Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании (сборник)

– Ночью их найдёт ведьма или тролль, – подхватила Милли. – И когда они утром проснутся, то обнаружат, что попали в замок тролля.

– Или в избушку ведьмы. И она заставит их стряпать еду и мести пол!

– Но когда мы увидим, что они исчезли, мы пойдём их искать, – сказала Милли. – Обыщем весь лес…

– И всё равно не найдём их, – перебила её бабушка, которая слышала, о чём шептались Мона и Милли. – И тогда спросим у птиц, куда ведьма утащила Мортена и Мину.

– И наконец придём к избушке ведьмы, – подхватила Мона.

– Спрячемся за угол и подождём, пока ведьма не уйдёт в лес собирать свои колдовские растения.

– А тогда зайдём в избушку, чтобы забрать оттуда Мину и Мортена, но окажется, что ведьма превратила их в две кухонных доски, чтобы они не сбежали в её отсутствие, – сказала Милли и спросила: – Что мы тогда будем делать, Мона?

– Спрячемся и будем ждать возвращения ведьмы, потому что она превратит Мину и Мортена обратно в людей.

– Пожалуй, мне придётся притвориться, что я заблудилась, зайти в дом и спросить дорогу к городу, – сказала бабушка. – Я её заговорю, а вы тем временем заберёте Мину и Мортена и убежите в лес. А мне останется только притаиться где-нибудь, так как ведьма скоренько обнаружит, что дети сбежали.

– А что, если она тебя тоже заколдует? – спросила Мона.

– Не заколдует, – успокоила её бабушка. – На что ей такая старуха, как я? И вообще, пусть только попробует! Я сотворю крестное знамение у неё перед носом, поглядим, как она тогда попляшет. Вы тоже не забывайте перекреститься, если вам будет страшно.

– Бабушка, о чём это вы там толкуете? – спросил удивлённый папа.

– Мы?.. Да просто беседуем, – ответила бабушка.

Она так смутилась, что чуть не перекрестилась, как собиралась сделать, если ведьма заговорит с ней.

– Мы?.. – Мона тоже смутилась. – Да так, болтали о всякой всячине. Ни о чём серьёзном.

– Болтали о ведьмах, троллях и всяком таком, – объяснила Милли.

– Понятно, – сказал папа. – У вас у троих такой испуганный вид, что советую вам перед сном сменить тему.

– А теперь ваша очередь ложиться спать, Мона и Милли! – прервала их мама.

Она проводила девочек к ручью. Там они почистили зубы, потом, одевшись потеплее, залезли в спальные мешки и мгновенно заснули. И хотя обе собирались долго не засыпать и следить, чтобы ничего не случилось. Первая долгая поездка на велосипеде оказалась не такой лёгкой, как они думали. Вскоре легли и старшие дети. Бабушка легла вместе с ними, ей тоже хотелось подольше не засыпать и смотреть на верхушки деревьев и на далёкое небо. Бабушка радовалась, что судьба подарила ей эту поездку. В конце концов она заснула с довольной улыбкой на губах. Папа и мама перед тем, как лечь, обошли всех своих детей и убедились, что все они мирно спят. Тогда и они забрались в свои спальные мешки рядом со своим выводком, охраняя его от любых напастей. Наконец заснули и они.

Если бы не этот комар, Мона ни за что бы не проснулась той ночью, но комар всё время вился возле её уха и противно пищал. Наконец он сел ей на щёку и приготовился плотно пообедать. Она, не просыпаясь, хлопнула себя по щеке, но комар продолжал пищать. А Мона продолжала хлопать себя по щеке. Наконец комар вонзил ей в щёку свой хоботок, она проснулась и ударила себя по щеке так, что у неё зазвенело в ушах, но комар зазвенел ещё пуще, и Мона поняла, что она не убила его.

Она села, повертела головой и стала отмахиваться. На некоторое время это помогло. Мона проснулась окончательно. Она оглянулась по сторонам. Было темно, несмотря на светлые летние ночи, но ведь и время было уже далеко за полночь. Темнели деревья, и было очень тихо. Неожиданно до неё донёсся какой-то звенящий звук, и она подумала, что это всё тот же надоедливый комар. Однако звон становился сильнее и сильнее.

«Наверное, это троллиный комар, который пьёт троллиную кровь, а может быть, это и сам тролль», – подумала Молли.

Она вспомнила, о чём они говорили перед сном с Милли и бабушкой, и ей стало страшно.

