Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

Игорь Викторович Зимин

Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

Введение

Дома, как и люди, в них живущие, имеют свою судьбу и биографию. Эти судьбы и биографии могут быть, как и у людей, различной степени яркости. Однако императорские резиденции по определению «обречены» на всеобщую известность. «Каменный Зимний дворец», построенный после череды деревянных Зимних дворцов, 155 лет «проживший» в качестве главной императорской резиденции, является примером такой яркой судьбы.

Сегодня, говоря о Государственном Эрмитаже, мы воспринимаем его как единое целое, не задумываясь над тем, что это понятие включает архитектурный комплекс, складывавшийся на протяжении почти ста лет и состоящий из нескольких зданий: Зимнего дворца (1754–1762 гг.), Малого Эрмитажа (1764–1775 гг.), Старого Эрмитажа (1771–1787 гг.), Эрмитажного театра (1783–1787 гг.) и Нового Эрмитажа (1839–1851 гг.). У каждого из этих зданий была своя «судьба», достойная отдельных исследований. Однако автор сосредоточился на истории «каменного Зимнего дворца», по сей день являющемся сердцем всего архитектурного комплекса.

Еще до 1917 г. Зимний дворец приобрел двоякую известность. Он воспринимался и как главная парадная резиденция российских монархов, и как хранилище бесценных национальных сокровищ. Общеизвестно, что начало «жизни» и парадной резиденции, и Эрмитажу положила его первая хозяйка – Екатерина II, начавшая собирать коллекцию художественных ценностей. Эта коллекция поначалу хранилась на антресолях императорской половины юго-восточного ризалита Зимнего дворца, а потом, разрастаясь, стала поводом для строительства новых зданий. Залы Зимнего дворца по праву можно назвать первой в России выставочной площадкой художественных ценностей.

Функции Зимнего дворца были чрезвычайно многообразны. Резиденция обеспечивала не только представительскую, жилую и культурную функции, но и административно-хозяйственную, чему в книге будет уделено значительное внимание.

Люди, жившие в Зимнем дворце, в силу своего положения и личностных особенностей оставили след в судьбе императорской резиденции. По сей день незримые тени российских императоров и императриц, работавших, любивших, растивших детей, смеявшихся и плакавших, бросают отсвет своих судеб на стены Зимнего дворца. Хозяева дворца, для которых он был домом, переделывали его под собственные нужды, отпуская колоссальные средства на ремонты и бесконечные перестройки. Они, безусловно, любили свой дом, и отблеск этой любви дошел до нас некоей зыбкой аурой. И поэтому, проходя по обезличенным сегодня залам жилых половин, так хочется если не увидеть, то хотя бы представить, как протекала жизнь владельцев дворца не только в парадных залах, «под прицелом» сотен глаз, но и в жилых комнатах, в которых они подчас оказывались наедине с очень непростыми жизненными ситуациями.

Зимний дворец за полтора века до 1917 г. «видел» всякое – и искреннее человеческое счастье, и глубокое горе. В Зимнем дворце умирали монархи, строились и рушились карьеры многих государственных деятелей. В октябре 1917 г. его штурмовали колонны красногвардейцев, матросов и солдат. Дворец «видел», как менялись его интерьеры в угоду новым властям, пережил блокаду Ленинграда. С ним связан целый сонм городских легенд. И в конечном итоге Зимний дворец стал не только неким парадным символом имперского Санкт-Петербурга, который «знают все», но и частью эфемерной, но от этого не менее реальной души города. И поэтому-то нас тянет сюда снова и снова.

Рассказывая о стенах Зимнего дворца, автор старался группировать имеющийся материал «по ризалитам» и «по фасадам» резиденции, охватывая все три этажа. Это не всегда получалось, поскольку многочисленные ремонты и переезды из «квартиры в квартиру» накладывались друг на друга и по времени, и в пространстве. Но по возможности в изложении материала автор придерживался «географического» принципа изложения собранного материала.

Зимний дворец – это настоящая планета, ее изучением можно заниматься бесконечно. И несмотря на то что о Зимнем дворце написаны сотни книг, в истории этого здания остаются страницы, которые будут интересны новым поколениям читателей, хорошо представляющих, что Зимний дворец – это тоже «наше всё».

