История начинается. Часть I

Часто всё-таки так бывает: идут люди просто навстречу друг другу, а получается так, что они в конце концов понимают, что идут на встречу друг с другом. Так идут и цепляются: кто языками, кто пятками, кто плечами, а некоторые даже своими пузиками.

В нашем случае идущие навстречу друг другу человек Y и человек YX зацепились – чем бы вы думали? Палочками. Только не простыми, а теми, которые есть у каждой буквы Y. Один – левой верхней, а другой, соответственно, – правой верхней. Вот зацепились – и расцепиться не могут, ругаются и кричат. Один кричит: «Убери свою длинную кривую палку!». Другой в ответ: «Да ты на свою посмотри!!! Ещё тут что-то говорит! Вы поглядите на него, хех…»

В общем, так кричали, спорили, а расцепиться всё равно не могли.

Каждый отстаивал права своей палочки Y.

Через два часа наступило затишье, и улица, на которой они сцепились, вздохнула с облегчением. К слову, улица называлась «%».

Ой, сидели они, сидели, и вот им захотелось есть. Первый, Y, говорит второму, которого, как вы, наверно, помните, звали YX: «Слышишь? Эй! Тебя как звать?» И тут случилось то, что случается очень редко, Второго, действительно, звали YX!!! Как это мы с вами угадали???

Как только YX сказал, что его так зовут, находчивый Y с укоризной в голосе проговорил: «Что ж ты молчал-то, а? Возьми свой X, которым ты не зацеплен, и сходи в магазин! Купи еды, я денег дам, да и какой-нибудь детективчик прихвати, а то скучно же сидеть!»

Второй: «И то верно, как это я сам-то не додумался, пойду схожу X-ом в магазин».

И пошёл, сходил. Купил детектив в мягкой обложке, пару булочек и литр сока.

Сели они, там, где и сидели, и стали с аппетитом уплетать булки. Поели. Y взял книжечку, которую YX принёс (точнее, принесла его часть X), и принялся читать. Второй в это время сидел и пел песенку, которую услыхал в магазине.

Так прошёл день, наступила ночь, палочки, которыми наши герои были сцеплены, начали затекать. Стало неудобно, да ещё и холодно стало. Y и YX прижались друг к другу, и так им стало теплее – одна беда позади. Но тут, как назло, пришла другая беда: так как луны не было, ночь была тёмная, Y-ку, который начитался детективов, стало что-то мерещиться… причём довольно навязчиво, навязчиво для YX. Если б первый сидел, и ему про себя мерещилось, то это ещё куда ни шло, но ведь мерещилось-то ему вслух, причём, на всю улицу. Сперва засыпающий YX ещё терпел, но потом его терпение начало заканчиваться… и им стало мерещиться вместе…

И ещё мерещиться-то ладно, но тут ещё и дождь пошёл, оба они насквозь промокли, но зато мерещиться им обоим перестало, но стало мокро!!! В общем, с грехом пополам, но к четырём часам ночи им всё же удалось уснуть. Точнее, удалось YX, а Y не мог назвать это сном – второй храпел. Но и Y в конце концов заснул.

Проснувшись на следующее утро от того, что вокруг все ходили и галдели, Y и YX были уже лучшими друзьями. Они быстро договорились, как им лучше расцепиться, встали, размяли ноги и пошли по домам – досыпать.

25.03.2009

Да ну вас с вашими непрямыми смыслами

Каждый год, летом, я живу с мамой, моим братом Гришей, сестрой Юлей и бабушкой в саду. Довольно часто нам звонит мамина сестра Яна. Так уж повелось, что звонит она на бабушкин сотовый. Ну а бабушка не всегда может к нему подойти, потому что обычно работает на участке. По этой причине трубку часто беру я.

– А где бабушка? – как всегда спрашивает Яна по телефону, когда я в очередной раз снимаю за бабушку трубку.

