Естественное положение вещей. стихотворения

«Когда уже не видишь впереди…»

Когда уже не видишь впередитого, кто ждал тебя на перекрёсткенемного раньше – никого не жди,тем более – поблажки – смысл жёсткийу этих слов, но, видимо, теперьдорога дальше в стоптанных ботинкахи, видимо, не выйдет без потерь,расписанная в двух словах картинао лучшей доле, как ни говори —всё получается не так, как ожидалось,и то, что ещё видишь впереди —и есть та самая, заслуженная, малость.июль 31. 2013 год

«Состарившись, не видишь без очков —…»

Состарившись, не видишь без очков —кто там поблизости маячит среди веток,переплетённых – хоть сюжет не нов,и можно догадаться по отметкамцветным на фоне неба без границ,без облаков – от края и до края —лишь в памяти, когда не видишь лиц,из прошлого их жадно извлекая,стараясь сохранить, но меркнет взгляд,высматривая тени меж деревьев,страдая оттого, что всё подрядвплетается в пейзаж, включая дверипустых домов, застывших до тепла,до перелётных птиц в начале мая.Взгляд утыкается в подобие дупла,но, видимо, скворечник различаетсреди ветвей – руками не достать,чтоб убедиться в правильности взгляда,нащупывают кресло и кроватьи то лишь потому, что оба рядом —не слишком далеко, чтобы дойти,нащупывая пальцами пространствомежду стеной и дверью, чтоб войти,при этом оставаясь частью царства —того, другого. Выверенный путь,истоптанный годами, по привычкеспасает, чтобы что-то не столкнутьс привычных мест, означенных в кавычкахв перечислении, по списку, где в концесерийный номер и покупки дата,чтоб не играть волненьем на лицеи не случиться снова виноватым.июль 31. 2013 год

«Доживать остаёшься там, где вода об камень…»

Доживать остаёшься там, где вода об каменьразбивает облако, что отразилось утром,то есть, там, где берег, выглаженный рукамиили сандалией, выглядит ежеминутно,как пустынный остров, брошенный накануне,то есть, вода смывает следы участья,то есть, присутствия, чтобы уже утонулив недоумении или уже от счастья —переселенцы, брошенные на берегв изнеможении, чтобы ещё немногожизнь продолжалась, но, может быть, без истерики без участия в этом того, другого…Впрочем, кого бы то ни было – только памятьчтоб оставалась, как выглаженная рубахана парадный случай, как облако, что об камень —для украшения – дальше Сибирь и плахаили её подобие, чтобы знали!.. —как всё всегда кончается, между прочимсреди деревьев, которые не позналиещё топора и смертную боль воочиюили чего-то большее, что забылина берегу, не научившись плаватьили тонуть. И облака, как крылья —не чтобы летать, а чтобы молчать и плакать.август 1. 2013 год

«Нет ничего, что можно передать…»

Нет ничего, что можно передатьв наследство, т. е. сохранить на память —диван, картина, книги и кровать,промятая – хранимая веками.Лишь пара стопок списанных страниц —всё, что в подарок может пригодиться,в отсутствии знакомых с детства лиц,если опять чего-то не случится,не сбудется. В распахнутую дверьзаходит солнце – может, по ошибке —не разобрав, кто жив ещё теперь,раздаривая милые улыбкинаправо и налево. Меж вещейосталась пыль и что-то от хозяев,уехавших куда-то – без затей,но кто-нибудь, конечно, всё исправит,всё выправит, сотрёт с комода пыль —чтоб ни следа от жизни не осталось.И девочка, которую забыл,чтоб больше никогда не повстречалась.август 5. 2013 год

«Ниоткуда никто, никуда – чтобы просто забыть…»

Ниоткуда никто, никуда – чтобы просто забыть,то есть, просто не помнить, как выглядят или зовутсяте, которым до времени вышло – не бытьв перечислении и в сохранившихся лицах,где-то в альбомах, на выцветших фото уже,став лишь отметиной, или простой закорючкойв скорбных тетрадях, что спрятаны на этажемежду вещами, где жил в связи с долгой отлучкойиз этих мест и лишился угла и добраот самых близких, уже не надеясь на выбормежду немыслимым завтра и вечным вчера,спрятанным так глубоко, что его и не видно,как и тебя самого из-за старых вещей —до неприличия старых и кем-то забытых,век коротающих свой в тишине этажейстарого дома, живого ещё на открытках.август 10. 2013 год

«И даже запись в книге мертвецов…»

