Краткое изложение Евангелия

И сказали Иисусу ученики: слишком трудно навек оставаться с одной женой. Если так надо, то лучше уже вовсе не жениться (Мф. XIX, 10).

Он сказал им: можно и не жениться, но только надо понимать, что это значит (Мф. XIX, 11). Если кто хочет жить без жены, тот будь совсем чистый и не касайся женщин; а кто любить женщин, тот сойдись с одной женой, не бросай ее и на других не приглядывайся (Мф. XIX, 12).

Берегитесь соблазна против третьей заповеди в том, что люди заставляют исполнять обязательства и клясться.

Подошли раз сборщики податей к Петру не спросили его: что же учитель ваш, – или не платит подати? (Мф. XVII, 24). – Петр сказал: нет, не платит. – И пошел рассказал Иисусу, что его остановили и сказали ему, что все обязаны платить подати.

Тогда Иисус сказал ему: царь ведь не берет со своих сыновей подати, и, кроме царя, они никому не обязаны платить. Так? Так вот так же и мы. Если мы сыновья Бога, то мы никому, кроме Бога, ничем не обязаны и свободны от всяких обязанностей (Мф. XVII, 25, 26). И если потребуют от тебя подати, то отдай, но не потому, что ты обязан, но потому, что нельзя противиться злу. А то противление злу произведет худшее зло (Мф. XVII, 27).

В другой раз правоверные сошлись с цезарскими чиновниками и пошли к Иисусу, чтобы уловить его в словах. Они сказали ему: ты вот учишь всему по правде (Мф. XXII, 16).

Скажи нам, что мы – обязаны платить подати кесарю или нет? (Мф. XXII, 17). Иисус понял, что они хотят его осудить в том, что он не признает обязательства к кесарю (Мф. XXII, 18). Он сказал им: покажите то, чем платите подать кесарю. – Они подали ему монету (Мф. XXII, 19). – Он посмотрел на монету и говорить: это что же тут? Чье обличье и чья подпись?

(Мф. XXII, 20). – Они говорят: кесарево. – Он и говорить: так вот и отдавайте кесарю то, что кесарево, а то, что Божье, душу свою, никому не отдавайте, кроме как Богу. – Деньги, имущество, труд свой, все отдавайте тому, кто будет просить их у вас, но душу свою никому не отдавайте, кроме Бога (Мф. XXII, 21).

Правоверные же учители ваши повсюду разъезжают и заставляют людей клясться и обещаться в том, что они будут исполнять закон. Но этим только совращают людей и делают их хуже, чем какими они были прежде (Мф. XXIII, 15). Нельзя обещаться телом за свою душу. В душе вашей – Бог, и потому обещаться за Бога не могут люди перед людьми (Мф. XXIII, 16–22).

Берегитесь же! Соблазн против четвертой заповеди в том, что люди судят и казнят людей и призывают других к участию в этих судах и казнях.

Зашли раз ученики Иисусовы в деревню И просились переночевать (Лк. IX, 52). Их не пустили (Лк. IX, 53). Тогда ученики пошли к Иисусу жаловаться на это и говорят: чтобы громом их убило за это (Лк. IX, 54).

Иисус говорить: все вы не понимаете, какого вы духа! (Лк. IX, 55). Я учу не тому, как губить, а, тому, как спасать людей (Лк. IX, 56).

Раз к Иисусу пришел человек и говорит.: вели брату моему отдать мне наследство (Лк. XII, 13).

Иисус сказал ему: меня никто не ставил судьей над вами, и я никого не сужу. И вы никого судить не можете (Лк. XII, 14).

Привели раз к Иисусу правоверные женщину и говорят (Ин. VIII, 3): вот эта женщина поймана в блуде (Ин. VIII, 4). А по закону ее следует побить камнями. Ты что скажешь?

(Ин. VIII, 5).

Иисус ничего не отвечал и ждал, что они одумаются (Ин. VIII, 6). Но они пристали к нему и спрашивали, что он присудит этой женщине. Тогда он сказал: кто из Вас без ошибки, тот пусть первый швырнет в нее камень (Ин. VIII, 7). – И более ничего не сказал (Ин. VIII, 8).

