Белая Лебедушка

Но, чу! Иль, может, показалось?Среди одной из всех груд телВдруг тихий звук – сама скорбь, жалость —Возник, вновь гас, как бы хотелРостком из груды вверх пробитьсяИ зацвести, дарить плоды,Из клетки выпорхнуть вон птицей,Защебетать на все лады!О, да! Вновь звук! И он реальность!То детский плачик слышен стал,Как мёд средь горечи и пряность,Как эликсиров всех бокал!Ребёнок силился из грудыПечальной вызволиться прочь…И смог! Хвала усильям, чуду.Была то девочка и дочьТой, что, растерзанна, лежалаВблизи головушки своей…Ребёнок плакал, звал немало,Полз, содрогаясь всё сильней,От мрака, страшного до жути,И, вдруг наткнувшись, на что хоть,Впадал вмиг в обморок, по сути,Не в силах страх свой побороть…От потрясений этих дикихВон поиссякли струи слёз,Плач захирел и стихли крики,Глаза, круглее всех колёс,Уж больше вовсе не моргали,Вперёд уставясь только лишь…Ползти! Ползти отсюда в дали,Где жизнь и свет, не мрак и тишь!Да! Отошла уж дочь от взрываГранаты, бросил что солдатСо злости, ярости разлива,Очнулась, чтоб покинуть ад…Спасибо маме, что прикрылаЕё собою в этот взрыв,Всегда с ней было сладко, мило,Заботы, неги был наплыв…Теперь одна во мраке ночи…Но вдруг узрела огонёк!К нему! К нему, что было мочи,Вмиг устремилась! СветлячокТо опустился с неба тихо,Быть, может, ветерок занёс.Он! Он спасение от лиха,Осуществленье дум и грёз.К нему! К нему дитя стремится,За ним спешит всё вдаль и вдаль…Порыв оплатится ль сторицей,Уймёт ли страх он и печаль?Но тут – одна лишь в мире силаНеиссякаемая естьНа то – вдруг мать зашевелила —И этой силе слава, честь! —Окровавлёнными рукамиИ распростёрла их вослед,Как бы взывая дочку к мамеВернуться, не было чтоб бед!Беззвучно мёртвыми губамиВзывала также голова,Навек сомкнутыми глазамиСтремилась вслед, как бы жива…Ввек в матерях Устав прописан:В любви, заботах жить – их долг,Урчать, ласкаться, будто киса,Тогда лишь в детях будет толк.Но все усилия напрасныЕё к себе дитя вернуть…Ползёт, стремится та в опасныйЗа Светлячком призывный путь,Чтоб быть от жути дальше, дальше,Как нить, влекомая иглой!Но сил уж нет, и черепашьиДвиженья стали в тьме презлой…Но вот покинут ад разбоя,Где был жестокий жизни срез,И в высоченный пред собоюДитя вползло шуршащий лес…Но здесь своя опасность, страхи:Вокруг мерцанье чьих—то глазИ визги, писки, звери, птахи —От них беды жди и проказ!И по лицу хлестали ветки,По тельцу голому, спеша,Скользили гады, рядом – детки,Что дыбом волосы! ДушаОт жути этой содрогалась,Веля шарахаться вон прочь!Прижаться б к маме, хоть на малость,Чтоб страх утих, – мечтала дочь…Кровоточило и зудело,Распухло, ставши не своим,Шипами жаленное, тело,Впивался гнус, не уловим,И уж хотелось крепко—крепкоГлаза зажмурить, съёжась в ком,Как вдруг взглянул в них… зверь прецепко,Достиг её одним прыжком!Он был огромен, силой знатен,Ужасен пасти был оскал,Клыков вид острый, неприятен…– Мала добыча!.. – проворчал… —Фу! – он поморщился сначала, —Да ты, глазам не верю, Тэй?Вмиг разорвать тебя присталоКлыков безумством и когтей!– Твой шерсти цвет в том подтвержденьеНа голове, Луна как, бел.Не наша ты, то без сомненья! —И растерзал бы уж и съел,Да, всё ж принюхавшись по—чутче,Опешил, гнев свой усмиря,И грозовой не стал уж тучей:– Прости, младенец! Взъелся зря…И понял он, вздохнувши тяжко,Какая ей далась судьба…И, чудо, выжила, бедняжка!Хоть шла вкруг жизней молотьба…Вот потому и поседела,Ещё не сделав и шажка…Она ж, добро почуя, смелоК нему прильнула, зря дружка…И зверь, огромный, полосатый,А это Тигр всесильный был,Её, вдруг нежностью объятый,Лизнул, смиря свирепый пыл,И всю—всю вылизал, слюноюОбеззаразив тяжесть ран, —Как санитар он был средь боя,Спеша со смертью на таран!Дитя, его теплом согрето,К нему прижавшись, стихло враз…Его стерёг он до рассвета,Сам не сомкнувши острых глаз.И чуть лишь утро посветлело,Зверь, аккуратно взявши в пасть,Понёс дитя сквозь дебри смело,С природой чудно слившись в масть…Он к Человеку точно вышелИ положил дитя к ногам.