Полная версия
Летающая голова
А между тем тьма густела. Горизонт стягивался шнуром-удавкой. Таган был уже совсем рядом, весь на виду. Казалось бы, пришпорь коней и дома. Но Пирит терпеливо и неуклонно выдерживал торжественный шаг процессии. И его друзьям пришлось подчиниться.
Они пытались было развлечься охотой на бестолково мечущихся вокруг летучих мышей. Но Кора запретила стрелять в этих мелких тварей, будто бы забыв на время об утрате статуса правительницы Корунда. Впрочем, юные таганы, пожав плечами, на удивление мирно подчинились её воле.
Насторожённость Пирита всё возрастала, чего раньше никогда не бывало при приближении к дому.
Он не понимал себя. Вроде бы никакой конкретной угрозы. Даже облака, нависавшие, словно небесные всадники, постепенно таяли во мгле. Но, несмотря на это, расслабления не наступало. Слишком напряжены были путешественники. Слишком неустойчиво было положение и пленников, и завоевателей.
4
К стенам Тагана пленённые стриксы и их торжественный эскорт прибыли поздним-поздним вечером.
Истомились люди, измаялись стриксы, заморились кони. Все настроились было на последнее усилие, чтобы поскорее оказаться за городской стеной, в безопасности.
Но не тут-то было!
Таган, родной Таган, встретил их факельной круговертью.
Само по себе это не могло встревожить, ведь город поклонялся небесному огню. Но в этот раз огня было слишком уж много!
Встревоженный таинственным исчезновением архонта и опьянённый неожиданной и красочной победой над агрессорами-стриксами, город и не думал спать!
Город возомнил о себе как о воине, родившемся под благодатным огненным дождём. К тому же молодой кузнец по имени Корвус притащил на Площадь Часов связку новеньких, свежо побрякивающих мечей. Сказал, что хоролуги – его личный подарок к городскому празднику! Кузнец был из степняков и недавно пережил операцию по открытию «родника». Первый полёт так вдохновил его, что мечи, похожие на языки пламени, буквально слетали с наковальни!
Мечи были действительно праздничными! Таганы удивлённо разглядывали новое оружие, так похожее на красивые игрушки! Бродили, конечно, в глубинах их сознания тайные сомнения – можно ли, нельзя ли брать подарок? Не мешало бы получить разрешение архонта…
Но старый архонт бесследно исчез! Поэтому сомнения недолго терзали стоящих перед новенькими мечами таганов. Соблазн завладеть новой игрушкой был столь велик, что, утешив себя резоном, дескать, надо же испытать новое оружие, горожане расхватали мечи. В парах друг против дружки мечи показали себя вяло, они будто не хотели пересекаться! Тогда их владельцы живо сыскали «работёнку» этим «лентяям».
Так первой работой мечей Корвуса стало обезглавливание летунов-стриксов. По сути – изничтожение.
Взбудораженные горожане щедро украсили арку ворот и крепостные стены их черепами! Длинномордые, похожие на конские, вздыбленные на пиках, они буквально нависали над проезжающими! Кривлялись в мечущемся факельном пламени, заглядывали в лица, напоминали о себе! Обугленные, они выглядели жутко…
Пирит покосился на спутницу. Он пожалел, что не предусмотрел подобного «украшательства». Впрочем, всё равно не вышло бы изменить хоть что-то! Судя по состоянию взбудораженного города, никто не пожелал бы расстаться с этими законными знаками победы! Закрепили черепа добротно, и было их великое множество!
На протяжении всего пути Кора прятала взгляд. То ли размышляла о чём-то, то ли печалилась. Но не жаловалась и ни о чём не просила. Не дрогнула и сейчас, только ещё выше задрала свою козью морду, будто не видела, будто не понимала, что это отныне для неё значит. Да время от времени крепче вцеплялась коготками в шёлковый свёрток с головой мужа. Пирит тоже хранил молчание. Он выжидал.
И вот!
«Гостья Тан-Тагана – Правительница Корунда – Кора!» – было объявлено стражниками в момент их въезда в городские ворота. А о нём, Пирите, – ни слова!
Всё верно. Это его отец был архонтом. А он никто. Пока никто.