И даже запись в книге мертвецовне гарантирует, как грамота, вернуться —куда-нибудь уже, в конце концов,где по дороге нужно обернутьсяи там остаться, чтобы на века.Там, где темно и изредка лишь свечи,горящие, как у вора рукакрадущего, крадущая беспечновсё, что лежит, покуда впередине «светит» клетка или что похуже,лежащее, как камень на груди,как груз на шее, что с петлёй потужеили чего гляди – в затылок дробь —не уберёг себя – так будь доволен —и если приберёт тебя Господь —обрадуйся тому, что там свободен.август 11. 2013 год

«Вот снова время новых мудрецов —…»

Вот снова время новых мудрецов —какая-нибудь мелочь станет важной,как что-нибудь на память – от отцов,из памяти клеёнчато-бумажной,то есть, расписанной, как буквами листыпосле дождя, растекшись между клетоки за поля, как в школе, что пустыв такое время. Не боясь отметок,гуляют школьники, и некуда спешить,пока не прозвенел звонок от Бога,чей «колокольный зуммер» заменитьне в силах сторож, ждущий у порога.август 11. 2013 год

«Спустя больше года, любимая, слышу твой голос…»

Спустя больше года, любимая, слышу твой голос,мне говорящий, что завтра случится чудо —вернутся все те, кто были уже знакомы —лишь отлучились… И облако ниоткудатоже – туда же, чтобы уже остатьсяточкой в пейзаже, размытой слезой и ветром,где-нибудь между брошенных в поле станцийс правом – не выжить, а как-нибудь оглядетьсямежду столбами, что бьют по хребту дорогу —может быть, сжалятся, но, видимо, не удаётся.И только твой голос, звучащий уже по-другому —всё, что спасает, и что до конца остаётся.август 17. 2013 год

«Переехать, что ли, в деревню – растить картошку?»

Переехать, что ли, в деревню – растить картошку?Или капусту квасить в сырых подвалах.Разливать самогон по бутылкам, пить понемножку,пропадая в беспамятстве, чего ранее не бывало.Или, может, лучше вымысел без остатка,без надежды на лучшее? Чем так страдает память,зарываясь в прошлое, туда – до времён упадка,во времена, где всё, что хотел, сбывалось.Но, увы – развалины лишь – достоянье жизни —и в глухой деревне, и даже в Москве кабацкой,но, пока соревнуется птица с полётом мысли —жизнь не выглядит вовсе совсем дурацкой —никакой вообще, покуда звучит дыханье,ровным воздухом перебивая воздух,нарушая тем самым естественное молчанье,становясь немного вымыслом тоже.август 18. 2013 год

«Прислушиваюсь к тиканью часов…»

Прислушиваюсь к тиканью часов,когда уже за полночь, и соседидавно все спят, и звук, в конце концов, —лишь от часов и оттого – длиннее —в ушную раковину, будто вор в карман,ощупывая редкие минуты,как мелочь на проезд, как мой диван —последнее пристанище, как будто.И я бы рад не слушать этот звук,но он не унимается, покудаза дверью не раздастся первый стуки не случится утреннее чудо —я снова пережил и эту ночь —в который раз не сгинул на диване.И в следующей как-нибудь помочьмне сможет мелочь на проезд в кармане.август 19. 2013 год

«Я позабыл названия всех станций…»

Я позабыл названия всех станций,куда когда-то добирался раньше.Теперь всё больше ходят иностранцыпо тем местам, не забираясь дальшемузейных мест – туда, где дикий видволнует сердце, где среди развалинна берегу раскрошенный граниттерзает глаз и оттого печален,и оттого дороже новых стенна прежнем месте – лучше уж руины,не знающие этих переменвокруг себя с названьем слишком длинным.август 19. 2013 год

«Я держал на длинном поводке…»

Я держал на длинном поводкесвою жизнь, как будто спаниэля —всё надеялся, что где-то вдалекеслаще косточка – и не дрожишь спохмельямелкой рябью, выбивая дробьпальцами, раскачивая плоскостьподоконника, страдая вновь и вновьиз-за новостей – какая пошлостьв сообщениях, в которых без трударазличима ложь и «тонкий юмор»от правителей, которые всегдаотличались им. Вот только Юраобошёлся как-то без него —что в Империи никак не допустимо.Подоконник тычется в окно.Пальцы жжёт окурочек от «Примы».август 19. 2013 год

«По долгам расплатиться не хватит ни лет и ни сил —…»

