Мир в голове

– Всё запретили! Не хочу я быть послушной «ванилькой»! Ну нет ничего вокруг! Никаких безумных идей! Воспитывают! Ну и что? Лучше бы собаку подарили! А теперь тоска зеленая. Как потёкшая тушь! Как перегоревшая лампочка в подъезде. Кофе без сахара! Горькое и противное. Скука. Такая, что хоть ложись и умирай!

Слезы покатились без спросу, сами собой – соленые и печальные.

Но всем хорошо известно, что плохое не может продолжаться вечно: когда-нибудь и ему приходит конец. Надо только уметь дождаться подходящего момента. Когда пробьет час, тебе обязательно подадут знак, что пора готовиться к лучшему.

Этот долгожданный знак нарисовался в дальнем углу комнаты среди брошенных конфетных коробок, музыкальных дисков и ореховой шелухи. Ни с того ни с сего вдруг что-то булькнуло возле самой стены, повалил густой пар и запахло прекрасным жасминовым чаем. Потом по комнате разлилось сказочное тепло, тихо запела флейта, зазвенели хрустальные колокольчики и как в добрые старые времена из этого музыкально-ароматного тумана неожиданно появился человечек в приметном китайском жилете.

За плечами незнакомца болталась связка старых театральных масок, а на боку, в плетеной корзиночке, пристроился серебряный чайничек достаточно древнего вида. Правда, сейчас не стоит обольщаться насчет всякого антиквариата – на свете делают всё что угодно. Иной раз смотришь, и не знаешь, откуда такое взялось. Не редкость, когда это вовсе какая-нибудь компьютерная химера. В наше время надо очень серьезно тренироваться, чтобы не разучиться отличать поддельное от настоящего.

Но главными в незнакомце были глаза – доверчивые, как у ребенка. Его лицо вряд ли можно было назвать красивым, но эта дружелюбная улыбка, этот искренний картофельный нос, эти розовые щечки в окружении смешливых морщин… Он был очень симпатичным этот прекрасно неожиданный гость.

Сначала Маринка подумала, что все это ей снится, что это какой-то новый виртуальный герой, каких в ее компьютере было не меньше батальона. К слову сказать, это были смелые и надежные ребята. Они без устали гоняли цифровых злодеев по параллельным мирам, и с ними можно было делать все, что угодно. Кроме одного – просто так поболтать. А ведь иногда очень хотелось расспросить их кое о чем.

– Наконец-то мы и встретились, Маринка!

Незнакомец оказался настоящим: все эти герои компьютерных ахиней не зовут тебя по имени. У них нет такого располагающего лица. С такими лицами подвигов не совершают…

Пришелец немного помолчал, а потом, словно извиняясь за чужую оплошность, смущенно произнес:

– Ты разбила фарфоровый чайник. Я понимаю, что без всякого злого умысла: всё когда-нибудь разбивается или приходит в негодность. Но это очень печально, потому что теперь я остался без дома.

Это было так неожиданно, что у Маринки всё похолодело внутри – одно дело разбить старый уважаемый чайник и совсем другое – оставить кого-то без дома. Тем более такое симпатичное существо. Это было уже слишком.

– Простите. Я не знала, что в чайнике кто-то живет, что это ваш дом!

– Да. Он был таким прекрасным.… И вот теперь я вынужден ночевать в самых неподходящих местах. Я бомж – человек без определенного места жительства. Таких в Париже называют клошарами.

Маринка все еще не могла прийти в себя от того, что она по неосторожности натворила, но известное женское любопытство взяло верх:

– Вы бывали в Париже?

Незнакомец прошелся по комнате, встал напротив письменного стола и ткнул пальцем в географическую карту. Куда-то в самую ее середину:

– Конечно. Там замечательные кофейни, в которых подают не очень хороший кофе, но вполне приличный чай. Он пахнет яблоками и ежевикой. А еще там чудесные круассаны. Легкие, как воздушная кукуруза. Правда, английский можжевеловый чай с булочками и бутербродами вовсе не хуже. Только мне особенно разъедаться не рекомендуют. Но от японских колобков «цукини» я бы не отказался. Они похожи на полную луну и почти не сладкие. Зато очень красивые. Говорят, что японские сладости – это съедобные стихи. А ты когда-нибудь видела, чтобы от стихов поправлялись?!

– Так вы и в Японии были?