Зато химера изумлённо взглянула на своего спутника: что за игру он затевает, этот юнец? И чего стоит их, химер, хвалёная мудрость, если она не в состоянии просчитать смысл действий мальчишки?
А Пирит мысленно похвалил себя за предусмотрительность.
5
Та, чьё второе имя Танит, не имела обыкновения делить вещи на главные и второстепенные. Она рассеивала свой свет поровну, чтобы хватало всем понемногу.
Она не виновата в том, что одни подхватывали её дар и, подкрепив собственной силой, отдавали обратно. При этом обыкновенно доставалось и всему окружающему: степи, кустам и травам, цикадам и светлячкам. И даже этим суетливым, вечно суматошно мечущимся летучим мышам!
Но той, чьё второе имя Танит, никто не запрещал особо любить вещи, щедрые в отражении её света.
Эти вещи были именно такими.
Они сияли как лучи. Лучи, смело развалившие тьму на две части: по одну сторону от неё, и по другую.
Тьма и Пустота вокруг тонких лезвий казались абсолютной по сравнению с этим острым, резким сиянием. Хотя все вокруг знали, что Пустота полнилась густой ночной жизнью.
Но как часто невидимое признаётся несуществующим!
Таганы встретили Пирита направленными в его сторону мечами. И бешеные факельные блики лишь усилили лунное сияние лезвий.
Пирит сразу обратил внимание на то, что в руках таганов совершенно новое оружие.
«Когда они успели? Я отсутствовал несколько дней! И на тебе! Подумать только, какая плотность может быть у некоторых дней! Мне казалось, именно я совершаю судьбоносные для города подвиги. Но эти мечи, появившиеся в моё отсутствие, похоже, нечто совершенно уникальное! Жаль только, что в данный момент они нацелены на меня!»
Мечи были прямыми, но лезвия их – волнообразными по всей длине. А точнее сказать, – в виде языка пламени.
Такую форму Корвус со своими подручными выбрал после того, как заметил, что искривлённые клинки обладают большей поражающей способностью.
Конечно, тяжёлый прямой меч позволял одним рубящим ударом пробивать не только кольчугу, но и пластинчатый доспех. Но Корвус учёл, что для этого достаточно тяжёлой должна была быть рука, да и сам воин. А вороны-таганы имели птичью стать, лёгкую кость (как бы они в ином случае летали?). Так что сила таганов была не в тяжести оружия.
Меч Корвуса задуман был таким образом, чтобы самоориентироваться в направлении наименьшего сопротивления и с лёгкостью пролезать как меж пластинами доспеха, так и меж рёбрами. Кузнецы немало мешков, набитых прутьями, порубали, прежде чем подобрали оптимальную форму.
Так родилась хоролуга.
6
Направив в сторону Пирита огненные клинки, горожане потребовали ответа: что стало с его отцом, их архонтом? И что означают все последующие события?
Они старались не грубить и не перехватить с агрессивностью, чтобы на всякий случай не напугать подростка, сына архонта. Но и мечи не опускали, показывая, что их устроит лишь немедленное и убедительное объяснение.
Пирит был готов к подобному разговору. Не смутившись и ни на миг не замедлив реакции, он прямо с коня объявил о том, что его отец, архонт Тан-Тагана Клеарх, …призван богами! И если кто из них, невежд, пожелает выразить своё неудовольствие этим – пусть попробует! Боги всё видят!
К такому повороту событий свободные летуны Тан-Тагана были не готовы. Горлопаны притихли. А Пирит продолжал.
– Все знают, что исчезновение произошло во время внезапно налетевшей песчаной бури…
– Да-да, буря была! – тут же раздались растерянные голоса.
– …сопровождавшейся солнечным затмением и грозовыми раскатами… – продолжал Пирит голосом опечаленного сына, но достаточно твёрдым, чтобы было понятно, что он – не просто осиротевший мальчик, а сын архонта.
– …точно, было такое! …Так вот, оказывается, что это значило! – разнеслось в толпе.
Тогда Пирит, торжественно подняв открытую ладонь, заявил, что по воле бессмертных Богов, долгие годы прослужив танаидам на земле, их архонт был забран на небо, чтобы помогать оттуда. А все они были тому свидетелями («Да!, Ну, да! Ты тоже помнишь, что творилось на земле и на небе?»). В его отсутствие архонтами станут сыновья. Временно. Поэтому выборов не будет! Теперь, под их управлением, Тан-Таган достигнет небывалого могущества!
