Хрустальное яблоко

Олег Верещагин, Алексей Ефимов

Хрустальное яблоко

Перегреется танк – заведу звездолет,

Назову его «Драккар» – и в небо уйду! Алькор.

Предварение

Оригинальные слова песни принадлежат офицеру Советской Армии Игорю Макарову, воевавшему в одном из локальных конфликтов ХХ века.

Данный вариант был популярен среди бойцов последних лет Первой Галактической войны.

Пять мальчуганов жили тут в тиши, веселье, мире…Но с неба сторки сорвались – и ихУже четыре.Мальчишки вчетвером пошли в десант для мести, боя —И Землю от Чужих спасли – но ихОсталось трое.Трое мальчишек шли в песках, плелись едва-едва…Один растяжку прозевал – и ихОсталось два.Двое мальчишек слышат крик, решают: «Поглядим!»Там был скиутский штурмовик – и ихУже один.Один вернулся – и ему молиться бы судьбе,Но в ликования дыму не нужен стал себе.Он, в прошлом коротая дни, прожег себя дотла —И… снова встретились они. Такие вот дела…

Что было …

«Ядерная война …-х годов ХХI века фактически уничтожила земную цивилизацию, изменив не только природу и погоду, но во многом и саму географию Земли. Все прежние силы – государства, церкви, корпорации, преступные синдикаты – исчезли. Под покровом атомной зимы воцарился хаос, в котором остатки людей, не выкошенные радиацией, болезнями, голодом, сцепились в бесконечных междоусобных войнах, больше похожих то ли на феодальные схватки, то ли на стычки бандитских группировок. Серые Войны – так позднее назвали ученые этот период в истории Земли из-за того, что ожесточенные бои шли в мире, скрытом пологами плотных свинцовых туч.

В этих условиях центрами притяжения тех, кто не поддался всеобщему одичанию, стали две организации: контролировавшая значительную часть Сибири и Севера бывшей России славянская «РА» и действовавшая на берегах Гудзонова Залива англосаксонская «Фирд». Во главе обеих организаций стояли кланы воинского дворянства, возродившегося на почве конфликта, продолжавшегося почти тридцать лет.

Ушла в прошлое зима. Снова светило солнце. Земля с трудом возрождалась из пепла. Но это было уже совершенно новое общество. Русская и Англо-Саксонская Империи, сотрудничая и соперничая, сумели построить мир, в котором в конце концов за счет нравственного и физического совершенствования и воспитания человека были побеждены болезни, голод, преступность, эгоизм и многое другое – именно то, что и привело к краху предыдущей цивилизации. Отброшены были догмы демократии, причинившие человечеству так много бед. Две нации воинов и тружеников решительно вышли в космос и раздвинули границы обитаемого мира человека до пределов Солнечной системы, освоив практически все мало-мальски пригодные для жизни планеты. Так окончились пятьдесят лет Реконкисты.

На довольно долгое время (примерно на тридцать лет, этот период был назван Промежутком) порыв экспансии был погашен отсутствием средств передвижения, которые могли бы позволить людям достичь звезд. Человечество обустраивало свой новый мир. Но вызов, брошенный Вселенной, не умолкал. Труды ученых и объективные законы развития Галактики привели к тому, что в России был создан и введен в действие аппарат, позволявший осуществлять то, что в доядерной фантастической литературе называлось «гиперпереход» – мгновенный прыжок через пространство.

Пред охваченными эйфорией первооткрывательства землянами распахнул ворота Великий Космос. Но мирная жизнь продолжалась, пока не сбылась великая мечта человечества – и оно не вступило в контакт с инопланетным разумом. Это произошло на 5-й год Экспансии.