Троллей не существует, сказала она себе. Но в этом звуке, безусловно, было что-то колдовское, и он становился всё громче и громче.

Как они могут спать при таком шуме? Можно подумать, что у них уши заткнуты ватой. Мона изо всех сил толкнула бабушку. Бабушка всхрапнула, заворочалась и тем самым разбудила лежавшую рядом с ней Милли. Милли села. Проснулась и бабушка и тоже попыталась сесть. Но у неё ничего не получилось, дома она садилась, подтягиваясь за вожжи, которых здесь не было. Мона и Милли помогали ей, как могли. Они тянули бабушку за руки и говорили: «Раз, два, три, взяли!» Наконец бабушке удалось сесть.

Теперь шум был такой громкий, что они уже не слышали друг друга.

– Что это? – спросила бабушка.

– Троллиный комар, – чуть не плача сказала Мона.

– Что-то на комара не похоже, – сказала бабушка. – Больше похоже на самого тролля, а тут уже не до смеха.

Через мгновение прямо на них уставились два больших глаза, и звон превратился в оглушительный грохот. Внезапно всё стихло, и только два больших глаза продолжали смотреть на папу, маму и детей.

– Простите, пожалуйста, мы не знали, что тут кто-то есть, – сказал чей-то голос.

– Правда, странно, что рядом с городом оказались люди! – Бабушка не на шутку рассердилась. – Нечего притворяться. Мало тебе ваших заколдованных Доврских гор или Ютунхеймена для ночных прогулок? Сидел бы там, чем будить добрых людей!

– Но ехать туда очень далеко, – сказал голос.

– Слышу, что ты ещё молокосос, – сказала бабушка. – Голос у тебя как у желторотого юнца! А где твои семимильные сапоги?

– Какие ещё сапоги! Я езжу на мопеде. И мой товарищ тоже, – сказал голос. – Мы учимся ездить по пересечённой местности. Кто же знал, что вы тут спите?

– А что такое мопед? – прошептала бабушка.

– Это такой мотоцикл, – объяснил папа. – Всё в порядке, ребята. Учитесь где-нибудь в другом месте, а нам надо выспаться, чтобы набраться сил на завтра.

– Мы уезжаем, – сказал голос. – Покойной вам ночи!

Мона снова легла. И хотя теперь она знала, что это были просто-напросто два мопеда, она представляла, что всё-таки это был троллиный комар. Сейчас его звон слышался где-то вдали. Зато он распугал всех обычных комаров в округе, и Мона могла наконец спокойно заснуть. И все остальные тоже.

На пароме в Данию

На другой день они встали пораньше и покатили дальше в небольшой городок. Оттуда на пароме переплыли в другой город и долго-долго ехали на велосипедах до третьего города, откуда паромом можно было уже добраться до Дании. Они поднялись на борт, и велосипеды вместе с коляской тоже подняли на борт. Плыть предстояло всю ночь – паром прибывал в Данию утром. Иногда ночи проходят быстро, иногда тянутся бесконечно долго, но ночь на пароме оказалась из всех самой долгой. Во-первых, на море был ветер. Не слабый приятный ветерок, а сильный ветрище, который с остервенением бросался на волны, и с каждым его порывом волны вздымались всё выше и выше. Они стеной становились на пути у парома.

Неожиданно нос парома взлетел вверх, подхваченный огромной волной. Папа, мама, бабушка и дети лежали в своих спальных мешках на корме.

– Кажется, наше судно вот-вот взлетит, – сказала бабушка.

Она боялась залезть в свой спальный мешок, сна у неё не было ни в одном глазу. Она сидела, засунув в мешок ноги, и следила за паромом, ветром и волнами.

– Не бойся, сейчас нос снова опустится, – успокоил её папа.

И верно, нос опустился, зато теперь волны подбросили вверх корму. Сказать, что паром тихо и мирно скользил по морской глади, было бы большим преувеличением. Паром разрубал волны, то взлетая вверх, то ныряя вниз, то дрожа мелкой дрожью, а потом, внезапно замерев, останавливался на месте как вкопанный.

– Моему животу не нравится прыгать то вверх, то вниз, – сказала Мона.

– А ты представь, что качаешься в парке на качелях, и забудь о волнах. Вот увидишь, это поможет, – посоветовал ей папа.

Мортен спал. Мина тоже. Но всем остальным было не до сна.

– Может, нам лучше представить себе, что мы лежим в большой колыбели, – предложила мама.

