Любовь нельзя убить. роман

– Гм…

Сидя за столиком напротив, он вдруг посмотрел на нее в упор. В его взгляде было что-то откровенно вызывающее…

– А, если я куплю тебе квартиру?..

Губы ее изогнулись в ехидной усмешке.

– Ты хочешь быть моим любовником?

– Но, разве…

Она холодно глянула на него.

– То, что я переспала с тобой один раз – ничего не значит!

Клим, стараясь не встречаться с ней взглядом, наполнил бокалы вином. Неужели она так невообразимо высоко себя ценит?

– Не все можно купить за деньги, Клим! Ты нравишься мне, но не более того…

А потом, скрепя сердцем, он снова увез ее к Марии. Всю дорогу, пока ехали, они не сказали друг другу ни слова.

– Завтра увидимся? – спросил он напоследок.

Но она, уже выйдя из машины, в ответ лишь хлопнула дверкой.

– Ирэн! – приоткрыв окно, крикнул он ей вдогонку.

Девушка даже не оглянулась.

Неужели он в нее влюбился? Вот идиот!

Клим вспомнил ее прощальный взгляд, полный тайного торжества и укоризны. Может, она думала, что, получив от него этот злосчастный миллион, утерла ему нос? И научила, как надо себя вести, с мало знакомыми молодыми особами? На будущее, так сказать!

И дело, конечно же, было не в этом дурацком миллионе. Хотя прежде ни одной из своих любовниц он не выкладывал такой суммы после первого дня знакомства. Выходит, Ирэн их всех переплюнула! Она хотела заставить себя уважать и ткнула его носом в собственное дерьмо. В его чрезмерную самоуверенность, непомерный эгоизм и тщеславие. Неужели же только благодаря этим качествам он стал олигархом? Глупости – какие! Клим невольно усмехнулся. А его незаурядный ум, его трудолюбие?.. Наконец, его желание, во что бы то ни стало, добиться успеха! Сделать то, что даже в малой степени не удалось не только его отцу из-за жадных и подлых ублюдков, которых он обязательно найдет и накажет… Но не сейчас. Потом… Но и многим… Многим из тех, кто строил из себя крутых деляг!

Уже сидя дома за компьютером, он механически просматривал последние договора с разными фирмами. Не допустил ли он где-нибудь просчета? Так уже случалось в его практике, когда явная выгода из-за какой-нибудь глупой ошибки оборачивалась серьезными потерями в деньгах. И тогда ему приходилось прикладывать очень много усилий, чтобы выправить ситуацию и, так или иначе, получить свое. С криминалом он до поры, до времени напрямую не связывался, хотя понимал, что именно в преступной среде, возможно, он сумел бы нащупать нити, которые могли привести его к тем, кто однажды отправил на тот свет Степана Ивановича.

У Клима был знакомый следователь в генеральной прокуратуре. Точнее, бывший следователь, теперь – прокурор. По предварительной договоренности в любой момент он готов был начать поиски преступников. Но Устюжанин не хотел огласки. Поэтому ждал… Ничего, ничего… Всему – свое время. Он успокаивал себя, как мог. Клим действительно верил, что придет тот час, когда, наконец, он найдет тех, кто совершил преступление против его семьи. Точнее, они сами выйдут на него, почуяв запах больших денег. Деньги явились бы наживкой. А крючком?.. Крючком стали бы прошлые злодеяния мутных типов, способных на все ради сиюминутной выгоды.

В этот раз, как ни пытался Клим сосредоточиться на мыслях о работе, увы, в его взбудораженном воображении то и дело всплывал образ Ирэн. Ее чистые, светящиеся надеждой и любовью, глаза, капризные губы, чарующий голос, странная, завораживающая до обморока, мимика лица, порывистые жесты… А все вместе – это и было то, что так запало к нему в душу, и без чего теперь он, кажется, не мог уже жить! Потом он вспоминал момент соития с ней… Наверно, он поторопился. Ему нужно было вначале понять, что это за штучка, а потом уже… Клим лишь теперь понемногу входил во вкус того, что отведал. До чего же хороша, а! Погрузившись в воспоминания, он словно наяву вновь ощутил прикосновения кожи Ирэн, запах всего ее непонятного существа. Он почувствовал это так явственно, что безудержная дрожь желания вдруг вновь охватила его с головы до пят. Как тогда, в лимузине! Нет, эта женщина – посильнее любого наркотика. Она ядовита, как змея. Не дай бог, умереть от ее яда! От любви к этой обольстительнице! Чего стоил один только ее взгляд! Сколько в нем – чувства собственного достоинства и какого-то чисто женского, лишенного всякой логики, ума! Когда Ирэн смотрела на Клима, это было похоже на поцелуй ночного неба с мерцанием звезд!