К сожалению, вдохновенные и светлые мечты талантливого древнего писателя и незаурядного ученого Ефремова о братстве разумных существ в Космосе оказались несбыточными. Освоенную часть Галактики – десятки рас, сотни солнц, тысячи планет, десятки тысяч лун – раздирали зависть, жестокость, войны и восстания, а объединяла безжалостная власть дюжины наиболее могущественных звездных рас. Свободному человечеству с его возрожденными с таким трудом идеями всеобщей справедливости и личного достоинства в этом мире не было места. Люди готовы были прекратить экспансию в «заблокированных» агрессорами направлениях, справедливо считая, что космос велик и бессмысленно сражаться за него. Но самозваным повелителям Галактики этого показалось мало. Существование независимой расы, да еще основанной на таких принципах, которыми руководствовалось человечество, угрожало их миропорядку, было вызовом системе и примером для тех, кто не желал смириться с рабством. Поэтому Земле была объявлена война – именно она позже получила название Первой Галактической. Ее начали Чужие – так возродился фантастический термин давно забытого Голливуда.

Очень быстро самозваные властители убедились, что имеют дело со страшным противником. Неукротимое свободолюбие, безоглядная отвага, всеобщая спайка землян компенсировали их отсталость в вооружении и технике и гораздо меньшую общую численность. Искусно играя на заранее выявленных противоречиях и старых счетах врагов, созданный для борьбы за будущее Большой Круг Объединенной Земли не только успешно оборонялся, но и развернул наступление. Десанты землян высаживались на одну планету за другой. В тылу врага вспыхивали умело подготовленные восстания. Часть противников Земли начала подумывать о мире, а то и о переходе на ее сторону…

Но на исходе второго десятилетия войны четыре наиболее активных противника Земли, собрав все силы, начали планомерное контрнаступление, беспощадно давя любые попытки подать голос в защиту мира в своих рядах. Огрызаясь, отбиваясь, войска и звездные флоты Земли отступали. В решающих битвах человечество ждала неудача – слишком огромен был перевес противника. Оттесненные фактически в границы Солнечной системы, потерявшие 9/10 военного флота и почти всю армию, люди приготовились к обороне на пороге родного дома. На планете, названной землянами Сельговия в честь могучей крепости древних времен Земли, Чужие заложили огромные склады и собирали десантную армию, угрожая Земле оккупацией. Впрочем, «почетная» капитуляция тоже была предложена. Она означала превращение Земли в вассала врага, отказ от самостоятельного развития и выдачу множества заложников.

Истощенная, полуголодная, уже целое поколение живущая в бешеном, тяжелом ритме военного завода и армейского лагеря Земля затихла. Большой Круг объявил землянам условия, на которых может быть заключен мир, и предоставил альтернативу – собрать все силы, поставить под ружье пятнадцатилетних, призвать добровольцами женщин и тех, кому исполнилось тринадцать, отказаться от нормальных условий жизни окончательно – и захватом Сельговии с ее глобальными запасами выиграть время, чтобы еще раз попытаться переломить ход войны. Вопрос – «унизительный мир» или «тотальная война» – был поставлен на голосование человечества.

С подавляющим перевесом голосов оно – вопреки тому, что враги называли «здравым смыслом»! – выбрало тотальную войну.

И – победило.

Так наступила Галактическая Эра».

Выдержка из предисловия к научно-популярной электронной книге для детей П.С. Охтина «Первая Галактическая Война».

Издание 156 г. Галактической Эры.

Земля. Русская Империя. Великий Новгород.

Земля

…Будучи энергичными и экспансионистски настроенными, земляне обладают нестандартным мышлением и всегда жаждут попробовать что-то новое. Превыше всего они ценят свободу и личную независимость, но при этом мгновенно организуются для отпора врагу или решения каких-то глобальных проблем…

Англичане:

Хладнокровны, уравновешенны и целеустремленны как в торговле, так и в битвах. Они не поддаются как моральному, так и физическому давлению, что помогает им в сражениях и других тяжелых ситуациях. Англичане также одни из лучших звездолетчиков в Местной Зоне Галактики. Их ярко выраженные экспансионистские устремления сочетаются с не менее ярко выраженной ксенофобией (как правило, неагрессивной) – в какой-то степени даже по отношению к «соседям по планете» – русским. Англичанину нелегко на что-то решиться, но, решившись, он не отступает, пока не добьется цели…

Мужчины: немногословны, выдержанны, упорны, замкнуты, кажутся тяжеловесными в мыслях и суждениях. Храбры и ироничны. Они отличные работники и талантливые ученые, но им часто не хватает порыва духа для того, чтобы найти нестандартные решения…