Тогда правоверные оглянулись на себя, и совесть укорила их; и стали передние прятаться за задних, и все отошли прочь.

И остался Иисус один с женщиной (Ин. VIII, 9). Он оглянулся и видит – никого нет. – Что же, говорит женщине, или никто тебя не обвинил? (Ин. VIII, 10).

Она говорить: никто.

Он говорит: и я не могу тебя обвинить. Поди да впредь не греши (Ин. VIII, 11).

Берегитесь же! Соблазн против пятой заповеди в том, что люди считают себя обязанными делать добро только своим землякам, а чужие народы считают врагами.

Один законник хотел соблазнить Иисуса и сказал: что мне делать, чтобы получить жизнь истинную? (Лк. X, 25).

Иисус сказал: ты знаешь – любить своего Отца-Бога и брата своего по Отцу-Богу, чей бы он земляк ни был (Лк. X, 27).

И законник сказал: это хорошо было бы, если бы не было разных народов, а. то как же мне любить врага моего народа? (Лк. X, 29).

И Иисус сказал: был один Иудей. Он попал в беду: его избили, ограбили и бросили на дороге (Лк. X, 30). Проходил Иудей священник, посмотрел на избитого и прошел мимо (Лк. X, 31). Проходил Иудей левит, посмотрел на избитого и прошел мимо (Лк. X, 32). Прошел человек из чужого, вражеского народа, самарянин. Этот самарянин увидал Иудея и не подумал о том, что Иудеи ни во что считают самарян, и пожалел избитого Иудея (Лк. X, 33). Обмыл, перевязал его раны, свез на своем осле в гостиницу (Лк. X, 34), заплатил деньги за него гостинику и обещал еще заехать заплатить за него.

Так вот, – так поступайте с чужими народами, с теми, которые ни во что считают и разоряют вас, и тогда получите жизнь истинную (Лк. X, 35).

Иисус сказал: мир любит своих, а. Божьих ненавидит, и потому люди мира – священники, начетники, начальники – будут мучить тех, которые будут исполнять волю Отца. И я вот иду в Иерусалим, и меня будут мучить и убьют, но дух мой не может быть убить, а будет жить (Мф. XVI, 21).

Услыхав про то, что Иисус будет замучен и убит в Иерусалиме, Петр огорчился, взял за руки Иисуса и сказал ему: если так, то не ходи лучше в Иерусалим (Мр. VIII, 32).

Тогда Иисус сказал Потру: не говори этого. То, что ты говоришь, это – соблазн. Если ты боишься за меня мучений и смерти, то это значить, что ты не думаешь о Божеском, о духе, а, думаешь о человеческом (Мр. VIII, 33).

И, подозвав народ с учениками, Иисус сказал: кто хочет жить по моему учению, тот пусть отдалится от своей плотской жизни и пусть будет готов на все плотские страдания, потому что кто боится за свою плотскую жизнь, тот погубит истинную жизнь; а кто пренебрегает плотскою жизнью, тот спасет истинную (Мр. VIII, 34, 35).

И они не понимали этого. И вот подошли старообрядцы, и он объяснил всем, что значить истинная жизнь и пробуждение от смерти.

Старообрядцы говорили, что после смерти плотской уже нет никакой жизни (Мф. XXII, 23). Они сказали: как же могут все воскреснуть из мертвых? Если бы все воскресли, то тем, кто воскреснет, никак нельзя жить вместе (Мф. XXII, 24). Вот было у нас семь братьев. Первый женился и умер. Жена вышла за второго брата, и тот помер; она вышла за третьего, и тот умер; и так до седьмого (Мф. XXII, 25, 26). Ну, как же эти семь братьев будут жить с одной женой, если все воскреснуть? (Мф. XXII, 28).