Стены Зимнего дворца

Архитектор Ф.Б. Растрелли

Начало…

Любой дом, будь то хижина или императорская резиденция, начинается со стен. Потом судьбы стен и людей переплетаются в причудливую вязь, из которой в результате сплетается то, что принято называть ДОМОМ. Поэтому мы и начнем со стен…

Зимний дворец, возведенный Ф.Б. Растрелли по воле императрицы Елизаветы Петровны, представляет собой огромный прямоугольник с причудливыми линиями фасадов длиной – 152 м, шириной – 117 м. Высота Зимнего дворца в 28 м на долгие годы стала некой константой, определяя высоту архитектурного ландшафта столицы.

Традиция разделять резиденции на «зимние» и «летние» восходит к временам Московского царства, когда из стен Теремного дворца Московского Кремля московские цари по весне переезжали в привольное Измайловское или Коломенское. Это деление на зимний и летний дома сохраняется на подсознательном уровне и поныне, когда после долгой зимы мы с радостью перебираемся на свои скромные сотки под громким названием «дача».

Когда Петр I обжился на берегах Невы, то у него, как и в Москве, наряду с летним дворцом появился и свой зимний дворец. В последующие четверть века Зимние дворцы меняли свою «географию», но неизменным оставалось их расположение на Адмиралтейской стороне. Из окон меняющихся зимних дворцов всегда можно было увидеть стальную гладь Невы и строгие очертания Петропавловки. Все оставалось, как при Петре Великом…

Дочь Петра I императрица Елизавета Петровна задумала строительство большого каменного Зимнего дворца в начале 1750-х гг. В январе 1752 г. Ф.Б. Растрелли представил ей первые наметки будущей резиденции. После ряда уточнений 16 июня 1754 г. «дщерь Петрова» утвердила план будущего дворца, на котором архитектор обозначил основную планировочную схему. У Растрелли к этому времени уже имелся внушительный опыт работы над парадными императорскими резиденциями, это были Большой Петергофский дворец и Большой дворец в Царском Селе.

Резиденция планировалась как огромный и роскошный дворец с обширным внутренним двором. Императрица Елизавета Петровна всегда тяготела к роскоши, и ее главная резиденция должна была стать зримым символом могущества и богатства молодой империи.

Работы велись бешеными темпами, поскольку стареющая императрица страстно желала вселиться в свою будущую главную парадную резиденцию – каменный Зимний дворец. О темпах строительства свидетельствуют следующие цифры. В 1754 г. на нулевом цикле трудилась тысяча каменщиков. Летом 1755 и 1756 гг. над возведением стен работали 1900 каменщиков. В сезон 1757 г. – 2323 чел., в 1758 г. – 2250 чел. Это были преимущественно каменщики-профессионалы, собранные из Ярославской и Костромской губерний.

Л. Токе. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. 1758 г.

Вместе с тем из указа 2 апреля 1758 г. от Правительствующего Сената видно, что при строении «каменного Зимнего дома» находились на работах и арестанты[1]. Арестантов для строительства Зимнего дворца привлекали не случайно. Темп работ был так высок, а условия жизни и работы так тяжелы, что только за 1762 г. со стройки «самовольно бежало» более 100 человек «вольных» рабочих. При этом многие из них оставили казне даже заработанные деньги[2]. К 1759 г. этап возведения каменной кладки стен в целом завершили, дворец подвели под крышу, и начались фасадные отделочные работы[3].

Естественно, при столь масштабном строительстве бывали и упущения, и злоупотребления. Поэтому в мае 1759 г. генерал В.В. Фермор приказал Конторе строения «наикрепчайше и неусыпно смотреть над офицерами, мастерами, подмастерьями и путиловскими каменщиками»[4].

