустальной выси в образе непобедимого солнца, разливающего тепло и свет по всей вселенной!

Эта, безумная на первый взгляд, идея прочно засела в человеческом сознании, воплотившись в мифах, легендах и сказках. Полёты со стаей лебедей или диких гусей, на ковре-самолёте, на летающем корабле, в воронке вихря, о которых повествуют сказки и легенды, – отголоски всё того же страстного желания человека достичь неба. Обретение человеком крыльев и возможности летать – один из самых распространенных сюжетов в мифологии народов мира.

Первое приспособление, имитирующее полёт птицы, принято приписывать легендарному изобретателю Дедалу. Набрав птичьих перьев, он соединил их посредством проволоки и воска и сумел придать им форму гигантских крыльев. Дедал сам опробовал своё изобретение, и ему удалось подняться на большую высоту и даже совершенно спокойно и без больших усилий парить над морем.

Правда, конструируя свои крылья, Дедал не думал о полёте на небо. Перед ним стояла гораздо более насущная цель: выбраться вместе с сыном Икаром из башни, в которую их заточил царь Минос.

Довольный удачным испытанием устройства, Дедал привязал крылья также и сыну, объяснил ему способ управления ими; кроме того, он дал ему совет не слишком низко летать над морем, чтобы не намочить перья, и не подниматься слишком высоко, чтобы лучи солнца не растопили воск, которым они были скреплены. Вначале все шло хорошо; Икар следовал за отцом и помнил его советы.

Но, говорит легенда, становясь все более и более отважным, он решил, что крылья помогут ему подняться на большую высоту и, может быть, достичь небесного свода. Жгучее солнце растопило воск, и несчастный юноша, громко призывая отца на помощь, упал в море.

Надежде человека достичь неба вновь не суждено было сбыться. Бог-солнце упорно не желал проникновения человека на небо.

Смысл легенды прозрачен: все попытки человека по собственной воле приблизиться к Богу, обречены на неудачу.

Между тем, существуют и мифы противоположного свойства, согласно которым боги вмешиваются в жизнь людей, а некоторые люди проникают в мир богов и благополучно возвращаются назад, как например, Прометей, похитивший у богов небесный огонь и принесший его людям. Значит, между небесным миром и миром смертных должно существовать какое-то сообщение! Должен существовать некий портал, врата, через которые человек может проникнуть в мир богов.

Где же искать врата в небесный мир?

И тут взгляд древнего человека остановился на Луне, самом близком к земле небесном теле. Луна висит высоко в небе над нашими головами как большое серебряное зеркало, отражающее образ иного мира.

Самой характерной особенностью Луны является смена фаз. Для наблюдателя с земли она то становится с каждым днем все больше и круглее, то, наоборот, худеет, обращаясь сначала в узкий серп месяца, а затем и вовсе исчезает, чтобы через несколько дней возродиться вновь. Благодаря этим трансформациям, полагали древние, Луна периодически продлевает свое существование и таким образом является вечной. А вечность – атрибут мира богов.

Периодическое распухание луны в первую половину цикла объясняли поглощением ею душ умерших; во второй половине цикла души поднимаются на следующие уровни иного мира и луна худеет. Таким образом, луна выполняет функцию своеобразного накопителя душ на пути к иному миру.

Древние индусы считали Луну вратами небесного мира, мира Брахмана, верховного Бога-Абсолюта: «Поистине, те, кто уходит из этого мира, все идут к Луне. Благодаря их жизненным силам она растет в первую половину месяца и во вторую половину месяца заставляет их родиться [снова]. Поистине Луна – это врата небесного мира. Кто отвечает ей [должным образом], того она отпускает. Кто же не отвечает ей, тот став дождем, проливается дождем; тот снова рождается здесь червем, или насекомым, или рыбой, или птицей, или львом, или вепрем, или змеей, или тигром, или человеком…» (Каушитаки-упанишада, 1:2).