Иисус сказал им: вы или нарочно путаете, или не понимаете, в чем пробуждение жизни. Люди в этой жизни женятся и выходят замуж (Мф. XXII, 29). Те же, которые заслужат жизнь вечную и пробуждение от смерти, не женятся и не выходят замуж (Лк. XX, 35), потому что и умирать уже не могут. Они соединяются с Отцом (Лк. XX, 36). В писании вашем сказано, что Бог сказал: Я – Бог Авраама, Иакова. И это Бог сказал, когда Авраам и Иаков уже умерли для людей. Стало быть, те, кто умерли для людей, живы для Бога. Если есть Бог и Бог не умирает, то те, кто с Богом, те всегда живы. Пробуждение от смерти есть жизнь в воле Отца. Для Отца нет времени, и потому, исполняя волю Отца, соединяясь с ним, человек уходить от времени и смерти (Мф. XXII, 31, 32).

Услыхав это правоверные уже не знали, что придумать, чтобы заставить его замолчать, и вместе стали выпытывать Иисуса (Мф. XXII, 34). И один из правоверных сказал (Мф. ХXII, 35).

Учитель! Какая же по-твоему главная заповедь во всем законе?

Правоверные думали, что Иисус запутается в ответе по закону (Мф. XXII, 36).

Но Иисус сказал: главная – та, чтобы любить всей душой Господа, Того, во власти которого мы находимся; и другая выходить из нее (Мф. XXII, 37): любить ближнего своего, так как в нем тот же (Бог) Господь (Мф. XXII, 39). И в этом все, что написано во всех ваших книгах (Мф. XXII, 40).

И Иисус сказал еще: по-вашему что такое Христос? Что, он сын чей-нибудь?

Они сказали: по-нашему Христос – сын Давидов (Мф. ХХII, 42).

Тогда он сказал им: как же Давид называет Христа своим Господом? Христос не сын Давида и ничей сын (по плоти), а Христос – это тот самый Господь, Владыка наш, которого мы знаем в себе, как жизнь нашу. Христос это то разумение, которое есть в нас (Мф. XXII, 43).

И Иисусъ сказал: смотрите, берегитесь закваски правоверных учителей. Берегитесь и закваски старообрядцев и закваски правительственной (Лк. XII, 1; Мр. VIII, 15). Но больше всего берегитесь закваски самозванных правоверных, потому что в них-то весь соблазн (Мф. XVI, 11).

И когда, понял народ, про что он говорит, он сказал (Мф. XVI, 12):

Пуще всего берегитесь учения книжников, самозванных правоверных (Лк. XX, 46). Берегитесь их потому, что заняли они место пророка, объявлявшего народу волю Бога. Они самовольно взяли на себя власть проповедовать пароду волю Бога. Они проповедуют слова, а ничего не делают (Мф. XXIII, 2). И вышло то, что они только говорят: делайте то-то и то-то, а делать нечего, потому что они ничего доброго не делают, а только говорят (Мф. XXIII, 3). И говорят-то они то, чего нельзя делать, и сами ничего не делают (Мф. XXIII, 4). А только стараются удержать за собою учительство и для этого стараются выказываться: наряжаться, величаться (Мф. XXIII, 5, 6, 7). И потому знайте, что никто не должен называть себя учителем-пастырем (Мф. XXIII, 8). А самозванные правоверные называются учителями и этим самым мешают вам войти в царство небесное и сами не входят в него (Мф. XXIII, 13). Эти правоверные думают, что можно привести к Богу внешними обрядами, клятвами (Мф. XXIII, 15), и, как слепые, не видят, что внешнее ничего не значит, что все в душе человека (Мф. XXIII, 16). Они самое легкое, наружное делают, а что нужно и трудно: любовь, милость, правду, – оставляют (Мф. XXIII, 23). Им бы только наружно быть в законе и других наружно привести к закону (Мф. XXIII, 28). И от этого они, как гробы крашенные, снаружи чисто кажутся, а внутри мерзость (Мф. XXIII, 27). Они наружно и святых мучеников чтут (Мф. ХХIII, 29, 30). А по самому делу они – те самые, которые мучают и убивают святых. Они и прежде и теперь враги всего доброго. От них все зло в мире, потому что они скрывают добро и, вместо добра выставляют зло. И надо больше всего бояться самозванных учителей (Мф. XXIII, 31). Потому что вы сами знаете, что всякую ошибку можно поправить (Мр. III, 28); но если люди ошибаются в том, что есть добро, то уже этой ошибки нельзя поправить. А это-то и делают самозванные пастыри (Мр. III, 29).