Императрица торопила Растрелли. Она страстно хотела пожить в своем «новом Каменном доме». Конечно, никто не знает, сколько ему отпущено прожить на свете, но императрица Елизавета Петровна все чаще прихварывала и, видимо, чувствовала, что «блестящий век» «дщери Петровой» подходит к концу. В 1760 г. она категорически потребовала от Растрелли завершить все отделочные работы в течение 1761 г. Для того чтобы ускорить завершение отделочных работ, рабочих поощряли к работе даже в «шабашные дни» (т. е. выходные. – И. З.), за что им давали двойную плату[5]. Но объем работ в огромном дворце был таков, что поставленные императрицей сроки были совершенно нереальными. Наверное, это понимала и Елизавета Петровна.

Портрет В.В. Фермора

Тем не менее Растрелли «бросил» все имеющиеся ресурсы на отделку личных покоев Елизаветы Петровны (две опочивальни и кабинет), покоев цесаревича Павла Петровича, а также некоторых примыкавших к ее покоям помещений: Церкви, Оперного дома и Светлой галереи. Однако Елизавета Петровна так и не пожила в своем новом дворце. Она скончалась в декабре 1761 г.

Первым, но очень недолгим хозяином Зимнего дворца стал племянник Елизаветы Петровны – император Петр III Федорович. Он не менее категорично приказал Растрелли завершить отделочные работы в Зимнем дворце к Пасхе 1762 г. Распоряжение, как водится, выполнили, и хотя дворец стоял сырой, а многие из его помещений не имели отделки, строительство резиденции официально сочли завершенным. В Пасху 1762 г. Зимний дворец торжественно освятили и сдали в эксплуатацию.

Перед переездом в Зимний дворец произошла история, часто упоминаемая всеми бытописателями императорской резиденции. Дело в том, что Петр III категорически распорядился убрать все хозяйственные постройки и строительный мусор со стороны «луга», т. е. будущей Дворцовой площади. А когда императору тактично дали понять, что столь значительный объем работ в столь сжатые сроки выполнить невозможно, то император в отве т предложил весьма нестандартный ход. Он велел хозяйственникам объявить петербуржцам, что все находящееся на «лугу» можно забирать совершенно бесплатно. Народ буквально бросился «на луг», расчистив его от мусора в рекордные сроки. Надо отдать должное Петру III, не только тонко почувствовавшему «потаенные струны народной души», но и грамотно их использовавшего».

Неизвестный художник. Портрет императора Петра III. 1762 год

Петр III, проживавший в елизаветинском деревянном «Зимнем доме» с ноября 1755 г., переехал в Зимний дворец в апреле 1762 г. Он занял помещения на втором этаже юго-восточного ризалита дворца, где «для скорости» вместо паркета положили простые сосновые полы. Его «ординарная опочивальня» располагалась на углу дворца и выходила окнами второго этажа на Миллионную улицу. Для того чтобы императору было легче ориентироваться в громаде Зимнего дворца, архитектор Ф.Б. Растрелли поднес ему большой план резиденции.

Бытописателю старого Петербурга П.Н. Столпянскому приезд Петра III в Зимний дворец виделся следующим образом: «Тихо, медленно, длинным цугом запряженные, подъезжают одна за другой золоченые кареты… Соскакивают с запяток гайдуки, откидывают ступеньки, открывают дверцы, и из высоких, с зеркальными стеклами, с картинами Ватто кузовов карет, покоящихся вместо рессор на широких ремнях, выходили в париках, в раззолоченных кафтанах, башмаках с пряжками кавалеры, с легкой грацией выскакивали дамы, девицы, в широких юбках, в фижмах, в робронах, с кокетливо помещенной на розовой щеке мушкой и с громадною a la кораблик причёской…»[6].

Беспокойный император немедленно затеял переделки. В парадной опочивальне поменяли альков – почему-то Петра III очень волновал этот альков. В череду покоев Петра III наряду с обязательным Кабинетом вошла не менее обязательная Библиотека. Планировалось создание Янтарного зала по образцу и подобию Царскосельского. Все это время неустанно топились на первом этаже огромные печи, просушивая сырые стены дворца.