Плутарх в своем трактате De Facie in orbe Lunae («О лике, видимом на диске Луны») описывает Луну как местопребывание счастливых душ. Души умерших подымаются вверх и приближаются к Луне по мере своего совершенства; но многие приходят в соприкосновение со светилом, и светило их не принимает: «Луна отвергает их и многих отбрасывает своими колебаниями в ту минуту, когда они прикасаются к ней. Лишь избранные души окончательно на ней укрепляются: они уподобляются пламени, ибо подымаясь в эфир Луны, как пламя подымается от Земли, они получают силу и твердость, подобно раскаленному железу, которое опускают в холодную воду».

Даниил Гвеций, епископ Авраншский, в трактате, изданном в 1691 году, говорит о Луне как об одном из возможных мест нахождения Рая.

Своей кажущейся близостью к нам Луна издавна порождала желание достичь её и таким образом перекинуть мост от низменной плотской земли к небесным чертогам, в которых обитают духовные существа, не знающие смерти и страданий, к престолу самого Бога.

Еще Лукиан Самосатский (ок. 120 – ок. 190) описывал полет на Луну: «…Около полудня, когда мы потеряли уже из виду остров, вдруг налетел смерч и, закружив наш корабль, поднял его на высоту около трех тысяч стадий и не бросил обратно, а оставил высоко в воздухе… Семь дней и столько же ночей мы плыли по воздуху, на восьмой же увидели в воздухе какую-то огромную землю, которая была похожа на сияющий шарообразный остров… А страна эта… не что иное, как светящая вам, живущим внизу, Луна…».

Идея Лукиана вдохновила многих последующих авторов. В XVII в. герой фантастического романа Фрэнсиса Годвина с характерным для своей эпохи длинным названием «Человек на Луне, или Необыкновенное путешествие, совершенное Домиником Гонсалесом, испанским искателем приключений, или Воздушный посол», тоже потерпевший кораблекрушение, был унесен на Луну упряжкой лебедей.

Сирано де Бержерак в утопии «Иной свет, или государства и империи Луны» отправляет своего героя на Луну уже при помощи связки «летучих ракет». Преодолев место, где притяжение Земли уравнивается притяжением Луны, герой де Бержерака падает на Луну и с удивлением обнаруживает себя в самом, что ни на есть, земном раю с его четырьмя реками, а дерево, смягчившее его падение, оказалось тем самым древом жизни!

Идея полета на Луну при помощи технических средств оказалась очень популярной в XIX веке. Эдгар По отправляет своего героя на воздушном шаре («Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфалля»), тандем французских авторов Ж. Ле-Фор и А. Графиньи («Путешествие на Луну») и Жюль Верн («Вокруг Луны») – в полом снаряде гигантской пушки, Андре Лори («Изгнанники Земли») – притянув Луну к Земле мощным магнитом. Инженер Крейцкопф в рассказе Андрея Платонова «Лунная бомба» раскручивает летательный снаряд с помощью огромной центрифуги.

Все-таки, несмотря на такое обилие литературных «рецептов», достижение Луны казалось невозможным для человека. Одно дело – переплыть океан, другое – преодолеть тяготение Земли и безвоздушное пространство, отделяющее нас от Луны! Тут ведь ни кораблем, ни лебедями, ни даже циклопической пушкой или центрифугой не обойдешься. Да надо ещё учесть, что условия перелета могут оказаться несовместимы с возможностями человека!

Иоганн Кёплер делится откровениями демона, рассказавшего ему о трудностях полета на Луну:

«Первое ощущение от полета человеком переносится с трудом, потому что он искривляется и выворачивается наизнанку, как бы выстреленный из пушки… Поэтому его предварительно нужно усыпить наркотиками и удобно расположить для того, чтобы удар распределился равномерно по всему телу… Затем появляются новые трудности: ужасный холод и проблема дыхания… наступает время, когда телесная масса сама движется к назначенному месту. Но такое самопроизвольное движение не очень полезно, так как происходит слишком медленно. Поэтому мы, демоны, подгоняем тела усилием воли и затем движемся перед ними, чтобы никто не ушибся при очень сильном толчке о Луну».

