Работаем ярко: цветные продавцы, цветные покупатели

В Древнем Китае белый цвет имеет значение одной из первосущностей (инь и ян). Ян имеет белый цвет, а инь – черный. Инь и ян – это две космические силы, которые трансформируются друг в друга, перетекают одна в другую и тем самым создают жизнь. Инь – это тьма, сырость, холод, плавность линий, тишина, неподвижность. Ян – это свет, тепло, сухость, громкость, движение.

Кроме того, к основным цветам в Древнем Китае добавились синий, зеленый и желтый. При этом четкого разделения синего и зеленого цвета не было, один мог заменить другой. Зеленый цвет считался порождением синего. В Китае очень четко связывали цвет и стихию, которую он символизирует. Например, светло-синий цвет был символом полуденного неба.

В Древнем Китае цвета имели прямую связь с социальными группами. Разные цвета символизировали разные слои населения. Так, желтый цвет являлся цветом императорской семьи.

Первосущности (инь и ян) также имели свой цвет, но белый мог быть заменен на желтый, а черный – на синий.

В христианской традиции отношение к цветам спорно. Яркие цвета могут считаться и Божественными, и «от дьявола». Лишь один цвет является символом святости, духовности, чистоты и непорочности. Конечно, это белый. Ангелы и святые неизменно появляются в белых одеждах. Белый цвет – цвет святости. А вот обычай хоронить в белом саване имеет абсолютно то же значение, что и у древних народов. Как и в первобытных религиях, в христианстве верят в жизнь после смерти. Более того, для праведников смерть означает переход в лучший мир. Поэтому белый саван является очищением от земных грехов и скверны и залогом перехода в лучшую новую жизнь.

На иконах белый цвет – это символ веры, духовного сияния, символ самого Бога. На все самые важнейшие христианские ритуалы – крещение, конфирмацию, помолвку, брак, смерть – надевают белый цвет. Именно этот цвет является символом самых светлых христианских праздников – Пасхи, Рождества, Крещения, Вознесения.

Желтый цвет также явно положителен в раннем христианстве. Это цвет Святого духа, Божественного откровения, просветления. Но позже, в эпоху готики, желтый приобретает негативный смысл. Его начинают считать цветом измены, лживости. Такие характеристики приписывается этому цвету и в наше время.

Красный в христианстве – это пролитая кровь Христа, а значит, символ его любви к людям. Синий и голубой – это цвета Божественного неба, цвета благочестия, вечности, смирения, кротости. Кроме того, синий, а также фиолетовый – это мистические цвета. Не зря символом кардиналов является кольцо с аметистом.

Зеленый цвет имел как положительное, так и отрицательное значение. Зеленый считался земным цветом. Зеленый – это весна, земля, плодородие. Но при этом это дьявольский цвет, которому приписывается значение коварства, искушения, лживости, дьявольского соблазна (считалось, что у сатаны глаза зеленого цвета).

Черный в христианстве – это цвет зла, греха, ада, смерти. Но при этом, как в древности, черный значил ритуальную смерть для мира, поэтому это цвет монашеских одеяний.

Коричневый и серый являлись цветами простолюдинов и символизировали убогость и грязь.