– Да у соседки, разговаривает, – отвечаю я.

– Ну понятно: застряла, – громко говорит Яна.

Тут мой четырёхлетний двоюродный брат Ваня, видимо, сидевший рядом с Яной и слушавший разговор, – с изумлением:

– Где она застряла?!

– У соседки, – ничего не подозревая, пояснила Яна.

– А они ей помогут? – восклицает Ваня. В надежде, что нашу любимую бабушку ещё удастся спасти.

– Да нет, она не в прямом смысле застряла, бабушка разговаривает с соседкой.

– Аааа… – успокоился Ванька…

А мог бы возмутиться: «Да ну вас с вашими непрямыми смыслами!»

07/08.2009

А ты умеешь читать буквы?

Этим вопросом озадачил меня мой четырёхлетний двоюродный брат Ваня. Тогда, когда он с интересом показывал мне свою новую красочную книжку «Белоснежка». Я машинально ответил: «Да, конечно». В тот момент такой вопрос меня даже позабавил. «Он ещё маленький, – подумал я. – И то, что человек умеет читать, ему кажется недосягаемым просто потому, что он этого пока не умеет». Но потом, когда я шёл с троллейбуса домой, я задумался: «А читать буквы – это то же ли самое, что читать, ну просто читать? И обыденно ли „читать буквы“? Ведь мы читаем слова, из которых состоят предложения. А буквы? Это же не слова! Это то, из чего эти слова состоят. Но никак буквы нельзя считать словами». Это я знал точно.

Конечно, можно решить, что из-за своей неграмотности Ваня и сказал «читать буквы», а имел в виду: «Ты умеешь читать?». Но это смысла вышесказанного не меняет.

Так что же это такое «уметь читать буквы»?…

07.2009

Лиса и Дятел

(басня)

Шла лиса по лесу и смотрела по сторонам. Вдруг видит: на старой берёзе сидит Дятел и бьёт по твёрдой коре своим острым клювом. Лиса, недолго думая, прыг под берёзу и говорит:

– Дятел, а Дятел. А что ты делаешь?

В этот момент на рыжую голову пройдохи посыпались деревянные щепки.

От недовольства Лиса фыркнула и мотнула головой.

– Не видишь, что ли? – удивился Дятел. – Дом для своей семьи строю. А ты что, плутовка, здесь шастаешь? Аль какую пакость опять строишь?

– Что ты, что ты, – хитро ответила Лиса. – Я тут хожу, смотрю, что и как у кого.

– Да ну… – не поверил Дятел.

– Вот решила… – она замолчала. – Войти в курс, принять дела.

– Это что же, ты у нас главной стала?

– Ага, – довольно ухмыльнулась Лиса.

– Ну, удачи тебе. И благодарность – мы хоть будем теперь знать, с кого спрашивать.

От удивления Лиса аж глаза выпучила. Она-то думала, что Дятел начнет протестовать против её самоназначения.

В глупом недоумении Лиса прошептала:

– И что, ты даже не против?

– Нет, а что мне с тобой препираться, ты же не отступишь, раз уже решила.

Такого поворота Лиса даже представить себе не могла. Она-то хотела устроить хороший скандал.

– Ну и дела… – прошептала Лиса. И пошла в лесную чащу.

А Дятел так и остался выдалбливать дупло. Ему этот разговор с Лисой ничем не запомнился.

08.09.2009

Встреча

Шёл 1869 год. Войны с горцами кончились, и мир наступил на азовско-черноморском побережье. И решили мы размять глаза, сменить пейзажи и поехать путешествовать. Наш путь лежал от Азовского моря на юг, а затем вдоль Чёрного моря до города Сухуми.

Мы ехали уже не первый день. И вот наконец на рассвете предстало перед нами Азовское море. Уходящее за горизонт, оно показалось мне самым прекрасным из того, что видел я за всю свою жизнь.