– Правильно, – согласился папа. – Я буду качать вас и петь вам колыбельную. Сладко спят мои троллята, руме-луме-лом. Непослушные ребята, руме-луме-лом. Ходят волны, как слоны, небывалой вышины, руме-луме-лом.

Папа спел эту колыбельную, потом повторил её ещё и ещё. Дети заснули, мама заснула, заснул и сам папа, убаюканный собственным пением. А вот бабушке всё ещё не спалось. Она сидела, пока у неё не заболела спина, но лечь так и не решилась. Ведь кто-то должен быть начеку. А вдруг все на борту заснули? И даже рулевой? Нет, только не в такую бурю! Бабушка вытащила ноги из спального мешка и встала. Это оказалось не так-то просто, потому что судно то падало в морскую пучину, то снова выныривало и всё время переваливалось с боку на бок. Но бабушка ухватилась за торчащий в переборке крюк, подтянулась и встала. Некоторое время она покачивалась, стараясь обрести равновесие. В конце концов кое-как ей это удалось. Однако как уследишь за порядком на судне, если сама едва держишься на ногах? И тут бабушка вспомнила, что все моряки ходят вразвалку, широко расставляя ноги, и что это называется матросской походкой. Бабушка широко расставила ноги и попробовала постоять, ни за что не держась. И ей это удалось! Прежде всего ей захотелось подойти к поручням и посмотреть на волны. При виде волн у неё перехватило дыхание, ей показалось, что море сейчас её поглотит. Она не на шутку испугалась, но, постояв у поручней ещё немного, она уже не могла оторвать глаз от моря.

– Волны похожи на горные вершины, а их гребешки как будто смеются, – сказала себе бабушка. К горам она привыкла с детства, и страха перед ними не испытывала.

Однако теперь ей предстояло пойти и проверить, на месте ли рулевой. И бабушка заковыляла дальше. Она пыталась идти матросской походкой, но качка была нешуточная. Бабушку швыряло то на одну переборку, то на другую, пока она не добралась до капитанского мостика. Подняться на него она не смогла, слишком крутой был подъём, но и с палубы ей было хорошо видно штурвального. Он уверенно смотрел вперёд, и глаза у него ни капельки не слипались. Если бы ей удалось пройти ещё немного, он был бы виден ей ещё лучше, а главное, не нужно было бы так сильно задирать голову. И бабушка заковыляла дальше. Неожиданно человек за штурвалом зевнул. Бабушка заволновалась. Что сделать, чтобы он не заснул прямо сейчас? Похоже, палуба ещё сильнее заходила у неё под ногами, и, если бы бабушке захотелось станцевать перед вахтенным польку, ей бы вряд ли это удалось. Бабушка всё-таки попробовала сделать два па, и это так увлекло её, что она совершенно забыла следить за волнами.

А волны вели себя самым необъяснимым образом. Несмотря на сильный ветер, одни из них были огромные, а другие – совсем маленькие. Как раз когда бабушка перешла к третьему па своего танца, налетела огромная волна. Нос парома взмыл вверх. Однако волне этого было мало. На палубу обрушились потоки воды и пены. Всё произошло так быстро, что бабушка и охнуть не успела, как оказалась сбитой с ног мощным водяным потоком. Она, широко раскрыв рот, с трудом ловила воздух. Плыть ей пришлось недолго, на пути оказалась бухта каната, и бабушка смогла за неё ухватиться. Она сидела обессиленная, как вдруг почувствовала, что чьи-то сильные руки подхватили её и понесли с палубы, подняли по трапу и уложили в постель. Бабушка не помнила, чтобы когда-либо в жизни ей было так хорошо. Только теперь она поняла, что очень устала. Спасители принесли ей всевозможные мази и пластырь, один из них говорил только по-датски. Казалось, что его речь – это телега и в её колёса кто-то вставляет палки, оставалось только удивляться, что он, несмотря на это, так много говорит. Потом бабушка заснула, разговорчивый датчанин куда-то исчез, и тот, кто принёс пластырь, тоже, а судно, равномерно покачиваясь, шло в Данию с бабушкой на борту.

Утром, когда бабушка проснулась, всё было тихо. Бабушка немного удивилась, обнаружив себя в незнакомой постели, но продолжала лежать, сладко потягиваясь. Так она нежилась, пока не услыхала отчаянный крик:

– Человек за бортом, старая женщина свалилась за борт!