Клим так и уснул, уронив голову на стол перед светящимся экраном компьютера.

6

– Клим, а как же договор? Договор с зарубежной фирмой? Ведь завтра ты должен будешь его подписать!

Митяй растерянно захлопал ресницами.

– Зря я пригласил Машку с ее подругой… Как ее? Ирэн! На мою Днюху! Ведь это из-за нее ты собрался на целую неделю свалить в Лондон?

– Она – здесь ни причем!

– Как же! Рассказывай… Я ведь тебя предупреждал! Таких, как Ирэн, одна – на миллион! Ты просто ее недооценил. Ты перегнул палку. И теперь она будет тебе мстить!

– Иди, знаешь, куда?

– И пойду!

Митяй, как мальчишка, которому соседский пацан отказал в маленькой просьбе: дать немного покататься на его велосипеде, хотя много раз ему это обещал, обиженно надул губы.

– И пойду! – упрямо повторил он вновь. – Может, мне заодно написать заявление на расчет? По собственному желанию?

– И напиши! За чем дело стало?!

Клим с трудом сдерживался от злости.

Митяй и впрямь сел за стол, взяв листок бумаги и ручку… Но, прежде, чем заявление было написано, Клим вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

– Ну, и катись! – крикнул ему Митяй вдогонку, понимая, что Клим все равно, вряд ли, его услышит.

Клим позвонил ему уже из аэропорта.

– Скажешь шведам, что я вылетел по срочным делам. Придумаешь там что-нибудь! Понял? Да… А договор подпишем через неделю…

Когда самолет набрал нужную высоту, Клим подозвал стюардессу и заказал себе виски с содовой.

– Одну минуту, сэр!

По выговору Клим понял, что стюардесса – англичанка.

Когда она скрылась за шторками служебного отсека, отделявшего бизнес-салон от эконом-класса, он последовал вслед за ней.

– Сори! – сказал он.

Стюардесса живо обернулась, и рука Клима коснулась ее выпуклостей чуть ниже поясницы. Она удивленно и немного испуганно посмотрела на него. Впрочем, щеки девушки тотчас смущенно зарделись, едва тысячедолларовая банкнота легла на поднос с бокалом для виски. Она была прехорошенькая. Она не сопротивлялась, когда его широкая ладонь легла ей на спину. Грубо прижав к себе, он втянул ее уста в свой рот, языком слизывая помаду. Потом отпустил… Когда он прикоснулся к ним во второй раз, они были прохладными, тогда, как девушка вся дрожала, точно в лихорадке. Не отпуская ее, он прикрыл створки дверей и задвинул защелку…

– Плиз, ай аск ю…

Но он уже клал на поднос вторую тысячедолларовую бумажку. Затем – третью…

– Ин аф ар нот?

Минут через десять Клим сидел уже на своем месте и потягивал виски через соломинку.

Когда Устюжанин через салон проследовал к трапу приземлившегося самолета, стоя возле выхода, стюардесса демонстративно отвернулась от него.

7

Взяв в аэропорту «такси», Клим поехал в Сохо. Именно там он купил собственную квартиру в прошлом году. Сохо он выбрал потому, что жизнь здесь кипела и бурлила. А архитектура была просто сказочной. Но это кипение, бурление почти никогда не переходило дозволенных границ. Фешенебельные дома, бары, бутики, шопы, девочки на любой вкус и цвет представляли собой своеобразный ансамбль, каждый рельефный штрих которого являлся неповторим, а все вместе они создавали грандиозную и незабываемую картину современной цивилизации. Его поначалу лишь немного раздражало присутствие в Сохо геев. Но они не приставали, а, наоборот, вели себя довольно обходительно, при этом строя забавные рожи, что выглядело со стороны довольно смешно и глупо, и, в конце концов, Клим махнул на них рукой.

Сохо, на его взгляд, был своеобразным сосредоточием всех благ, к которым испокон веков стремилось человечество. Центром Земного шара! Именно поэтому там можно было встретить человека любой национальности. К тому же, эти люди всегда мирно уживались.