По долгам расплатиться не хватит ни лет и ни сил —это только так кажется, что всё кончается смертью,и никто не предъявит к оплате того, что носилдо последней минуты в замызганном жёлтом конверте,то есть, то, что досталось ещё при рождении в дар,как на первом свидании, чтобы осталось на память,на какое-то время, хотя бы пока до фанфаростаются мгновения, чтобы потрогать руками,то есть, просто – наощупь, когда, выбиваясь из сил,приближаешься к стенке, которую и не потрогать,как и всё остальное, чего за года напросил,утоптав до суглинка свою и чужую дорогу.август 20. 2013 год

«Обитая в местности, где дождь, как медаль к юбилею…»

Обитая в местности, где дождь, как медаль к юбилею,начинаешь думать о том, что пора на отдых,то есть, куда-нибудь к морю, где был расстрелянцелый мир – за равенство и свободу,где вода смывает не только грехи и копотьс обожжённой посуды – и всё остальное тоже,заглушая волной любой недовольный ропото никчёмной жизни, что стала ещё дороже.В этой местности время идёт на убыль —как ни крути, но завтра уже случилось —позавчера… И в печке древесный уголь —для украшения – не чтобы еда сварилась.Здесь даже ветер в трубах гудит, как дома,то есть, почти хозяин. Ни капли влаги,даже ни облачка… и сохнешь, как та соломана прокорм скотине, увы, не в пример бумаге.Здесь, где вода из крана – почти спасенье —не вообще – от равенства и свободы,от ерунды какой-нибудь, от невезенья.Утром проснувшись – чувствуешь, что голодный,и ставишь кофейник, готовишь облезлый завтрак,чтобы совсем не сгинуть, не кануть в горе,что наступает утром, почти внезапно,как наводнение – только в другом просторе —и как-то боком, чтоб не задеть строеньяи всё остальное, всплывшее в разговоре,что недоступно глазу в момент старенья,так и оставшись вымыслом, то есть – горем.В этих краях любой может стать пейзажем —не повезёт – украсит собой кладбище —жалким портретом с датами или даже —статуей в рост – эдак за десять тысячили ещё дороже – волна не смоет,точно с кастрюли сажу – с песком и глиной.Ветер, от сажи тоже, трубу отмоет,чтоб жизнь не казалась длинной. Уж слишком длинной.август 20. 2013 год

«Где кончаются руки, и начинается тень?»

Где кончаются руки, и начинается тень?На голой стене или там, где уже ограда? —то есть, это, как бы помягче сказать – плетеньили любая другая изгородь в поле взгляда —что вполне обозрима, куда достают глаза,то есть, вполне доступна для обозренья,для осязания глазом, как тот вокзал,где пирожки и водка для продолженьяпочти что – даром, но долог и тёмен путь —и не хватает выпить. Всё, что в дорогубыло уложено – кончилось… ни по чуть-чуть,чтобы дожить до утра и не спать у порогау проводницы – вот здесь начинается тень —в узком пространстве, означенном только билетомили другим проездным. Здесь кончается день,но оставляет возможность доехать при этом.август 20. 2013 год

«Помнишь ли? Вспомнишь ли? – голос и руки…»

Помнишь ли? Вспомнишь ли? – голос и рукиэто писавшие, чтобы однаждычто-то случилось, чтобы разлуки,нас разлучившие, стали бумажными —всё пережившими – даже молчание,то есть, забвение – слишком уж долгое —дольше других заглушая звучание,точно куплеты над высохшей Волгою.Будешь ли помнить кафе, что на пристани,где мы однажды с тобою обедалипосле дождя, когда стулья не высохли,и не считались с такими проблемами?Ждали автобуса по расписанию —и не дождавшись, пешком через поле мы —за полночь – к дому, в полнейшем молчании,рук не разняв от усталости… Вспомним ли?август 25. 2013 год

«Что остаётся, когда закрывается дверь…»

Что остаётся, когда закрывается дверьза припозднившимся гостем? Посуда и пепел —как бы на память о времени многих потерьза сизым дымом, что утром становится светел —утренней дымкой, как будто бы из-за угла,с ближнего озера, спутав названия улиц,прячась от глаз, попадая опять не туда,пробуя выискать место, где мы разминулисьс тем припозднившимся гостем, который теперьреже заходит, но помнит, конечно же – помнити горку пепла, и следом закрытую дверь.Только опять его жду – и вчера, и сегодня.август 26. 2013 год

«В больничном коридоре никого —…»