Мои спутники: зодчий Иван Кузьмич, Эриксон Грамм (скандинав по происхождению) и купец Пётр Алексеевич – тоже были очарованы увиденным.

Позабыв вмиг все трудности, которые преследовали нас до того, я убеждался всё больше и больше, что не зря пустился в такое трудное путешествие по югу Российской империи.

Я казнил себя за то, что не взял с собою хороший карандаш и блокнот для хотя бы схематической зарисовки красоты, что видел в дороге.

Первым нашим пристанищем на Азовщине стал небольшой городок с диковинным названием Таганрог.

Он встретил нас утренней дымкой. Дома, улицы. Некоторые лавки уже были открыты. Некоторые – нет. Проезжая мимо Мужской классической гимназии (самой старой на всем побережье, основанной в 1806 году), мы увидели первые лучи яркого солнца, что умывалось в солоноватой воде мелкого моря.

Мы ехали уже дня два и сильно устали с дороги. Но всё равно первое, что мы решили сделать, – это искупаться в море. В июле оно уже довольно тёплое и ранним утром. Подъехав к самому морю, мы спрыгнули с лошадей. Животным солёная вода не понравилась, они, попробовав её, фыркнули и отошли прочь.

Иван Кузьмич купаться не захотел, сказал, что лучше он посидит, позагорает. И вот втроём – я, Эриксон и Пётр Алексеевич – мы нырнули в спокойные воды тёплого моря. Наш скандинавский друг не видал ещё ни разу таких морей и был приятно удивлён. Вволю поплавав и поныряв, мы вышли на уже нагревшуюся, тёплую гальку.

Немного обсохнув, мы отправились искать ближайшую гостиницу. Местные жители оказались очень дружелюбны, и не без их помощи мы достаточно быстро нашли себе пристанище.

Для дальнейшей дороги нам необходимо было пополнить запасы. И на следующий день, утром, после плотного завтрака, мы отправились бродить по торговым лавкам, предварительно распределив, кто что покупает.

Побродив по торговым рядам, я решил открыть дверь в лавку, вывеска которой сообщала: «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары». Только я переступил порог, как мой нос резнул резкий запах различных специй. Потерев нос, я прошёл к стене, на которой висели полки. На них стояло множество мешочков с приправами, чаем, зёрнами кофе и коричневым сахаром. Выбор был большой, и я решил, что куплю всё, что мне нужно, здесь.

Из двери, закрытой непрозрачным пологом, вышел человек, в меру высокий, в меру стройный, средних лет.

– Вам что-то угодно? – его голос был низкий, похожий на певческий.

– Да, добрый день, любезнейший. Мне бы хотелось купить у вас сахар, чай и вот эти приправы, – я показал рукой на несколько мешочков, стоявших в ряд.

– Всё что угодно, сударь, – пробасил торговец. – Вам всего этого в каких количествах?

– Здесь всё сказано, – я подал ему небольшой листок, на котором заранее всё расписал.

Торговец внимательно просмотрел список.

– Прошу немного подождать.

Кивнув в знак согласия, я остался около полок, а торговец скрылся в том же проёме, откуда вышел.

Я огляделся вокруг. На вид эта лавчонка не была слишком богатой. Даже наоборот, мне показалось, что её хозяева сводят концы с концами. Но, несмотря ни на что, выбор товара тут был достаточно хорош. Радуясь своему удачному выбору магазинчика, я присел на лавку, стоявшую в самом углу, почти напротив входа.

Тут входная дверь отворилась, и вошёл мальчик, лет десяти, с короткими волосами, в старенькой рубашечке и в не менее старых штанишках. В руке он держал портфельчик с блестящей бляшкой. Ручка портфеля была почти вся стерта и вот-вот должна была порваться. Быстро взглянув на меня, мальчуган скрылся там же, куда вошёл торговец. Скорей всего – подумал я – это его сынишка. Причём по возрасту торговца можно было предположить, что это не первенец.