Теперь отцом тот будет, крышейОт бед и карою врагам.Одобрил Тигра тот старанье,Погладив ласково рукой,И зверь, лизнувши на прощаньеДитя, исчез в листве густой…Сопротивленья ВетераномТот человек когда—то был,Подвержен пыткам, горю, ранам,Не раз пускался и в распыл…Когда же враг, Вьетнам расклиняПосередине пополам,Стал Юг терзать его, ВьетминяБойцом уж был он, вражий хламТо тут, то там вон выметаяИз сердцу милой стороны,И власть народная, роднаяВлезала в крепкие штаны,Хотя в них делали прорехиРасправы, газы и напалм…Но доставались на орехиТем, кто могилу ей копал!Огонь пылал народа гнева,Вздымалась сил его волна,Живьём не лез уж в вражье чрево,Была решительность стальна!Вот при одном давнишнем бое,Когда бесилась смерть вокруг,Летели бомбы градом с воем,От их земля рыдала мук,Роились жалящие пули,Душил «CS» – зловещий газ,Боец сей вспомнил, как согнулиВдруг Тигра корчи – то зажгласьНа звере шерсть, принесши боли,Но почему он здесь? Как знать!Не по своей, конечно, воле.Опешил! Да куда бежать,Когда вокруг сам ад развёрзся,Сгорает напрочь всё живьём,В дыму не видно дальше носа,И смерть орудует копьём…Не мог в беде оставить зверя,Подполз к нему он в тот же миг,Тот не умчал, в добро поверя,Наоборот, к бойцу приник…Защиты жертва в каждом ищет,Когда беда вдруг сотряслась.Лишь две крупнющие слезинкиНевольно зверь держал у глаз…Сбил пламя с Тигра, обезболил,Намазал мазью, сверху – бинт,И нет уж боли дикой боле,Вполне здоровый внешний вид.Так родилася дружба с зверем.Коль санитаров рядом нет,Бойцов израненных, им верен,Тянул Тигр с боя в лазарет…Вот и принёс дитя он также,Ведь зверь в своей родной средеБольному в ласке не откажет,В тепле, защите и еде.Так Ветеран, семьи лишённыйОт рук карателей, стал вразОтцом невольно, вдохновлённыйВновь к жизни, случай что припас.И хоть Устав был строг во взводе,Решили всё ж, пусть будет так:– Ты ей отец, семья взвод, вроде,Во время ж мстительных атакНа кухне будет пусть у женщин,Угрозе чтоб не подвергать.Постелим мягче ей, нам – жестче,Так сообща заменим мать.С любовью к ней тянули руки,Погладить чтоб, прижать к груди,С своими были, ведь, в разлуке,А вдруг уж нет их, не найти…Все, изумясь спасенья чуду,«ФЫОНГ» решили имя дать,Игрушек сделали ей груду,Забыла ужас чтоб. И мать…Вот и росла так. Чуя сметку, —Да разве мало вкруг сирот! —Сама мала ещё, в разведкуХодила смело в пятый год.Но всё рвалась идти в атаки,Чтоб мстить и гнать врагов—мурен,Стрелять из пушек, мчаться в танке,Ввек не сдаваться гадам в плен!И всё отца—то вопрошала:– Когда, когда я подрасту?!– Ну, ждать тебе ещё немало,Вот подрасти чуть в высоту…А, впрочем, слышал я от деда,Земли коль выпить дивный сок,Силён вмиг станешь для победы,Отважен, ловок и высок!В горах Лангшона это дивоУ страшной пропасти на дне,И даже шёл кто не трусливоТуда, навек был в западне.Но я не знаю, где такое,Туда не ведаю пути… —И уж нет дочери покоя,Стремится место то найти!И вот, когда все обсуждалиТяжёлый свой победный бой,Ушла в неведомые дали,Отвагу взявши в путь с собой…А спохватились, поздно было,И поиск лишь вогнал в печаль,И стало горестно, уныло,Хоть прочь себя куда отчаль!Надежду всё ж не отгоняли…Фыонг же, встав на стременаСтремленья въедливого в дали,Шла, цель найти устремлена,По вдрызг растерзанной землице,По пеплу бывших деревень,И стонет всё вкруг и дымится,Но возрождением не леньС тройным усилием заняться,Всегда как было с давних пор,Семью обресть, сестру иль братца,И выползть прочь из ям и нор!Шли тени—люди, как скелеты,На лицах ужаса следы —То тэй их, злостью разогретый,Лишил жилья, еды, водыШтыком и пулей, бомбопадом,Всё сжёг, разрушил, отравил,Жирели чтоб олигархаты,Сидя на злате в сотнях вилл.Фыонг спешила, чтоб бороться,Как все, – с оружием в руках! —(Туда, где падало вниз Солнце) —Набив мозоли на ногах,Из сил последних выбиваясь,Попав не раз и под обстрел,Но в плод рождалась цели завязь,Сон не метал в глаза ей стрел…Но вдруг, застыв средь леса чащи,С опаской страшной поняла —О горе ей! —совсем пропащи,С пути что сбилася, дела…Упала на землю и – в слёзы!