Особое символическое значение несут цвета в иконописи. Белый является символом невинности души, чистоты и святости, это цвет преображенного и воскресшего Христа. Часто он обозначает рай. Синий цвет – это символ тайны, Божественной непостижимости, вечности, истины, откровения и мудрости. Это цвет апостольских одежд. Голубой – это небо и одежды Богоматери, символ духовной чистоты и целомудрия, доверия и верности. Зеленый символизирует весну и природу, означает победу жизни над смертью и вечную жизнь, дарованную Спасителем. Зеленый – это знак Христа как Жизнедавца и Креста как Древа Жизни. Красный цвет – это Небесный очищающий огонь, цвет животворного тепла, символ жизни. Но красный, как и во всех других традициях, это цвет крови, а значит, символ жертвы и Пасхи, цвет одежд святых мучеников. Пурпурный цвет означает царскую власть, победу. Этот цвет – это цвет одежд святых царей и князей, а также изредка он может использоваться как символ Бога-отца. Цвет золота – это образ Божественного света, являющегося метафорой самого Бога. Золотой символизирует солнца и царское достоинство и обозначает Христа как Солнца Правды и Царя Славы. Золото, кроме того, это символ любви, истины и нетленности. А вот желтый цвет имеет противоположные значения. Если он выступает как золотистый желтый, то он несет всю позитивную символику золотого цвета, а если это тускло-желтый цвет, то он означает измену, амбиции и скупость. Тускло-желтый цвет – это цвет Иуды Искариота.Серебряный цвет – это смешение символик белого и голубого цветов. Поэтому он выступает как символ чистоты обожженной плоти и как символ евангельского красноречия. Коричневый – это цвет земли, он значит смирение, бедность и полное отречение от мира. В этом значении его можно увидеть на иконах в одеяниях святых и Божией Матери, а также он присутствует в монашеских одеяниях некоторых западных орденов. Розовый цвет – это детство, а бирюзовый – молодость. Сиреневый цвет – символ печали. Черный цвет – это символ князя тьмы, он обозначает скорбь, болезнь, грех. Также он выступает в значении отрицания и отречение от мира, поэтому и используется в одежде монахов и священников. А вот в сочетании с белым черный цвет символизирует смирение и непорочность, в сочетании с синим – глубокую тайну, с зеленым – старость. Серый цвет – это пепел, скорбь и мертвенность, а в полярном его значении – смирение, смерть тела и бессмертие души.

В исламских странах символика цвета многозначна и высокоразвита. Оригинальные черты в ней сочетаются с влиянием и Древнего Востока и западной культуры. В исламе запрещено изображать людей и животных, это повлекло за собой особое развитие смысловой нагрузки, принадлежащей цвету. Узор ковра, например, представляет собой целую систему символов, которые призваны поведать зрителю о земной и небесной жизни.

Особое значение в исламе нес зеленый цвет – зеленое знамя Пророка. Этот цвет означал жизнь, оазис, силу, отдых. Считалось, что зеленые драгоценные камни способны подарить счастье и успех. Как и в других религиях, белому цвету в исламской традиции приписывается значение духовности и чистоты, его считают самым прекрасным из всех цветов. Этот цвет символизирует добро, положительную сторону жизни. Золотой значил силу, власть, щедрость, богатство. Красный являлся символом жизненной силы, энергии, бесстрашия, поэтому красные драгоценные камни особо ценились. Синий и фиолетовый цвета, как и в христианстве, приобретали значение мистическое. Это цвета созерцание и приобщения к Божественной сущности. Но, кроме того, фиолетовый – это цвет тени, миража, обманчивости.

Интересно отношение в исламе к черному цвету. Он отнюдь не является отрицательным. Ночь – это дополнение дня, черный камень – священный камень храма Кааба, знамя аббасидских халифов тоже черное.

Но также в странах Востока, впрочем, как и в Китае, белый цвет – это цвет траура. Здесь значение белого то же, что и у древних народов. Смерть рассматривается как переход в лучший мир.

Вообще в исламе особо почитались чистые и очень яркие цвета. Серые и коричневые оттенки были символом праха и напоминали о быстротечности и бренности жизни.

2.3. Научный подход к цвету

Во времена античности отношение к цвету несколько меняется. Философы пытаются осмыслить значение цвета не только с точки зрения мистической и религиозной, но и с помощью естественно-научного подхода. Например, предпринимались попытки создать цветовую систему природных стихий.

Эмпедокл в своих исследованиях опирался на зрительные ощущения: белому цвету у него соответствовал воздух, черному – вода, красному – огонь, желтому – земля. Таким образом, Эмпедокл делал вывод о четырехчастности мира. Четыре цвета – это четыре стихии.

Аристотель же применил экспериментальный метод, и, например, белый цвет стал символом воды, воздуха, а также, как ни странно это звучит, земли. К такому выводу Аристотель пришел после эксперимента по прокаливанию почвы, в ходе которого она приобретала белый цвет. Вообще же, по Аристотелю, основных цвета три: белый (бесцветный), черный и желтый. О значении белого мы уже сказали, черный символизировал хаос и разрушение, а желтый стал символом огня. К такому восприятию желтого цвета Аристотель опять-таки пришел с помощью экспериментального подхода. Он долго рассматривал пламя и пришел к выводу, что его цвет вовсе не красный, а желтый.

