В переулках Арбата. Оттепель

Пришла пора майского цветения. В скверах и парках пышно расцвела сирень. Клумбы у памятника Гоголю покрылись тюльпанами разных цветов. Налилась яркой зеленью листва на деревьях и кустарниках. В воздухе распространялось очарование весны. Как-то ближе к вечеру в квартире Белецких раздался телефонный звонок. Иван взял трубку. Приятный девичий голос спросил Ивана Белецкого.

– Я у телефона, слушаю вас.

– Здравствуйте, меня зовут Аня Ларина. Ваш телефон мне дал Игорь, я с ним познакомилась на школьном вечере в прошлую пятницу. Вы ведь тоже там были, правда?

– Да, я был там немного, но скоро ушел.

– Я хотела к вам подойти и познакомиться, но не успела. Вокруг вас все время крутились девчонки. А теперь я хотела бы исправить эту незадачу, хотела бы с вами встретиться, познакомиться. О нас уже много говорят на Арбате, а мы даже не знаем друг друга.

– Что ж, давайте исправим эту незадачу. Я готов с вами встретиться хоть сегодня.

– Прекрасно, тогда в восемь у памятника Гоголю. Я буду сидеть на лавочке, если приду раньше вас.

– Договорились, – и Иван повесил трубку. Аня Ларина, он что-то слышал о ней. Кажется, Игорь ему говорил что-то.

Ровно в восемь он подошел к памятнику Гоголю. Огляделся вокруг и заметил на лавочке сидящую девушку. Голубое платье, светлая головка и милое личико выглядели весьма привлекательно. В руке девушка держала ветку сирени. Увидев подошедшего Ивана, слегка помахала ею и улыбнулась. Иван понял, что этой девушкой была Аня. Он приблизился к ней и спросил:

– Вы Аня Ларина?

– Садитесь, пожалуйста, – кивнула светлой головкой милая девушка, – ведь вы Иван Белецкий. Что ж, будем знакомы.

– Анна, не стану скрывать, я рад нашему знакомству и, надеюсь, мы оба получим удовлетворение от него, – начал Иван для знакомства свою речь, усевшись рядом с девушкой и слегка прикоснувшись к ней рукой, – но сперва мне хотелось бы узнать, почему вы решились на предложение знакомства? Может, кто посоветовал вам и как вы вообще узнали о том, что я существую?

– Все очень просто. Жить на Арбате, и не знать о братьях Белецких было бы странно или глупо. А тем более ничего не знать о младшем из братьев, то есть о вас. Все девчонки только и говорят о ваших похождениях и успехах среди женского пола. В тот вечер на школьном балу я разговаривала с Майей Серебровой и Инной Седых, вы их наверняка знаете, и они меня познакомили с Игорем, вашим средним братом. Потом я попросила у него разрешения познакомиться с вами, его удивила такая просьба, и он сказал мне, что вы достаточно взрослый человек и можете знакомиться с кем хотите. Вот тогда я и позвонила к вам. Я рада, что вы согласились прийти ко мне на свидание. Ведь это наше первое свидание, не так ли?

Потом их разговор перешел на предстоящие планы. И Анна, и Иван были на пороге окончания школы и начала самостоятельной жизни. Вполне естественно, что эта тема была выбрана ими среди прочих. Оказалось, что Аня готовится к экзаменам в Университет на факультет журналистики, у нее есть два опубликованных очерка в молодежной газете, есть друзья из студентов этого факультета. Иван поведал о своих планах на ближайшее будущее. Он рассказал, что мечтает поступить в литературный институт и у него тоже есть два рассказа, один из них он написал, когда ему было двенадцать лет. Сейчас он пишет повесть, и отдельные куски показывал знакомому сотруднику из «Комсомольской правды». Получил одобрение и рекомендовал показать их приемной комиссии в литературный институт.

– Как хорошо у нас получается: вы – писатель, а я – журналистка. Хорошая будет семейка, правда?