Клим полагал, что, если бы по примеру Сохо строились многонациональные государства, то в мире просто никогда не было бы никаких протестов и тем более войн. Армия была бы просто не нужна. И впрямь, казалось, полиция в Сохо отдыхала. В ней было что-то в большей степени театральное и бутафорское, чем устрашающее и лишний раз напоминающее о том, что закон – везде закон. Он справедлив, но безжалостен. И в Сохо, как и в любом другом районе Лондона перед ним все – равны.

Клим, поприветствовав седоусого консьержа, поднялся на нужный этаж и набрал код… Дверь открылась. Редкий гость в собственной квартире сразу обратил внимание, что в прихожей все сияло чистотой, поскольку обслуга каждую неделю наводила в его пентхаусе порядок за определенную плату. Сняв пальто, и, скинув обувь, он прошел в спальную комнату…

Наконец, раздевшись, Клим направился в душевую. Даже там имелся телефонный аппарат. Прежде, чем встать под теплый «дождь», Клим набрал нужного абонента и нажал на вызов. Ему ответил довольно приятный женский голос.

– Хай, Кэти! – сказал он. – Ты не сможешь сегодня придти?

Девушка на секунду замялась.

– Извините, мистер Клим, но у меня теперь – другая работа. Я вышла замуж и…

Клим усмехнулся.

– Дальше можешь не объяснять!..

Прежде Кэти была универсальным кадром. Она совмещала три профессии в одном лице. Являлась великолепной уборщицей комнат, поварихой и девушкой по вызову. В Сохо выжить было не так просто, как это казалось на первый взгляд. Тем более, молодой особе без богатой родословной, покровителей и связей. Наверно, поэтому с тех пор, как поселилась в Сохо, Кэти старалась изо всех сил, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, а, если повезет, то и выбиться в люди. Хотя поселилась, сказано не совсем верно. Она моталась с квартиры на квартиру, выполняя свою работу, и в зависимости от желания того или иного хозяина, в особенности, если он был не женатый мужчина, со словами: «Уже поздно, я у вас переночую?», оставалась у него на ночь. Чего греха таить, она была довольно симпатичной девушкой с прекрасной фигурой, и, если бы на ее пути встретился достойный молодой человек…. Впрочем, однажды все так и случилось. Хороший товар долго не залеживается на прилавках. Клим был этому, конечно же, рад, но, с другой стороны, он по-прежнему рассчитывал на Кэти. Ведь ко всем ее достоинствам она довольно сносно говорила на русском, так как в свое время закончила курсы переводчиков. А теперь, как выяснилось, ему придется искать другую домработницу. За те пару недель, что он прожил в Сохо, когда прилетел в Лондон прошлой зимой, он не поскупился и заплатил Кэти за ее услуги вперед довольно приличную сумму. И, как видно, она правильно распорядилась честно заработанными деньгами. На время забыв про прочих клиентов, тем не менее, почти ежедневно расторопная девушка отлучалась из квартиры Клима, чтобы прикупить для готовки продукты и иногда обновить собственный гардероб. И, как выяснилось однажды, обновки не только заметно преобразили внешний вид Кэти, но и пришлись ей весьма кстати.

– Мне идет это платье? – с обворожительной улыбкой интересовалась она у Клима, гарцуя перед ним в новом наряде. – А этот жакет и эти туфли?

А однажды в гостях у Устюжанина совершенно случайно объявился какой-то новый русский, которому в срочном порядке пришлось покинуть Москву и переехать в Лондон на постоянное место жительства из-за проблем с законом. Они познакомились с ним в одном из баров Сохо. Его звали Жека.

Клим схитрил и представил Кэти не как домработницу и, тем паче, девушку по вызову, а как племянницу, дочурку своего якобы старшего брата, который иммигрировал еще в начале девяностых. Поэтому русский Кэти хоть и знала, но изъяснялась на нем с приличным акцентом.

– Очень интересно! – сказал Жэка и смерил Кэти с головы до ног пристальным взглядом. – А могу я пригласить твою племянницу …?

– Это ты не у меня, а нее спрашивай! – усмехнулся Клим.

– Кэти, ты – как? Кажется, ничего – жених, а? Как считаешь?..

Девушка смущенно улыбнулась.

И склонив голову к уху Жэки, Клим вполголоса, как бы по секрету, добавил:

– Ты – поаккуратнее с ней, приятель! До тебя у нее, считай, никого не было… Если не считать чисто платонических уз с одним идиотом!

Жека понимающе кивнул.

– Кстати, Кэти! Ты на занятия не опоздаешь?

– Какие занятия?

Клим незаметно ей подмигнул.