Такое отношение к цвету нещадно рушило мистико-религиозное его значение. Цвет рассматривался как обычное физическое явление. Но без такого подхода невозможно было дальнейшее развитие учения о цвете.

А вот в Древнем Риме восприятие цветов было более традиционным для древних и сохранило мистико-символическое значение. В Риме предпочтение отдавалось белому, красному, пурпурному и желтому цветам. Сочетание красного и белого считалось в высшей степени благородным, пурпур был признанным атрибутом власти. Цвета символизировали богов. Так, красный цвет – это цвет Марса, а значит, символ страсти, силы, чувственности. Желтый – цвет Аполлона и символ интеллекта, интуиции, ума, великодушия. Синий оттенок принадлежал Юпитеру и Юноне – богам неба – и символизировал религиозность, преданность, невинность. Цвет Венеры – зеленый, и он означал плодородие и симпатию.

В эпоху Ренессанса продолжаются попытки постичь свойства цвета. Бернардино Телезио в работе «Происхождение цветов» указывает на то, что цвета могут соответствовать теплу или холоду. А Марсилио Фичино создает систему из 12 цветов, по которой каждый из них соответствует какой-либо стихии или силе. На эту систему опирались в своем творчестве многие великие художники Возрождения, например Рафаэль. В частности, белый цвет означал духовное сияние и Бога. Черный, по теории Фичино, символизировал материю, коричневый – землю, синий – воздух, белый – духовный свет, блеск и сияние, а также Бога.

К тому же периоду времени можно отнести первые опыты по осмыслению психологического влияния цвета. Джон Паоло Ломаццо создал систему соответствия цвета четырем темпераментам человека (флегматику, меланхолику, сангвинику, холерику). Белому цвету соответствовал флегматический склад натуры, черному – меланхолический, красный являлся цветом сангвиников, желтый – холериков. Следуя за Телезио, Ломаццо также отмечает связь цвета и температурных явлений.

Благодаря этим исследованиям цвет перестает быть только мистическим символом, его начинают отождествлять как с физическими явлениями мира, так и с особенностями человека – характером, темпераментом.

Открытия Исаака Ньютона, связанные с физической оптикой, окончательно разрушили религиозное отношение к цвету. Религиозная символика приобрела исключительно метафорическое звучание. Кроме всего прочего, И. Ньютон строит схему соответствия цветов нотам октавы. На ее основе Луи Бертран Кастель даже создал «цветовой орган».

Различные исследования спровоцировали всплеск интереса к цветам в эпоху Просвещения. Художники и ученые старались найти новые прочтения значений цвета, список цветовых ассоциаций расширился необычайно. Например, ученый Роже де Пиль заговорил о делении цветов на тяжелые и легкие, удаляющиеся и приближающиеся, малозаметные и впечатляющие.

«Учение о цвете» И. В. Гете.

Именно эпоху Просвещения с ее открытиями можно считать тем фундаментом, на котором позже была построена психология цвета. А первой работой, посвященной этому вопросу, бесспорно, является «Учение о цвете» Гете. В своем труде Гете пишет, что цвет имеет прямое воздействие на душевное состояние человека. И это был самый серьезный прорыв в осознании психологического влияния цвета.

Гете первым заговорил о том, что цвет оказывает влияние на психику человека сам по себе, независимо от того чему он принадлежит (Гете полностью отметает предметные ассоциации), т. е. при длительном воздействии цвет может оказывать влияние на психологическое состояние человека. Базируясь на этом, Гете строит целую систему соответствий цветов и эмоций. Все цвета в зависимости от их воздействия он разделяет на положительные и отрицательные. Положительными являются желтый, красно-желтый (оранжевый) и желто-красный (сурик, киноварь). Отрицательными выступают синий, красно-синий (сиреневый) и сине-красный (фиолетовый). Положительные цвета дарят человеку бодрость, живость, деятельное настроение, а отрицательные, напротив, – тоскливое и неспокойное (Гете описывает это так: «Цвета положительной стороны суть желтый, красно-желтый (оранжевый), желто-красный (сурик, киноварь). Они вызывают бодрое, живое, деятельное настроение.<…> Цвета отрицательной стороны – это синий, красно-синий и сине-красный. Они вызывают неспокойное, мягкое и тоскливое настроение».) Зеленый цвет, по теории Гете, являлся нейтральным. Итак, подробнее о теории цвет Гете.