И, как назло, гнетёт уж ночь…Ничто с отчаяньем – занозы,Усталость, боли… Бьётся дочьБойца в истерике… ДыханьеВдруг над собою ощутя,Теряет в ужасе сознанье…Ах, невезучее дитя!Без пользы так родной ОтчизнеВ момент последний и пропасть,Ведь троероты зверски грызли,Её живой швыряя в пасть.Очнулась, думая, в проклятомУже находится аду…А рядом… С видом полосатым —Да, в яви то, а не в бреду —Стоял Тигр, друг её давнишний!– Поступок твой, Фыонг, знай, плох.Шлепок за это был б не лишним,Во взводе скорбь, переполох…– Но! – покраснев, всё рассказала,И он, умеря строгий пыл,Чем возгордился сам немало,Шепнул: – Я б так же поступил!Уймём сейчас с тобой мы горе,Я знаю место гор среди,Садись мне на спину! – И вскореЦель показалась впереди…– Постой! – Фыонг вмиг соскочила,Её глаз острый, как игла, —Ждёт Паука там смерть—кончина:На лапки палочка легла,Не может вырвать их из плена,И мы, как сильные, помочьДолжны в том горе непременно… —И мчали вновь во всю-то мочь!То место было неприметно,Иди хоть мимо, не найдёшь,Пройди сто раз вновь, – снова тщетно,Так был схорон его хорош.Тут поспешил Тигр восвояси,Чтоб принести всем чудо-весть…В провал взгляд вперя, затрясласяФыонг от страха: – Как же лезть,Когда нет лестницы, верёвки?Нигде не видно и лиан,В провал не спустится и ловкий.Неужто цель моя – обман?!Так и останусь малолеткойЕжё на многие года? —И снова в плач… Но тут к ней с веткиСпустился каплей, как вода,Паук на тонкой паутине:– Ты не горюй и не страшись,Не одолеть тебя кручине,Я помогу спуститься вниз,В моей беде, ведь, помогла ты. —Ударил он в бамбук, как в гонг,И пауки вмиг, как солдатыЯвились строем! И ФыонгСмотрела, ловко как сплеталиОни единый крепкий жгут…– Ну, всё, готово! Не пора лиСпускаться вниз? Не мешкай тут!Одним концом жгута обвязанБыл торс её петлёй тугой,И выпускали, свивши сразу,Все из себя – конец другой…Так, метр за метром, с самой кручи,И опустили вглубь дитяСемьёю дружною паучьей,И, сеть за сетью наплетя,Ловить вновь стали мух и гнусов —От них зараза лишь и зуд.И хоть Фыонг была не трусом,Но храбреца её статутВо глубине на миг весь стёрся,Такой здесь был кромешный мрак,И страхов бешеного кроссаОстановить нельзя никак!Куда ни ткнись, вокруг скал стены,Глубокий каменный мешок…– Где сок Земли? Я непременноДолжна испить, хотя б глоток!Вдруг голос дивный и распевныйОбворожил ей душу вмиг,Такой же милый, как тот, первый,Что навсегда в неё проник,Когда качалась в колыбелькеИ под него впадала в сон,Сомкнув блаженно, сладко веки —Таким магическим был он…– Раз место ты нашла провала,Его достичь сумела дна,Тебе богатства дам немало,Владеть им будешь лишь одна.И заживёшь, не как лак-заны,А как преважный шикуан,Уйдёшь в дворца жить чудо-залы,И будет кхен в веселье рьян!На шею сядешь ты народа,А, уж залезши, не слезай!Затмит лишь твой любую модуНаипрелестный аозай, —Земли то лился голос песней…И лишь иссяк слов водопад,Как воссиял вдруг свет чудесный,И недр Фыонг узрела клад.Богатством он слепил безмерным,Ни обозреть его, ни счесть,Не перечислить, что в нём, верно,За пять годов, а, может, шесть!Фыонг, как все на свете дети,Гнала восторга водопад!Лианы тянут как вкруг плети,Тянула рук к всему ухват…Но впала вдруг в оцепененье!– А где же сок, где сок земной?К нему моё влекло стремленье,Жила мечтой о нём одной!Мне ни к чему богатства груды,Владеть им должен весь народ,А не враги страны-иуды, —Так говорит наш храбрый взвод!– Уйми, дитя, души стенанья,Смири разгневанную прыть,То было лишь, знай, испытанье,А не смогла б, мол, ты забытьЗа соблазнительнейшим блескомТу цель, сюда что привела?Теперь уверена я вескоВ обратном, чем ты и мила.Возьми волшебную вот чашуИ благодать мою испей,Вмиг повзрослеешь, станешь краше,Бесстрашней, стойкой и сильней.Чтоб не отчаяться однажды,Умерь количество глотков… —Фыонг же, мучимая жаждой,Забыла вмиг наказ тех словИ превратилася… в старуху,Согнувшись, в бурю будто куст, —Судьба дала вновь оплеуху! —Костей при шаге жуткий хруст,О чём, лишь знать ей, бормотанье…Вся кожа сморщилась, губ, глазЦвет потускнел. И рук дрожанье…Вот так бывает у всех нас,Когда не внемлем мы совету,Идём спесиво поперёк,Мол, наша гордость им задета,И от совета мал-де прок.