Кёплер И. Лунная астрономия.

Конечно, идея полёта волновала не только безудержную фантазию литераторов. Она вдохновляла самые блистательные умы человечества, начиная с древнейших времён.

Она не давала покоя великому Леонардо да Винчи, который, исследовав конструкцию птичьих крыльев, создал механические крылья для полёта человека. Убедившись, однако, в неустойчивости этого приспособления и трудности управления им, Леонардо сконструировал несколько летательных аппаратов других типов, предвосхитив нынешние дельтапланы и даже винтокрылые геликоптеры.

Несколькими столетиями позже братьям Монгольфье удалось создать и успешно испытать ещё одно летательное средство – большой шёлковый пузырь, надуваемый горячим воздухом, к которому привязана плетёная корзина для пассажиров.

Не избежали «летательной лихорадки» и изобретательные китайцы. Они решили, что можно подниматься в небо на большом воздушном «змее» – и эта идея реально использовалась в военном деле. Упоминание о таких полетах содержится в китайской рукописи «Цянь-хань-шу» («История ранней [династии] Хань»), относящейся к I в. н. э.

В книге «Всеобъемлющее зеркало истории» можно встретить рассказ о полете человека с помощью воздушного змея в IV веке. При помощи «змея» в воздух поднимали разведчика, приносившего информацию о расположении вражеских войск и укреплений. Такие полеты были крайне опасны, поэтому в качестве «пилотов» чаще всего использовали рабов и пленных.

Упоминал о виденных им в Китае удивительных полетах человека, привязанного к огромному воздушному змею и Марко Поло в своих воспоминаниях, записанных в 1298 году.

Ещё более любопытна другая идея древних китайских инженеров: они предложили использовать для полета к небесам пороховые ракеты.

Вдохновлённый этой идеей китайский мандарин Ван-Гу (XVI в.) приказал изготовить для себя двух больших коробчатых воздушных «змеев», закрепив снизу 47 пороховых ракет. Усевшись на сиденье, укреплённое между «змеями», и сообщив подданным, что отправляется «к богам», Ван-Гу приказал слугам поджечь ракеты…

По понятным причинам полёт сановного космонавта кончился печально, однако, идея ракетного движителя, усовершенствованная Кибальчичем и Циолковским, несколько веков спустя дала начало космической эре. Благодарные потомки назвали именем Ван-Гу кратер на обратной стороне Луны.

Давняя мечта человечества о полёте на небо, благодаря прилагаемым в течение столетий титаническим усилиям, в конце концов, была реализована, и человеку удалось-таки достичь Луны!

Нейл Армстронг, командир американского космического корабля «Аполлон-11» стал первым человеком, ступившим на поверхность ночного светила. Это произошло 21 июля 1969 года в 02 часа 56 минут и 20 секунд по гринвичскому времени. Весь мир облетели его слова, сказанные в тот знаменательный момент: «Один небольшой шаг для человека – огромный скачок для человечества».

Это действительно был огромный скачок – скачок через расстояние в 370 тысяч километров, преодолевший колоссальное притяжение Земли, сопротивление её атмосферы и ужасающий холод (– 250Со) межпланетного пространства. И всё-таки…

И всё-таки Луна оказалась таким же космическим телом, как и Земля. Луна принадлежит тому же физическому миру, что и земной мир, она материальна.

По мере развития человечества и освоения им космического пространства, изменилось и представление о небе. Оно больше не кажется нам ни твердью, на которой могли бы разместиться жилища богов, ни хрустальным сводом, ни областью вечных объектов. Сегодня мы знаем, что звезды не являются вечными и могут сталкиваться между собой, что они рождаются и гибнут, подобно земным объектам, что на солнце бывают пятна и что солнце представляет собой пылающий газовый шар, который рано или поздно погаснет. Даже «хрустальный» небесный свод есть всего лишь неустойчивый слой газовой атмосферы, удерживающийся возле земли только за счет сил притяжения. Иными словами, небо принадлежит нашему, материальному миру и не имеет ничего общего ни с вечным миром богов, ни с блаженным раем.