Речь юнца была столь же краткой, сколь и самонадеянной. И таганы от его наглости потеряли дар речи. В их городе не принято было наследование должности архонта. Тем более в столь сомнительном контексте.
Боги, конечно, всесильны. И могут в любой момент забрать любого. Таганы искренне верили в подобные вещи. Но и с насильственными смертями они, воины, были отлично знакомы, поэтому и склонны были подозревать именно такой финал жизни архонта Клеарха. Хотя, с другой стороны, тело его так и не было обнаружено…
Может он вернётся? А пока…
Но подчиниться мальчишке?
Ошеломлённые напористостью его малолетнего сына, таганы сдвинулись друг к другу и плечом к плечу стали медленно сужать кольцо вокруг прибывших.
Пирит жестом руки осадил бурлящее в глубине толпы возмущение. И с неподвижным лицом (что скрывалось за ним?) продолжал.
– Те, кто не верят моим словам, пусть посмотрят на крепостные стены. На эти черепа стриксов. Там есть ещё пустые колья! И на коня позади меня. На мою (он помедлил) …жену – Кору.
Пирит был немногословен. Но за его словами стояли смыслы, понятные всем. Хотя рисковал он очень!
Отражение атаки стриксов на город организовал именно он. Факты говорили за себя. Значит, за Пиритом, несмотря на молодость, была сила.
С другой стороны, он приволок пленную жену правителя Корунда и представил как жену. Над этим следовало подумать!
Среди таганов хорошо известны были таланты стриксов, далеко превосходящие возможности людей. Известна была их образованность и утончённость вкусов, зачастую просто недоступная людям, вынужденным отдавать все свои силы и время борьбе за выживание. В Корунд многие люди ходили за советом.
Выходит, у Пирита есть собственный советник-стрикс!
Это было неплохо, это был мощный ход!
Но всё же стриксы считались животными! А значит, низшими существами. И брак со стриксом был неслыханным унижением для человека! Пока таганы метались в сомнениях, Пирит, зловеще нахохлившись, прокаркал.
– Да, я молод. Но отец успел дать мне не только мужество, но и мудрость. Кто поспорит с этим?
Горожане поглядели на черепа, украсившие городскую стену, на грациозную химеру за спиной нахального юнца и …вложили новенькие мечи в ножны. Спорить не решился никто. На стороне сына пропавшего архонта была сама удача. Ему повезло изловчиться и поймать за чуб самого Бога счастливого случая Кайроса.
Был дан знак Огневице, исполнившей в честь молодых архонтов особенно вдохновляющий танец, поддержанный многими молодыми и ловкими красавицами. А к Пириту, наконец-таки из толпы был пропущен кузнец Корвус. Как предвестник начала новой жизни.
С хоролугой, достойной самого архонта!
Петрусу, смирно ожидавшему решения своей судьбы за спиной брата, хоролуги припасено не было. Да он и не претендовал.
Синий город
1
Коре пришлось склонить голову, чтобы войти в гостевой шатёр.
Это было совершенно невозможное жильё для стриксов, дышащих огнём! Но другого Пирит пока не мог ей предложить.
Собственно, это была целая цепь шатров, предназначенных для различных целей и соединённых переходами. Шатров, устеленных овчинами, украшенных ткаными полосами. Кора удовлетворённо кивнула, отметив для себя преобладание всех оттенков розового в убранстве жилища. Цвета розового Корунда в синем Тан-Тагане.
Что ж, её судьба сделала очередной крутой поворот – именно так решила она отнестись к происшедшему, – чтобы не сойти с ума от горя и растерянности.
Оставшись совсем одна, Кора расслабила осанку и буквально «стекла» всем телом на низкое сиденье. Однако тень, мелькнувшая в пространстве соседнего помещения, заставила насторожиться.
Зеркало. Конечно, всего лишь навсего обычное зеркало, – а она, глупышка, так испугалась!
Непривычная к убранству помещений зеркалами, химера-стрикс внимательно осмотрела и даже обнюхала отполированную до сияния медную поверхность. Раздавшийся короткий смешок, явно презрительного свойства, снова вздёрнул нервы до предела.
Из-за пёстрого тканого полога за ней наблюдал человек.