Пришелец внимательно посмотрел на карту и, обнаружив Японию на положенном ей месте, улыбнулся:

– Я бываю везде, где любят чай. Чай – это всегда путешествие, даже если оно происходит у тебя в голове. Я – чайный путешественник и меня зовут Мирус Перегрин Бэнси-Ли, – гость галантно поклонился и зачем-то полез в карман своих холщовых штанов. – Понимаю, что это довольно длинно, странно и не очень удобно для дружеского общения. Поэтому, давай так: в целях экономии отбросим некоторые формальности и получим вот что…

Незнакомец пошарил в кармане, вытащил крохотную визитку и протянул ее Маринке. На ней среди узоров из чайных листьев было напечатано: «Сэр Бэнси-Ли. Создатель Впечатлений».

Оказалось, что имя гостя возможно сделать еще короче.

– Меня можно называть сэром Бэнси. Или – просто Бэнси. И ты зови меня так, если хочешь. Коротко и понятно. А у тебя есть короткое имя?

– Такого имени у меня нет, – огорчилась Маринка. – Но у меня есть школьное прозвище!

– И как же тебя называют в школе?

– Почти как дома – «Малинка».

– Прекрасно! – обрадовался Бэнси. – Мне очень нравится это имя. Тебя окружают приличные люди: в школе часто дают такие обидные и неприличные прозвища!

После того, как официальное знакомство состоялось, Малинка робко поинтересовалась:

– «Создатель Впечатлений» – это должность или профессия?

– Нет. Это – призвание.

Похоже, что человеку из чайника уже не раз приходилось отвечать на подобный вопрос. Действительно, обозначенное на визитке призвание было довольно необычным.

– Да, я стараюсь разбудить воображение и помогаю людям получить самое главное в жизни богатство – впечатления…

Бэнси помолчал, обвел взглядом комнату, весь этот разор и беспорядок, неодобрительно покашлял и сел на скамеечку у стола – ее Малинка подставляла под ноги, когда делала уроки.

Тут наш чайный гость вспомнил о чем-то очень важном. Он даже привстал со скамейки и сделал строгое лицо:

– Во избежание всякой путаницы, хочу официально заявить: я не джин из старого чайника и не исполняю желаний. Не превращаю ворон в черепах, а кучу золы в сокровище. Я рассказываю истории о возможном или желаемом. О том, каким может быть знакомый тебе мир, когда его любишь и хочешь ему добра. Конечно, я делаю это не один – мир слишком сложен, чтобы рисовать его в одиночку и всего лишь одной краской…

Итак, важное заявление было сделано, и сэр Бэнси снова расположился на скамеечке, готовый слушать и отвечать на любые вопросы.

– Мне очень жаль, – спохватилась Малинка, – что я разбила ваш чайник. Я попрошу папу, и он обязательно купит вам новый. С кнопочкой. – Малинке так хотелось сделать хоть что-нибудь приятное для этого симпатичного пришельца.

– Не уверен, – покачал головой Бэнси, – придется ли мне по вкусу это новоселье. В старом чайнике было так уютно. В нем пахло Индией и Цейлоном, его никогда не оскорбляли чайными пакетиками. И еще: ко мне очень хорошо относился твой дедушка. Впрочем, ничего вечного нет. Разве что чай. Люди пьют его уже три тысячи лет. Это же целая вечность!

Бэнси посмотрел куда-то в угол комнаты, сквозь бетонные стены. Возможно, туда, где находилась эта необъятная и немыслимая вечность.

– По сравнению с ней наши беды сущие пустяки, – пришелец вновь оживился, и его глаза, еще минуту назад задумчивые и печальные, стали озорными. – Ну ничего, всё как-нибудь устроится. И дом для меня обязательно найдется. Скажу по секрету: в своё время я сделал одно замечательное приобретение…

– Вы приобрели недвижимость в каком-нибудь сказочном месте! – голубые глаза Малинки излучали уважительное почтение.

Бэнси снисходительно улыбнулся:

– Я приобрел хороших друзей, дорогая моя. Но действительно в сказочном месте, и мне пора туда возвращаться. Иначе кто же напоит всех зеленым жасминовым чаем или красным со вкусом чернослива. Или бирюзовым чаем с запахом ранней весны. Все будет зависеть от настроения. Какого чая хочется тебе?

– Черного, – не задумываясь ответила Малинка, перед которой опять открылась перспектива совершенно беспросветного одиночества.

