История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

В романе действуют и вымышленные персонажи, главное среди них место занимает Иванка, сын Истомы. Именно с этим персонажем связана приключенческая сюжетная линия романа. Но именно здесь и таились главные недостатки романа, слишком облегчёнными показались критикам приключения удачливого Иванки. «Уж не в сорочке ли родился Иванка, вышедший из всех происшествий – одно удивительнее другого – целым и невредимым! Иванка как колобок: от митрополита Макария ушёл, от боярского приказчика, поймавшего Иванку с Кузей, когда они с челобитной пробирались в Москву, – ушёл, от Василия Собакина (с помощью Гурки) – ушёл, от стрелецкого пятидесятника Ульянки Фадеева – ушёл», – писал О. Хрусталёв (Хрусталев О. Остров Буян. – На берегу Великой // Альманах. Псков, 1952. № 4. С. 148).

В романе также действуют бояре, служители церкви, дворяне, дьяки, царь Алексей Михайлович, противники восстания. Всесторонне рисуя внутренний мир отрицательных персонажей, автор не утрачивает своей объективности в изображении исторических явлений и образов, есть здесь и злоба, и алчность, и другие отрицательные черты и качества человеческие, но автор раскрывает и положительные стороны характеров, не впадая в шарж.

«Несмотря на яркость созданных писателем положительных характеров, – писала Е. Кудряшова, – одна из основных проблем исторического романа – вопрос о взаимодействии героя и народа – в «Острове Буяне» решена в значительной степени односторонне. Злобин преодолел свойственную «Салавату Юлаеву» тенденцию к преувеличению исторической личности, но впал в другую крайность: образы руководителей псковского восстания нередко как бы растворяются в массе «молодших» псковских людей. Писателю не удалось на переднем плане произведения показать героев крупного исторического масштаба, с какими читатель встречается в романе «Степан Разин» в лице Василия Уса, Степана Разина» (Кудряшова Е. Степан Злобин как автор исторических романов. Белгород, 1961. С. 26).

И естественно, большие вопросы возникали при выборе изобразительных средств, главный из них – вопрос о языке. Использовать современный язык автору показалось антихудожественным, всё-таки триста лет отделяло современность от описываемых событий, персонажи говорили совсем по-другому, об этом свидетельствовали книжные и летописные памятники. Использовать архаический язык документа тоже казалось неубедительным, этот язык казался мёртвым, таким языком не создашь живой человеческий образ с помощью речевой характеристики. И Степан Злобин начал изучать фольклор, используя для создания художественного образа народные средства. «Фольклор помог писателю изучить характеры своих героев, народное восприятие исторических явлений, дал канву для решения отдельных сюжетных задач, например, история сыновей Истомы… напоминает сказочный сюжет о трёх братьях» (Там же. С. 29).

Роман «Степан Разин» С. Злобин задумал ещё до войны. И, приступив к изучению и сбору материалов, писатель понимал, что тема изъезжена вдоль и поперёк, написано много, в том числе и прекрасный роман А. Чапыгина, восторженно принятый и постоянно переиздаваемый. Необходимо было старой задаче дать новое решение.

В своих статьях, выступлениях, интервью Степан Злобин определил свой творческий замысел: прежде всего необходимо дать причины разинского восстания на фоне глубокого исторического кризиса России. «Я стремился, – писал Злобин, – понять и раскрыть корни этого великого народного движения, охватывающего весь народ, понять и правильно изобразить его исторические причины, его движущие силы и настоящее историческое лицо» (Злобин С.П. О моём романе «Степан Разин» // РГАЛИ. Ф. 2175. Оп. 1. Ед. хр. № 59. Л. 3); показать Разина «как народного вождя». «Показать образ Разина не так, как его показывали буржуазные писатели, не удалым разбойником, а народным вождём, вышедшим из народа, впитавшим народную мудрость и силу, верящим в свой народ, любящим родину» (Злобин С.П. Счастье творить для народа // Смена. 1952. 14 мая. № 113. С. 3); но главное, как считает автор романа, к трактовке разинской темы он подошёл с правильных методологических позиций: «Разобраться во всём поистине несметном богатстве, правильно проанализировать и оценить факты я сумел только потому, что подошёл к ним с позиций исторического материализма, ярким светом озарившего знаменательное народное движение и личность его вождя» (Там же).