Голос принадлежал папе, и, судя по голосу, папа был очень взволнован.

– Бабушка упала за борт! – крикнул детский голос, который явно принадлежал Мортену.

Потом хором закричали уже все дети.

Бабушка поторопилась встать. Она выглянула из двери каюты и крикнула, как могла, громко:

– Я только что встала! Вовсе я не падала за борт!

Увидев бабушку, все удивились, потому что выглядела она необычно: ссадины и царапины у неё на лице были заклеены пластырем.

– Чем это ты занималась всю ночь? – спросил у неё папа.

– Я? Я следила, чтобы паром не сбился с курса, – ответила бабушка.

– Дания уже перед нами, – сказал папа. – И, признаюсь, я с нетерпением жду, когда мы снова окажемся на берегу.

Они все собрались у поручней и следили, как паром подходит к датскому городу.

– Уже совсем скоро мы окажемся за границей, – сказала бабушка.

Её это очень волновало.

– А по-моему, в этих людях нет ничего заграничного, – сказала Мона.

На пристани в ожидании парома собралась целая толпа.

– Но всё-таки они иностранцы, – сказала Милли. – Самые настоящие иностранцы. Ты только послушай, как они говорят.

– Когда они говорят, у них в горле что-то булькает, – объяснила бабушка.

Все притихли и прислушались, и нашли, что бабушка совершенно права. В горле у этих людей что-то булькало, скрипело и скрежетало. Неожиданно послышалась барабанная дробь и заиграла музыка. Это на пристани играл духовой оркестр. Музыканты не жалели сил.

– Ну как, бабушка? – спросил папа. – Видишь, Дания встречает тебя с оркестром?

Бабушка даже смутилась. Конечно, папа шутил, оркестр встречал вовсе не бабушку. Он играл для всех. Не мог же папа написать им, что одна старая норвежская женщина приедет сегодня в Данию первый раз в жизни? Нет, такой глупости папа никогда бы не сделал. Однако, когда бабушка подняла глаза, ей вдруг показалось, что все действительно смотрят на неё. Люди кричали и под музыку размахивали шляпами. Бабушка тоже подняла руку, чтобы махнуть им в ответ, но, когда все посмотрели на неё с удивлением, она опустила руку и сделала вид, что смотрит в сторону.

А вот детей нисколько не интересовало, для них или нет играет духовой оркестр, им просто понравилось, что их встретили с музыкой, и они с нетерпением ждали, когда смогут сойти на берег. Наконец с парома спустили сходни, но сойти на пристань было ещё нельзя, первым должен был спуститься какой-то человек, и он должен был идти совершенно один. Это был невысокий старик, и, когда он показался на сходнях, оркестр заиграл ещё громче, все закричали и ещё сильнее замахали руками.

– Неужели это король? – удивился Мортен.

– Нет, – ответил папа. – Я спросил у одного из матросов, и он мне сказал, что этот человек много лет назад создал этот духовой оркестр. А теперь он приехал сюда, и его будут здесь чествовать.

Бабушка не могла понять, что она почувствовала, облегчение или разочарование. Во всяком случае, она могла написать в свой дом престарелых, что в Дании на пристани играл духовой оркестр, и ничего больше не объяснять. И пусть себе думают что хотят.

Наконец пассажирам разрешили спуститься на берег. Оставалось только пройти таможенный досмотр.

– У вас есть с собой запрещённые предметы? – спросил таможенник.

– Нет, ничего запрещённого, – ответил папа. – Мы приехали сюда на каникулы, у нас с собой только спальные мешки, велосипеды и ипподромная коляска.

– И лошадь тоже? – с любопытством спросил таможенник.

– Нет, в коляске сижу я, Мортен и Мина, а везут нас мама и папа, – быстро ответила бабушка.

Таможенник не понял ни слова из того, что ему сказала бабушка, и с удивлением посмотрел на неё. Бабушка наслушалась разговоров о том, что таможенники осматривают чемоданы, карманы и сумки пассажиров, чтобы они не завезли в их страну чего-нибудь недозволенного, поэтому она быстро вывернула перед таможенником карманы своей куртки.

– Смотрите сами, у меня нет ничего недозволенного, – сказала она.

Таможенник покачал головой и сказал, что она может идти.

– Видно, он всё-таки мне поверил, – пробормотала бабушка. Она немного замешкалась, всовывая обратно вывернутые карманы куртки, а потом поспешила за папой.