– Семейка? – с удивлением переспросил Иван.

– Это я так, пофантазировала немного и забежала вперед.

Так они просидели часа полтора, пока не стало смеркаться, и не зажглись фонари. Ивану было приятно сидеть рядом с этой милой девушкой, с которой так легко находилась тема для беседы. Пару раз мимо них проходили знакомые Ивана, девчонки из соседнего класса. Узнав, кивали головой и улыбались. Ивану показалось, что в этих улыбках была некоторая ирония, связанная с тем, что Иван сидел рядом с Анной.

– Вы знаете тех девчонок, что сейчас прошли мимо нас? – спросил Иван Аню.

– Нет, первый раз вижу. А кто это?

– Так, девчонки из соседнего класса. Интересно, а они вас могут знать?

– Если знают, то уже завтра на Арбате распространится новость, что Иван Белецкий встречается с Анной Лариной. И может быть даже больше. Может, пойдем отсюда, а то мы здесь под этим фонарем у всех на виду. Мы даже не знаем, сколько заинтересованных глаз уже видели нас.

– Я на это смотрю спокойно. Разве мы нарушаем какие-то законы или заповеди, разве нам запрещено встречаться, даже целоваться, если мы захотим. Впрочем, пойдем, если вы хотите.

Они пошли вдоль Гоголевского бульвара, пересекли проезжую часть у здания Генерального штаба и вошли в тихий безлюдный переулок. Аня взяла Ивана под руку и крепко прильнула к нему.

– Я живу на Лебяжьем переулке. Знаешь, где это?

Иван пожал плечами.

– Пойдем, покажу свой дом.

Перейдя Волхонку, они вышли к Лебяжьему переулку. На углу стояла группка парней, они о чем-то оживленно беседовали и Ивана с Аней проводили безразличными взглядами. Обычно такие встречи не проходили обойтись без эксцессов. Наверняка, парни знали Аню и могли ревностно отнестись к провожающему ее, могли сказать грубости, даже оскорбить или попинать немного. Такое в переулках Арбата было не редко. Но Лебяжий переулок – это уже не зона Арбата, а Аня наверно пользовалась здесь уважением.

– Вот мой дом. Я живу на четвертом этаже с бабушкой. Мои родители сейчас за границей в долгосрочной командировке. И мы с ней вдвоем ведем хозяйство. Проводишь меня до квартиры?

Поднялись на четвертый этаж. Остановились на площадке, куда выходили две массивные двери. Одна из них вела в квартиру, где жила Аня со своей бабушкой.

– Ты любишь джазовую музыку? – вдруг Анна спросила Ивана, облокотясь на перила лестницы. – Мне обещали два билета на Макса Грегори. Ты слышал про такого музыканта?

Иван несколько опешил от того, что Анна так просто перешла на «ты», а ее вопрос о джазе и конкретном музыканте поставил Ивана в тупик. Он не знал, что ответить девушке, потому, чтобы выиграть время, привлек ее к себе, взяв за плечи и талию. Он посмотрел ей в глаза и не увидел в них отчуждения или протеста. Нежно прикоснулся губами к ее личику, ушку, шейке. Аня как-бы затаила дыхание, потом сама прильнула к нему и поцеловала в губы. Они продолжали обмениваться поцелуями при этом, испытывая сладостное чувство свежести, которое всегда сопровождает первые поцелуи.

– Ты не ответил мне о Максе Грегори? – отступив на полшага, спросила Анна. – Так мне брать билеты?

– Брать, – решительно ответил Иван и вновь привлек ее к себе. Поцелуи продолжались, причем с каждым последующим они были горячее и продолжительнее. Иван обнимал и гладил ее и чувствовал, что Аня тоже испытывает всю сладость этих поцелуев.