И Иисус сказал: я хотел здесь в Иерусалиме соединить всех людей в одно разумение истинного блага; но здешние люди только умеют казнить учителей добра (Мф. XXIII, 37).

И потому они останутся такими же безбожниками, какими были, и не узнают истинного Бога, пока не примут, любя, разумение Бога (Мф. XXIII, 38, 39).

И Иисус пошел прочь от храма.

Тогда ученики его сказали ему: а как же этот храм Божий со всеми украшениями, которые люди для Бога приносили в него? (Мф. XXIV, 1).

И Иисус сказал: верно говорю вам, что весь этот храм со всеми украшениями его разрушится, и ничего от него не останется (Мф. XXIV, 2). Есть один храм Божий: это – сердце людей, когда они любят друг друга.

И спросили они у него: когда будет такой храм? (Мф. XXIV, 3).

И Иисус сказал им: это будет не скоро. Долго еще людей будут обманывать моим учением, и будут за это войны и возмущения (Мф. XXIV, 4–7). И будет большое беззаконие, и будет мало любви (Мф. XXIV, 12). Но когда истинное учение распространится во всех людях, тогда будет конец зла и соблазнов (Мф. XXIV, 14).

X. Борьба с соблазнами

И потому, чтобы не впасть в соблазны, должно в каждый час своей жизни быть в единстве с Отцом.

После этого правоверные архиереи всеми силами стали подыскиваться под Христа, чтобы как-нибудь погубить его (Лк. XI, 53, 54). Они собрались в совет и стали судить.

Они говорили: надо как-нибудь прекратить этого человека (Ин. XI, 47). Он так доказывает свое учение, что, если оставить его, все поверят в него и бросят нашу веру. Уже и теперь половина народа поверила в него. А если Иудеи поверять в его учете о том, что все люди сыны одного Отца и братья, что нет в нашем народе еврейском ничего особенного от других народов, то римляне совсем заберут нас, и не будет больше царства еврейского (Ин. XI, 48).

И долго советовались правоверные архиереи и ученые, и не могли придумать, что с ним делать (Лк. XIX, 47). Они не могли решиться убить его (Лк. XIX, 48).

И тогда один из них, Каиафа, – он был первосвященник в этот год, – придумывал вот что. Он сказал им (Ин. XI, 49): надо вот что помнить: одного человека, полезно убить для того, чтобы не помнить весь народ. Если мы оставим этого человека, то народ погибнет; это я предсказываю вам, и потому лучше убить Иисуса (Ин. Xl, 50). Если даже и не погибнет народ, то все-таки он разбредется и отойдет от единой веры, если мы не убьем Иисуса. И потому лучше убить Иисуса (Ин. XI, 52).

И когда Каиафа сказал это, тогда все решили, что нечего думать, а надо непременно убить Иисуса (Ин. XI, 53).

Они бы и сейчас взяли Иисуса и убили бы его, но он скрывался от них в пустыне (Ин. XI, 54). Но в это время подходили праздник Пасхи, и много народа всегда сходилось в Иерусалим к празднику (Ин. XI, 55). И правоверные архиереи рассчитывали на то, что Иисус с народом придет к празднику (Ин. XI, 56). Вот они и повестили в народе, что если кто увидит Иисуса, то привел бы его к ним (Ин. XI, 57).

И случилось так, что за шесть дней до Пасхи Иисус сказал ученикам: пойдемте к Иерусалиму, и пошел с ними (Ин. XI, 7).

И сказали ему ученики: не ходи в Иерусалим. Архиереи решили теперь побить тебя камнями. Если придешь, они убьют тебя (Ин. XI, 8).

Иисус сказал им: я ничего не могу бояться, потому что я живу в свете разумения. И как всякий человек, чтобы не спотыкаться, может ходить днем, а не ночью, так всякий человек, чтобы ни в чем не сомневаться и ничего не бояться, может жить этим разумением (Ин. XI, 9). Только тот сомневается и боится, кто живет плотью; а кто живет разумением, для того ничего нет ни сомнительного, ни страшного (Ин. XI, 10).