Женщины: красивы, но очень холодны в отношении даже близких людей. Англичанки – прекрасные домохозяйки, но в то же время очень самостоятельны в суждениях; среди них самый большой процент из женщин всех народов Земли занимается «неженскими делами». Хотя, как правило, особыми талантами они не обладают…

Русские:

Добродушны и степенны в обычной обстановке, задумчивы и любопытны, временами порывисты и вспыльчивы – и тогда способны совершать невероятные вещи. Они великолепные работники, но могут применить свои качества в любой профессии только при условии, если серьезно возьмутся за дело. Русские – лучшие воины в Местной Зоне. Они крайне чутко реагируют на несправедливость даже в отношении чужих рас Галактики и не раз подвигали всю Землю выступать на их стороне. К другим народам относятся с добродушной иронией, по словам одного писателя, «как к большим детям»…

Мужчины: азартны и амбициозны, очень открыты и щедры. Они часто поступают самоуверенно, не просчитывая последствий своих действий, но в любой критической ситуации проявляют чудеса организованности и храбрости…

Женщины: красивые, спокойные и добрые, энергичные, общительные и веселые. Они ценят уверенность в себе и часто обладают творческим началом и изобретательностью. Большинство русских женщин – истинные «правительницы дома». Но среди русских женщин также очень много ученых…»

Выдержка из электронного издания «Расы Местной Зоны. Справочник для учебных заведений не-людей».

Издание 200 г. Галактической Эры.

Луна. Русская Империя. Звездный Порт.

Пролог

Сражение в Танна-Моо.

204 год Галактической Эры, через два века после I Галактической Войны.

Двести сверкающих защитным покрытием кораблей вышли из гиперпространства на краю системы Танна-Моо. Лишь истинно сторкское высокомерие объясняло использование столь малых сил. Никто не ожидал сопротивления.

Для сторков этот день обещал стать великим. Победа возродила бы веру в будущее Империи. В течение многих недель коммуникационные сети наводнялись пропагандой, убеждавшей сторков, что они – полноправные хозяева всех миров, давались обещания сокрушить мьюри.

Танна-Моо не была центром Федерации Йэнно Мьюри. Но в этой пограничной системе находилось крупнейшее из известных сторкам месторождений редкоземельных элементов, жизненно необходимых для производства гипердвигателей и гравиприводов. Именно поэтому Сторкад выбрал ее для демонстрации старым врагам подавляющего превосходства своего нового оружия, хотя пока что им была оснащена всего лишь одна эскадра – сила, даже не сопоставимая с размерами Флота Империи. Не сопоставимая по количеству кораблей, но теперь вполне сопоставимая по мощи…

Но мьюри всегда помнили, что самое ценное из возможных преимуществ – это информация. Колоссальный размах их торговли, превосходная электроника и деньги позволили им создать крупнейшую в Галактике разведывательную сеть, проросшую во внутренние структуры большинства государств. Каждый разработанный сторками план доставлялся мьюри едва ли не прежде, чем его получало само имперское командование. Это позволило им заранее узнать о нападении сторков на Танна-Моо и принять все возможные меры по ее защите.

Эскадра вторжения включала в себя новейшие модели линейных кораблей и крейсеров, оснащенных последним достижением технологий Сторкада: лазерными пушками. Эти новые суда были неповоротливыми и медленными, но недостаток маневренности с лихвой восполнялся разрушительной мощью лазерных батарей. Боевое построение тоже было новым для флота сторков – ступенчатая линия, разработанная для усиления эффекта лазерного огня по фронту противника. Это был день Сторкада; день, ради которого они жили.

И вот «Всеужасающий» дал первый залп. Турели крейсера вздрогнули, дотянулись своими невидимыми в пустоте лучами до ближайшего корабля мьюри и превратили его в ослепительное солнце, которое тут же угасло, рассеявшись пылью.

Битва началась.

Фаланга фрегатов мьюри тут же распалась на мелкие звенья, каждое по пять кораблей. С пугающим ускорением они врезались в строй нападавших. Крейсеры сторков, оснащенные старыми плазменными орудиями, отлично подходившими для ближнего боя, вышли на перехват, но атакующие фрегаты мьюри накатывались волна за волной и набрасывались на них, будто разъяренные звери, отступая и перестраиваясь, сполна используя свое превосходство в маневренности. Сторки упрямо проламывались вперед – плотной фалангой.