– А! Ну, да! Спасибо, что напомнил…

И Кэти с искренней благодарностью посмотрела на Клима.

– Учится она на последнем курсе в Лондонском «Метрополитане», – как бы, между делом, с серьезным видом изрек Клим. – Тему-то для дипломной, поди, уже выбрала?

– Выбрала! – равнодушно бросила Кэт. – «Прикладной перевод, как способ интеграции Всемирной литературы» называется…

– Нет, ты слышал, а?

– Ага!

И Жэка несказанно довольный новым знакомством с Кэти, поднявшись из-за стола, стал прощаться.

– Так, значит, завтра я позвоню? Вы – не против?

Понятное, дело, что Кэти, конечно же, ничего не имела против этого довольно приятного на вид мужчины, как позднее узнал Клим, имевшего в Лондонском «Ситибэнк интернейшенэл» довольно кругленькую сумму.

– Это твой шанс начать новую жизнь! – сказал Клим напоследок Кэти. – Не упусти его! Не будь дурой…

8

Освежившись в душе, Клим решил навестить одну знакомую, которая, как и многие из тех, для кого Лондонград стал новой родиной, проживала в Холланд Парке. У ней был там свой небольшой особняк, и звали ее Настасья Поклонская. Точнее, княжна Анастасия. Этот титул она, то ли унаследовала от далеких предков, то ли в свое время купила в Москве… Проживая за рубежом, Анастасия считала, что такая статусная и весьма затейливая канитель, как титул, была молодой женщине крайне необходима, также, как и отличная родословная породистой лошадке. Короче, у ней частенько собирались соотечественники, чтобы хорошо провести время и пообщаться с себе подобными на родном языке. С княжной Клим познакомился, когда искал в Холланд Парке жилье. Остановившись возле приглянувшегося ему особняка, он вышел из «Taxi» и подошел к низенькой оградке, окаймлявшей зеленый лужок, по которому с маленькой и очень забавной собачонкой на поводке неспешно прогуливалась девушка довольно приятной наружности… Клим окликнул ее по-английски… Вскоре они уже приятно беседовали, охотно обсуждая разные темы, в том числе и ту, что волновала Клима. При этом со стороны казалось, что это – отнюдь не случайные знакомые, которых судьба свела впервые в жизни всего несколько минут назад, а те, кто хорошо знают друг друга не первый год подряд…

В этот раз лужайка была пуста, наверно, потому, что слегка накрапывал августовский дождь, и Клим, пренебрегая вымощенными булыжником дорожками, прошел напрямки по аккуратно стриженой траве к парадной двери двухэтажного особняка, на крыше которого располагалась обширная терраса.

– Не может быть! Клим, неужели это – ты?

Настя раскрыла ему объятья.

– Какими судьбами?

Устюжанин протянул ей бархатную коробочку. Она, не мешкая, тотчас открыла ее и вынула… Перстень! Золотой, с довольно объемным изумрудом и мелкими фантазийными бриллиантами вокруг него.

– Клим! Ну, Клим! Разве, так можно? Ты меня балуешь!

Настасья потому была всегда рада видеть Устюжанина, что он никогда не приходил к ней в гости без подарка. И еще потому, что нравился ей. Настя была белокурая, небольшого роста. У нее были правильные черты лица и очень умный проницательный взгляд черных глаз. Ее отец был какой-то солидный чиновник. А мать – домохозяйка. В свое время они послали дочь учиться в Лондон, а потом купили ей там же особняк.

– Почему бы – нет? Ты ведь знаешь, я до сих пор не женат. Имею право!

Княжна Климу нравилась, но не более того. Как-то раз, когда после вечеринки они остались в особняке княжны совсем одни, она вдруг обняла его и поцеловала в губы. Правда, для этого ему пришлось наклониться. Но дальше этого дело не зашло. Клим знал, что, если переспит с Настей, то непременно женится на ней. И тогда с бизнесом в России ему придется завязать. Причем навсегда. Это было написано на лице у княжны. Она не потерпела бы измен, разлук… Она была честная, чистая и во всем обстоятельная. Конечно же, его денег хватило бы им с избытком, чтобы ни в чем не нуждаться до конца жизни… Еще детям и внукам бы осталось. Плюс деньги ее папаши. Но Клим считал, что такая жизнь – не для него, и жениться ему еще рано. Вероятно, он тогда еще не встретил ту самую… Единственную и неповторимую! А теперь… Теперь, даже здесь, в Лондоне, он все время думал об Ирэн. Может быть, ей позвонить?.. Немного позднее… Не сейчас! Или не стоит? Пусть не думает, что он запал на нее, и – все такое прочее…

– Пойдем!