– Ну, вот. Теперь мы оправдали слухи, которые ходили вокруг нас. Мне рассказывали, что у нас с тобой такая близость, которая только может быть между мужчиной и женщиной, а мы с тобой даже не целовались ни разу.

– И даже не были знакомы, – с улыбкой добавил Иван и вновь поцеловал девушку.

Через день они встретились у метро «Библиотека Ленина» и направились в сад ЦДСА, где на эстраде под открытым небом давали концерт джаз-оркестра из ФРГ. О Максе Грегори Иван раньше ничего не слышал, но его оркестр звучал красиво и оставил самое приятное впечатление у слушателей. Иван благодарил Анну за то, что она доставила ему такое удовольствие, пригласив на концерт джазовой музыки. Он все больше влюблялся в эту светловолосую кареглазую девушку, столь охотно отвечавшую на его ласки и поцелуи. Они вновь задержались на лестничной площадке четвертого этажа у дверей квартиры Анны допоздна. Теперь уже Аня позволяла ему больше. Возвращаясь домой тихими переулками, он думал о ней. Ему вдруг пришла мысль, что она – самая красивая девушка на свете и Иван был счастлив, что повстречался с ней. Сейчас он уже не вспоминал о Марине, и недавняя близость с ней показалось нереальной, как будто это было вовсе не с ним или очень давно, а не пару месяцев назад. Он на миг вспомнил Аллу из летней Полтавы, черноволосую красавицу и понял, что Аня ничуть не хуже ее. Вот кого стоит любить и добиваться ответной любви. Через день они договорились пойти на вечер современной поэзии в «Дом журналистов» на Суворовском бульваре.

В этом старинном приветливом особняке часто собирались начинающие писатели, поэты и журналисты. Они знакомились друг с другом, делились своими достижениями, обсуждали последние литературные новинки. Сюда приходили и уже состоявшиеся мастера литературного творчества. Нередко здесь можно было увидеть и Евгения Евтушенко и Беллу Ахмадулину, Роберта Рождественского и Андрея Вознесенского. Часто «Дом журналистов» представлял собой место встреч различных представителей жанра, здесь можно было выпить кофе, съесть любимое пирожное. В недорогом ресторанчике всегда можно было найти свободное местечко. Иван со своим приятелем Валерием однажды посетили этот ресторанчик и остались довольны им. Тогда они прошли по пригласительному билету, который принесла ему его мама, работавшая в аппарате Генерального штаба. И Валерий еще сказал своему приятелю, уплетая аппетитную котлету:

– Вот поступишь в литературный институт, и сможем мы тогда чаще бывать здесь.

Сам Валерий мечтал поступить в Бауманское училище. У него было расположение к техническим наукам.

И вот сейчас они вдвоем с Анечкой Лариной по ее пропуску прошли в это старинное здание. Стены с барельефами, портреты, кресла и диваны создавали атмосферу таинственности, присущей тем местам, где рождаются произведения искусств. Иван был в пиджаке с широкими плечами и в узеньких брюках, как тогда носила молодежь. На белой рубашке у него был повязан яркий галстук с яблоками в качестве рисунка. Этот галстук ему подарила соседка, приехавшая из Дании, и Иван повязывал его всякий раз, когда собирался на торжественные мероприятия. Анечка была в шелковом голубого цвета платье с оборочками на коротких рукавах и в лакированных белых туфельках. Она как всегда выглядела прекрасно и не осталась без внимания. Ее окликнул какой-то молодой человек и помахал рукой. Она улыбнулась ему и ответила тем же жестом.

– Это мой товарищ с третьего курса журфака. Он тоже часто приходит сюда, ищет интересный материал. Но мэтры выступают здесь редко, все больше молодежь.