Посидев ещё не много, я только подумал, что как-то долго не несут мне мой товар, как показался торговец. Торговец вынес довольно увесистый мешок.

– Вот, пожалуйте, – он поставил мешок передо мной.

– Сколько с меня? – спросил я.

– Пятьдесят шесть копеек.

Отсчитав требуемые деньги, я подал их торговцу.

– Благодарю вас… – начал я.

– Павел Егорович.

– Благодарю вас, Павел Егорович. Если ещё буду в Таганроге, обязательно Вас навещу.

– А так вы приезжий? – догадался Павел Егорович.

– Да, мы с моими спутниками путешествуем по побережью.

– Не нужно ли вам помочь донести покупки? – любезно предложил торговец.

Немного поразмыслив, я решил, что это было бы совсем не дурно.

– Да, было бы неплохо, – сказал я.

– Антоша! – крикнул Павел Егорович.

Из утробы лавки появился мальчик, что недавно пришёл.

– Антоша, кто у нас не занят?

– Все заняты, тятя, – ответил спокойным голоском Антоша.

– А ты что же: тоже, выходит, занят? – насмешливо спросил торговец.

– Я уроки готовлю.

– Ну ничего, позже доделаешь, а пока помоги господину донести поклажу.

Павел Егорович повернулся ко мне:

– Антоша поможет вам, вы только скажите, куда нести, – и он мигом. Всего вам хорошего.

– Прощайте, – ответил я.

И вышел из лавки. За мной, таща мешок, шёл Антоша.

На улице набирал свою силу день, получив эстафету от утра. Солнце стояло высоко. Мы шли потихоньку, не спеша. Антоша то и дело опускал мешок на землю и немного отдыхал. Груз для него, видно, был тяжёлым.

Так мы шли и шли, пока не прибыли в пункт назначения – гостиницу, в которой я со своими друзьями и остановился. Поднявшись в номер, я увидел, что никто из моих знакомых ещё не вернулся. Антоша поставил мешок на пол и заторопился уходить. Он дышал так тяжело и устало, что мне захотелось чем-нибудь его отблагодарить. И я сказал:

– Знаешь, что, братец, ты отдохни немного, а потом пойдём-ка мы с тобой выпьем по большой кружке кваса. В такой жаркий день – самое милое дело!

Антоша изумлённо посмотрел на меня, видимо, с ним такое было впервые.

– А зачем это? – с удивлением спросил он.

– Тебе что: не хочется пить? – ответил вопросом на вопрос я.

– Очень хочется, – тихо ответил мальчуган и опустил глаза, как будто ему было страшно себе в этом признаться.

– Ну, тогда решено!

***

Мы покинули номер и спустились в трактир. Я, как обещал, купил по большой кружке кваса и Антоше, и себе, так как кроме кваса и чая не имел привычки ничего пить. Посидев в трактире, мы пустились гулять по улицам. Всё это время я задавал Антоше много разных вопросов, а он с охотой на них отвечал.

– Так ты, значит, в школу ходишь? – спрашивал я.

– Да, хожу. Прошлые два года я ходил в греческую школу, а теперь из неё ушёл.

– Что ж это ты так? – удивился я.

– Грек, что школу держит, злой очень, чуть что – сразу линейкой по голове или того хуже – в угол ставит, да не просто, а на колени и на крупные куски соли. Больно очень.

– А сейчас хожу в мужскую гимназию, – продолжил Антоша.

– Это та, что самая известная?

– Да, но она, мне кроме раздумий о том, правильно ли жить так, как мы живём, ничего не даёт. Грамоте-то я ещё в греческой школе выучился.

– Так ты и грамотой владеешь?

– Читать, писать, считать – обучен, – подтвердил мальчик.

– А живёшь ты с кем?