Злобин много лет работал над романом, трижды, как свидетельствуют критики и исследователи, полностью переписал роман, некоторые главы переписывал больше десяти раз. Изучил «почти все» документы о восстании, как напечатанные, так и архивные, рукописные. Изучил множество книг о России того времени, о дипломатии, политике, экономике, праве, о хозяйстве и культуре Российского государства того времени.

Важное значение в работе над историческим произведением имеет отбор документального материала. Некоторые предшественники С. Злобина также широко использовали исторические материалы, порой для убедительности повествования цитировали самые яркие, с их точки зрения, самые убедительные, работающие на художественную концепцию, полагая, что документализм и фактографизм являются самым основополагающим средством реалистической достоверности. Не трудно было найти документы, составленные чаще всего образованными людьми своего времени, в которых движение и сама личность вождя были бы представлены в отрицательном освещении. Нанизывая подобные документы один за другим, а порой и просто придумывая мнимый документ и выдавая его за исторический текст, авторы, чаще всего буржуазно-дворянских кругов, создавали односторонние, лишь в чёрном свете представленные образы и характеры разинского движения, лишь как злодеев и разбойников.

А.С. Пушкин называл Разина «единственным поэтическим лицом русской истории», «славным бунтовщиком». О Разине писали Лермонтов и Кольцов, Тургенев и Островский, высказывал своё отношение к Разину Л.Н. Толстой. Но только в современной литературе тема разинского восстания получила всестороннее освещение, хотя тут же наметились две крайние тенденции: с одной стороны, писатели, создавая образы разинского движения, стремились романтизировать бунтарство, со всеми его положительными и отрицательными чертами, а с другой стороны, модернизировать его, приписывая черты недавнего стихийного бунта, преимущественно крестьянского (см. стихи В. Нарбута, В. Александровского, И. Рукавишникова, А. Ширяевца; пьесы В. Каменского, А. Глобы, В. Гиляровского; романы А. Алтаева «Стенькина вольница» (1925) и «Взбаламученная Русь» (1930), «Степан Разин» В. Каменского (1928), «Корабль купца Романова» Е. Николаевой (1931).

И считалось, что авторы этих произведений использовали исторические материалы и документы разинского движения предвзято.

Вопрос об использовании исторического материала в историческом романе имеет принципиальное значение. От того, какие принципы отбора документального материала принял писатель при воссоздании того или иного реального эпизода, зависит полнота и многогранность его освещений.

А. Чапыгин широко и полновесно использует исторический материал, уместной цитатой создавая и передавая яркий колорит того времени, рисуя «всамделишный» мир, в существование которого веришь. Он изображает архаическую экзотику и детали быта, превосходно «вышивая» подробности тогдашней эпохи, великолепно описывает детали и подробности костюмов того времени, утвари, домашнего обихода, порой увлекается этими деталями, оказываясь будто в плену подробностей и деталей, но от этого яркость изображения не утрачивается, хотя ход динамичного развития события чуть-чуть замедляется, становится однообразным и монотонным.

С. Злобин решительно отказывается от цитирования исторических источников, тем самым как бы освобождая себя от каркаса документальности, который твёрдо связывает творческую свободу отбора материала, он не только не цитирует документ, но и не копирует источники. Он, коренным образом перерабатывая исторический материал, стремится к полному растворению документа в собственном художественном тексте, причём настолько, что у читателя нет никакой возможности отличить документальность повествования от вымышленного повествования. Документ и вымысел как бы сливаются в едином художественном потоке, стирая грани между «реальным», «документальным» и «придуманным», «возможным».

Исследователи обратили внимание на специфическую обработку исторического материала в данном случае, но сделали из этого неправильный вывод, представляя его лишь в выгодном для С. Злобина свете: «Следуя за историческими фактами в глубь веков и отвлекаясь от архаики документа, Злобин стремится увидеть живую историю. В историческом документе его интересуют не экзотические детали, не «отношения» вещей, а прежде всего отношения людей, творящих историю. Факт, как таковой, не играет для писателя самодовлеющей роли. Сведения из истории он сообщает как бы мимоходом, направляя основное внимание на объяснение их смысла. Для писателя важно не столько внешнее сходство с источником, сколько объяснение того, как история делалась людьми, как должны были происходить события в соответствии с законами исторического процесса, как они могли (!) происходить и как происходили в действительности. В отказе от увлечения экзотикой и архаикой документа, в умении видеть за внешними фактами глубинный смысл событий, в правильном соотношении «действительного» и «возможного» при использовании документа кроется секрет той объёмности, монументальности, художественной глубины, которых достигает Злобин в изображении истории» (Кудряшова Е. Степан Злобин как автор исторических романов. С. 38—39).