Душой Фыонг – ребёнок тот же,Но тело, силы – не свои…Боль, стыд, отчаяние гложат:– Как я теперь пойду в бои,Когда поднять рук, ног не в силах,Подслеповата и глуха?Знать, здесь теперь моя могила…Судьба в отмщении лиха! —Печально смотрит, отрешённоНаверх, в провал, где скрытый лаз,И безнадёжность многотонноЕй на сознанье взобралась…А в это время в небе жаркийСмертельный бой воздушный вёл,В отваге, ярости запарке,С врагами подлыми Орёл,Мстя за погибшую ОрлицуПри взрывах бомб преступных птиц —Армада их Вьетнам стремитсяУбить в пределах госграниц.Не бережёт в бою он тела,Вонзает в крылья, фюзеляжОтмщенья когти и сверхсмелоБросает грудь на абордаж!Рулей сбивает отклоненье,Могучий клюв обшивку рвёт,Строй нарушает напрочь звеньев,Что, обезумев, троеротСпешит покинуть вон кабину,Чтоб больше ужаса не зреть,Тем отвести свою кончину,Сюда не лезть вовеки впредь!Но в бой ввелися подкрепленья,Чтоб обеспечить перевес,И в сердце вдруг Орла раненьеЕго прочь скинуло с небесИ, кувыркаяся безвольно,В провал случайно угодил,Была Фыонг где, и пребольноУпал у ног её и сил,Подняться чтоб, уж не имея…Вздымалась в муках тяжко грудь,Биенье сердца всё слабее,Взор затуманивала муть,Кровь навсегда то покидала,Её что гнало день и ночь…Фыонг, встревожася немалоЗа птицу, бросилась помочьЕй, ощутивши всей душоюВмиг боль её быстрее глаз.– Оставь! – в ответ он с хрипотою, —Я не небесный больше ас!Ты, видишь, смерть уселась рядом,Увлечь меня чтоб в мир пустой…Спасать себя тебе бы надо!Ты губы смажь себе густойМоею кровью, станешь сразуТакой, какой хотела быть,Себе, другим на радость глазу,Исчезнет немощь, вспыхнет прыть,Ты будешь сильной, стройной. ловкой,Вновь возродится тонкий слух,При безысходности сноровкойБлеснёшь, включа железный дух!Но вот братание пребелыхВолос с твоею головойНе раскрепчает, аж до зрелыхГодов, как память, что с тобой,С деревней звери-троеротыВ экстазе сделали, сгубив,Что не остались и сироты,А моря крови лишь разлив… —Всё так и сделала, с поклоном,Фыонг-старушка и, лишь кровьКоснулась губ, уж в обновлённомПредстала виде. Славься, новь!И воссияла вся, как Солнце!Наверх же бросив грустный взор,В рыданьях вся как затрясётся:– А толку что?! Со дна как горЯ подниматься кверху стануПо вертикальной глади скал?Легка добыча я капкануДна глубочайшего, оскалЕго разверзнется злорадно,Меня навеки поглотит,И не пройти мне уж парадноВ честь над врагом Победы… – ВидБлёк с отрешённости засильяЕё, сгибая, будто лук…– Постой! Не плачь! Свои я крыльяТебе отдам, и горечь мукИсчезнет враз! И ты покинешьСей мрачный каменный мешок,Сил в крыльях хватит, чтобы финишПобедно взять в один рывок!Мне уж они не пригодятся,Так пусть ещё послужат срок,Неутомимые два братца,Последний раз в них будет прок… —Поцеловавши клюв разбитый,Придавши перьям чудный вид,Погладя когти, боем сбитых,Фыонг взлететь уж норовит,Да самородок вдруг невольноУзрела золота, взяла, —Чтоб птице памятник сей вольнойПоставить. В ход пустив крыла,Хотела вверх взлететь быстрее,Но, как ни машет, – не летит:«Пустая, может быть, затея?» —И вновь печальный, скорбный вид…– Оставь бесплодные потуги…Все, кто себе хотел взять клад,Хоть были в том в большой натуге,Попали с жадностью лишь в ад.Так, помню, было и однажды,Когда, стреляя птиц, зверейПодряд, страдаючи от жажды,Клан шикуанов поскорейВоды источник рыскать начал,А Солнце взлезло уж в зенит.И, чуть от радости не плача,На место вышли, что хранитНа дне бессметные богатства,Ну, а точней, сейчас где мы.И сразу – дружба прочь и братство,Пошли лукавство в ход, умы!И, привязав к кусту верёвки,В провал спустилися, на дно,Вмиг чудеса явив сноровки,Как за движение одноСхватить из клада больше кучуИ, коль уж некуда хватать,Взлезать все ринулись на кручу,Вернуться тут же чтоб опять!