Бэнси запустил руку в карман своих штанов и совсем как цирковой фокусник неожиданно вытащил оттуда живую кукушку.

Похоже птица только этого и ждала – она тут же начала куковать во все горло, а человек из чайника принялся вести счет. Когда кукушка бодро прокуковала шесть раз и замахала крыльями, чайный гость озабоченно заметил:

– Уже шесть часов после полудня, и мне давно пора быть в кафе «Славная Петелька»! Джентльмены не опаздывают. Если, конечно, не случаются события из ряда вон. У нас как раз такой случай? – обращаясь к Малинке, спросил Бэнси.

Малинка уверенно кивнула в ответ, считая, что этот как раз тот самый исключительный случай, когда джентльмен может и опоздать на дружеское свидание. Совершенно не теряя при этом лица.

Бэнси похоже был готов пожертвовать этикетом ради помощи ближнему – нельзя же вот так просто бросать людей с черными мыслями в голове!

– Позволь мне предложить тебе зеленого чая, – оживился он, засовывая замолчавшую кукушку обратно в карман. – Зеленый – это цвет надежды. Это любимый цвет в нашем городе, имя которому Уолдинхед1. Это его официальное название. Вообще-то у нашего города много имен, можешь выбирать любое…

– Да ну!

– Конечно. Ты же знаешь, что у людей бывает по несколько имен. И ничего. И город чем хуже?

– Ну и какие это имена?

– Мироум, Нарокаш2, Игэ Миньюнь3 – Город Одной Судьбы – это если перевести с китайского. Но чаще всего мы называем наш город Пайпервиль4 – что значит Разноцветная Пристань или Город из бумаги5.

– Разноцветная Пристань. Мне нравится!

– А еще это легкий, чистый и зеленый город.

– Пайпервиль, Уолдинхед? Это где-то совсем далеко, – уверенно предположила Малинка. – В Англии, наверно.

Бэнси снисходительно улыбнулся.

– Да, Англия безусловно имеет отношение к чаю. Но ты ошиблась – этот чудесный город не принадлежит какой-то одной стране, у него нет одного хозяина и он совсем рядом с тобой.

Этого просто не могло быть! Малинка знала всю округу как свои пять пальцев и не страдала географическим кретинизмом. Никакого Уолдинхеда нигде не было и в помине!

Бэнси словно прочитал ее мысли:

– Я знаю, ты мне не веришь. Но несмотря ни на что наш Город существует! Если очень захочешь, то сможешь там без труда оказаться. Конечно, при условии, что ты девушка с воображением и нам не помешают.

После этих слов почему-то замигала настольная лампа, и где-то за стеной раздались глухие и совершенно незнакомые голоса:

– Мистер Трик!6

– Мистер Трабл!7

Соседи по дому бывало чудили и подолгу не давали спать, но Малинка была абсолютно уверена, что среди них не было никакого мистера Трика, тем более мистера Трабла!

Похоже, что Бэнси ничего не услышал. Он вскочил со скамейки и начал бодро расхаживать по комнате:

– Ну что ж: я думаю, что «Славная Петелька» немного подождет. И если ты действительно готова вместе со мной взяться за сочинение некой занимательной истории о некоем городе по имени Пайпервиль, это значит, что мы говорим на одном языке, смотрим на мир почти одинаково, ждем от него одного и того же и вполне готовы к чудесным перевоплощениям.

Теперь Малинка догадалась, почему за плечами у сэра Бэнси старые театральные маски. При каждом движении они менялись местами и казались живыми.

– А теперь не почтить ли нам Луну, отведав чая? Поверь, что чашечка зеленого чая – это самое лучшее лекарство от всех сомнений и огорчений на свете.

Бэнси достал шелковый мешочек с отборными сушеными листьями чая. Из плетеной корзиночки подобающим образом был извлечен маленький серебряный чайник. Малинка сбегала на кухню и принесла кипяток в старом металлическом термосе.

Очень скоро в чайничке что-то забулькало, и в комнате снова нежно запахло жасмином. Хозяйка и ее неожиданный гость уютно устроились на полу и стали пить чай.

III. «Разноцветная Пристань», или Как зайти в Арабский квартал, свернуть в Париж и оказаться в Индии

– Наш Город появился так давно, что никто и не помнит, – начал свою историю Бэнси. – Даже археология ничем не может помочь. Совершенно доисторические времена. И всё это не смотря на то, что Город совсем рядом.