Теперь им осталось дождаться своих велосипедов и коляски. На ожидание ушло какое-то время. Наконец всё было закончено. Бабушка, Милли и Мортен забрались в коляску. У папы была с собой карта, но он решил, что будет надёжнее, если он спросит дорогу у местных жителей.

– Как нам доехать до Скагена? – спросил он.

– Поезжайте прямо, – ответил ему датчанин, и бабушка восхитилась тем, как хорошо папа знает датский язык. Он понял датчанина, но самое удивительное, что датчанин понял его!

Бабушку огорчало, что её в этой стране никто не понимает. И она решила не откладывая поупражняться в языке мимики и жестов, чтобы хоть как-то объясняться с датчанами. Например, ей сейчас страшно хотелось выпить чашечку кофе. Наверное, папа забыл, что все они сегодня ещё ничего не ели. Если они, к примеру, будут проезжать мимо маленького кафе, она могла бы зайти туда и попросить, разумеется по-норвежски, чашечку кофе.

Конечно, датчане её не поймут. Тогда она сделает вид, что пьёт из чашки, изящно оттопырив мизинец. Вот тогда до них сразу дойдёт, что ей надо! А если ей вместо кофе принесут чай? Этого она не переживёт! Надо каким-то образом показать им, что она хочет именно кофе, чёрный кофе. Наверное, надо показать на свою чёрную юбку и сделать вид, что она опускает её в воображаемую чашку. И тогда каждому станет ясно, что она просит чёрный кофе! Бабушка сидела в коляске и готовила свою пантомиму.

Не останавливаясь, папа оглянулся и увидел бабушкины упражнения. Мортен и Мина тоже с интересом наблюдали за ней. Сначала они с любопытством разглядывали дома в этом чужом городе, но датские дома ничем не отличались от норвежских, и потому смотреть по сторонам детям стало скучно. Куда интереснее было смотреть на бабушку.

– А что это делает наша бабушка? – спросил папа у мамы. – Оглянись. Ты что-нибудь понимаешь?

Мама оглянулась только на мгновение – она не могла себе позволить ехать вперёд, а смотреть назад.

– Похоже, она изображает, что сидит в гостях. Наверное, рассказывает детям какую-нибудь историю.

Теперь они ехали уже по пригороду, и здесь было на что посмотреть! Небольшие фахверковые домики с чёрными переплётами. Маленькие палисадники. И множество людей на велосипедах. У всех были странные чёрные велосипеды с высокими рулями, и все кивали друг другу и улыбались.

– Какие тут добрые и приветливые люди, – сказала бабушка. – Когда они молчат, они мне очень нравятся.

Местность была ровная, как скатерть на столе. Дорога шла вдоль полей. Бесконечные поля перемежались небольшими белыми усадьбами. Иногда по полю пробегал заяц. Детям это так нравилось, что они останавливались и долго смотрели ему вслед.

– Как здесь много пахотной земли, – заметила бабушка. – Пройтись по этим полям с плугом – одно удовольствие. Ни единой кочки.

– Кочек нет, зато есть кое-что другое. И это ветер, – сказал папа. – Здесь он дует постоянно, поэтому датчане вынуждены ограждать свои поля рядами деревьев. Глядите сами!

– Я не чувствую никакого ветра, – возразил Мадс.

– Ещё бы! Сейчас ветер дует нам в спину, поэтому мы его почти не чувствуем. По-моему, нам следует подумать о завтраке. Остановимся, как только приедем в местечко, где есть магазин. Вы позавтракаете, а я осмотрю наши велосипеды.

Проехав ещё немного, они увидели большой дом. В нём была продуктовая лавка, булочная и маленькое кафе, перед которым на улице стояли несколько столиков. Объявление гласило, что сюда можно приходить со своей едой.

– Как удобно! – обрадовалась мама. – Тогда мы купим хлеба, масла и что-нибудь для бутербродов, а в кафе закажем кофе и сок.

– Это я сумею, – неожиданно предложила бабушка.

Старшие дети пошли с мамой в магазин, а Мина и Мортен остались с бабушкой. Бабушке было любопытно, справится ли она со своей задачей. Она вошла в кафе и со всеми вежливо поздоровалась, Мортен поклонился, а Мина сделала реверанс. Бабушка изобразила, что она держит чашку и пьёт из неё, при этом она показывала на свою чёрную юбку.