Сам по себе вечер поэзии, где прочли свои произведения молодые еще неизвестные поэты, не оставил должного впечатления. Иван подумал, что такая поэзия не для него. Он вообще не очень любил стихи, предпочитал прозу читать, а еще больше, писать. Сейчас он заканчивал повесть, и вскоре собирался засесть за роман. В голове он уже прокручивал его сюжет и отдельные сцены в нем. Иван поделился своими соображениями с Анной, и та в целом согласилась с ним. Проза, конечно, имеет больше возможностей, чем любое поэтическое произведение, считала она. Но поэзия быстрей доходит до читателя и особенно до слушателя. Ведь не станешь читать повесть или даже рассказ перед аудиторией. Это не лекция. И слушать скучно. Другое дело поэзия. Стих, произнесенный вслух, как выстрел, метко направленный, сразу попадает в цель.

Они сидели в уютном кафе, и пили кофе с пирожными. Вдруг Анна кого-то увидела, выходящих из зала.

– Посмотри туда, только не оборачивайся резко. Там Евтушенко с Беллой Ахмадулиной.

Иван медленно повернул голову и увидел тех, о ком ему сказала Анна.

– А ты знаешь, что они муж и жена? Это правда, я знаю точно.

Ивану показалось, что на лице Анны появилось мечтательное выражение.

– А ты хотела бы быть женой Евтушенко? – спросил Иван Анечку и вопросительно заглянул в ее карие глазки. Та улыбнулась, помолчала немного и ответила:

– Я хотела бы быть твоей женой. Мне Евгений как мужчина не нравится. Ты выглядишь намного интересней его. Посмотри вокруг, где еще ты увидишь такого красивого мальчика. Ты видишь, многие девушки посматривают на тебя. Наверняка уже завтра некоторые из них позвонят ко мне и будут расспрашивать, с кем это я была.

– А ты их знаешь?

– Да, как раз мои знакомые и посматривают на тебя с интересом.

– И что ты им ответишь?

– Не знаю, пока. Ведь мы никак не определили свои отношения. Кто ты мне и кто я для тебя?

– Если бы меня спросили, с кем я был в «Доме журналистов», я бы ответил, что с любимой девушкой.

– Ну, тогда и я так отвечу им, ты согласен?

– Согласен. Наверно, это так. У меня такое ощущение, что с каждой нашей встречей я влюбляюсь в тебе все больше и больше.

Аня улыбнулась признанию Ивана, глубоко вздохнула и заметила:

– Как было бы хорошо, если бы и в самом деле все это было так.

Они вновь прощались на лестничной площадке перед дверью квартиры Анны. Не преставая целовались, и Иван вновь нежно ласкал ее, забираясь в сокровенные места, а Анна всякий раз вздрагивала при таких прикосновениях и сдерживала его руки.

– Не сейчас, милый, – шептала она, – потом. Завтра моя бабуля собирается уехать на дачу к своей подруге. Приходи, мы будем вместе, и никто не станет мешать нам любить друг друга.

– Но завтра «последний звонок».

– Вот и приходи часа в три, сразу после звонка. У меня есть «Чинзано», пил такое? Отпразднуем нашу взрослость. Придешь?

– Конечно, приду, но сначала зайду домой и позвоню тебе, проверю, уехала ли твоя бабушка.

Сердце Ивана бешено застучало, когда он понял, какой это может быть встреча.