А затем случилось это. Тысячетонные, летевшие со скоростью семьсот километров в секунду снаряды проломили защитные экраны… и флагман сторков вспух огромной огненной горой. Еще один залп ударил долю секунды спустя, и уничтожил целое звено фрегатов, превратив их в рой ослепительных вспышек, тут же мгновенно угасших в пустоте.

Сторки не ожидали такого. Их жесткая командная структура запрещала разговоры в эфире во время боя, и капитаны кораблей не могли понять, что происходит. Нехватка согласованности и гибкости в тактике привела к тому, что они не справились с внезапным появлением этого нового врага.

Это был супердредноут Йэнно Мьюри.

Нападения фрегатов вызывали все больше и больше беспорядка. В конце концов общая координация окончательно рухнула. Но военная доктрина сторков строилась на жертвенности, их флот просто не мог отступить. Капитаны и их команды отважно отдавали свои жизни Империи, уверенные, что иначе нельзя. Те, кто отступит с поля боя, будут обвинены в трусости, их семьи будут проданы в рабство, а Дома распущены.

В течение многих часов взрывы гибнущих кораблей освещали систему, юркие фрегаты мьюри раз за разом врывались во флот сторков, крейсеры с дальних дистанций поддерживали их лазерным огнем, и вспухали разрыв за разрывом залпы супердредноута, стрелявшего с чудовищной по привычным меркам дистанции. Четко удерживая свою линию обороны, мьюри не оставляли сторкам никакой надежды приблизиться к нему на расстояние эффективного огня.

Впервые со времен Первой Галактической Войны сторки оказались в таком положении. И что им оставалось делать, кроме как нажимать на гашетки и умирать?

Много часов спустя система Танна-Моо переполнилась обломками кораблей, дрейфующих в космической пустоте. Мьюри выиграли первое сражение этой войны: почти вся эскадра сторков была уничтожена, в то время как они сами потеряли только треть состава.

Империя Сторкад знала, что ответ должен быть быстр и сокрушителен. Руководство флота было публично обвинено в трусости при штурме Танна-Моо – несмотря на чудовищные потери эскадры. В результате даже капитаны, отдавшие Империи свои жизни без малейшей мысли об отступлении, были посмертно уволены из флота, их репутации были разрушены, а семьи опозорены.

Был отдан приказ собрать весь Большой флот для подготовки к общему нападению на мьюри. Но те тоже не сидели сложа руки – и когда сторки оценили вставшие против них армады, то поняли, что разбудили силу, с которой уже никто не сможет справиться.

И эта сила теперь хотела большего. Она хотела получить все.

1. Император Всея Руси

В полночь на Святой Софии вразмах и наперебой, но в то же время слитно-слаженно ударили, запели звонкой медью древние колокола – и Император проснулся.

Последнюю неделю он спал по три-четыре часа в сутки, и это уже начало доставлять некоторое неудобство, особенно с трех до пяти утра. Но сегодня, скорей всего, последняя ночь. Можно и потерпеть.

Не вставая из-за рабочего стола, он сильно потянулся всем телом. Запрокинул голову. Кабинет мерцал – голографическая карта так и не была выключена, и звезды неспешно совершали вечный полет прямо вдоль золотых с белым стен, над тяжелой мебелью черного дерева. Забавляясь как мальчишка, Император протянул руку – и система Полызмея послушно прыгнула на ладонь, увеличилась, обросла шариками планет, россыпями астероидов. Вспомнился дурацкий памятник, который хотели ставить на Амбрии – Император стоит, держа в руке модель Галактики. Вассальные власти переборщили. Памятник был как будто со школьного конкурса, причем из аутсайдеров. Император не любил памятников самому себе, потому что твердо знал, что не совершил ничего такого, за что заслужил бы памятник. Он – просто слуга своего народа. Он – не его дед Василий VI, выведший русских к звездам и погибший среди этих звезд, когда не стало возможности победить. Не отец Александр IV, работавший в Большом Круге как про́клятый, герой победного сражения той войны. Он – просто Император. Интересно, понял ли это растерянный и смущенный посол амбриан? Едва ли, ведь его народ искренне хотел угодить властелину. До чего это сложно! Признаться, психология многих рас была для Императора загадкой, еще в лицее ему не нравилась эта наука. Но он обязан был понимать всех своих подданных.