И Иисус пришел в деревню Вифанию подле Иерусалима к Марфе и Марии. И когда он сидел за ужином, Марфа служила ему (Ин. XII, 2). А Мария взяла фунт дорогого, цельного, пахучего масла, пролила его на ноги Иисуса и вытирала их своими волосами.

И когда по всей горнице разошелся дух от масла (Ин. XII, 3), Иуда Искариотский сказал (Ин. XII, 4): напрасно Мария потратила масло дорогое. Лучше бы это масло продать за триста гривен и отдать нищим (Ин. XII, 5).

А Иисус сказал: нищие еще будут у вас, а меня уже скоро не будет (Ин. XII, 8). Она эти хорошо сделала: она приготовила мое тело к погребению (Ин. XII, 7).

Поутру Иисусъ пошел в Иерусалим. Народу было много к празднику (Ин. XII, 12). И когда узнали Иисуса, то окружили его, стали срывать ветки с дерев и кидали ему одежду свою на дорогу, и все кричали: вот он, паш истинный царь, тот, который научил нас истинному Богу (Ин. XII, 13).

Иисус сел на осленка и ехал на нем, а народ бежал перед иим и кричал (Ин. XII, 14). И так въехал Иисус в Иерусалим. И когда он въехал так в город, волновался весь народ и спрашивал: кто это такой? (Мф. XXI, 10). – И те, кто знали его, отвечали: это Иисус, пророк из Назарета Галилейского (Мф. XXI, 11).

И пошел Иисус в храм и опять повыгнал оттуда всех продавцов и покупателей (Мр. XI, 15).

И видели все это правоверные архиереи и говорили друг другу: смотрите, что делает этот человек. Весь народ за ним идет (Ин. XII, 19).

Но не смели они взять его прямо из народа, потому что видели, что народ пристал к нему, и придумывали, как бы взять его хитростью (Мр. XI, 18).

Между тем Иисус был в храме и учил народ. В народе, кроме Иудеев, были греки, язычники. Греки слышали про учение Иисуса и понимали его учете так, что он учит истине не одних евреев, но всех людей (Ин. XII, 20). И потому они хотели быть тоже его учениками, и сказали об этом Филиппу (Ин. XII, 21). А Филипп сказал Андрею.

Ученики боялись сводить Иисуса с греками. Они боялись, чтобы народ не озлобился на Иисуса за то, что он не признает разницы между евреями и другими народами, и не решались долго сказать это Иисусу, но потом оба вместе сказали ему.

Услыхав то, что греки хотят быть его учениками, Иисус смутился. Он знал, что народ возненавидит его за то, что он не делает разницы между Иудеями и язычниками, за то, что сам признает себя таким же, как язычники (Ин. XII, 22).

Он сказал: пришел час объяснить то, что я понимаю под сыном человеческим. И пускай я погибну за то, что я без различия между Иудеями и язычниками объясняю значение сына человеческого, но я буду говорить истину (Ин. XII, 23). Пшеничное зерно только тогда принесет плод, когда само погибнет (Ин. XII, 24). Кто любит свою плотскую жизнь, тот теряет жизнь истинную; а кто не бережет жизнь плотскую, тот сохраняет ее в жизнь вечную (Ин. XII, 25). Кто хочет служить моему учению, тот пусть делает то же, что и я; и кто делает то же, что и я, тот будет награжден Отцом моим (Ин. XII, 26). Душа моя борется теперь: отдамся ли я расчетам временной жизни, или исполню волю Отца теперь, в этот час. И что же, неужели теперь, когда наступил тот час, в котором я живу, я скажу: Отец, избавь меня от того, что я должен делать? Не могу я сказать этого, потому что я живу теперь (Ин. ХII, 27).

И потому говорю: Отец! прояви себя во мне (Ин. XII, 28).

И сказал Иисус: отныне приговорен к погибели мир людей. Отныне то, что владеет этим миром, будет уничтожено (Ин. XII, 31). И когда будет возвеличен сын человеческий над земною жизнью, то он всех соединит В одно (Ин. XII, 32).

И тогда Иудеи сказали ему: мы понимаем по закону, что есть вечный Христос; как же ты говоришь, что должен возвеличиться сын человечески? Что же такое значить возвеличит сына человеческого? (Ин. XII, 34).

