И проработала я на барабане сколько-то, а ко мне и поставили в пару малого… Рыжего, рябого. И всё он чего-то склабился. Как же я невзлюбила его! Вот и говорю раз ходателю:

– Не хочу я с ним работать.

– Не хочешь? – улыбается: – Ну, тогда иди клочки собирать.

Да это когда прядильшыки прядуть, то от них пенька на полу остается, вот и надо было ее подбирать. Дадуть тебе фартук, веник, ты и ходишь по просаду. Ну, подбирала я, подбирала, потом так-то нагнулась, а прядильшык взял, да и спустил нитку… Ну да, нарочно. Как зацепилася она за волосы, как намоталися на неё! А во больно, сил нетути! Бросила я всё, да опять к ходателю. А он терпеливый был, добрый:

– Опять тебе не угодил? – смотрить и опять улыбается: – Ну, тогда лезь-ка во-он на тот балган. Садись на него верхом и сиди. Весь день сиди и только смотри, как мы работаем. Согласна?

А это такая балка под самой крышей. Летом там жа-арко всегда было, а зимой сквозняки холодные гуляли.

– Да-а, «согласна», – говорю. – Что ж я там делать буду?

– Ну, тогда вот что я тебе скажу. Работа есть работа. Легко ли, тяжело, а привыкать надо. Что ж ты бегаешь?

Хороший ходатель был. С такими и работали, а с плохими не срабатывалися. Что ж, будут чтолича у него работать? Рассчитаются и уйдуть. А хорошо ж это разве, если от ходателя рабочие разбегаются? Вот я такая то… когда костру трясла. Ну накричи он на меня, прогони, не приди я потом? Бародильшыца то за день так кострой заготится49, что та под шшеть подопрёть! Закричить, зашумить… Как же ходатель меня прогонить? А мальчишек, которые лошадь на масленке гоняли, как же ты их прогонишь? Нешто сам мастер потом в погоншыки пойдёть? Не-ет, милая, так-то все и было связано. Лишних рук не держали, а с нужными поступали по-хорошему, а что сейчас говорять, что хозяева, мол, лиходеями были, злодеями… Не знаю, много я где работала, а только раз один и попался… Да расскажу, расскажу.

Пошли мы как-то с девчатами работать к Тетеричу. А про него говорили, что он крепко грубый, хоть и платить хорошо, деньги не задерживаить. И правда. Платил нам, как бородильшыцам, хоть работа и легкая была, кипы жмыхов льняных перебирать. Отломишь кусок жмыха, сотрешь им плесень с цельного и переложишь на другую сторону… А покупали эти жмыхи для коров, телят. И была у этого Тетерича еще маслёнка, как раз рядом с нашим сараем палатка стояла и мужики в ней си-ильные работали… И вот раз сунулся Тетерич к масленшыкам этим, да как заорал, заругался матом! А потом что-то и затих. И вдруг видим: как катится кубарем из этой палатки через порог, да ползком, ползком в сторону, а масленшык веревкой его лупить. Ну, покричал этот Тетерич, покричал возле палатки, поплевался-поплевался, да и пошел. Во, как… Могли за себя постоять, у кого сила была! А над нами, девчонками, можно было и поиздеваться. Что ж этот Тетерич устраивал? Сейчас выйдить на балкон, позовёть нас из сарая, сунить своему сыну кнут в руки… И было-то этому малому еще годов десять, должно… Так сунить ему кнут, а он, паразит, как начнёть нас гонять по двору, как врежить-врежить этим кнутом по ногам! Бегаем с девками, прыгаем, как козы, а батя стоить на балконе и хохочить. Весело ему!.. А малый до тех пор нас гоняить, пока мужики из маслёнки ни выскочуть да ни начнуть ругаться. Ну, а потом повадился этот малый и в палатку к нам приходить, как что, и вотон. А посреди неё горкой семя льняное был насыпан, и вот как только начнёть нас гонять, а мы в это семя прыгать. Но в него-то как сиганёшь, так сразу и завязнешь, а малый этот сразу кнутом тебя, кнутом!.. Во, видишь, какой паразит был! Терпели мы, терпели, а потом и сообразили. Начал так-то нас гонять, а мы возьми да толкни на него кипу жмыхов. Загремели они на него… Забился под ними, закричал, а мы подхватилися да бежать. И что уж с этим малым сталося, потом не слыхали, но к Тетеричу больше не вернулися, тут-то он нас и видел.