Но их тяжёл стал вес; с корнямиТот из земли куст вырван был,И снова, шмякнувшися, в ямеВсе были вмиг, смиривши пыл!Такое уж хапуг всех кредо,Концов не будет им иных.А честь… То общая победаПогибших всех и всех живых! —И самородок положивши,Пустивши в действие крыла,Провала много—много вышеФыонг чрез миг уже была!Ей с высоты открылась взоруКартина жуткая вокругОт троеротова разора,Его бесчинств, звериных мук…В солдатской форме то маньяки,Привит им с детства сверхсадизм,Как псы взъярённые, воякиТерзают мир. СоциализмВсего им жутче, ненавистен,Ведь мира он являет суть,И капитал, страшася истин,Стремится с ног его столкнутьИ затоптать любым приёмом,А он плодит их, будто мышь —То ложь и подкуп, бойня ломом,Раздор и хаос, шпиков тишь,Взращенье тайно диссидентов,Чтоб оппозицию создать,Тьма на семью, мораль наветовИ диверсантов гнусных рать —Придать стремится им осёдлостьВезде, куда нацелит глаз,Экономическая подлостьВсё ищет, ищет брешь и лаз,Самосознанию народовСадистский грязный кляп суёт.Но гордо их ведёт СвободаК достойной жизни всё вперёд!Летит Фыонг и, будто зримо,В руках сжимает автомат,Теперь ей быть непобедимой,Очередей обрушит град,Кося врагов под самый корень!Летит! И видит в ней народВиденье: быть Победе вскоре!Впадает в ужас троерот,Такое видя и опеша:– Вьетнамцы с крыльями?! My god!Что за народ?! Он просто леший!И он затянет всех нас в ад… —И, впавши в панику, стрельбоюВмиг разражается, чтоб сбить…Но, не владея сам с собою,В укрытье кажет тотчас прыть!На дно бросается окопа,Прикрыв затылок парой рук,Как от земного мчит потопаВ стальной ковчег, задраив люк…Фыонг летит! И вот уж близко,Родной до слёз, отважный взвод…И вот от радости уж тискатьВ объятьях встречи стал народЕё, дивяся превращенью,Рукой дотронуться спешит,Смеясь, казали ложь – сомненье:– Да ты ли? Странный что-то вид…– А, может, оборотень вражий,Лазутчик, выследить чтоб нас?– Держать! Держать её под стражей! —А сами вновь её рассказВнимали с страстным упоеньемИ крылья гладили не раз.Отец смотрел же с умиленьемНа дочку, выросшую враз!..И гордость, что она настырноДобилась всё ж своей мечты,Ласкала душу… – Дочка, смирно!Марш курс солдатской маятыПройти без устали и лени,Всё исполняя точно, в срокВ бою от страха чтоб колениВвек не дрожали, как листокОт ветра. Знай всему устройство,Учися целиться, стрелять,Бежать, лежать. Всё видеть – свойстваУспех приносят, благодать.Взаимопомощи обоймуВсегда держи, набитой сверх,И к испытанию любомуГотова будь. Оплошность – стерхДля птички слабенькой и малой.Того лишь пуля не берёт,Кто в бой идёт всегда удало,Бесстрашно, храбро и вперёд!Лишь после этой всей науки,Что день и ночь блюла подряд,Возьмёшь ты в жаждущие руки,Тобой желанный, автомат. —Всё приняла Фыонг серьёзно,В ответ отцу сказала: – Есть! —И с потом всё прошла, где слёзно,Впитала всё. И в том ей честь!И вот торжественно пред строемТак командир сказал: – Я радФыонг, бойцу теперь, пред боемВручить отмщенья автомат.Сметай с земли прочь троеротовИ их союзный стайный сброд,Гони, как мух, от мёда сотов!Страна, терзаемый народЗащиты ждут, освобожденья.Не подведём же их, сыны!Бои вести на упрежденье —Закон наш, в этом мы сильны.Сейчас наш взвод в составе ротыВзять за одну атаку лишьОбязан пункт, где троеротыЖируют, в рисе будто мышь…Ясна цель: выбить, закрепиться,Обратно вовсе не сдавать!Мы все – народная десница,Крушить чтоб вражескую рать. —И вот, подкравшись незаметно,Огня открыли сразу шквалИ к цели бросились заветной,Как ярый в бурю моря вал!