Поиски пути к земному раю – Эдему и небесному раю – Царству небесному, обители богов, оказались безуспешными: ни на земле, ни даже в небе, никаких следов иного мира не было обнаружено. Означает ли это, что его не существует? Что священные тексты ошибались?

Человечество явно зашло в тупик.

Люди так бы и продолжали тщетно обыскивать вселенную в поисках вожделенного рая, если бы простая идея не пришла в голову одному человеку. «Да вы же не там ищете!» – сказал он.

Этого человека завали Иисус из Галилеи.

Нам посчастливилось: стараниями его биографов – евангелистов мы точно знаем, как и при каких обстоятельствах Иисус высказал свою мысль.

«Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» – свидетельствует Евангелие от Луки (17:20,21).

Эти простые слова, не многими сразу понятые, совершили настоящий переворот в общественном сознании.

Нерасчленённый мир первобытного человека в этот момент треснул и раскололся надвое. Это уже был не тот мифологический мир, в котором на равных действовали боги и люди. Оказалось, что человек находится на перекрестье двух разных миров, разделённых между собой преградой, гораздо более непреодолимой, чем океанская пучина, разделяющая Старый Свет от Нового, и даже чем пространство, отделяющее Землю от Луны.

«Иной мир» – действительно иной, он имеет принципиально другую природу.

Из слов Иисуса понятно, что он говорил о нематериальной природе «Царства Божия»: оно «не имеет приметного образа» (невидимо) и не имеет протяженности или определенной локализации («не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там»). И оно – внутри человека! Это явно никакое не земное царство. Внутри человека находится дух, а значит, под «Царством Божьим» следует подразумевать духовный мир, а не ожидаемое его современниками-евреями царство потомка Давида на земле.

Между духовным и материальным мирами имеется фундаментальное различие.

Материальная вселенная не существует вечно: она когда-то возникла, и когда-то прекратит свое существование. В отличие от материи, дух не был сотворен и не будет уничтожен, он существует вечно.

Всякий материальный предмет имеет определенную локализацию в пространстве. Дух не имеет локализации: он существует одновременно везде и нигде.

Материальная вселенная представляет собой множество различных объектов. Духовный мир един, не расчленён.

Материя постоянно изменяется, трансформируется, движется, эволюционирует. Дух неизменен, он не эволюционирует, не совершенствуется, поскольку нет ничего более совершенного, чем он сам.

Материальные объекты обладают качествами, при помощи которых их можно описать: массой, объемом, размерами, формой, плотностью, цветом, структурой, скоростью и т. д. Дух, в отличие от материи, никаких качеств не имеет, он бескачествен, безóбразен, невесом, невидим, неощутим.

В древних сказаниях идея недоступности или труднодоступности духовного мира интерпретируется таким образом, будто бы Бог не желает или опасается допускать смертных в иной мир. В действительности, дело тут совсем в другом: в фундаментальном отличии духовного мира от физического. Именно это отличие и составляет главное препятствие для перехода из нашего мира в иной.

Рыба не способна жить в воздушной среде, а человек – в среде воды. А ведь между материальным и духовным мирами различие гораздо больше, чем между водной и воздушной средой!

Людям удалось переплыть океан, достичь неба, но можно ли преодолеть различия, отделяющие нас от духовного мира?

Жилище Бога

Nullus enim locus sine genio est servius5.

Даже в самых примитивных культурах существуют представления о священных предметах и священных местах – земных отражениях духовного мира.