Если бы химера умела задавать вопросы, она спросила бы: «Кто ты?» Но она стояла молча. Тогда гость представился сам.
– Я архонт. Твой повелитель, дорогая, – незнакомец неплохо владел тембром стриксов. Зови меня Петрус. Мы с тобой будем часто видеться!
– Не думаю. Я люблю одиночество, – Кора не намерена была прощать насмешку. К тому же, только теперь она узнала в этом юнце того самого ноющего спутника Пирита. Здесь он выглядел совсем иначе. По-хозяйски.
– Ты уверена, что вправе выбирать?
Кора не была уверена, что Пирит встанет на её сторону, против брата, поэтому промолчала. Но Петрус не собирался уходить.
– Пирит представил тебя женой. Но мы все понимаем, что это не может быть правдой, – ответом был удивлённый взгляд. – Впрочем, об этом позже. Я пришёл спросить, как ты перенесла дорогу? Здорова ли? Я врач, я смогу помочь! О, летучая мышка!
Кора была удивлёна, как её любимица спокойно перешла из клетки на руку незнакомца. Раньше такого за ней не наблюдалось! А Петрус, оглаживая пальцами крохотное тельце, раскрывал крылья, осматривал головку. Мышка попискивала, не изъявляя никакого неудовольствия.
– Осторожно, она недавно поранилась! – не удержалась Кора. – И ранка ещё не затянулась.
– Вот видишь, а ты говоришь, что моя помощь не нужна! – новый знакомый со смешком ловко сложил мышкины крылья, впустил зверька в плетёную клетку и снял её с крюка.
Когда он вышел, у Коры осталось странное чувство, что приходил он лишь за этой клеткой.
2
Проживание в шатрах, даже убранных зеркалами и тканями, Кора сочла унижением для своего достоинства. О чём не замедлила сообщить Пириту. Кроме того, с её размахом крыльев очень неудобно было взлетать, не имея достаточного возвышения.
Пирит, заметив, что его пленница-химера вянет от тоски, сам предложил ей ночные прогулки. Только просил не пугать горожан, летать незаметно. Сам летун, он понимал страсть Коры к полётам. А смена жилища, ну, что ж…
– В Тагане полно турлучных домов. Если желаешь…
– Турлучный – это из камыша, обмазанного глиной? – в самой формулировке Пирит услышал презрительный отказ.
– Ну, прости, я живу в таком же. А твой Розовый дворец я не в силах перенести сюда.
– Меня вполне устроит Синий дворец.
– Это какой же? – не сразу понял Пирит.
– Тот, который достоин будет архонта Тан-Тагана.
– Я воин, а не строитель. И хороший воин, не забыла? – разозлился Пирит.
Кора не забыла. Но и уступать не собиралась. Быт – это форма протекания каждодневности. А к быту стриксы относились серьёзно.
– Я сама построю этот дворец. Мне только нужны рабы, – упрямо задранная голова химеры не оставляла выхода. Задачу надо было решать. Пирит облегчённо вздохнул, что не требуется большего.
– Рабов – пожалуйста! Этого добра я тебе дам сверх меры, – и поскорее ушёл, чтобы не услышать дальнейших просьб благородной пленницы.
Пирит сдержал слово. Рабы поступали регулярно, потому что воевал он много. Первая удачная схватка со стриксами будто открыла перед ним шлюзы военных побед.
Кора посоветовала Пириту сформировать войско из нищих степняков, готовых воевать, в отличие от гордецов-таганов, без жалования, лишь за трофеи. И конями их не надо было обеспечивать, по степи носится множество диких табунов!
Сначала эта мысль показалась Пириту невозможной. Так никто из развитых городов Черноморья не поступал. И танаиды, и амазонки, и таганы всегда воевали с дикими степняками. Пирит всерьёз опасался удара в спину.
Но выпал крайне засушливый год, и Кора убедила его, что степняки будут благодарны за спасение от голодной смерти. И благодарность эта не забудется. Она оказалась права.
Преданы они были Пириту безоговорочно, смерти не боялись, в бою были злобны и напористы. И носилось их по степи превеликое множество, степь ведь велика!
В периоды отсутствия Пирита в Тагане почётные обязанности архонта исполнял Петрус. Но именно почётные.