– Если он так близко, почему я о нем ничего не слышала? – удивилась Малинка.

– Потому что не там его ищешь. Ты просто еще не знаешь, что всё действительно достойное внимания находится до смешного близко. Поверь на слово бродячему создателю впечатлений – счастливый «остров», который тебе нужен, давно рядом, и ты можешь попасть туда, когда пожелаешь. Конечно, поначалу без помощи таких как я обойтись нелегко. Но игра стоит свеч – ты научишься видеть то, что другие просто не замечают. И тогда… Тогда перед тобой во всем своем великолепии предстанет наша Разноцветная Пристань, наш Пайпервиль. Если хочешь, я немного расскажу тебе о нем: всегда следует знать, из какого материала создаешь очередную фантазию.

Малинка уселась поудобнее и приготовилась слушать.

– Итак, что сказать о нашем славном Городе? – Бэнси снова подошел к карте, неопределенно поводил по ней пальцем и лукаво подмигнул. – Нет, его не найдешь ни на одной вашей географической карте. И слава Богу! Иначе бы его просто затоптали дотла. А ведь там такая волшебная красота! Такая роскошная природа! Такая восхитительная архитектура! И, конечно, невероятные возможности для путешествий!

Бэнси, словно опытный агент туристического бюро, широко раскинул руки, изображая открывающиеся перспективы.

– Только представь себе вот такую сказочную картину: ты попадаешь, к примеру, в Арабский квартал. Под палящим солнцем сияют бирюзовые купола мечетей, искрятся прохладные фонтаны дворца Великих Визирей. Ты видишь рынок, где всегда полным-полно людей – разносчики сладостей, продавцы лепешек и священных амулетов.

Малинка прикрыла глаза и ей показалось, что она уже слышит далекие голоса торговцев и шум падающей из фонтана воды.

– Ты делаешь еще один шаг, – продолжал свою историю Бэнси, – совсем маленький шаг за угол дома и оказываешься уже в старой доброй Франции. Там, на La place du bon passé – Площади славного прошлого – есть мое любимое кафе «Старый сплетник». К полудню здесь набивается куча народу – артисты, оставшиеся без театра, поэты, которые мечтают о посмертной славе и много других замечательных людей. Актеры лицедействуют, поэты совершенно бесплатно выкрикивают свои стихи. И все дружно запивают это крепким кофе.

Чудесную площадь окружают дома. В одном из них дружественный мне спаниель сторожит вход в старую антикварную лавку. Она как затонувший корабль на дне моря – в ней всегда полно всякой всячины…

Малинке, как и всем девочкам в ее возрасте, уже давно хотелось завести живую собаку, пусть даже самую последнюю дворнягу. Её можно было кормить, выгуливать и, конечно, учить сидеть на задних лапах. Но дворняг не дарили: что тут говорить о спаниеле! Об этом можно было только мечтать.

Между тем человек из чайника с воодушевлением продолжал заочное путешествие по славному Пайпервилю:

– За магазином есть подворотня, и если в нее быстренько нырнуть, то сразу окажешься в индийском квартале. Тут уж никакой тишины. Мотоциклисты гоняют по улицам как сумасшедшие. Кричат чаеваллы – эти пронырливые разносчики чая. Толпы странствующих паломников гремят медными плошками. Они собирают в них подаяния. А восхитительные индийские факиры и бродячие артисты?! А еще – здесь всегда горячее солнце и пахнет благовониями.

Малинке показалось, что комнату заполнил легкий дым от ароматных палочек, которые иногда зажигал ее дедушка, а в самом углу комнаты весело побежали какие-то забавные тени…

– Вся прелесть в том, что совсем рядом, в соседнем японском квартале, накрапывает дождь и пахнет креветками. Совсем как в рыбном отделе супермаркета. Здешние жители – чемпионы мира по поеданию креветок. Не поверишь, но они съедают их по сто штук в год, исключая грудничков и больных аллергией!

– Значит японцы пахнут креветками? – уточнила Малинка.

– Вовсе нет. Японцы пахнут Японией. Скажу тебе – это замечательный аромат. Словно прошел дождь, распустились цветы, а с моря подул свежий ветер.