Г.Х. Гроот. Портрет великого князя Петра Федоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны

Петр III прожил во дворце всего несколько месяцев, с апреля по июнь 1762 г., после чего 12 июня 1762 г. навсегда покинул его, переехав в любимый Ораниенбаум. Во время его короткого пребывания в Зимнем дворце произошел многократно описанный биографами Екатерины II эпизод. За три дня до отъезда, на парадной трапезе в честь окончания войны со столь почитаемым Петром III Фридрихом II, недальновидный император публично назвал свою жену дурой, тем самым фактически форсировав подготовку переворота, предрешившего его судьбу. В августе 1762 г. Екатерина II упомянула об этом случае в письме к Станиславу Понятовскому: «В день празднования мира, нанеся мне публично оскорбления за столом, он приказал вечером арестовать меня. Мой дядя, принц Георг, заставил отменить этот приказ».

В Ораниенбауме в конце июня 1762 г. Петр III подписал отречение. А через несколько дней императора убили в Ропшинском дворце. Так смертью Петра III начался «блестящий век» Екатерины II, которая и стала первой настоящей хозяйкой Зимнего дворца.

Юго-восточный ризалит Зимнего дворца

Исторически сложилось так, что жилые покои российских императоров и императриц локализовались по углам Зимнего дворца. Эти выступающие за линию главного фасада выступы принято называть ризалитами (итал. Risalita – «выступ»). Юго-восточный ризалит Зимнего дворца, выходивший на Миллионную улицу и Дворцовую площадь, стал первой из «зон проживания» хозяев Зимнего дворца.

Формирование половины Екатерины II

Еще во второй половине 1750-х гг. Ф.Б. Растрелли заложил в схему Зимнего дворца стандартный планировочный вариант, использованный им во дворцах Царского Села и Петергофа. Подвал дворца использовался как жилье для слуг или складские помещения. На первом этаже дворца размещались служебные и хозяйственные помещения. Второй этаж (бельэтаж) дворца предназначался для размещения торжественных, парадных залов и личных апартаментов первых лиц. На третьем этаже дворца селили фрейлин, врачей и ближних слуг. Эта планировочная схема предполагала преимущественно горизонтальные связи между различными зонами обитания дворца. Материальным воплощением этих горизонтальных связей стали бесконечные коридоры Зимнего дворца.

Сердцем дворца становились покои первого лица. Сначала эти покои Растрелли планировал под Елизавету Петровну. Комнаты стареющей императрицы архитектор расположил в солнечной юговосточной части дворца. Окна личных покоев императрицы выходили на Миллионную улицу. Неспесивая дщерь Петрова любила посидеть у окна, глядя на уличную суету. Видимо, с учетом именно такой формы женского досуга и солнечного света, столь редкого в наших широтах, Растрелли и планировал расположение личных комнат императрицы.

Петр III, а за ним и Екатерина II оставили в силе планировочную схему Растрелли, сохранив за юго-восточным ризалитом Зимнего дворца роль его жилого центра. При этом Петр III сохранил за собой комнаты, в которых планировала жить Елизавета Петровна. Для своей постылой жены взбалмошный император определил покои на западной стороне Зимнего дворца, окна которых выходили на промышленную зону Адмиралтейства, которая со времен Петра I функционировала как корабельная верфь.

Э. Вигилиус. Портрет Екатерины II в мундире л. – гв. Преображенского полка. После 1762 г.

Екатерина II после переворота 28 июня 1762 г. прожила в Зимнем дворце буквально несколько дней. Остальное время она продолжала жить в деревянном Елизаветинском дворце на Мойке.

Поскольку Екатерине II срочно требовалось укрепить свое шаткое положение легитимной коронацией, то она выехала в Москву в августе 1762 г. для того, чтобы короноваться в Успенском соборе Московского Кремля. Коронация состоялась 22 сентября 1762 г.

Нельзя не отметить высокий темп жизни этой женщины, столь нетипичный для того неторопливого времени. Тогда, в первой половине 1762 г., она не только организовала заговор против мужа, но и сумела втайне от него в апреле 1762 г. родить ребенка, отцом которого был ее любовник Г.Г. Орлов. В конце июня 1762 г. последовал переворот, в начале июля – «загадочная» смерть Петра III и коронация в сентябре 1762 г. И на все это у нее хватило ума, сил, нервов и энергии.