Очертания духов, богов первобытные люди угадывали в скалах, камнях странной формы, отдельно стоящих деревьях: так в грубо-материальных формах выражалось представление о сверхъестественных существах – обитателях иной реальности. Позднее природным объектам стали специально придавать форму, чтобы они более соответствовали связанным с ними представлениям. Так возникли первые рукотворные изображения богов, ставшие объектом поклонения. Их украшали, преподносили им подарки, предлагали пищу, воздавали хвалу, к ним обращались с молитвами и просьбами.

У древних инков святые объекты (на языке кечуа они назывались «уака»), могли иметь различный облик. Это могли быть ручьи, камни, холмы, утесы, одиноко стоящие скалы, пещеры и даже мумии предков. Самой главной уакой по легенде было Солнце, с которого спустился Инка. Испанский священник Кобо составил со слов индейцев подробный список трёхсот пятидесяти уака, располагавшихся в столице империи инков – городе Куско и его окрестностях. В этом списке он подробно перечисляет «святые места» – от гор, скал, источников до древних гробниц и полей сражений, на которых инки побеждали врагов. По его предположениям, они располагались вдоль целой серии линий, называемых секе, которые сходились к Кориканчи (Храм Солнца, «Золотой двор») – главному храму инков, расположенному в самом сердце Куско. Каждая из таких линий, вместе со всеми своими святыми местами, находилась под опекой специально назначенных людей, которые ухаживали за этими местами и в должное время совершали необходимые жертвоприношения.

В качестве мест расположения святилищ древнейшие источники называют священные рощи и леса (Арицийская роща со святилищем Немийской, или Лесной Дианы у подножия Альбанской горы у латинов), деревья (особенно у друидов – древопоклонников), холмы, горы (Олимп у греков, Сион у иудеев6, Меру у индоарийцев и т. д.), реки (Нил у египтян, Инд у индусов), озёра (у финнов и карелов) и другие природные объекты.

Древние полагали, что в этих местах обитает бог или дух, служащий объектом их поклонения7. Это были как бы островки царства небесного среди окружающего земного пространства, живущие по своим особым, священным, законам. Присутствие Бога и делало эти места священными. Именно сюда приходили люди, чтобы поклониться богу, обратиться к нему с просьбой, иными словами, войти в контакт со сверхъестественными силами: «На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают каждение под дубом и тополем и теревинфом» (Ос. 4:13, см. т. ж. Втор.12:2, 4 Цар., 16:4, 2Пар. 28:4, Ис. 65:7)

В местах предполагаемого обитания духов (богов) устанавливали памятные камни, приносили жертвы, совершали обряды. «Возьми, – поучает Второзаконие, – начатков всех плодов земли, которых ты получишь от земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе, и положи в корзину, и пойди на то место, которое Господь Бог твой изберет, чтобы пребывало там имя Его» (Втор., 26:2). Памятным камням стали придавать форму, удобную для совершения жертвоприношений – так появились первые алтари.

Каким образом люди отыскивали священные места? Если взглянуть беспристрастным взглядом, те места, которые считались священными, ничем особо не выделяются из окружающего ландшафта. Мимо пройдешь – и не заметишь. Были, конечно, места с особыми приметами – Мекканская Кааба, например (место падения небесного камня) или скала возле Дельф, из трещины которой исходили испарения, вдохновлявшие пифий-прорицательниц. Но таких мест был не так уж много, и вовсе не они «определяли политику». Здесь было что-то иное.

В древних языческих культурах места для капищ или храмов выбирались жрецами-шаманами. Шаман мог сам выбрать подходящее, как ему казалось, место и начать там отправления культа, либо выбор места осуществлялся публично, в виде своеобразного ритуала. Группа людей, возглавляемая шаманом, обходила территорию, и там, где шаман испытывал необычное состояние, он втыкал палку или устанавливал камень, чтобы отметить это место. Такие места назывались «местами силы»: предполагалось, что обитающие здесь духи придают осуществляемой здесь церемонии особую силу.