– В конце одной из улиц, – продолжал свой рассказ Бэнси, – несколько сотен лет назад кто-то устроил чудесный сад камней. Японцы трудолюбивы и не любят запустения. Каждое воскресенье они дружно надевают цветные кимоно, берут в руки деревянные грабли и разравнивают гравий вокруг священных камней. Получается очень красиво. И очень загадочно. Можно смотреть на эти чудесные камни и думать о чем-нибудь важном. Я делал это не один раз, и всегда в голову приходили мысли – одна глубже другой.

Наверное, мысли, которые посещали Бэнси в те незабываемые минуты, были действительно так глубоки, что чайный гость благоговейно помолчал какое-то время, сделал неторопливый глоток из хрустального стаканчика и продолжал:

– Как ты уже, надеюсь, поняла, – Бэнси поднял вверх указательный палец, – наш Город сказочно велик, но всё что тебе необходимо, всегда находится рядом. Представь себе: от Мексиканского квартала до Первого немецкого переулка – пару минут ходьбы! Пойдешь на Восток, а попадешь на Запад. И наоборот. Если ты думаешь, что Африка так далеко, что тебе до нее нет никакого дела, ты глубоко заблуждаешься. В нашем Городе она рядом, за углом, и чтобы там ни происходило, это так же важно, как события на твоей кухне. Если ты решишь ударить по мячу на улице, где живут итальянцы, то можешь нечаянно попасть в окно какого-нибудь старого английского дома. И, не приведи Бог, – в окно мисс Липтон.

При этих словах лицо Бэнси осветила улыбка. Так говорят о человеке, которого прекрасно знают. И непременно – с самой положительной стороны…

– Ну это была рекламная часть моего проекта. А теперь заявляю официально: наш Пайпервиль пригоден для любых фантазий и путешествий. И они всегда заканчиваются без проблем и происшествий. И на них выдаются гарантии магистрата! Строго между между нами, – сэр Бэнси перешел на шепот, – конечно, не обходится без проблем. Представь себе: если в Арабском квартале устроят шумную вечеринку, половина добропорядочных англичан не сможет спокойно заснуть на своей улице Бига и Бена. Но из всякого правила есть исключения. К примеру, как отменишь бразильский карнавал или праздник тайских фейерверков?! Тут уж приходится договариваться…

Бэнси снова отхлебнул из хрустального стаканчика и зажмурил глаза от удовольствия.

– Вы так красиво рассказываете, – восхищенно заметила Малинка. – Мне захотелось побывать в вашем Городе. Скажите, а Разноцветная Пристань, этот ваш Город – это игра?

– Конечно, нет. Впрочем, в каком-то смысле это игра воображения! Если у тебя с ним всё в порядке…

Малинка зажмурилась и стала представлять себе разные фантастические картины, чтобы проверить, на месте ли ее воображение. Оказалось, что оно пока никуда не делось и готово повиноваться.

Между тем Бэнси перестал ходить по комнате и снова полез в бездонный карман своих штанов, откуда вытащил уже знакомую вертлявую кукушку. Она покрутила головой и семь раз прокуковала.

– Я чудовищно опаздываю! Даже для джентльмена, у которого случилось событие из ряда вон. Если ты готова отправиться вместе со мной, стоит поторопиться!

Выбор был сделан. На всякий случай Малинка оставила маме записку, в которой было только самое главное: «Пожалуйста, не волнуйся. Я ушла в Пайпервиль. Скоро буду, потому что это совсем рядом.

P.S. Со мной Бэнси. Он жил в нашем чайнике. И он очень милый».

Через минуту Малинка вместе со своим новым другом вышла на лестничную площадку и вызвала лифт. Путешественники вошли в тесную кабину, и тут Бэнси среди горящих тусклым светом клавиш увидел букву «Р».

– Очень возможно, что наш Пайпервиль начнется как раз отсюда.

– Но это же парковка! – возразила Малинка. – Подземные гаражи под нашим домом. Никакого Города там нет. Одни автомобили и жуткая сырость.

– Какое обыденное сознание! Какая бедная фантазия! – возмутился Бэнси. – Ты случайно не знакома с мистером Бо8?

Малинка отрицательно покачала головой.

– Мне кажется, вы бы очень поладили с этим мистером Занудой. При случае постараюсь познакомить. Больше воображения, мой друг! Я создаю впечатления сотни лет, и пока не было никаких рекламаций. Один мой старый знакомый вот уже четыреста лет вместо ветряных мельниц видит крылатых великанов. Было время – над ним потешался весь белый свет. И что же? Где эти насмешники, для которых подобные чудеса – нелепость и чушь? Их давно нет. Их имена забыты. А моего друга славят. Ему ставят памятники за его блистательные миражи. Кстати, при случае я тебя с ним познакомлю: он замечательно разбирается в значках и медалях.