При обработке источников, поясняет Е. Кудряшова, Злобин должен был отвергнуть источники, составленные враждебными разинскому движению людьми, их точка зрения неприемлема для советского писателя, он должен был так критически обработать материал, домыслить и художественно его оформить, чтобы историческая истина предстала здесь в полном объёме.

Вроде бы всё правильно и точно соответствует нынешним теориям, но Е. Кудряшова не замечает, что такая позиция даёт широкий простор для произвольного толкования исторических фактов.

Степан Злобин работал над романом о Степане Разине совсем в иное время, чем А.П. Чапыгин. Только что победоносным триумфом закончилась Великая Отечественная война, а это многое меняло в оценках прошлого.

В первые послевоенные годы появляются значительные произведения художественной литературы, посвящённые осмыслению минувшей войны и начавшейся мирной жизни. Всем писателям были известны слова И.В. Сталина, обращённые к командующим войсками Красной армии, сказавшего, что исход войны решил великий русский народ… «потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза». «Я хотел, – сказал Сталин, – поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение» (Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946. С. 173).

Эти слова, ставшие символом веры в историческую роль великого русского народа, оказали несомненное влияние на развитие литературы и искусства, на всех исторических писателей, в том числе и на Степана Злобина, работавшего в это время над романом «Степан Разин».

Восстание Степана Разина – один из важнейших моментов в истории России, в истории русского крестьянства и его борьбы против феодального гнета. Но такой взгляд сложился не сразу, этот взгляд утвердился в трудах историков, по-новому взглянувших на ход русской истории, приведший к Февральской и Октябрьской революциям.

Степан Разин давно привлекал к себе художников слова. Много песен, сказаний, легенд связано с его именем. Пушкин назвал его «единственным поэтическим лицом русской истории», собирал и записывал о нём песни, но так и не нашёл хотя бы «сухого», точного, документального описания событий, связанных с ним, с его именем. Один из современников указывает только, что Пушкин одно время был очень занят историей Пугачёва и Степана Разина: «Последним, казалось мне, больше. Он принёс даже с собою брошюрку на французском языке, переведённую с английского и изданную в те времена одним капитаном английской службы, который, по взятии Разиным Астрахани, представлялся ему и потом был очевидцем казни его». Другой современник сообщает, что «Пушкин написал много нового, между прочим поэму «Стенька Разин».

Но после Пушкина мало кто интересовался личностью Степана Разина. Лишь накануне крестьянских реформ Александра II интерес к Степану Разину и его движению вновь обострился: появились упоминания о нём в публицистических выступлениях, монографиях, главы в исторических трудах. Но дворянско-буржуазная историография сначала делала всё, чтобы предать забвению имя великого бунтаря и его сподвижников, но затем, почувствовав, что народ любовно хранит всё, что касалось личности Разина, отдаёт ему должное как борцу за осуществление народной мечты о справедливой жизни на земле, изменила «тактику»: в соответствии со своим дворянским мировоззрением стали обращать внимание на одни факты и обходить другие, которые могли бы разрушить сложившееся представление об этом трагическом событии в русской истории. Вполне естественно, что дворянско-буржуазная историография стремилась затушевать истинные причины восстания донского казачества и крестьянства, а самого вождя восстания обрисовать в чёрном свете. Классовая заинтересованность не давала возможности даже выдающимся историкам и писателям выявить объективный характер разинского движения. А. Ключевский, в частности, считая всякое проявление недовольства «беспорядком», нарушением гармонического развития исторического процесса, почти совсем не замечал таких событий в жизни русского народа, ограничиваясь скупой информацией. По словам другого видного историка Н. Костомарова, «эпоха Стеньки Разина» оказалась бесплодной, как метеор», это «тёмное пятно» в русской истории.