– С мамой, Евгенией Яковлевной, папой – вы с ним знакомы – Павлом Егоровичем и двумя братьями. Да ещё у нас в лавке живут двое пацанят – они из бедной фамилии – Андрюша и Гаврюша, они помогают нам.

– Отец-то у тебя строгий?

– О… очень… – с унынием сказал Антоша.

– У него такой голос низкий, командный.

– Он в церковном хоре поёт и нас с братьями заставляет.

В этот момент я посмотрел пристально на мальчугана, что шёл со мной рядом. Мне на миг показалось, что рядом со мной шагает не девятилетний ребёнок, а, по крайней мере, пятнадцатилетний юноша. Так взрослы были его фразы, так зрелы были его глаза.

Но вот уже солнце начало клониться к западу, а тени от домов и фонарных столбов стали расти. Антоша оглянулся по сторонам и заметил это. На его лбу появились морщинки страха.

– Ой, ладно, мне уже домой пора, – неуверенным тоном сказал он.

– Ах да, конечно, – ответил я. – До свидания тебе, авось, ещё когда свидимся.

– Только можно, перед тем как мы с вами расстанемся, я вам кое-что прочту, что ещё никому не читал? Это я рассказ написал. Можно?

Я был польщён таким доверием.

– Конечно, с большим удовольствием!

То, что мальчик умеет читать и писать, – не было для меня открытием, но то, что он ещё и пишет что-то своё… Я всегда думал, что пишут только взрослые писатели, но чтоб писал мальчик, которому девять лет. Хотя, конечно, я помнил, что на самом деле внутри этот мальчуган на много старше. Но всё же.

Мы сели на лавочку, которую прикрывал большой, великолепный дуб. Антоша вытащил из кармана несколько, сложенных вчетверо, листков и начал читать то, что было написано там большими и чёткими буквами.

Он читал недолго и, умолкнув, робко поглядел на меня. Я во все глаза смотрел на этого мальчика и не знал, что сказать. Он же, напротив, начал первый:

– Ну как? Не понравилось? – с готовностью спросил он.

– С чего это ты взял?

– Просто вы ничего не отвечаете.

– Братец, у тебя талант! – воскликнул я. – Я конечно не критик, но книг за жизнь прочёл достаточно.

Антоша покраснел.

– Да ладно вам, – смущённо произнёс он.

– Я говорю чистую правду, мой юный друг. И как только выйдет твоя первая книга, я непременно её куплю.

– Мне нечего сказать, – промолвил он.

– И мне тоже… – ответил я. – На этом нам, наверное, следует с тобой расстаться.

– Да, это правда, – прошептал он. – Следует. Прощайте…

– До скорой встречи, – улыбнулся я. И заговорщицки подмигнул.

Антоша поднялся и побрёл куда-то вдаль. Я тоже встал и воодушевлённый зашагал к себе в гостиницу. Но тут меня как молнией ударило: «А как я буду покупать книгу? Я же не знаю его фамилии!» Я обернулся и изо всех сил крикнул вслед удаляющемуся Антоше.

– Антоша!!! Как твоя фамилия?

Он оглянулся, и его звонкий голос пронзил века и там и остался:

– Моя фамилия – Чехов, Антон Павлович Чехов!..

18.09.2009

Моя Сказка

Вечерело. За окном уже начали зажигаться газовые фонари. Снег, что лежал по обочинам большой городской дороги, мягко поблескивал в их лучах. Я сидел и смотрел в даль, где, как мне казалось было светло, тепло и невероятно нежно. Эта сказка увлекала меня всё дальше и дальше, и я начал забывать где я.

Все вокруг преобразилось – стало светло как днём и я понял, что попал куда-то не туда, где был до этого. Предо мной открылось нечто, чего я раньше не видал – это был мир на первый взгляд тот же самый, в котором я находился несколько минут назад, но нет это был другой мир – как будто потусторонний.

…Кровать, свеча, тумба, всё это я видел ранее – это была моя комната, в том мире, но теперь я здесь и это тоже моя комната.