Потому что во время своих ночных полётов Кора не только ностальгировала по безвозвратно утраченной жизни в розовом городе, но и разведывала, чем дышали горожане.
Она буквально следовала пожеланию Пирита, чтобы её полёты были незаметными: подслушивала, принюхивалась, выслеживала. И благодаря ей, удалось предотвратить несколько заговоров. А на ключевые должности в управлении городом – назначить по-настоящему честных людей. Звериный нюх и мудрость советника-стрикса оказались чрезвычайно полезны Пириту и городу.
Прошло несколько лет, и Таган превратился в процветающий центр, настоящую столицу постоянно расширяющихся, благодаря завоеваниям молодого архонта, территорий. И горожане теперь гордились своими мудрыми и смелыми молодыми правителями.
Кора была в этом заинтересована. Она запомнила, как однажды подступили к ней таганы, мечтающие украсить городскую стену ещё одним черепом – черепом её, Коры. Словом, жизнь Пирита – была её жизнью.
Правда, со вторым архонтом Петрусом отношения складывались сложно.
Во время одного из ночных полётов Кора бесшумными взмахами крыльев подкралась к его жилищу. Несмотря на глубокую ночь, там горел свет. Зависнуть надолго она не могла, уже устала, прогулка была долгой. А опуститься на один из выступов было опасно, слишком неустойчивыми выглядели все эти турлучные постройки.
Тут отворилась дверь, и Петрус выбросил в ночное небо летучую мышку. Пока он прикрывал за собой дверь, чтобы свет не мешал проследить полёт зверька, Кора успела шарахнуться в сторону ближайшего тёмного тополя и укрыться в его тени.
Хотела бы она, чтобы кто-нибудь задал ей сейчас вопрос: а что это второй архонт Петрус делает там с летучими мышами?
3
Кора знала, что между собой таганы хвалили её, как мудрого советника своих архонтов. Но сама, после резкой и такой трагичной перемены в судьбе, вовсе не считала себя мудрой. Как могла она не предугадать гибели Корунда?
Слишком быстро всё произошло. Слишком бездумно и скоропалительно.
Давно уже Кора слетала в свой Розовый дворец, чтобы забрать плитку с предсказанием. Но расшифровка всё не давалась ей. Хорошо было бы отыскать того фокусника, наверняка он умел не только видеть знаки, но и читать их. Но тот, покинув Корунд, словно в воду канул.
Кора запомнила лишь его слова, что всем нам даются своевременные знаки-предупреждения. Надо лишь не топтать их ногами.
Это в полной мере относилось к этой ночи.
В летучей мышке Кора узнала свою любимицу, которую Петрус ей так и не вернул, сказав, что несчастного зверька не удалось вылечить.
Зачем он обманул её? Правда, мышка была исхудавшая и какая-то измождённая. Но это была, несомненно, она. Та самая сиреневая красотка, так долго украшавшая её комнату. Та самая, что принесла однажды утром в их спальню известие о пропаже архонта Клеарха. Известие, спровоцировавшее последующие трагические события.
Кора протянула крыло, и мышка, попискивая, с готовностью уселась на него, как на ветку. Она была искренне рада своей хозяйке, правда, сразу заявила, что не намерена возвращаться, так как у нового хозяина ей больше нравится. Он раскрасил её жизнь такими яркими красками, позволив проживать жизнь многих других существ, что отказаться от всего этого она теперь просто не в силах. За это, правда, приходится расплачиваться небольшими головными болями. Но она готова терпеть. Поэтому ей не хотелось бы возвращаться в клетку к Коре, несмотря на то, что она её очень любит.
Слушая маленькую предательницу, так легко продавшуюся за весёлую, полную иллюзий жизнь, Кора представляла себе, что будет, если Петрус переключится с манипулирования зверьками на манипулирование людьми или стриксами…
От этой мысли сердце её захолонуло.
Кор, её муж, отправился в поход на Таган именно после информации, принесённой этой мышкой, этой любительницей иллюзий.
4
В целом Кора была ничего.
Вела себя очень достойно, отбрасывая блики царственности и на него, Пирита, которому этого благородного налёта было не дано.