– Только не знакомьте меня с мистером Бо! – взмолилась Малинка.

– А уж это как карты лягут. В моих историях всегда есть много неизвестного. И вообще, мой друг, – хорошие впечатления это как хорошая еда – в ней всегда всего понемногу.

Наконец, сонный лифт добрался до буквы «Р». С невероятным шумом раздвинулись дверцы, и наши путешественники оказались… на полутемной автомобильной парковке. Пахло бензином, сыростью и резиной. Чем тут определённо не пахло, так это загадочной Разноцветной Пристанью.

Казалось, что Бэнси потерпел сокрушительную неудачу. Как фокусник, у которого не задался фокус: публика замерла в ожидании, а белого кролика под шляпой не оказалось. Но чайный мечтатель и не думал расстраиваться. Скорее наоборот – видя Малинкино замешательство, он громко расхохотался.

Тут же выяснилась и еще одна причина такого неожиданного веселья: рядом с путешественниками, на бетонной колонне, подпиравшей своды парковки, был нарисован большой кот с угольно черными глазами и большой рыбой, которую он держал в авоське.

– Клянусь заваркой, это наш бездомный городской кот Конфуций! Он знаменит тем, что выучился гадать на пятидесяти гадательных палочках «Книги перемен». Невероятно, но он предсказывает будущее с помощью восьми триграмм и шестидесяти четырех диаграмм! И так ловко, что жители города за полгода записываются к нему на прием. Каждому хочется знать свое будущее.

– Знать все наперед? По-моему, это скучно, – заметила Малинка. – Это как читать книжку с конца.

– Вполне возможно, – вежливо согласился человек из чайника. – Но вы только посмотрите, какое поразительное сходство! Ну просто как живой. Это, наверное, чтобы мышей напугать? – предположил Бэнси.

– Это вряд ли. Мышами санэпидстанция занимается. А котов рисует Тёма Граффити. Краской из баллончика.

– Он итальянец или, может быть, даже француз? – оживился Бэнси, который, похоже, был неравнодушен ко всему французскому.

– Да нет, он местный. Граффити – это же прозвище такое. Он рисует на чем попало – на стенах, заборах, скамейках. Из-за этого теперь у нас весь двор разноцветный.

– Где же этот славный портретист?

Малинка пожала плечами. Как могло показаться, уж слишком безразлично.

– Он что, твой приятель?

– Скажите тоже! Со мной он все время молчит и у него руки грязные. От красок. – Здесь Малинка почему-то смутилась. Похоже, что с Тёмой Граффити всё было не так уж и плохо.

– Вообще-то мы с ним давно знакомы. Он мой одноклассник. С первого класса…

– А чем же он еще знаменит? – полюбопытствовал человек из чайника.

– Он хочет сочинять всякие компьютерные игры.

Бэнси, похоже, несколько огорчился.

– Может быть лучше научить его сочинять хорошие истории? Впрочем, мы можем взять его с собой – Город большой. Воображения на всех хватит…

Тут в самом дальнем углу парковки мелькнула какая-то тень. Она метнулась к лифту, но он уже ушел, прощально помигивая лампочками на панели вызова.

Когда вокруг запахло свежей краской, стало ясно, что пугливая тень возле лифта – это сам маэстро Граффити. Похоже он был сильно удивлен, увидев в своей бетоно-картинной галерее людей с театральными масками в руках.

Немного осмелев, он робко поинтересовался:

– Это у вас карнавал в подвале?

– Что-то вроде того, – успокоил его Бэнси. – Не желаете ли присоединиться? Мы и маску подходящую подберем.

Тёма, наконец, вышел из темноты и оказался высоким, нескладным юношей в полосатом свитере и мятых джинсовых брюках. Вы наверняка знаете о том, что все более или менее способные программисты чудовищно неаккуратны. Просто им некогда заниматься собой – для них на свете есть вещи куда более важные!

Теперь и Тёма разглядел свою одноклассницу. Она приветливо улыбалась – эта встреча была очень кстати. Как ни говори, в таком необычном и, возможно, рискованном путешествии знакомый попутчик будет вовсе не лишним.

– Познакомься, это сэр Бэнси-Ли, – представила Малинка своего нового друга.