Яркий желтый цвет – веселый, теплый, приятный. Гете пишет: «В своей высшей чистоте желтый всегда обладает светлой природой и отличается ясностью, веселостью и мягкой прелестью.<…> На этой ступени он приятен в качестве окружения, будь то в виде одежды, занавесей, обоев. Золото в совершенно чистом виде дает нам, особенно если еще присоединяется блеск, новое и высокое представление об этом цвете; так же и яркий желтый оттенок, выступающий на блестящем шелке, например на атласе, производит великолепное и благородное впечатление.<…> Это теплое впечатление можно живее всего почувствовать, если посмотреть на какую-нибудь местность сквозь желтое стекло, особенно в серые зимние дни. Глаз обрадуется, сердце расширится, на душе станет веселее; кажется, что на нас непосредственно веет теплом». Но если его смешать с серым (цвет серы), то он приобретает отрицательные характеристики: «Если этот цвет в своей чистоте и ясности приятен и радостен, в своей полной силе имеет что-то веселое и благородное, то, с другой стороны, он очень чувствителен и производит неприятное впечатление, если он загрязнен или до известной степени сдвинут в сторону холодных тонов. Так, цвет серы, отдающий зеленым, имеет что-то неприятное». Также, по Гете, неприятное впечатление оказывает желтый цвет при нанесении на неблагородные поверхности: «Такое неприятное впечатление получается, если желтая краска сообщается нечистым и неблагородным поверхностям, как обыкновенному сукну, войлоку, где этот цвет не может проявиться с полной силой. Незначительное и незаметное смещение превращает прекрасное впечатление огня и золота в гадливое, и цвет почета и благородства оборачивается в цвет позора, отвращения и неудовольствия. Так могли возникнуть желтые шляпы несостоятельных должников, желтые кольца на плащах евреев; и даже так называемый цвет рогоносцев является, в сущности, только грязным желтым цветом».

Оранжевый еще энергичнее желтого, все положительные свойства желтого возрастают в этом цвете: «Энергия цвета растет, и он кажется в этом оттенке более мощным и красивым.<…> Все, что мы сказали о желтом, применимо и здесь, только в более высокой степени. Красно-желтый дает, в сущности, глазу чувство тепла и блаженства, являясь представителем как цвета более сильного жара, так и более мягкого отблеска заходящего солнца. Поэтому он также приятен в обстановке и в той или иной мере радостен или великолепен в одежде». По Гете, это цвет французов.

И еще более нарастает положительность желтого в желто-красном цвете: Этот цвет несет в себе огромный положительный заряд, не зря его предпочитают дети и дикари (а вот образованные люди, напротив, избегают этого цвета): «Как чистый желтый цвет легко переходит в красно-желтый, так же последний неудержимо повышается до желто-красного. Приятное веселое чувство, которое нам доставляет красно-желтый цвет, возрастает до невыносимо мощного в ярком желто-красном.<…> Активная сторона достигает здесь своей наивысшей энергии, и неудивительно, что энергичные, здоровые, суровые люди особенно радуются на эту краску.<…> Достаточно пристально посмотреть на вполне желто-красную поверхность, чтобы показалось, что этот цвет действительно врезался в наш глаз. Он вызывает невероятное потрясение и сохраняет это действие до известной степени потемнения».