Куда я попал? Я попал в сказку! Я попал в потусторонний мир, где сразу видно, какой человек – плохой или хороший, или он может просто запутался? Потерялся в пучине окутавших его жизненных проблем и погрузился в них.

Люди, люди, услышьте мой голос! Я говорю с вами, я вижу вас! Я хочу, чтобы это не было только моей сказкой, я хочу, чтобы это оказалось былью! – кричал я тем, кто остался там, в нашем мире, тем кого не пригласили в сказку, тем кто в неё не верит и вряд ли когда-нибудь поверит. Я кричал, видя их, но они, они так сильно оглохли, оглохли в первую очередь потому что сами желали этого. Слёзы отчаяния покатились по моим щекам – мне так хотелось помочь им, но я был не в силах. Я хотел, чтобы они тоже увидели чудо, увидели Жизнь!

От бессилия я упал на колени и закрыл лицо руками. Почему? Почему? Почему? – вопрошал я. Почему вы не хотите проснуться, выйти из иллюзий, в которых живете? Почему?

В один момент я понял, что все это тщетно. Я лёг на снег – в эту лунную ночь он был не холодный, он окутал меня собой, и я лежал.

Я видел вокруг себя людей, они вроде и ходили, и дышали, но они не видели и не слышали – каждый шёл погруженный в себя, в свою иллюзию, в которой жил…

Звёзд на небе было не сосчитать. Я смотрел на них укутанный в самый тёплый плед, который можно было себе вообразить и тут одна из звёзд начала спускаться вниз.

Она летела, летела, летела. Её полет был таким долгим, но он был так прекрасен, что я смотрел на него как заворожённый. Я ощущал будто лечу вместе со звездой, она приближалась ко мне, и я чувствовал её неповторимое тепло.

Сначала я почувствовал его кончиками своих пальцев, потом тепло стало продвигаться всё дальше и дальше по телу и вот, когда оно полностью окутало меня, я понял, что… взлетаю! Я лечу! Лечу! Я летел на встречу звезде, я должен был встретить её, рассказать кто я и я летел…

…там в сказке, мы встретились. Я узнал Её сразу же, как она спустилась. Она ничуть не изменилась с тех пор, как мы жили там, наверху, очень высоко – откуда я пришёл.

«Ты плакал?» – безмолвно спросила она.

«Да» – ответил я.

«Почему?» – удивилась она.

«Это долгая история я расскажу и покажу её тебе как-нибудь позже, а пока, я хочу сказать, что скучал без тебя. Как ты?»

Она подняла голову и посмотрела на темно-синее небо. Её глаза наполнились слезами и в них отразились звезды.

«Я так долго ждала, когда смогу прийти к тебе!»

«Я тоже тебя ждал» – улыбнулся я. И обнял её. «Не плачь…»

Мы стояли босые на снегу и наслаждались этими секундами счастья, понимая, что скоро они закончатся. Так и случилось…

…наша встреча произошла уже здесь, на Земле много лет спустя. Я узнал Её, когда увидел в толпе, большой толпе, сквозь которую она шла и каждая её грань отражалась во мне. Мы почувствовали друг друга, кинулись навстречу не замечая людей…

И тогда я рассказал ей ту сказку, мою детскую сказку, что давным-давно увидел я. Свет и звезды, вот что окружало нас, мы были нечто большим чем две половинки, мы были одним целым…

Такова моя сказка.

28.12.2009

Рождественская история

В центре залы стояла большая новогодняя ель. Наряжена она была большими разноцветными шарами, мишурой и свечами, которые было принято зажигать в рождественскую ночь. На улице темнеет, значит, уже около пяти и значит до главного события остаются считанные часы.

Мама с бабушкой трудились на кухне, папа пошёл погулять, а меня уложили спать – сегодня пораньше, чтобы я выспался до Рождества и встретил его с остальными, но уснуть я не мог – всё ворочился в постели с боку на бок. Сон не приходил потому что не привык так рано.