Ни осанкой, ни особой выразительностью носатого лица похвастаться молодой архонт Пирит не мог. А делегации проезжающих купцов, являющиеся с подношениями, надо было приветствовать, внушая ощущение силы и уверенности. Чтобы не допустить, что его Тан-Таган станет в чьём-то воображении лёгкой добычей.
Многим, особенно поначалу, очень уж хотелось выяснить устойчивость власти в городе, возглавляемом скороспелыми архонтами.
Во время приёмов Кора сидела рядом с Пиритом, очень скромно нашёптывала по-настоящему ценные советы, как лучше принимать тех или иных визитёров. Химере всегда можно было, не стесняясь, задать прямой вопрос и получить исчерпывающий ответ. Этим она очень облегчала ему представительские функции. И он был искренне благодарен своему «советнику»: выходит, не врали люди о мудрости стриксов!
Но приподнять кожистый фартук на её животе – его не уговорил бы никто. Даже под страхом смерти. Даже под страхом смерти его города! Нет! Нет! И нет!!!
И как его угораздило при въезде в Таган провозгласить химеру своей женой? Просто уму непостижимо! Видно, действительно, было у него в тот миг ощущение, что шёл по лезвию ножа! А теперь назад не откатишь – все слышали. Не убивать же её, ради того, чтобы избавиться от обещания!
Нет, это не годится.
Во-первых, она полезна ему в качестве советника. Во-вторых, только недавно за его спиной перестали перешёптываться о подозрительном исчезновении его родителей. Очередная смерть рядом ни к чему. Так что эту мысль придётся забыть.
Да к тому же, странное дело, Кора сама устроила для него весьма приличный гарем. Когда он поинтересовался, для чего она подняла весь этот «тряпичный шум», она вполне невинно назвала гарем «необходимым элементом величия всякого уважающего себя правителя».
– Ну, раз без этого никак не выйдет величия, я согласен, – Пирит сам не понял, всерьёз или в шутку он ответил. Но гарем теперь у него был.
Кора лично отбирала в него красавиц: юных, свежих и очень разных. Были тут и низкорослые степнячки с атласной кожей, и холодноватые светлоглазые северянки, и страстные, гибкие, как лоза, персиянки. Пирит полюбил отдыхать в окружении красоты и неги, так изящно организованной для него Корой.
Но после посещения гарема он всегда приходил к ней. То ли благодаря. То ли нуждаясь в наслаждении ума после наслаждения тела. И она никогда не разочаровывала его.
О чём они говорили?
У Пирита складывалось ощущение, что говорил исключительно он. А она лишь наполняла предложенные им формы весьма значимым и ценным содержанием.
Заговаривал он о конях, она весьма кстати рассказывала о хорошем лекаре. В результате он стал брать его с собой в походы. Заговаривал о соседних городах, она давала точные характеристики, используя которые, он ни разу не ошибся в выборе объекта нападения. Если же он делился сомнениями в отношении какого-то человека, Кора приводила пару значимых деталей его поведения. И как-то само собой Пириту становилось ясно, как с этим человеком поступить.
Однажды, в момент особой доверительности, она сказала, что он может рассчитывать на её помощь во всём. Она придёт в любом случае, пусть только позовёт: ответом на вопрос – в традициях стриксов. Пирит ответил молчанием, но слова Коры застряли в памяти.
Кроме того, ему очень нравилось, что химера умела окружить себя ореолом красоты и изящества: драгоценными вещами, винами и яствами. Этого он тоже не мог не оценить.
Да и проживал он теперь не в шатре и не в турлучной мазанке.
Ценой жизни нескольких тысяч рабов (Пирит был удачлив в военных набегах) ей очень быстро удалось выстроить ряд прекрасных дворцов из дымчатого известняка. Благо, известняковые карьеры разрабатывались совсем рядом, на побережье. Прибой оголил отложения древних, когда-то подводных пластов, очень красочных, голубоватых оттенков.
По примеру Коры и с разрешения Пирита, подобные дворцы стали строить все состоятельные граждане Тагана. И город преобразился, вытянулся ввысь, приобрёл столичный лоск.
Известняковая пыль плотным облаком теперь стояла в воздухе. Рабы под руководством надсмотрщиков неустанно выпиливали в мягком камне сотни тысяч брусов, так остро понадобившихся столь многим, решившим, что достойны проживания во дворцах, подобных эллинским. Крепких, тёплых и красивых.