Механизм отыскания «места силы» приоткрывает Карлос Кастанеда. Он рассказывает, что однажды индейский шаман-брухо дон Хуан предложил ему найти «место силы» на веранде своего дома, предупредив, что на поиски может уйти неделя. Критерием нужного места должно было стать особое непередаваемое внутреннее ощущение. Всю ночь, вспоминает Кастанеда, он безуспешно катался и ползал по пыльной веранде, не в силах ощутить разницу между одним местом и другим, пока, наконец, уже под утро, не заснул, прислонившись к находившемуся здесь камню. Оказалось, что то место, на котором он заснул, и было искомым «местом силы» или sitio8, как называл его дон Хуан. Это место, – сказал брухо, – ключ к самочувствию человека, в особенности того, кто ищет знание. Даже просто сидеть на своём месте силы – значит уже создавать в себе высшую силу9.

Сравним эту историю с библейским повествованием о пророческом сне Иакова. Однажды Иаков, сын Авраама, вышел из Вирсавии в Харран, и в дороге его застигла ночь. Ему пришлось расположиться на ночлег прямо на земле, подложив под голову камень. И вот, на этом месте он видит сон. Спящему Иакову явился Господь и говорил с ним – это было самое настоящее откровение! Проснувшись, Иаков воскликнул: «Поистине, Господь присутствует на этом месте, а я и не знал! Это не что иное, как дом Божий, врата небесные!». «И встал Иаков рано утром, – повествует далее книга Бытие, – и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек [Иаков] имя месту тому: Вефиль». (Быт.28:18—19) Слово «Вефиль», а точнее «Бейт-Эль» по-еврейски означает «Дом Бога». Этим словом Иаков обозначил открытое им священное место, место присутствия Бога10, которое впоследствии стало местом поклонения.

Для нас эта история представляет интерес тем, что она раскрывает механизм обнаружения «священного» места: в этом месте человек испытал мистический опыт, то есть ощутил присутствие Бога.

Именно в таких местах древние устанавливали свои алтари, устраивали капища, совершали обряды и строили храмы. Места для священнодействий, для общения с богами никогда не выбирались случайно – это были те места, на которые, как считалось, указал сам бог. Это представление было настолько стойким, что и первые христиане, несмотря на их ненависть к язычеству, предпочитали строить свои храмы на местах языческих святилищ – на «местах силы». Даже древний обряд обхода территории во главе с шаманом-жрецом сохранился в христианстве в виде крестного хода, первоначально совершавшегося вокруг церковного прихода, теперь чаще всего – вокруг храма. Языческий обычай уцелел даже в протестантской Англии в период Реформации. В указе королевы Елизаветы I от 1565 года говорится: «… люди должны раз в год вместе со священником обходить вокруг церковного прихода… священник должен в определенных удобных местах увещевать людей и возносить хвалы Богу». По-видимому, под «удобными» местами подразумевалось что-то подобное «священным местам» язычников.

Обратим внимание на следующие слова в приведённом выше библейском рассказе о видении Иакова: «И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его». Это описание проливает свет на происхождение «священных камней», отмечавших места явления Бога. Эти камни были не просто памятными знаками. Они служили самыми первыми изображениями богов в те времена, когда люди ещё не научились различать сущность от формы, в которой она проявляется, а так же объектами религиозного поклонения, – об этом ясно свидетельствует возливание Иаковом елея на поставленный им камень.

Не следует думать, что культ «священных» камней, берущий начало на заре человечества – всего лишь реликт первобытных верований. Этот культ благополучно дожил до XXI века и используется в крупнейших мировых религиях. Всемирно известен черный камень Каабы, считающийся главной святыней ислама. В христианстве в роли своеобразных «священных» камней используются гробницы святых, у которых отправляются религиозные обряды и совершаются исцеления. Но, пожалуй, в наиболее аутентичной форме культ камней сохранился в индуизме, где и сегодня почитаются лингамы и шилы, – камни или каменные изваяния, в которых, как полагают, обитают боги и которые даже идентифицируются с богами.