Так лежал я, наверное, уже час, злился на себя, что не могу заснуть, весь взмок. Наконец, не выдержал и решил встать – пойти позвать маму.

В доме было тихо-тихо, только снизу из кухни доносились звуки. За окном шел снег и было темно, часы пробили шесть раз… И тут меня что-то потянуло ещё раз взглянуть на ёлку. Это желание было так велико что, я не мог ему сопротивляться. Подойдя на цыпочках к большим белым дверям, я заглянул в замочную скважину – зал был пуст, и только ель стояла такая нарядная – блестела мишурой на ровном лунном свете.

Приложив руки к створкам, я нажал на них. Двери – большие старинные поддались мне и с небольшим скрипом открылись внутрь, мне в лицо хлынул поток воздуха, который нёс в себе запах ёлочной хвои – непередаваемый и сказочный. Моему взору открылась безмолвная нежная тишина.

Я мальчик семи лет в белой до пола ночной рубахе казался излишеством всего этого, но каким-то чутьем я ощущал – что-то должно произойти. Переливы ёлочных шаров и мишуры казались неслучайными – они как будто говорили с кем-то незримым. Затаив дыхание я, осторожно ставя ноги, подходил, всё ближе и ближе к ели, пока не оказался у самой хвои и не почувствовал, как легонько кольнуло руку.

В большом красном шаре я увидел своё отражение. Оно показалось мне немного смешным – растрепанные волосы, веснушки на носу, оттопыренные уши… Шар колыхнулся, на мгновение я потерял своё изображение из виду…

Произошло, что-то невероятное! Теперь я стоял не в большой зале у себя дома, а где-то на широкой заснеженной равнине, вдалеке виднелся большой бревенчатый дом, из трубы которого шёл дым, в окнах был виден желтоватый свет.

Без тени сомнения и ощущения холода я отправился к дому. Я шёл и шёл, а дом все приближался и приближался и вот я мог уже разглядеть его в мельчайших подробностях. Рядом с домом росла большая ель – она напоминала мне нашу – такая же пушистая, только в несколько раз больше. На ветвях её мирно покоился снег.

Переведя взгляд на крыльцо дома, я увидел на нём большого деда с добрым улыбающимся лицом. Белая, как снег, борода спускалась до самого его живота. Он стоял в шубе до пола, махровых рукавицах, шапке, его талию перетягивал пояс.

Как я обрадовался ему! Не помня себя, я побежал навстречу. Он сел на корточки и распростер свои руки, как бы готовясь обнять меня. Добежав, я упал в его объятия, а он сильно-сильно прижал меня к себе.

«Я всегда знал, что ты есть!» – воскликнул я.

Его улыбка стала ещё шире, ничего не говоря он провёл меня в дом. Там было тепло и уютно, пахло чаем с чабрецом и конфетами. И только сейчас я понял, как замерз и продрог. Дед Мороз налил мне горячий напиток в самую, как мне показалось, большую кружку и посадил меня в кресло около огня – большое, большое и тёплое. Кружка с чаем быстро согрела мои промёрзшие руки, а когда я сделал глоток – всё тело. Как было хорошо!

Вдруг Дед Мороз хлопнул в ладоши и в тот же самый миг начали бить часы – двенадцать!!! Рождество! Рождество!

Тут же всё смешалось, закрутилось и стало исчезать, а образ Волшебника всё удалялся и удалялся и в конце концов вовсе потерялся во времени, но до сих пор не угас в моём сердце, живя там по сей день…

…маленький мальчик семи лет от роду мирно спит в своей мягкой и тёплой постели, сжимая руками подушку. Вот уже и Рождество, а он спит и не хочется его будить, и не надо. Он встретил Рождество ещё сказочнее, чем вы могли бы себе представить…