После того как Екатерина II уехала в Москву, строительные работы в Зимнем дворце не прекратились, но вели их уже другие люди. Эти перемены связаны с рядом обстоятельств. Во-первых, новое царствование – это всегда новые люди. Екатерина II удалила многих сановников елизаветинского времени, в том числе и архитектора Ф.Б. Растрелли. 20 августа 1762 г. Растрелли отправили в отпуск как человека Елизаветы Петровны. Во-вторых, Екатерина II считала причудливое барокко отжившим стилем. На уровне подсознания она желала, чтобы ее царствование ознаменовалось зримыми стилевыми изменениями, получившими название классицизма. Поэтому отпуск Растрелли плавно перетек в его отставку.

Неизвестный художник. Присяга лейб-гвардии Измайловского полка 28 июня 1762 г. Первая четверть XIX в.

На смену Растрелли пришли архитекторы, до этого игравшие вторые роли. Это были те, кто работал в угодной Екатерине II новой манере – Ж.-Б. Валлен-Деламот[7], А. Ринальди[8] и Ю. Фельтен[9]. То есть те архитекторы, которых принято относить к периоду так называемого раннего классицизма. Отметим, что все они весьма бережно отнеслись к завершенным участкам работы своего предшественника в Зимнем дворце. Они совершенно не затронули уже законченный барочный фасад Зимнего дворца. Впрочем, возможно, тут сыграли свою роль и сугубо меркантильные соображения. На глобальные изменения только что отстроенного Зимнего дворца просто не было денег.

И. Майер. Зимний дворец со стороны Васильевского острова. 1796 г.

М. Михаев. Вид Зимнего дворца с востока. 1750-е гг.

Тем не менее эта традиция сохранилась и позже. Поэтому Зимний дворец по сей день является причудливым смешением стилей: фасад, Большая церковь, Парадная лестница до сих пор сохраняют барочный декор Растрелли, все же остальные помещения неоднократно подвергались переделкам. Во второй половине XVIII в. эти коррекции и переделки были выдержаны в духе классицизма. После пожара 1837 г. многие внутренние помещения отделывались в стиле историзма.

Зимний дворец. Павильон Фонарик. Литография Байо по рисунку О. Монферрана. 1834 г.

К работе в Зимнем дворце новая творческая группа приступила уже осенью 1762 г. Так, Ю. Фельтен, выполняя личное поручение императрицы, отделывал ее покои в классицистическом стиле. Больше всего известна по описаниям его Бриллиантовая комната, или Алмазный покой. Подчеркнем, что каких бы то ни было изображений личных покоев Екатерины II до нас не дошло. Совсем. Но сохранились многочисленные их описания.

Как упоминалось, еще в конце 1761 г. Петр III распорядился «для государыни… отделать помещения с Адмиралтейской стороны и через все три этажа сделать лестницу»[10]. Поэтому на втором этаже западного корпуса Зимнего дворца еще при Петре III Ж.-Б. Валлен-Деламот начал отделывать личные покои Екатерины II. В их числе были Спальня, Уборная, Будуар, Кабинет. Там же работал и Ю. Фельтен, трудами которого появилась Портретная и «Светлый кабинетец» в деревянном эркере, устроенном над подъездом, который позже назовут Салтыковским.

Видимо, идея выносного трехсветного эркера пришлась по вкусу императрице. Она сумела даже в суете подготовки переворота отметить и оценить этот «архитектурный элемент». Поэтому после прекращения работ в западной части дворца идея «кабинетца» материализовалась в юго-западном ризалите, где над подъездом, позже названным Комендантским, появился знаменитый Фонарик – небольшая дворцовая зала, расположенная над подъездом.

Сохранилась акварель неизвестного художника «Екатерина II на балконе Зимнего дворца в день переворота», датированная концом XVIII в. На этой акварели просматриваются строительные леса у юго-западного ризалита дворца. Фонарика еще нет, но есть балкон, закрытый сверху четырехскатным навесом. Место было уютным, и Фонарик, учитывая петербургский климат, закрыли капитальными стенами. Этот уютный Фонарик сохранялся над Комендантским подъездом вплоть до 1920-х гг.