И всё б закончилось удачно —Молниеносен был наскок! —Да вдруг забил смертельно, смачноКрупнокалиберный исток,Потом другой, за ним и третий…Пришёл враг, видимо, в себя,И вот уж многих нет на светеБойцов, жизнь напрочь отлюбя…Прижал огонь к земле всех круто,Живуч он, даже не берёт,Как заколдованнейший, будто,И всеразящий миномёт…Всё! Операция под срывом,Её уж виден полный крах…И вдруг, с одним души порывом,Фыонг, исчез которой страх,Взяла гранат и мин три сумки,Стремглав взлетела выше тучИ, прекратить бойцов чтоб муки,На огнеточки с тучьих кручВошла в пике и забросалаМин градом грозным и гранат,Их уничтожив, чем немалоВ атаку вновь внесла заряд —Она закончилась разгромомВ прах троеротова гнезда,Что по войскам их было громом,С иных слетела вон «звезда»…Бойцы, взбодрённые победой,Фыонг хвалили: – Ты кумир! —Поклон от юноши до дедаОтвесив ей, А командир,Всё благодарности ей радиИ, позабывши вдруг Устав,По голове её погладилИ на колено вмиг припав…Куда, смутясь, не зная детьсяОт всех нахлынувших похвал:– Вам от всего спасибо сердца,Но мой поступок слишком малПред вашим мужеством, отвагой,И что врага разбили вдрызг,Что впереди, на два хоть шага,Шли командиры, видя рискВрага быть первою мишенью.Давайте павших всех почтим,Они достойны, без сомненья,Среди нас всех, живы почти… —Сейчас Фыонг страдала больше,Свой на вопрос ища ответ:И убеждалась чётче, горше,Орла понявши вдруг секрет,Когда свои вручал ей крылья:Собой он жертвовал в тот миг!Взлететь ведь мог, собрав усилья,Один со дна. Но к ней проникОрлиным чутким состраданьем,Надежду видя в ней свою,Врага что будет, всё ж, изгнанье,И ею тоже. И в бою!Он это ей доверил мщенье —Вошла их жажда в резонанс.К врагам безмерно отвращенье,Оно к борьбе взывает нас!Вот потому, взметнувшись в небо,Боялась только одного —Чтоб не ушла мощь крыльев в небыль,Не подвести чтоб всех с того.И, лишь заткнувши пасть тем точкам,Вернувшись снова в взводный строй,Глаза всё прятала платочком —Лилися слёзы так струёй…Шепнули крылья в утешенье:– Не убивайся и уймись,Твоё кипучее пареньеВвек не отвергнет неба высь,Пока пылает жизни бурныйТвой, нужный в битвах, огонёк,Пока враг сыплется сам в урны,Вдруг получивши твой пинок! —С благоговеньем крылья холя,Смывая кровь, сдувая пыль,Душой тянулась к ним всё боле,Они ей скрашивали быль.И кто-то вот, на мысль богатый,Кому не сунь-ка палец в рот,С почтеньем имя дал «Крылатый»,Ввиду имея свой он взвод.И все одобрили, лучася,А враг испытывал лишь страх,Бойцам несло успех и счастье,Врага ввергало в ужас, в прах,Да укреплялась оборонаНад ними неба во сто крат,Что не проскочит и воронаСквозь мощь воздушных строгих врат.Но все усилья были тщетны:Их патриоты днём и в ночьГромили насмерть, и заметноСдавались те, бежали прочь…А уж сеульцы-то тем паче,Ведь, землю предали за грош,У аккупантов – просто клячи,А для народа – яд и вошь.Дрожат они перед расплатойИ, чтоб продлить холуйский стаж,Ярятся бандою проклятой,Впав в изуверский, злобный раж —Авось, оценит их хозяинЗаморский, сэротроерот,Подкинет, может быть, и заем.И смотрят, смотрят рабски в рот…И нет уж Родины у псарни.Они – орудие в руках.Плюют на них все сэры-парни,Добро в заморье пря в тюках,И чётко дёргают за ниткиИх руки, ноги и язык,А если вольности попытки, —Враз схватят цепко за кадык!Всё это, если осознавши,Кой-кто из них подастся в бег,Тот будет, в общем, не пропащий,А сверхсчастливый человек!Вновь обретёт в народе брата,В земле своей – родную мать,Раскусит сэра—супостата,Метлой поганой будет гнать!Им, этим алчным пэрам, сэрам,Неймётся уж который векВесь мир прибрать к рукам экстерном,Пуская в ход кровавый стек.И всё во имя лишь богатства,Оно – беспечность, роскошь, власть,Увеселенья, вина, ястваИ право мордой в грязь всех класть.Но это ввек несправедливость,Коль миллионы спины гнут,А кучка лишь, войдя в ретивость,И обцепив их, будто спрут,Труда терзают результаты,Объедки им швыряя лишь.Вот потому одни богаты,Другим, с труда их, – с перцем шиш.Но есть умы и самородки,Кто этот заговор разгрызИ указал всем путь короткий,Как извести мошны всех крыс.То Маркс и Энгельс – два пророка.И Ленин, Мао и Фидель.Нгуен Шинь Кунг, враг соцпорока,Крушит в Вьетнаме соцбардель,На душ поникшие былинкиСоциализма влагу льёт,В цветы прекрасные—картинкиИх превращая! И уж вотОни не мыслят сорнякамиВсю жизнь свою прожить подряд,А с солнцем, с пчёлкой, с родничкамиУстроить свой чудесный садИ всех отменными плодамиГостеприимно угощатьИ засадить всю—всю садамиОтраду нашу – Землю-мать.