Памятник памятником, однако это его развлекало. Он коснулся пальцем Сумерлы. Планета приблизилась, оттеснив остальную систему. На миг Императору стало смешно. На Земле, в столице Русской Империи, сидел в кабинете дворцового комплекса немолодой уже даже по нынешним меркам стопятидесятилетнего среднего срока жизни человек и играл со звездной картой. В тысячный раз.

Право, смешно.

Память подсказала меню; Император шевельнул пальцами и увидел лицо генерал-губернатора планеты. Самого молодого в Империи. История прошлого года – вся, как есть, круговерть с торговой компанией, с агентурой фоморов – помнилась хорошо[1].

Фоморы.

Император нахмурился и движением руки убрал карту.

Теперь не до фоморов. Такие опасные вчера, сегодня они казались почти что мелким недоразумением. Как же быстро Галактика подгоняет человечество… У людей хватит сил для этой гонки. Но хватит ли сил, а главное – разума и знаний – у их вождей?

Он встал из-за стола и усилием воли стер не прошедшую после короткого сна усталость. Колокола на Софии продолжали отбивать древний ритм. Императору нравилась колокольная музыка…

Его личный спикер-компьютер Нестор поинтересовался:

– Ваше Величество не будет больше работать здесь?

– Нет, пока не буду. Я прогуляюсь.

– Системы оповещены, Ваше Величество.

– Да, спасибо, – кивнул машинально Император. Нестор был везде и нигде. Собственно, им был весь дворцовый комплекс.

Сразу за порогом бесшумно открывшейся двери начинался Зеленый коридор. Он был на самом деле зеленым – летний сад, соединявший кабинет Императора и его личные комнаты с официальными помещениями. По размерам коридор намного превосходил обычный. Где-то в зелени журчали искусственные фонтаны, рождая неожиданную и очень красивую музыку. Этой музыкой и лунным светом, проникшим через невидимые крышу и стены, был наполнен воздух.

Император бесшумно шел по серо-желтой – похожей на песчаную, но на деле из каменных плиток – дорожке, временами отводя склонившиеся ветки. (Садовник работал так, чтобы его работа была заметна как можно меньше и не нарушала впечатления дикого уголка.) Высокий человек в гвардейской форме в Зеленом коридоре казался то ли ночной тенью, то ли лесным видением из сказки.

В стороне от дорожки, на каменных постаментах – кругах из черного гранита – стояли через каждые десять шагов телохранители лейб-гвардейцы. Двухметровые великаны в дворцовой форме – черных с золотом плащах на левом плече, белых с черно-золотой вышивкой рубахах, белых шароварах и черных сапогах, с мечами на широких поясах из золотых пластин – они были лишь данью традиции и символом величия Империи. Ничто не грозило и не могло грозить Императору не только здесь, но и, пожалуй, на всей Земле. Даже у англосаксов…

Внезапно Императору вспомнилось, как два месяца назад он виделся с Эдуардом XI. Император англосаксов был моложе. Но, как каждый раз при их встречах, властитель Русской Империи ощутил, что это, пожалуй, единственный человек в немалой части Галактики, с которым можно разговаривать без напряжения. Кроме, пожалуй, еще одного. Это было даже странно. Что-то вроде детских воспоминаний. Императору было тогда восемь лет? Да, восемь, и он приехал домой на каникулы. Отец ввел в их с братом детскую мальчишку в незнакомом наследнику узком оранжево-сине-серебряном мундирчике с широкими тяжелыми обшлагами и, сказав коротко: «Займи гостя», вышел. Наследник дружелюбно смотрел на молчавшего мальчика несколько секунд, думая, с чего начать разговор, и вдруг понял, что это не человек, а сторк. Их трудно отличить, очень, но можно, если всмотреться, по тому, как складываются черты лица. Сторк смотрел зелеными широко посаженными глазищами, угрюмо и сердито. И явно не знал, что сказать и надо ли вообще что-то говорить. Гость оказался младшим сыном сторкадского Главы Совета Родов, фактического правителя Империи Сторкад. Тогда был один из редких, чуть ли не последний, визит сторков на Землю.