Глава 4. Последний звонок

Это было торжественное и трогательное мероприятие. Последнее в жизни выпускников школы. Практически вся школа собралась в актовом зале на четвертом этаже. Выпускные классы двумя длинными шеренгами расположились вдоль стен, отгородив собой составленные стулья. Учителя в полном составе стояли у третей стены, а сразу при входе в зал собрались ученики других классов. Они держали большие букеты сирени разного цвета и крупных пионов, созревших этой весной раньше времени. Была короткая торжественная речь директора школы и напутствия своим выпускникам. Затем к шеренге десятиклассников подошла маленькая девочка из первого класса. В ее руках был колокольчик. Она взяла за руку первого выпускника в шеренге, по росту это был Василий, и повела по периметру зала. Василий сразу же подхватил девчушку к себе на плечи, та не испугалась и продолжала звонить колокольчиком. Зал взорвался аплодисментами. Через несколько минут девочка уже стояла на ногах, а Василий перешел на свое место. Раздалось предложение поздравить выпускников и группа девчонок из числа старшеклассниц с цветами в руках кинулась к шеренгам. Цветов было много. Большой букет собрался и в руках Ивана. Некоторые из парней направились с букетами к своим учителям. Среди них были и первые учительницы. Евпраксия Ивановна стояла несколько в стороне. Среди выпускников не было тех, для кого она была первой учительницей. Маленькая, сухонькая с поседевшими светлыми волосами она смущенно улыбалась, радовалась за своих коллег. Но тут к ней подошел с охапкой цветов Иван Белецкий. Она была его первой учительницей в московской школе, в другой, в которую привел Ивана его отец при переезде в Москву. Иван вручил ей цветы, обняв ее и поцеловав в щеку. Он горячо поблагодарил свою первую учительницу за учебу и внимание, которое она уделила ему, не московскому мальчишке, приехавшему из подмосковного городка. Тогда, во втором классе, она вместе с ним радовалась его успехам: по окончании года Евпраксия Ивановна вручила ему дорогой подарок – книгу Гарина-Михайловского со своей дарственной надписью. Эту книгу Иван до последнего времени хранил в своем книжном шкафу. И всякий раз, открывая ее, с теплотой вспоминал свою первую учительницу.

Часть цветов Иван принес домой и вручил их маме, Ольге Григорьевне, поздравив ее с «последним звонком». При этом он подчеркнул, что теперь ее младший сын становится взрослым. Иван слегка перекусил, так как обед был еще не готов, и собрался уходить к Анечке.

– Ты далеко? – спросила его мать, – не забудь, мы завтра утром уезжаем в Полтаву и ты обещал нас проводить.

– Мама, ведь это будет только завтра, а сейчас всего лишь три часа и мне уже пора.

Он позвонил к Ане, и та подтвердила, что бабуля уже уехала на дачу к своей подруге.

– Я одна и жду тебя с нетерпением. Можешь приходить.

Через полчаса Иван стоял на четвертом этаже перед дверью квартиры Анны Лариной. Он впервые был в этой просторной квартире. Здесь жила его любимая девушка и сейчас она стояла перед ним в школьной форме с белым фартуком на груди. Аня улыбалась, взяла его за руку и пригласила войти. В комнатах пахло цветами. В красивых вазах стояли пышные букеты сирени.

– Я едва успела расставить цветы по вазам. Их так много. Тебе дарили цветы?

– Конечно, дарили. Но я большую часть отдал своей первой учительнице. Кроме меня в зале не было ее учеников, и она могла остаться без цветов. Она славная пожилая женщина и обижать таких нельзя.

– Ты умница. У тебя доброе сердце и ясный ум. Проходи сюда, садись. Видишь, я еще не переоделась. Я сейчас, ты подождешь немного?

Иван уселся в кресло, взял с журнального столика, стоявшего перед ним, журнал и стал перелистывать страницы. Время от времени он поглядывал на Аню, которая уже успела переоблачиться в домашний халатик из легкой ткани и теперь суетилась у круглого стола.

– Ну вот, все готово. Вымой руки и присаживайся к столу. Давай праздновать.

На столе стояла большая бутылка вина с надписью «Чинзано», два хрустальных фужера и коробка шоколадных конфет. Иван налил вина и поднял свой фужер.

– За нашу любовь и взрослую жизнь.

– И чтобы мы были счастливы в ней.

Зазвенел хрусталь и темное рубинового цвета вино скрепило их тосты. Они сидели друг перед другом и не знали, что теперь делать, когда они остались одни. Наступила какая-то неловкость или скованность в их состоянии. Нужно было как-то преодолеть этот барьер.