Злобин, работая над образом Степана Разина, тщательно изучая исторические документы и свидетельства современников, иной раз откровенно полемизировал со своими предшественниками, в том числе и А.П. Чапыгиным, отбирал лишь те эпизоды и факты, которые чётче и яснее раскрывали классовую сущность вождя крестьянского движения.

Степан Разин показан на широком фоне русской жизни второй половины XVII века. Обращаясь к прошлому, известному лишь по документам, по сохранившимся народным песням и легендам, писатель стремился не только к строгому соблюдению всех известных нам исторических фактов, но и делал всё возможное, чтобы представить Степана Разина воплощением лучших черт русского национального характера, как человека непреклонного в достижении своей цели, полного неиссякаемой внутренней энергии и мужества.

К сожалению, стремясь как можно яснее выразить классовую сущность Разина, Злобин пошёл на поводу у времени и в какой-то мере лишил своего героя сочности, страстности, крутого нрава, которым он отличался, по крайней мере обеднил своего героя по сравнению с тем, каким его создал А.П. Чапыгин в 20-х годах.

Не много фактов знает история из жизни Степана Разина до восстания. Поэтому всё, что мы узнаём из романа о юности его, – это плод авторского вымысла, но, пользуясь словами Лессинга, целесообразного вымысла, вымысла, который не уводит читателя от понимания характера исторической личности и той действительности, которая его формировала, а наоборот, этот вымысел помогает глубже раскрыть характер великого героя, через вымышленные детали и подробности полнее воплотить типические обстоятельства той эпохи, быт и нравы XVII века.

История зафиксировала несколько дат из биографии Степана Разина. И этой биографической канвы С. Злобин строго придерживается: в 1652 году он ходил на богомолье в Соловецкий монастырь, в 1661 году Степан был отправлен в посольстве к калмыкам. В том же году он побывал в Москве.

XVII век – яркая страница в жизни русского народа. Через всё столетие проходит незатухающая борьба крестьян против помещиков. Крестьянская война в начале века под руководством Ивана Болотникова, восстание под предводительством Косолапа, целая серия восстаний в царствование царя Алексея Михайловича – Соляной бунт, Медный бунт, восстание в Туле под руководством Василия Уса…

Белинский, полемизируя со славянофилами, довольно точно выразил основную тенденцию развития русской жизни того времени. Славяне, писал он, «указывают нам на смирение как на выражение русской национальности… можно заметить, что этот взгляд… не совсем уживается с историческими фактами. Удельный период наш отличается скорее гордынею и драчливостью, нежели смирением. Татарам поддались мы совсем не от смирения (это было бы для нас не честью, а бесчестием, как и для всякого другого народа), а по бессилию, вследствие разделения наших сил родовым, кровным началом, положенным в основание правительственной системы того времени. Иоанн Калита был хитёр, а не смирен; Симеон даже прозван был «гордым», а эти князья были первоначальниками силы Московского царства; Димитрий Донской мечом, а не смирением предсказал татарам конец их владычества над Русью. Иоанны III и IV, оба прозванные «грозными», не отличались смирением… И вообще как-то странно видеть в смирении причину, по которой ничтожное Московское княжество сделалось впоследствии сперва Московским царством, а потом Российскою империею» (Белинский В.Г. Избр. фил. соч. М., 1948. Т. 2. С. 298—299).

В 1649 году было создано Соборное уложение – новый свод законов, которые окончательно закрепостили крестьян. На основании законов Соборного уложения помещики могли искать беглых крестьян без «урочных лет», независимо от того, когда бежал крестьянин, тем самым завершался длительный период наступления помещиков на свободу крестьянства.

Степан Злобин в соответствии с исторической правдой, документами эпохи воссоздаёт правдивые картины тяжёлого положения русского крестьянства, посадских людей после окончательного закабаления их в 1649 году.

Во время своего первого выхода в «большой мир» Степан познакомился с другой, незнакомой и невиданной им жизнью. Он привык, что основной закон на Дону соблюдался крепко – к сохе не прикасаться: «Где пашня, там и боярщина. Вольному казаку не пахать, не сеять». С удивлением и любопытством смотрел на пашущего крестьянина, смотрел на соху и на борону, словно на «сказочную небылицу, словно увидел въявь ступу Бабы-яги». Удивляет его, что крестьяне, так много работающие на земле, так мало пользуются дарами заработанного, плохо, скудно живут. Разговор с крестьянином, у которого Степан ночевал, постепенно раскрывает ему на многое в жизни глаза, впервые он узнаёт о тяжкой жизни крестьянина, который постоянно оказывается в долгу у помещика.