В больничном коридоре никого —обеденное время. Суп и кашапо расписанию. И облако в окноне залетает, будто бы не наше,а будто бы приезжее – оноещё один свидетель превращеньябольничной каши в полное дерьмо,что вызывает только отвращенье —не больше и не меньше. Тусклый взгляд —туда, на волю, там, где за оградойиграет жизнь, которой каждый радещё раз насладиться, если рядомгуляет смерть – и больше никогоиз тех, кто раньше. Белая палата,исписанная пальцами давно —на память новеньким в изношенных халатахи тапочках. И крашеная дверьв другую жизнь – торопится закрытьсяна все замки. Лишь полосатый зверь —больничный кот – ещё в неё стучитсяи видит всё, как будто в первый раз,надеясь на награду из подачкис той стороны забора, где сейчас —то, что зовётся жизнью – не иначе.Но тихо в коридоре – тихий час —последняя возможность – не проснуться,приняв таблетки с кашей. Меркнет глаз.Подушка смята. Новенький сейчасзаймёт кровать, чтоб больше не вернуться.август 29. 2013 год

«Детский плач по утрам – продолжение жизни чужой —…»

Детский плач по утрам – продолжение жизни чужой —это всё мне в окно, как какая-то вечная муказа растраченный век, но ни я и ни кто-то другойне отменит его. Может быть, разве только – разлукаили что-то другое, но слов не могу подобрать.Как какая-то сказка, где вымысел и превращеньяиз старухи в принцессу, с которой уже на кроватьсам царевич, отбросив колчан и другие сомненья —чтобы было, что вспомнить, когда скоротается век,то есть, время придёт собирать урожай и награды,то есть, всё, что положено, минус сомнения тех,кто стоял за спиной, но, как водится, был всегда рядомили где-то поблизости, чтобы всегда на глазах,под присмотром свидетелей тех, что уже поминутноперескажут события в прозе, а может, в стихах.Только плачь за окном всё милее – разбуженным утром.август 29. 2013 год

«В чужой стране ненужным поселенцем…»

В чужой стране ненужным поселенцемвдруг поселившись, понимаешь суть,того что ты обоссанным младенцембебекал – правду, то есть, что-нибудьо том, что видел, сквозь беззубый рот,пропахший молоком и чем-то сладким —и всё вокруг пока наоборот,и ты единственный, отмеченный в тетрадкезаглавных дел. Чужие этажив чужом пейзаже выглядят иначе,чем те, в которых ты когда-то жил,не помышляя о рублях и сдачес того рубля. И с шиком на таксиза рубль с мелочью – с вокзала до квартиры —из дальних странствий – Господи, спаси —не стать задатком скомканного мираи прочего пространства, где цветы —последнее, что украшает старостьв чужой стране, где птицы с высотыглядят доверчиво на то, что им досталось.август 29. 2013 год

«В августе осень себе застолбила место…»

В августе осень себе застолбила местожёлтыми листьями с бурыми пятнами. Осень —только попытка выпить – ещё, если честно,чахлому лету, что умирает в восемьпервого сентября – и так негромко,чтобы уже никому не сказать «До завтра»,чтобы яичница утром, назло ребёнку,из маминых рук – единственное на завтрак.В августе осень – куда не спешит покудажаркое лето, смытое в трубы с сажей,чтобы уже, действительно, – нету чуда,а если и есть, то так – как довес к пропаже.август 31. 2013 год

«Мне музыку навеял чей-то смех…»

Мне музыку навеял чей-то смехв ночном саду среды пустых деревьев,без листьев то есть – значит, без помехуже гулять, не выглядя отребьемна этом свете, чтобы меж ветвейвдруг оказаться первым и последними песню спеть, как курский соловей,как бабушка, уткнувшись в свой передник.август 31. 2013 год

«Господь тебя – мне – как передарил…»

Господь тебя – мне – как передарилко дню рожденья – осенью – не летом.И что-то там ещё наговорилне про любовь уже… ну, а про это —серьёзен был и даже не шутилпро платье, грим и крашеные губы —ведь сам тебя для счастья сотворил,пишу я… даже кованые трубы,чтоб пальцами и чем-то там ещёнажать на клавиши, не выходя из дома,прикрывши наготу чужим плащом,где под подкладкой всё давно знакомо.сентябрь 1. 2013 год

«Здесь, где количество дорог…»

Здесь, где количество дорог,в которых заблудиться,витийствует, чтобы никто не смогобратно возвратиться —живу, глотая календарьникчёмной жизни,как ту соломинку, словарьхватая трижды,четырежды, пока рукаспособна править —пером, строкой – наверняка,чтоб не исправить,не выправить ещё, покачерны страницы,как небо в толстых облаках,где растворитьсяи стать таким же, как они —к концу недели,закутавшись в свои же сныв своей постели.сентябрь 2. 2013 год