Садовник силится, пока же,Поднять слежавшийся залог,И время только лишь покажетЕго усилий всех итог.Но приближать то надо время!Отвергнув праздность, сон и лень,Неся без брани это бремяВ жару и в дождь, шквал каждый день.И это делал беспрестанноНациональный крепкий Фронт —Во чреве вражеского стана,В атаках, шёл когда вперёд.Гнездился в душах и в сознаньеПрекрасной птицей «Коммунизм»,Дающей яйца всем познанья,Что враг их – строй «Капитализм».Фыонг, страны как патриотка,Не оставалась в сторонеИ пред врагом не гнулась кротко,Верна была своей стране.Врага разила пулей метко,Гранатой – многих наповал,Была успешною разведка:Враг в ней бойца не узнавал…Но первый бой всё ж был сумбурен,Треск автоматов оглушил!Носились пули дикой бурей,Всё раскалялся боя пыл!Бойцы шли строем и ложились,Ползли змеёй, бегли стремглав!И каждый был находчив, жилист,В поступках был законно прав,Все голоса резки. Коротки,А кто сразит врага – восторг! —Его все видят, чуя чётко,Командируя тут же в морг.Фыонг опешила, не видяВрага реально пред собой,Раздражена была, в обидеЗа то, другою, ведь, войнойВ мечтах себе всё представляла:Возникнет вдруг пред нею враг,А, лучше, будет пусть немало,Она на мушку их и – бряк! —Лежат, все пулями пробиты.А тут… Стреляют из засадИ жалят, будто бы москиты…Сообрази, не наугад,Куда свой выстрел сделать точно —На звук иль пламя из ствола,Иль в куст. К тому же, сделать срочно,Чтоб цель недвижимой была!Но это будет, знамо, позже.Сейчас стреляла наугад,Иль кто подсказкою поможет…Вот-те и удали парад!Была единственной заслуга,Хоть и решила боя цель,Когда стремглав на крыльях другаВзметнулась в небо вон отсельИ уничтожила три точкиВрага кинжального огня,И командир за это в щёчкиПоцеловал её: – РодняТеперь ты пороха сухого,Смышлённость, чудо сотворив,Успеха будет и другогоЗалогом, прочь отбросив мифО силе этих суперменов,Что чтят их комикс, боевик,Героям добрая ты смена,Ещё отваги будет пик!Вся подлость лишь тогда в разгуле,Пока не врежут по зубам,Нападки будут ввек акульи,Коль, слаб, плывёшь ты по волнам…Она набросится из мрака,День—ночь не снимет балаклав,Всегда—всегда сверхзабияка,Коль нет свидетелей, их прав.И мы должны известь заразу —То оккупантов злобный клан,Тугой набросить, крепкий сразуВсеудушающий аркан!Земля то наша век от века —Наш благодатный край – Вьетнам.Вампиров нас не льстит опека,Дела внутри вершить лишь нам!Кто добр, к тому гостеприимны,Но не приемлем ложь и гнёт.Друзей звучать лишь будут гимныУ нас при встречах. Кто же прётНа нас с агрессией кровавой,Всё разметая, жизнь губя,Того сожжём, раздавим лавойОтпора, сбросивши с себя,Как наши делали то предкиИ завещали на века,Вот потому из рабства клеткиВзмыть прочь – надежда велика! —Так командир внушал густоюИм речью суть вещей, призвавНесправедливые устои,Что не дают им в жизни прав,Снести навек до основанья,Построить новый, светлый мирБез кабалы, мук и страданья,Где справедливость – всех кумир.И у Фыонг при слове «предки»Возник вмиг в памяти опятьТот случай, был что с ней в разведке,Что у души уж не отнятьВсем временам быстротекущим,Забвенья пылью нет, не скрыть,Когда, зашедши в леса гущи,И взвив вниманья тут же прыть,Она узрела на полянеВовсю пылающий костёр!Вокруг него, как бы в тумане,Иль кто—то чёткость будто стёр,Как приведенье, колыхалась,Как испаренье, тьма людей,Но не росла их речи завязь,Как будто смысла нет, идей…Но были в латах все и в шлемах,Их атрибут – копьё, лук, меч,Они войны тянули лемех,Кого—то звали всё на сечьС врагом коварным и жестоким!Их страшен в битве был напор!Успех подвластен только стойкимДушой и телом с давних пор.Врага рубили и кололи,Пронзали стрелами насквозь,На поле боя нету боли,«Врага истли и в бездну сбрось!» —Взывали все они беззвучноИ, вдруг узрев её, все к нейВзор устремили ясный кучно,Тем испугав Фыонг сильней,Чем выстрел вражеский над ухом,И протянули все ей меч,Как бы воззвав, собраться с духомИ на врагов их вмиг налечь.Взяла Фыонг меч машинально,Не удержала, он упал…Ей вновь они дают навально,Но, видно, сил запас так мал,Что вновь она меч обронила…И в третий тот же был итог.