– Анечка, я давно хотел спросить тебя. Ребята говорили, что у тебя знаменитые предки, что ты внучка соратника Ленина. Это правда или выдумки?

– Для тебя это важно?

– Важно, что бы между нами не было тайн и недомолвок.

– Ну, если так, то я тебе скажу, что это длинная история, всего не перескажешь. Считай, что это так. Мой дедушка был министром в первом советском правительстве, ученым, писателем, а бабушка одно время работала в секретариате у Ленина. Папа погиб во время войны, и мама вышла замуж за моего отчима. Я потом взяла его фамилию и не жалею об этом. Меньше вопросов о моих знаменитых предках. Ларина, по-моему, звучит неплохо, правда? А твой папа был на войне?

– Был, конечно, сейчас он полковник в отставке. А мама не работает, ведь у нас большая семья.

– Ты счастливый. У тебя есть братья.

– И сестра, Светлана.

– Как бы я хотела со всеми подружиться. Помнишь, мы вчера говорили о том, что я хотела бы выйти за тебя замуж, а ты хотел бы жениться на мне, не сейчас, конечно, потом, когда мы станем старше.

– Конечно, я и сейчас готов подтвердить свое желание.

– Увы, сейчас мы не сможем стать мужем и женой. Нам нет еще и восемнадцати. И потом наша самостоятельность или взрослость – это только проформа. Еще надо учиться, получить профессию, стать на ноги, чтобы создать семью.

– Я согласен с тобой и это все печально. Это так далеко от нас. А зачем ты мне все это говоришь?

– Не знаю. Я ищу способ сблизиться с тобой, но остаться такой, какая я есть. Как это сделать? Ты знаешь, для девушки очень важно прийти к мужу девственной? Одна девочка мне рассказывала, что они со своим парнем научились делать так, чтобы им было хорошо, но при этом она оставалась девушкой.

Иван не совсем понимал, о чем говорит Аня. И как это возможно?

– У меня есть предложение, только не смейся надо мной и не отказывайся, обещаешь? Пойдем сейчас в ванну, вместе. Нам не надо стесняться друг друга, если мы любим. Ты не против?

– Я не знаю, как это все получится.

– Ничего страшного, – вдруг взорвалась Аня, – сейчас попробуем. Ты посиди, а я пока приготовлю ванну.

Зашумела вода и через несколько минут Иван услышал голос Анны, напоминающий нежное мяуканье:

– Ванечка, милый мой, иди сюда.

Иван снял пиджак, развязал галстук и расстегнул ворот рубашки, приоткрыл дверь ванной комнаты. Аня лежала в ванной, погруженная в густую ароматную пену. Лишь светлая головка торчала над пеной, да яркие карие глазки, игриво улыбаясь, приглашали его к себе. Иван подошел к ванной и погрузил руки в пену.

– Разденься сначала и полезай ко мне. Не стесняйся, я отвернусь, если хочешь.

Иван так и сделал, как говорила Аня. Он быстро разделся и шагнул в пенную горячую воду. Ухватившись за борта ванны, полностью погрузился в нее. Теплота воды, ароматная пена и ощущение близости тела любимой девушки вскружило голову Ивану. От наслаждения он закрыл глаза. «Все, – подумал он, – я ее люблю. И другой мне не надо. Я буду сколько угодно ждать того момента, когда она станет моей женой».

– Ты что бормочешь про себя, молитву что ли? – смеясь, спросила Аня и протянула руки к животу Ивана.

– Я шепчу признание в любви, – ответил Иван, открыв глаза и протянув к ней свои руки. Его прикосновения были нежными и бережными.

– Тебе нравится мое тело?

– Нравится, мне все нравится, что связано с тобой.

Иван приподнялся за бортики ванны, повернулся к Анечке и лег на нее, стал горячо целовать в губы. Она обняла Ивана, ответила на его поцелуи и ощутила его тело. Постепенно погрузилась в воду с головой. А когда Иван вернулся на свое место, вынырнула с пеной на голове и в шутку закричала:

– Ты чуть не утопил меня, нехороший мальчишка.