К началу 1763 г. Екатерина II, вернувшись в Петербург, наконец окончательно определилась со своим местом жительства в огромном Зимнем дворце. В марте 1763 г. она приказала перенести свои покои в юго-западный ризалит, туда, где раньше были покои императрицы Елизаветы Петровны и Петра III.

Вне всякого сомнения, в этом решении имелся отчетливый политический контекст. Екатерина II, как прагматичный и умный политик, встраивала себя не только в систему власти, но и в сложившуюся схему дворцовых покоев. Тогда в 1863 г. она учитывала любую мелочь, которая могла укрепить ее положение, в том числе и такую, как преемственность императорских покоев: от Елизаветы Петровны к Петру III и к ней – императрице Екатерине II. Ее решение перенести свои покои в статусный юго-восточный угол Зимнего дворца, вероятно, диктовалось стремлением укрепить свое зыбкое положение, в том числе и таким «географическим методом». Покои, в которых предполагали жить Елизавета Петровна и Петр III, могли стать только ее покоями. Соответственно, все работы, которые с осени 1762 г. вели Ж.-Б. Валлен-Деламот и Ю. Фельтен в западном крыле дворца, немедленно свернули. Так что в комнатах, расположенных вдоль западного фасада Зимнего дворца, Екатерина II не прожила ни одного дня.

Новые работы велись с размахом. Это был уже не мелкий косметический ремонт, затеянный Петром III. В юго-восточном ризалите началась масштабная перепланировка внутренних помещений, когда разбирались только что возведенные стены. При проведении работ архитекторы учли и нюансы личной жизни 33-летней императрицы. Прямо под личными покоями Екатерины II, на антресолях первого этажа, разместили комнаты ее гражданского мужа на тот момент – Григория Орлова. Там же на антресолях, прямо под церковным алтарем, устроили баню (мыльню, или мыленку) с обширными и роскошными помещениями.

Г.Г. Орлов

Г.А. Потемкин

Об этой мыленке императрица неоднократно упоминала в своей интимной переписке со своими меняющимися фаворитами. Фавориты менялись, а мыленка, как уединенное место для встреч, оставалась. Например, в феврале 1774 г. Екатерина II писала Г.А. Потемкину: «Голубчик, буде мясо кушать изволишь, то знай, что теперь все готово в бане. А к себе кушанье оттудова отнюдь не таскай, а то весь свет сведает, что в бане кушанье готовят». В марте 1774 г. императрица сообщает Потемкину о своем разговоре с Алексеем Орловым, хорошо знавшим, для чего предназначена мыленка: «… Мой ответ был: „Я солгать не умею“. Он паки вопрошал: „Да или нет?“ Я сказала: „Да“. Чего выслушав, расхохотался и молвил: „А видитеся в мыленке?“ Я спросила: „Почему он сие думает?“ „Потому, дескать, что дни с четыре в окошке огонь виден был попозже обыкновенного“. Потом прибавил: „Видно было и вчерась, что условленность отнюдь не казать в людях согласия меж вами, и сие весьма хорошо“».

Строительные и отделочные работы шли в лихорадочном темпе с января по сентябрь 1763 г. В результате на месте покоев Петра III усилиями архитекторов и при безусловном личном участии императрицы сформировался комплекс личных покоев Екатерины II, куда вошли следующие помещения: Аудиенц-камера площадью в 227 м2, которая заменяла Тронную залу; Столовая с двумя окнами; Светлый кабинетец; Уборная; две Повседневные спальни; Будуар; Кабинет и Библиотека[11].

И.О. Миодушевский. Вручение письма Екатерине II

Все указанные помещения были выдержаны в стилистике раннего классицизма, но при этом соединяли в себе трудно сопоставимые для этого стиля компоненты – торжественную парадность и несомненный уют. Парадность обеспечили архитекторы раннего классицизма, а уют, вне всяких сомнений, привнесла сама императрица. Впрочем, обо всем этом мы знаем только из описаний покоев, оставленных современниками.