Так что были, были издеватели, но на нашей фабрике ходатели умели ладить… как Серков, о котором я тебе уже говорила. Поставил он меня тогда к двум прядильшыкам бородильшыцей, а я, как на грех, и приглянулась одному. Так что ж, подойдёть, бывало, ко мне, возьмёть горсть пеньки еще не бородёной и пошел прясть. Он же опытный прядильшык был, мог и из такой… А мне и легче, кон то мой растёть, могу я теперича и в обед отдохнуть подольше, и домой уйти пораньше. Ну, а потом начал он ухаживать за мной. Как обед – и вотон. А раз пришел да как облапить! А я ж этого терпеть не могла! Как толкнула его от себя-то, да к ходателю. Ну, тот – на него:

– Ты чаво к девчонке лезешь? Ровни себе не найдешь, чтолича?

Вот потом и взъелся этот прядильшык на меня. Только положу папушу50, а он и подойдёть: «Давай сюда». Ну совсем меня вымучил! Раз так-то поглядела на него да говорю:

– Уходи ты, пожалуйста, к другой бородильшыце. Не могу я больше с тобой…

– Не-е, – он-то, – мне и твои папуши хороши.

До слез меня довел! Рассказала мамке, а она:

– Если останешься – замучить он тебя.

И ушла я с бородильшыц. Ушла учиться на чёску… А вот что за чёска. Стоишь, бывало, возле зубцов, набрасываешь горсть пеньки на них, и-и на себя тянешь, набрасываешь и-и на себя. И вот так проработаешь эту чёску, что она как шелковая становилася. Останется от неё только третья часть, прочёсок. Хоть сейчас из него пряди. Потом скручиваешь его и кладешь, скручиваешь и кладешь… Да продавали их потом куда-то, и далеко, должно. Помню, приезжали купцы заграничные и все хормучуть так-то, хормочуть по-своему. Или немцы, или ишшо кто… На чёске хорошо платили, но крепко ж трудно было! Полгода всего я на ней проработала и снова ушла к прядильшыкам, но и теперь помню, как же лихо пришлося! На бародке-то зубцы в два ряда стояли и пеньку через них легче было протягивать, а через шшеть… Она ж в пять рядов и высотой в мой рост. Возьмешь горсть пеньки, накрутишь на руку и протягиваешь, протягиваешь через эту шшеть. А другой раз ка-ак дёрнешь!.. Так кажется, что всё у тебя из нутра-то… Помучилася я, помучилася и больше не смогла. Силенок маловато оказалося. Уж больно харчи плохие были.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

По-видимому, находился под подозрением.

Извоз – Промысел. Перевозке на лошадях грузов или седоков.

Хранцуз (местн.) – Француз.

Здоровая – Высокая, дородная.

Акромя (местн.) – Кроме.

Лампа семилинейная – Лампа с шириной фитиля 7 линий (около 18 мм) получила название семилинейная керосиновая лампа или семилинейка. В России керосиновые лампы появились в 1861 г.

Похлёбка = Суп из картошки, заправленный салом и молоком.

Регулярное движение поездов на этом направлении открыли 8 августа 1887 года.

Справные – Сильные, упитанные.

Копань – Яма, вырытая для скопления воды.

Вязёнка (местн.) – Варежка, вывязанная из домашней шерсти.

Исподнее – Нижнее крестьянское белье.

Досужая – Пронырливая, энергичная, деятельная.

Приспособления, необходимые для захвата чугунка или углей из русской печки.

Лапоть – Крестьянская обувь, сплетённая из содранной с молодой липы коры.

Перевесло – Жгуты из соломы.

Пральник – Изделие из дерева для выколачивания воды из белья, когда его полоскали в речке, ручье, у колодца.

Рыга – Молотильный сарай с овином, крытый ток с сушилом.

Суволока – Сухая трава, но не пригодная для скота.

Цеп – Деревянная, короткая палка на цепи, прикрепленной к шесту.

Великая Отечественная война. 1941—1945.

Иосиф Сталин (Джугашвили) (1878—1953) – Генеральный секретарь ЦК ВКП, глава СССР (1924—1953).

Раскулачивание (раскрестьянивание) – С 1928 года под лозунгом «Уничтожим кулака как класс» – политические репрессии, применявшиеся в административном порядке органами власти.

Освобождение Карачева от немецкой оккупации 15 августа 1943-го.

Гражданская война в России – 1917—1922 годы.

БондАрничать – Делать бочки.

Брянск в 40 км. от Карачева.

Мать Тихона стирала бельё для гостиницы.

Отчебучить (местн.) – Сделать что-либо неожиданное.

Комета Галлея пролетала в мае 1910 года.

Онучи – Длинные, узкие полотнища, вытканные из замашки, чтобы обвертывать ногу.

Рочег – Шест, жердь

Сгондобить (местн.) – Сделать из кой-чего.

1911 год.

Революция 1917 года – условное название революционных событий, произошедших в Российской империи в 1917 году.