Настя взяла его за руку.

– Я тебя познакомлю…

Они вошли в гостиную.

За столом сидели двое джентльменов. Одного из них Устюжанин узнал сразу.

– А а а… Климушка! Дорогой! С приездом – тебя!

Хакимов поднялся из-за стола и протянул Устюжанину руку. Это был крепкий мужчина средних лет с залысиной и восточным типом лица. Он имел свой бизнес в Лондоне, о котором предпочитал не говорить вслух. С ним Клим уже виделся прежде, поскольку тот часто бывал в доме у княжны. Звали его Карим Закирыч.

Другой…

– Это – Джеймс! – представила довольно молодого и высокомерного на вид молодого человека Настасья. – Коренной бритиш… Но немного говорит по-русски… А это – Клим Устюжанин! Олигарх!

– Благодаря тебе, Настя! – сказал Джеймс, холодно кивнув Климу.

– М… да! Я тут от нечего делать стала обучать русскому…

– И, к тому же, небезуспешно! – с усмешкой добавил Хакимов.

– В каком смысле?

По тому, какие красноречивые взгляды бросал Джеймс на княжну, Клим сразу же заподозрил неладное.

Настя, потупив взор, невольно замялась.

– Джеймс недавно сделал мне предложение!

Хотя Клим и не имел серьезных видов на Настю, но ревность невольно кольнула его в сердце. Он был уверен, что княжна тайно влюблена в него и, конечно, ждала, когда ей сделает предложение он, Клим Устюжанин, но никак не какой-то там Джеймс. Он – хоть и чистокровный англичанин, но человек вполне заурядный… Куда ему было тягаться с ним, Климом Устюжаниным!.. Одним из немногих!.. Избранным!

– Поздравляю! – без особенно энтузиазма обронил Клим.

– Но я пока не дала согласие! – словно бы оправдываясь, вяло возразила Настя и немного виновато посмотрела на Клима.

Этот взгляд девушки не ускользнул от внимания Джеймса.

– Я думаю, это – дело времени! Ведь так?

Молодой рыжеволосый Бритиш был уверен в себе. Он был одет в серую рубашку с рукавами до локтя, которая гармонировала с цветом его глаз, и черным узким галстуком поверх нее. На нем были брюки такого же цвета, как и tie herring1, и на ногах – лодочки. Верхняя пуговица рубашки была застегнута, а стоячий воротник упирался ему прямо в подбородок. Его нос бульбочкой на конце постоянно морщился у переносицы, а редкие зубы при разговоре слегка обнажались. В мочку левого уха была вдета золотая серьга в форме гитары с бриллиантом посредине.

Настя ничего не ответила Джеймсу.

– Олигарх – это значит очень богатый человек, который украл деньги у своего народа? – спросил он по-английски, в упор глядя на Клима. – Настя, переведи, пожалуйста…

Княжна усмехнулась.

– Клим довольно хорошо говорит по-английски!

– Похоже, я не очень-то понравился твоему будущему жениху!

Клим сказал это в шутливом тоне.

– Но ведь вам выгодно, чтобы мы держали наши деньги в ваших банках и вкладывали их в вашу экономику! И – потом… Благодаря нам, такие женщины, как Настя – тоже здесь, и вы можете предложить им свою руку и сердце!

Джеймс отрицательно мотнул головой.

– Причем здесь – это? Обманывать свой народ, в любом случае – плохо!

– А, кто вам сказал, что мы его обманываем? У вас не совсем достоверные сведения на наш счет!

Но бритиш упорно стоял на своем.

– Вы – нечестный человек! У вас – очень много денег! А ваши люди – нищие!

Клим едва сдержался, чтобы не заехать этому Джеймсу по физиономии, но вовремя встретил полный мольбы взгляд Насти.

– А – что, у вас в Британии совсем нет бедных людей?

– У нас – все люди равны! А богатство не дает превосходства одних над другими… Бедность происходит из политического и социального неравноправия. Поэтому у нас нет бедных. У нас есть те, кто меньше получает… Но от этого они не чувствуют себя обделенными. Им просто не надо много денег. Они живут так, как хотят…

– Зачем же, вам – русская женщина?

– То есть?