Синий – это мистический цвет, он влечет за собой и уходит в никуда. Синий – цвет печали. Гете так пишет о синем цвете: «Этот цвет оказывает на глаз странное и почти невыразимое воздействие. Как цвет это – энергия; однако он стоит на отрицательной стороне и в своей величайшей чистоте представляет из себя как бы волнующее ничто. В нем совмещается какое-то противоречие возбуждения и покоя.<…> Как высь небес и даль гор мы видим синими, так и синяя поверхность кажется как бы уходящей от нас.<…> Подобно тому как охотно мы преследует приятный предмет, который от нас ускользает, так же охотно мы смотрим на синее, не потому, что оно устремляется в нас, а потому, что оно влечет нас за собою.<…> Комнаты, отделанные в чисто синий цвет, кажутся до известной степени просторными, но, в сущности, пустыми и холодными».

Красно-синий цвет очень живой, но при этом совершенно безрадостный, более того, он несет ощущение беспокойства: «Синий очень нежно потенцируется в красный и приобретает благодаря этому что-то действенное, хотя он и находится на пассивной стороне. Но характер вызываемого им возбуждения совсем иной, чем красно-желтого, – он не столько оживляет, сколько вызывает беспокойство.<…> Как само нарастание цвета является неудержимым, так хотелось бы с этим цветом все время идти дальше, но не так, как с красно-желтым, всегда деятельно шагая вперед, а для того, чтобы найти место, где можно было бы отдохнуть.<…> В очень ослабленном виде мы знаем этот цвет как сиреневый; но и здесь он имеет что-то живое, однако лишенное радости».

Ощущение беспокойства невероятно нарастает в сине-красном цвете, поэтому долгое время выдержать его мало кто в состоянии: «Указанное беспокойство возрастает при дальнейшем потенцировании, и можно, пожалуй, утверждать, что обои совершенно чистого насыщенного сине-красного цвета будут невыносимы. Вот почему, когда он встречается в одежде, на ленте или ином украшении, то применяется в очень ослабленном и светлом оттенке; но и в таком виде согласно своей природе оказывает совсем особое впечатление.<…> Про высшее духовенство, присвоившее себе эту беспокойную краску, можно, пожалуй, сказать, что по беспокойным ступеням все нарастающего подъема оно безудержно стремится к кардинальскому пурпуру».

Чисто красный цвет («При этом названии надо удалить все, что в красном могло бы производить впечатление желтого или синего. Представьте себе совершенно чистый красный цвет, совершенный, высушенный на белом фарфоровом блюдечке кармин») – это гармония, соединение положительных свойств желтого и синего цветов. Это соединение противоположностей, и потому оно уникально: «Если мы видели тенденцию желтого и синего к подъему в красный цвет и при этом подметили наши чувства, то можно предвидеть, что соединение потенцированных полюсов доставит настоящее успокоение, которое можно было бы назвать идеальным удовлетворением. Так возникает при физических феноменах это высшее из цветовых явлений путем сближения двух противоположных концов, которые сами мало-помалу подготовились к соединению». Красный – идеальный цвет, это удовлетворение, серьезность, благородство: «Действие этого цвета столь же единственно, как и его природа. Он в такой же мере производит впечатление серьезности и достоинства, как благоволения и прелести. Первое производит он в своем темном сгущенном виде, второе – в светлом разбавленном виде. И таким образом достоинство старости и любезность юности могут облекаться в один цвет». Темно-красный цвет – это старость, светло-красный – юность. Пурпур – цвет правителей, но и цвет разрушения, Страшного суда (посмотрите на мир сквозь стекло пурпурного цвета).

Равновесие желтого и синего цветов рождает зеленый: «Если желтый и синий, которые мы считаем первыми и простейшими цветами, при первом их появлении на первой ступени их действия соединить вместе, то возникнет тот цвет, который мы называем зеленым». Это цвет полного удовлетворения, спокойствия и отдыха, он не несет в себе никакого движения: «Наш глаз находит в нем действительное удовлетворение. Когда оба материнских цвета находятся в смеси как раз в равновесии таким образом, что ни один из них не замечается, то глаз и душа отдыхают на этой смеси, как на простом цвете. Не хочется и нельзя идти дальше. Поэтому для комнат, в которых постоянно находишься, обычно выбирают обои зеленого цвета».