Через полчаса мальчишки, растянувшись на ковре, рассматривали альбом по истории Флота Империи. И сторк, мешая русские исковерканные слова и хрипловато-придыхающие свои, доказывал, что в «ту войну» Сторкад сражался отважней всех, его просто предали трусливые союзники, а иначе Земля непременно потерпела бы поражение. Мальчишки немного подрались, потом помирились и досмотрели альбом. Наследник неожиданно огорчился, когда выяснилось, что нежданному гостю пора уходить, проводил его до главных ворот и даже помахал вслед. И долго размышлял потом, до чего это обидно, что с Даг Фартом не получится дружить.

Его нечаянный знакомец – кстати, владелец крупнейших в Сторкаде рабских латифундий – капитан флагманского линкора, погиб во время битвы при Танна-Моо, последнего, самого крупного и самого неудачного нападения сторков на Йэнно Мьюри. С тех пор эта война уже не казалась Императору чужой. Как будто от рук врага погиб ну не то что друг, но хороший старый знакомый. Честное слово. Хотя голография в дайджесте новостей ничего общего не имела с тем мальчишкой. Даже глаза – по-прежнему большие и зеленые – изменились, в них не было ни сердитости, ни искреннего веселья. Только надменный холод освещенного снаружи изумруда.

Интересно, вспоминал ли Даг Фарт кен ло Фарт ап мид Фарт о русском мальчишке?

– Ваше Величество, – голос Нестора раздался как будто из воздуха, – прибыл полковник Белозерский. Он ждет в Знаменном зале.

Император кивнул и чуть ускорил шаг. Он ждал этого визита с того самого момента, когда отодвинул бумаги и задремал за рабочим столом. Чтобы не встречать Илью с совсем уж сонной физиономией…

…Чрезвычайный Посол, гвардии полковник Илья Аскольдович Белозерский прохаживался по отражавшему свет луны паркету в затемненном зале – и тень двигалась за ним. Знамена гвардейских полков мерно покачивались вдоль стен. В детстве Император побаивался этого зала именно из-за вот такого ритмичного и непонятного шевеления, постоянного и таинственного. Позже, когда он подрос, казалось, что в зале собираются тени гвардейцев, павших в войнах Империи, – преображенцы, семеновцы, измайловцы, макаровцы, дроздовцы, алексеевцы, все-все…

Сейчас Императору это уже не казалось.

Сейчас он был в этом уверен.

Белозерский обернулся с улыбкой – молча. Пожал без церемоний протянутую руку. Им, лицейским товарищам, не было нужды в субординации. Двое мужчин неторопливо зашагали по залу, как посетители музея, с уважением поглядывая на торжественно молчащие реликвии.

– Ну, как прошел визит, Илья?

Белозерский отмахнулся:

– Да нормально все прошло. Переговоры, приемы, то, се… Обычная кутерьма. Неинтересная, в общем. Меня подарками завалили, словно девицу. А все равно – вспоминаю амбриан. Странно, – Белозерский вдруг рассмеялся – негромко, но искренне, и Император удивленно посмотрел на него. – Знаешь, что меня больше всего тогда удивило? Кристаллы, – пояснил полковник. – Амбриане в знак дружбы послали самые первые свои кристаллы кварца… Ну, ты знаешь – памятные кристаллы, мнемозаписи… Они еще не умели делать их сами, не то что искусственные, даже обтачивать природные не умели из-за их твердости. И искали в реках «хрустальные яблоки».

Лицо Императора сделалось изумленным:

– «Хрустальные яблоки?» – эхом откликнулся он и вдруг улыбнулся.

Белозерский кивнул:

– «Хрустальные яблоки». Ты помнишь?

Император задумчиво кивнул. Его глаза сделались мечтательными, улыбка не сходила с губ…