На это Иисус отвечал им: возвеличить сына человеческого – значить жить тем светом разумения, которое есть в нас (Ин. XII, 35). Возвеличить сына человеческого над земным – значит верить в свет, пока есть свет, чтобы быть сыном разумения (Ин. XII, 36).

Тот, кто верит в мое учете, верит не мне, но тому духу, который дал жизнь миру (Ин. XII, 44). И тот, кто понимает мое учение, понимает тот дух, который дал жизнь миру (Ин. XII, 45). Если же кто слышит мои слова и не исполняет, то я не виню его, так как я пришел не обвинять, но спасать (Ин. ХII, 47). Тот, кто не принимает моих слов, того обвиняет не мое учение, но разумение, которое есть в нем. Оно-то и обвиняет его (Ин. XII, 48).

Потому что я не свое говорил, но говорил то, что внушил мне мой Отец, – дух, живущий во мне; (Ин. XII, 49). То, что я говорю, это – то, что сказал мне дух разумения. И то, чему я учу, это – жизнь истинная (Ин. XII, 50).

И, сказав это, Иисус ушел и опять скрылся от архиереев (Ин. XII, 36).

И из тех, которые слышали эти слова Иисуса, многие из сильных и богатых людей поверили в учение Иисуса, но боялись признаться перед архиереями, потому что из архиереев ни один не признавался, что верит (Ин. ХII, 42), потому что они привыкли судить по-человечески, а не по-божески (Ин. XII, 43).

После того, как Иисус скрылся, архиереи и старшины опять сошлись во двор Каиафы (Мф. XXVI, 3). И стали придумывать, как бы им тайно от народа взять Иисуса и убить (Мф. XXVI, 4). Явно же они боялись схватить его (Мф. XXVI, 5).

И к ним на совещание пришел один из первых двенадцати учеников Иисуса, Иуда Искариотский (Мф. XXVI, 14). И сказал: если хотите взять Иисуса тайно, так, чтобы народ ни видал, то я найду время, когда с ним будет немного народу, и покажу, где он, и тогда возьмите его. Что же дадите за это мне? – Они обещали ему за это тридцать рублей (Мф. XXVI, 15). Он согласился и с тех пор стал выбирать время, когда навести на Иисуса архиереев, чтобы взять его (Мф. XXVI, 16).

Между тем Иисус скрывался от народа, не были с ним только ученики. Когда подошел первый праздник «опресноков», ученики говорят Иисусу; где же мы будем справлять пасху? (Мф. XXVI, 17). – Иисус и говорит: пойдите куда-нибудь в деревню и к кому-нибудь зайдите и скажите, что у вас нет времени готовить пасху, и просите его пустить нас справить пасху (Мф. XXVI, 18).

Ученики так и сделали: попросились в деревню к одному человеку, и он пустил их (Мф. XXVI, 19).

Вот они пришли и сели за стол: Иисус и двенадцать учеников и Иуда с ними (Мф. XXVI, 20).

Иисус знал, что Иуда Искариотский уже обещал выдать его на смерть, но он не обличал и не мстил за это Иуде, а, как всю жизнь учил учеников любви, так и теперь любовью только укорил Иуду (Ин. XIII, 11). Когда они все двенадцать сидели за столом, он посмотрел на них и сказал: между вами сидит тот, кто предал меня (Мф. XXVI, 21; Мр. XIV, 18). Да, кто со мной пьет и ест, тот и погубить меня (Мф. XXVI, 23). – И больше он ничего не сказал; так что они и не узнали, про кого он говорил, и стал ужинать.

Когда они стали есть, Иисус взял хлеб, разломил его на двенадцать частей, дал каждому из двенадцати учеников по куску и сказал: берите, ешьте, – это мое тело (Мф. XXVI, 26).

– И потом налил в чашу вина, подал ученикам и сказал: пейте из этой чаши все. – И когда они все выпили, он сказал (Мф. XXVI, 27): это моя кровь. Я проливаю ее, чтобы люди знали мое завещание прощать другим их грехи (Мф. XXVI, 28). Потому что я скоро умру и больше уже не буду с вами в этом мире, а соединюсь с вами только в царстве небесном (Лк. XXII, 18).