По Гете, если на человека воздействует только какой-то один цвет, это «ограничивает» душу. Цвета перетекают один в другой, рождая цельность мироздания, к которой и стремится любая личность: «Как только глаз видит какой-нибудь цвет, он сейчас же приходит в деятельное состояние, и его природе свойственно, столь же бессознательно, как и неизбежно, породить другой цвет, который вместе с данным содержит цельность всего цветового круга. Один отдельный цвет возбуждает в глазу посредством специфического ощущения стремление к всеобщности.<…> Когда же цветовая цельность предлагается глазу извне в качестве объекта, глаз радуется ей, так как сумма его собственной деятельности преподносится ему здесь как реальность. Поэтому речь будет идти прежде всего об этих гармонических сопоставлениях». Цветовая гармония и гармония психики связаны напрямую. Гете выделяет следующие наиболее гармоничные сочетания: желтый и красно-синий (сиреневый), синий и красно-желтый (оранжевый), пурпур и зеленый. В названных цветовых парах оттенки дополняют друг друга, создавая гармонию: «Желтый требует красно-синий, синий требует красно-желтый, пурпур требует зеленый, и наоборот». Такие пары получаются из противопоставленных оттенков цветового круга (они находятся друг напротив друга). Цветовой круг же представляет собой все цвета радуги, выстроенные по кругу.

Помимо гармоничных сочетаний, Гете выделяет характерные и нехарактерные цветовые пары. Они тоже оказывают некое воздействие на психику, но их действие не приводит к психическому равновесию.

Характерные сочетания состоят из цветов, которые в круге разделены лишь одной краской. Это пары: желтый – синий, желтый – пурпур, желто-красный – сине-красный. Сочетание желтого и синего Гете считает обыденным и слишком бледным, для цельности ему недостает красного: «Это самое простое из таких сочетаний. Можно сказать, что оно чересчур скудно, так как в нем нет и следа красного, то ему слишком далеко до цельности. В этом смысле его можно назвать бледным и – поскольку оба полюса стоят на самой низкой ступени – обыденным. Зато у него то преимущество, что оно ближе всего стоит к зеленому цвету, а следовательно, к реальному удовлетворению».

Желтый и пурпур – пара веселая, великолепная, но слишком односторонняя: «Имеет что-то одностороннее, но веселое и великолепное. Оба конца активной стороны видны рядом друг с другом; но непрерывное становление при этом не выражено. Так как из их смешения в пигментах можно ожидать желто-красный цвет, то они до известной степени заменяют эту краску».

А желто-красный с сине-красным в паре вводят человека в состояние крайнего возбуждения: «В сочетании они, как потенцированные концы обоих сторон, имеют что-то возбуждающее, яркое. В них предчувствуется пурпур, который и возникает из них в физических экспериментах».

Нехарактерные сочетания представляют собой пары цветов, расположенных в цветовом круге по соседству друг с другом: «Такие сочетания можно действительно назвать нехарактерными, потому что они находятся слишком близко друг от друга, чтобы вызвать значительное впечатление. Но все же большая часть их в известной мере правомерна, ибо они указывают на некоторое поступательное, однако малозаметное, движение». Их близость приводит, по Гете, к весьма невыгодному впечатлению. Такие пары – это, например, желтый с зеленым и синий с зеленым. Сочетание желтого с зеленым Гете признает «пошло-веселым», а синего с зеленым – «пошло-противным».

Говоря о сочетаниях цветов с черным и белым, Гете указывает, что положительные цвета в сочетании с черным производят еще большее впечатление, а отрицательные от близости с ним лишь проигрывают. А при сопоставлении с белым, наоборот, положительные цвета мало приобретают, тогда как отрицательные становятся более жизнерадостными, бодрыми и веселыми: «Активная сторона при сочетании с черным выигрывает в силе; пассивная – теряет. Активная при сочетании с белым и светлым теряет в силе; пассивная в этом сочетании выигрывает в веселости. Пурпур и зеленый с черным имеют темный и мрачный вид, с белым, наоборот, – радостный.<…> Сюда прибавляется еще то, что все краски могут быть более или менее загрязнены, до известной степени сделаны неузнаваемыми и в таком виде частично сопоставлены друг с другом, частично же – с чистыми цветами; и хотя благодаря этому отношения варьируют до бесконечности, однако все то, что говорилось о чистых цветах, и здесь остается в силе».