Взгляд укорил их: «Что—то хило…» —И слёз Фыонг полил поток…Когда же веки разомкнула,Была поляна уж пуста…Ни голосов, шагов нет, гула…Но меч лежал – явь! – у куста.И был тяжёлым он и длинным,Что без него пришла во взвод.А был народным он, былинным,Переходил из рода в род.– Эх, подвела… – Фыонг, страдая,Смутясь, закончила рассказ… —Но командир подбодрил: – Дай яВсем растолкую этот сказ!То были предки на поляне,Тебя взывали им помочь,Чтоб страх был, ужас в вражьем стане,И натиск наш вон гнал их прочь!Да, меч тяжёл, и в одиночкуИм не взмахнёт никто сплеча,Хоть сил возьми сто раз в рассрочку,Но не поднять и ввек меча.Совместный натиск всех усилийИ будет действенным мечом,Его подвластен будет силе,Пойдём когда к плечу плечом.Куётся меч теперь из сплаваЕдиной партии родной,Дающей души жечь ей правоПравдивым словом, за собойВести народ сквозь чащи терний,Идя всегда лишь впереди,Партиец – друг, соратник верный,За ним везде всегда иди!И к сплаву этому примешанКрестьянства вечно тяжкий труд,Всех не накормит, будет грешен.Ему так хочется из путФеодализма вырвать душу!Вот потому вошёл он в сплав:«Я в сплаве этом быть не трушу,Мечом добуду кладезь прав!» —И в сплав вливается опасныйПодполья тайный, грозный бой,Развеять дабы день ненастныйПрочь над народа головой.И совместимым элементомВ сплав влился творческий весь класс,Он стал прочней с интеллигентом,Интеллигент – опора масс.И сплаву, точно, даст лишь прочностьБесстрашье, мужество бойцов,Атак их яростных, пуль точность,Любовь к стране сынов, отцов.Добавит сплаву, без сомненья,Твердь молодёжи, пылкий ум —Дел наших бурных продолженье,Направь лишь, чтобы наобумНе шёл, влезаючи в оплошностьИз-за шараханья вкривь—вкось,А подбодри его дотошность, —И не пойдёт уж на авось.И вот из этого—то сплаваРабочий выкует тот меч,И всем творцам его ввек слава,Они врагов им будут сечь! —И дали тут бойцы все клятву,Что меч не выпустят из рук,Побед в борьбе умножат жатвуПод сердца пламенного стук.С Фыонг, бельё как, тяжесть слезлаСомнений смутных, грех вины,С бойцами клятву ту железноДала отца дочь, дочь Страны,И вновь ходила на разведку,Минуя ловко все посты,В бою была спокойна, меткоСтреляла, видя сквозь кустыГде враг засел, себя скрывая…И вот в один жестокий бой,Когда бойцов передоваяВперёд, вперёд стремила строй,Вдруг наскочила на Питона,Он кольца резко вил и вил,В глазах был ужас, нет лишь стона,Шипел лишь, будто мир не мил…Врага то пуль злодейство было,Оно и корчу принесло…Слезами раны все обмыла —Печали вечной ремесло —И, положа на них листочки,Что показал ей раз отец, —Вдруг пригодятся милой дочке! —Она лианой, будто спец,Их обмотала аккуратно,На каждой сделав по узлу,Умело было всё, опрятно —Наперекор шальному злуОпали кольца у Питона,Исчез в глазах враз жуткий страх,Два благодарности поклонаЕй сделав, был чрез миг в кустах…Отец то видел зорко, чётко —В боях её он страховал:Добра к всему была сиротка!Но вслух обрушил речи вал:– Похвально это, без сомненья!Но при спокойных временах.А в гуще ты сейчас сраженьяИ в бой летишь на стременах!Но ты сейчас в строю – прореха,К тому ж, врага немало группВезде разрозненных, помехаТы им, а верный, значит, труп…Тобой оставлен без прикрытьяБоец, стремящийся вперёд.Его сразит враг из укрытья,И многих ждёт такой черёд…Всё потому, что дисциплинаВдали плетётся за тобой…Её отсутствие – в нас минаИ, может, полностью убой.Вперёд идём без промедленьяВ едином, яростном строю,Победным будет нам сраженьеИ власть народная в краю.Не раз потом Фыонг краснела,Как будто вечен был укор,В глаза смотрела всем несмело,И речи чувствовался мор…Но с той поры не отвлекаласьНа постороннее в боях,Лишь после них являла жалостьК всему, кто был в плохих ролях…То вновь в гнездо положен птенчик,Подвязан будет где-то куст,То воскрешён цветочка венчик —И всё с любовью к ним из уст!И помощь сразу – населенью,Чтоб возродить отрадный быт,По сердца чуткого веленью,Врагом коль быт истлён, разбит…

VI