Протерла глаза и предложила потихоньку выбираться из ванны.

– Отвернись, я выйду первая. Потом ты, но не одевайся, я хотела бы еще полежать с тобой.

Аня обтерлась полотенцем, потом показала Ивану на его полотенце, одела халатик и вышла из ванны. Следом за ней выбрался из воды и Иван. У стола стояла Аня с бокалом вина в руке:

– С легким паром, – протянула Ивану второй бокал. Вновь зазвучал хрусталь, и вино приятно освежило их. – Пойдем ко мне в спальню. – Аня потянула за собой Ивана. – Давай полежим немного.

Легли рядом. Прикрылись одеялом. «Что же будет дальше, – подумал Иван, – что можно и что нельзя?» Похоже, что Аня угадала мысли Ивана, потому спросила:

– Ванечка, ты ведь уже взрослый мальчик. Скажи, у тебя были женщины? Ты знаешь, как с ними обращаться?

Иван с удивлением посмотрел на Анечку, повернулся к ней боком и запустил руки под одеяло, пытаясь привлечь ее к себе.

– Погоди, Ваня, ты не ответил мне. Пойми, сейчас это важно.

– Да, у меня были женщины, и я могу тебе показать, как с ними обращаться.

– Вот как раз этого не надо. Мы можем ласкать друг друга, доставлять удовольствие и радость, но при этом я должна оставаться девушкой. Понимаешь?

– Признаться, мне трудно понять, как можно доставлять друг другу удовольствие без интимной близости, без того, чтобы ты отдалась мне.

– В этом все и дело. Ласкай меня, целуй меня всю и везде. Тебе сейчас все разрешается, кроме главного. Ты меня понял?

– Понял, конечно, – с несколько раздосадованным голосом ответил Иван, – целовать – это только часть любви, прелюдия.

– Хорошо тебе говорить. Ты не девушка и при этом ты ничего не потеряешь. А я потеряю и ты, наверно, знаешь, как это важно для девушки. Потом существует реальная опасность забеременеть в мои годы, еще, будучи школьницей. Это просто ужас. Нет, я не могу согласиться с такой ценой за любовь.

Иван откинулся на спину, стал разглядывать потолок. Он почувствовал, что желание обладать этой девушкой постепенно покидает его.

– Ваня, ну что же? Ты меня совсем не любишь, совсем не хочешь? Поцелуй же меня. – Аня откинула одеяло, давая возможность Ивану разглядеть ее всю. – Тебе сейчас все разрешается.

Она сама набросилась на Ивана, лаская его, прикасаясь к самым чувствительным местам. Иван почувствовал несравненное наслаждение от девичьих ласк. В нем вновь проснулся огонь, стремление к этой азартной девчонке, и он принялся целовать ее всю. Анна опрокинулась на спину, подставляя себя поцелуям Ивана. Очень скоро она застыла в ожидании новых ощущений, потом застонала и затихла, тяжело дыша.

– Что это было? Иван, ты не знаешь, какое это чувство. Блаженство!

Потом зазвонил телефон, и Анна как была нагишом побежала в большую комнату к аппарату. Звонила бабушка:

– Ты одна или со своим Ванечкой? – спросила она, – ну как, у вас все в порядке? Смотри, не потеряй благоразумие. Я скоро возвращаюсь. Когда? Ну, может быть через час, два. Так что прощайся с ним.

– Это звонила бабуля, напомнила, что бы я не теряла благоразумие. Но ты умница, послушный мальчик. Я так тебе благодарна за ту радость, которую ты мне доставил. – Она прилегла к Ивану на грудь, стала целовать его все ниже и ниже. Теперь уже Иван затрепетал от восторга. Это было почти так же, как если бы Анечка отдалась ему.