И после этого Иисус встал из-за стола, опоясался полотенцем, взял кувшин воды (Ин. ХIII, 4) и стал всем ученикам мыть ноги (Ин. XIII, 5). И подошел к Петру, а Петр говорит: как же это ты будешь мыть мне ноги (Ин. XIII, 6). – И Иисус сказал ему: тебе странно. зачем я тебе мою ноги, но ты сейчас узнаешь, зачем это делаю (Ин. XIII, 7). Я делаю это затем, что хотя вы и чисты, но не все, а между вами есть предатель мой, которому я дам из своих рук хлеба и вина и которому хочу умыть ноги (Ин. XIII, 10).

И когда Иисус перемыль им всем ноги, он опять сел и говорит: поняли ли вы, зачем я это сделал? (Ин. XIII, 12). Я сделал это затем, чтобы вы то же самое всегда делали друг другу.

Я, учитель ваш, делаю это, чтобы вы знали, как надо поступать с теми, которые делают вам зло (Ин. XIII, 14). Если вы это поняли, и будете делать, то будете блаженны (Ин. XIII, 17). Когда я сказал, что один из вас предаст меня, я не обо всех вас говорил. потому что один только из вас, тот, кому я умыл ноги, и который ел хлеб со мной, – погубит меня (Ин. XIII, 18).

И, сказав это, Иисус возмутился духом и еще раз сказал: да, да, один из вас предаст меня (Ин. XIII, 21).

И опять стали ученики оглядывать друг друга и не знали, про кого он говорит (Ин. XIII, 22). Один ученик сидел близко к Иисусу (Ин. XIII, 23). Симон Петр кивнул ему, чтобы он спросил его, кто предатель (Ин. XIII, 24). Тот спросил (Ин. XIII, 25).

Иисус сказал: Я обмокну кусок и подам, и кому подам тот – предатель. – И он подал Иуде Искариотскому (Ин. XIII, 26). И сказал ему: что хочешь делать, то делай скорей (Ин. Х III, 27).

И Иуда понял, что надо уходить, и, как только взял кусок, сейчас же ушел. И за ним гнаться ужо нельзя было, потому что была ночь (Ин. XIII, 30).

И когда ушел Иуда, Иисус сказал; теперь вам ясно, чти такое сын человеческий, теперь ясно вам, что в нем Бог, что он может быть так же благ, как и сам Бог (Ин. XIII, 31).

Дети! Еще не долго мне быть с нами. Не мудрствуйте о моем учении, как я говорил правоверным, а делайте то, что я делаю (Ин. XIII, 33). Даю вам новую заповедь одну: как я всегда и до конца любил вас всех, так и вы всегда и до конца, любите друг друга (Ин. XIII, 34). По этому только вы будете отличаться. Только этим отличайтесь от других людей: любите друг друга (Ин. XIII, 35).

И после этого они пошли на гору масличную (Мф. XXVI, 30).

И дорогой сказал им Иисус: вот приходит время, что случится то, что сказано в писании: что убьют пастуха, и овцы все разбегутся. И в эту ночь это будет. Меня возьмут, и вы все оставите меня и разбежитесь (Мф. XXVI, 31).

И на ответ сказал ему Петр: если и все испугаются и разбегутся, я не отрекусь от тебя.

С тобой готовь и в тюрьму и на. смерть (Мф. XXVI, 33).

Иисус и говорит ему: а я скажу тебе, что нынче ночью до петухов, когда возьмут меня, ты не раз, а три раза откажешься от меня (Мф. XXVI, 34).

Но Петр сказал, что не откажется; то же и ученики сказали (Мф. XXVI, 35).

И тогда Иисус сказал ученикам: прежде ничего не нужно было ни мне, ни вам. Вы ходили без мешка и без обуви запасной; и я так и велел вам (Лк. XXII, 35). А теперь, если меня сочли беззаконником, нам нельзя уже так быть, а надо запастись всем, и запастись ножами, чтобы нас напрасно не погубили (Лк. XXII, 36).