«Птица склоняет голову – будто спит…»

Птица склоняет голову – будто спит.Ветер в сухих каштанах, как дома. Осень.Вот и настало время, что сохранит —не в шифоньере, а до весны разносит,чтоб по размеру было моё тряпьё —вот и настало время считать убытки,т. е. свои потери за то житьё,что существует в рамках второй попытки,не сомневаясь даже в своих словах,перемежая матом и грубой бранью,как на столе приборы и кость в зубах.Самое время всё завершить гаданьем,чтобы уже из прошлого – никуда,т. е. вполне возможно, что будет завтра.Но птица склоняет голову, и водавсё размывает. И, как всегда, внезапно.сентябрь 4. 2013 год

«Голубь, искупавшийся в пыли…»

Голубь, искупавшийся в пыли,стал моложе на день этим утром,что другие сделать не смогли,рассчитавшись с жизнью поминутно,за уже использованный срок,между делом совершив покупку,до конца не выучив урок,сдав всё купленное поздно ночью в скупку,но не на хранение – совсем,чтобы никогда не возвращатьсяв те места, где счастлив был, затем,чтобы с кем-нибудь ещё раз повстречаться —напоследок, как бы – в сотый раз,разменять монеты и бумажкис номиналами. И только видит глазчеловека в сношенной рубашке.сентябрь 4. 2013 год

«Вот облака, как на ладони…»

Вот облака, как на ладони,в моём окне – уже полжизни —и пальцем их уже не тронешь,как раньше, поднимаясь выше,туда, куда и птичий клёкотне долетал из-за погоды,где разве только тихий шёпотещё хранится небосводоми чем-то там ещё, наверно —другими птицами – без крыльев.Дождь в сентябре – конечно, скверно,но после августа – красиво,и птицам радостно, должно быть.И облако слилось на землю,использовав свою возможность —в окне быть первым и последним.сентябрь 5. 2013 год

«Тебе, покинувшему свет…»

В. Д.

Тебе, покинувшему светтак рано и так незаметно,ещё до осени – в ответслетают листья безответно,безвременно, сменив просторнад крышами под облаками —на срытый тракторами двор,который ты топтал ногамиещё полмесяца назад,не в силах больше соглашатьсяс никчёмной жизнью – жизнь подряд,не собираясь оставатьсяещё хоть на какой-то мигв окрестностях, то бишь в пейзаже,который осенью возник,не обнаруживши пропажи…сентябрь 5. 2013 год

«На берегу реки, в преддверьи снега…»

На берегу реки, в преддверьи снега,что заключит течение водыв свои объятья, предоставив небувозможность выбора – считаю корабли,как облака – по ним ищу дорогукуда-нибудь ещё, но ветер стих.И корабли – опять поближе к дому —дождаться ветра, что в ветвях притих.сентябрь 6. 2013 год

«Ты будешь смеяться, но даже в коротеньком сне…»

Ты будешь смеяться, но даже в коротеньком снеявляются лица, забытые раньше – и раньше,пытаясь напомнить о чём-то, наверное, мнекакую-то мелочь, должно быть, а как же иначе.Пока ещё теплится память, и тлеет душа,и мелочь в кармане звенит, темноту оглушаясвоим безразличием к жизни, уже не спеша —туда, где во сне рассмеяться, себя узнавая.сентябрь 6. 2013 год

«Когда из того, что осталось – лишь камни и смерть…»

Когда из того, что осталось – лишь камни и смерть,и только немного желания – выжить под утро —во сне не оставшись, чтоб было, на что посмотреть,когда обнаружат, как мёртвое тело, как будтои не было вовсе. Попробуй дожить до утра,да там и остаться, чтоб вышло немного, но лучше,чем было обещано – это такая игра,в которой не спишешь ничто на ошибку и случай.Попробуй опять не напиться, когда тяжелорасправиться с вымыслом, чтобы дожить до рассвета,уткнувшись в подушку, в которой и пыль, и перослились воедино, не требуя больше ответаза всё, что приснилось. Пока квадратура окнане стала последним, что видишь, пока не случилосьчего-нибудь ночью, что сводит обычно с ума,что можно списать в суматохе на то, что приснилось.сентябрь 7. 2013 год

«…и терновый венец сняв с уставшей Его головы…»

…и терновый венец сняв с уставшей Его головы,укололся Отец, или попросту – руководитель.Капля крови упала на землю, но были мертвыв это время уже все войска, что разбил неприятельИ свидетели тоже, оставшись теперь не у дел,как без хлеба голодный с утра, да и с вечера тоже,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.