– Вы не сможете ее полюбить, а она – вас! Ведь она выросла там, где быть состоятельным, значит, по-вашему, быть вором! У нее, как и у меня, желание выделиться из толпы и материально обеспечить себя, это – тоже в крови. Мы с княжной – одного поля ягода…

– Будет вам! – наконец вмешался в разговор Хакимов. – Давайте лучше выпьем! Настенька, поддержите компанию… Что – за разговоры, я не пойму?! Так и до худого дело дойти может!

– Господа! Я вас прошу не ссориться! Вы – у меня в гостях! Не забывайте об этом. Говорить можно о чем угодно, но без оскорблений! Это тебя касается Джеймс…

Слегка покраснев, Джеймс засверкал глазами.

– Сорри! Я, пожалуй, пойду!

– Джеймс, прости! Но я вынуждена была это сказать! Клим… Он – также мой гость!

– Разве, в порядочном доме может быть гостем тот, кто – не чист на руку!

– Джеймс! – воскликнула хозяйка, терпению которой, кажется, пришел конец.

– Да, ревнует он тебя, голубушка! – снова вмешался Хакимов.

– Неужели, ты это не поймешь? Он ведь – не дурак, поди. Видит, что Клим тебе – не безразличен… И – все дела!

– Я ревную?! – искренне возмутился Джеймс. – Как можно ревновать к такому?..

– Но это уже слишком! Настя, прости!

Привстав со стула, и, протянув руку через стол, Клим схватил молодого человека за отворот рубашки.

– Еще раз ты скажешь мне хоть слово!..

Побледнев, Джеймс рванулся изо всех сил. Послышалось что-то похожее на треск лопающихся швов… Оторвавшись, одна из пуговиц на его рубашке со звоном угодила прямо в пустой бокал…

– Оставь его в покое! Прошу тебя, Клим! – в отчаянии закричала Настя.

– Будет, говорю! Будет!..

Хакимов, вскочив на ноги, чуть, было, не опрокинул тарелку с бараньим филе под соусом…

Но Клим, уже несколько успокоившись, отпустил ворот обидчика и снова сел на стул, как ни в чем не бывало.

Не скрывая досады, которая, как в зеркале, отражалась на его лице, не в меру ревнивый Джеймс поднялся из-за стола и решительно направился к выходу.

– Ну, зачем ты – так, Клим? Проблем тебе – мало?

Настя была сильно огорчена случившимся.

– Фазер Джеймса – местный судья!

– Да и хрен – с ним! – не сдержался Клим.

– А – со мной? Вряд ли, Джеймс теперь захочет на мне жениться! И – все из-за тебя… Сам – не ам, и другим не дам!..

– Ну, хочешь, я на тебе женюсь вместо него?

Княжна недоверчиво посмотрела на Устюжанина.

– Врешь, поди! Где ж, ты раньше был? Если б я и впрямь тебе была нужна…

– То – раньше, а теперь…

– Приревновал, что ли, к бритишу? Сразу мила я тебе стала! Вот – мужики!

– А – что, разве – плохие?

И Хакимов подмигнул Климу.

– Одно слово – собственники! Жадные – вы до баб и денег! И еще неизвестно, кто или что – для вас важнее!

– И – то, и – другое!

Взгляды Клима и княжны встретились.

Хакимов наполнил бокалы мадерой.

– Давайте выпьем! По крайней мере, мы, люди дела, и к власти не рвемся, как некоторые…

– Вот и – зря!

И сдвинув бокалы, они выпили.

– Почему – зря? Лично мне, власть – ни к чему! Мне – здесь хорошо!

– А, как же – Родина? – спросила Настя.

– Да, никак! Для меня Родина – это вы, мои соотечественники!

Едва приметная улыбка заиграла на губах Клима.

– Брось ты, Закирыч, преувеличивать… Мы для тебя – соотечественники, пока при деньгах. А, не дай бог, нищими станем, ты в нашу сторону и не глянешь! Скажешь, не так?

– Но, ведь вы – далеко не нищие! Поэтому я исхожу из того, что есть!

Отодвинув тарелку с Филе в сторону, Хакимов ткнул вилкой в семгу холодного копчения на серебряном подносе, залитую соусом из оливок с маслинами и посыпанную свежим луком и укропом, и отправил кусочек в рот.

– Да, я согласен! У меня – много недостатков! Я жаден, честолюбив, не глуп и потому люблю общество богатых, а, значит, образованных людей. Но это не говорит о том, что в моей душе нет места состраданию. Если мое лицемерие состоит лишь в этом, то извините!

– Не надо давить на жалость, Карим Закирыч!

В тоне княжны послышалось легкое раздражение.