Сначала хозяин кафе испугался, но, разглядев бабушку получше, понял, что она совершенно не опасна. Мортен сразу усвоил бабушкин способ объясняться, и тут же сделал вид, что открывает бутылку с водой, потом поднёс воображаемую бутылку ко рту и сделал вид, что пьёт из неё. Он глотал воображаемую воду так громко, чтобы хозяин кафе не мог не услышать его глотков.

– Хочешь пить, малыш? – спросил хозяин. – Что тебе дать, кофе или лимонад?

Бабушка улыбнулась. Оказалось, хозяин прекрасно их понял!

– Три кофе и восемь стаканов молока, – сказала она. – Вы должны знать, что на завтрак лимонад не пьют.

– Три кофе, – повторил хозяин кафе, но всего остального он не понял.

– Не лимонад, а молоко, – сказала бабушка.

Хозяин непонимающе пожал плечами.

Тогда бабушка быстро села на маленькую скамеечку, что стояла в кафе, подвинула её к воображаемой корове и сделала вид, что начала её доить.

– Ах, молоко! – догадался хозяин. – Восемь стаканов молока!

Через некоторое время из кафе вышла гордая бабушка и ещё более гордый Мортен. Следом за ними хозяин нёс большой поднос, на котором стояли три чашки кофе и восемь стаканов молока. Папа с мамой и остальные дети решили, что бабушка и Мортен замечательно говорят по-датски.

Папин «маленький» пляж

После завтрака папа сказал:

– А теперь едем дальше. Сегодня мы должны добраться до моря. Погода прекрасная, и, может быть, мы ещё успеем искупаться.

– Вот бы найти маленький песчаный пляж, – мечтательно сказала Мона. – По песчаному дну можно уйти далеко в море.

– И из песка можно строить, что захочешь, – подхватил Мадс.

– По-моему, я знаю, где найти такой пляж, – сказал папа, и лицо у него сделалось хитрое-прехитрое. – Но тогда нам придётся ещё немного проехать.

Они попрощались с приветливым хозяином кафе, оказалось, что он понял почти всё, о чём они говорили. Хотя бабушка по-прежнему шевелила пальцами, делала гримасы и разхмахивала рукой.

– А теперь мы отдохнём на велосипедах после нашего завтрака. Местность здесь такая плоская, что крутить педали – одно удовольствие.

– Смотрите, коровы! – вдруг сказал Мадс.

Все повернули головы туда, куда он показывал. Только бабушка решительно замотала головой.

– Это не коровы, – твёрдо заявила она. – Это зебры или похожие на них животные.

– Зебры – полосатые, а на этих нет ни единой полосочки, только пятна, – возразила Мона. – Это точно, коровы!

Ничего удивительного, что бабушка не признала коров, потому что датские коровы совсем не походили на норвежских. Чёрные и белые пятна на их шкурах делали их похожими на карты. Если корова не двигалась, можно было подумать, что она не живая, а нарисованная, и, только подойдя ближе, можно было убедиться, что это самая настоящая корова. Просто бабушка никогда не видела таких странных коров. Полюбовавшись на коров, они поехали дальше. Навстречу им попалась телега с сеном, в неё были запряжены две ломовые лошади.

– Красивое зрелище, правда, бабушка? – спросил папа.

– Славные битюги, – кивнула в ответ бабушка.

Они всё ехали и ехали. Вскоре белые усадьбы, бесконечные поля, чёрно-белые коровы и телега, которую везли ломовые лошади, остались далеко позади. Они въехали в рощу. Деревья росли так плотно, что за стволами почти ничего не было видно.

– Здесь только песок, а моря нет, – сказала Мона. – Нам здесь делать нечего.

– Правильно. Надо ещё немного проехать, – сказал папа. – Разве я не обещал вам, что мы приедем на маленький пляж, где вы сможете играть? Сейчас сворачивайте направо и, пожалуйста, не смотрите вдаль. Обещайте смотреть только на два метра перед вашим носом, чтобы не наехать друг на друга.

Так они и ехали, уткнувшись носами в землю. Бабушка, Мортен и Мина, которым не надо было править велосипедами, закрыли глаза, чтобы угодить папе.

– Можете теперь осмотреться, – сказал наконец папа.

Перед ними лежало море, оно блестело, тихо колыхалось, и время от времени на берег набегали волны. Берег был покрыт какими-то белоснежными холмами. Сначала дети и бабушка подумали, что это небольшие белые горы. Но когда они подъехали поближе, оказалось, что они ошиблись.