Москва предстала пред ним опять же не такой, какой он себе её представлял. Ему казалось, что в Москве живёт только царь да бояре в красивых дворцах и палатах, охраняемых стрельцами, и он был очень удивлён, когда увидел простые бедные домишки, тесно ютившиеся на кривой улице. Разных людей, представлявших разные социальные группы, населявшие Москву, увидел он в Москве. Торговка квасом восхищается внешней красотой Москвы. Старенький псаломщик переключает внимание Степана на теневые стороны жизни столицы. Это не только столица, полная нарядных церквей, боярских золочёных колымаг, боярских слуг и ратников, иностранных послов, но и центр крепостнического режима; пойди на Красную площадь, советует он, посмотри, как «палач мужиков дерёт», «того хлещут плетью, того батогом, а иного кнутом вот гульня где!..».

Целый ряд картин, полных драматизма, открывает перед Степаном мир реально существующих отношений – мир, полный обмана, жестокостей и несправедливости к простому народу. Страстный, порывистый, не терпящий несправедливости, Степан сразу же вступает в конфликт с законами государства. Короткая расправа с купцом, избивавшим нищего, послужила поводом для его ареста. Так впервые открыто столкнулся Степан с боярско-дворянской системой управления народом и государством. Думный дьяк Алмаз Иванович наставляет молодого казака на «путь истинный»: «…Хочешь Русь на праведный путь кулаком наставить?! – с насмешкой сказал дьяк и серьёзно добавил: – Не так строят правду, Степанка. Всяк человек своё дело ведай, а в чужое не лезь – то и будем правда! А коли всяк станет всякого наставлять кулаками, так и держава не устоит – псарня станет!» (с. 44).

Злобин, широко показывая недовольство различных социальных слоёв, пользуется массовыми сценами. Жестокое зрелище казни привлекает толпы разного люда. В их разговорах чувствуется осуждение того, кто «ревёт белугой». Мимо этой сцены не мог пройти Степан, и многое открылось ему из разговоров собравшейся толпы. «Вместе с другими Стенька пошёл вслед за скрипучей телегой, на которой отец увозил сына с места казни. Они шли гурьбой… ропща вполголоса, обсуждая жестокость судей» (с. 50). В то же время автор подчёркивает, что крестьяне смиренно терпят такое положение, возмущаются втихомолку, свои упования возлагают на доброго царя, который ничего не знает о том, что творят бояре и дворяне, вот узнает и всё поправит.

Встреча Степана с царём полностью подтверждает сложившееся представление о нём в народе. И получалось, что издевались над самим Степаном бояре и дворяне, освободил же его и наградил царь Алексей Михайлович. Так и в народе жила вера в хорошего царя, доброго и справедливого.

Степан Разин наделён чуткой душой, стремлением к справедливости, добру и красоте. Столкновение его со «свинцовыми мерзостями» жизни, жестокой и волчьей, является содержанием многих страниц романа Злобина. Огромную роль в формировании характера Степана сыграл старик рыбак, с которым он встретился после того, как убил Афоньку, монастырского приказчика, за его неправедные дела. Воспоминание о рыбаке осталось у Степана на всю жизнь, общение с ним многому его научило. Любимые герои рассказов старика – это честные, великодушные люди, отдающие свой ум, сердце служению народу. Лучшие качества народа: отвага, богатырская сила, вольнолюбие, ненависть к поработителям, мужество, трудолюбие, бодрость, оптимизм – Степан видел в образах, нарисованных воображением мудрого старика. Народное творчество – не только мудрость народа, как любил выражаться Горький, но и неиссякаемый источник героического стремления человека быть похожим на этих людей.

Последовали события в Польше, на Дону, поход на Азов, первые конфликты с атаманом Корнилой Ходневым, потом – с царскими стрельцами; с каждым днём дружина Степана пополнялась «толпой отчаянной, бесшабашной голытьбы» (с. 138). Жизнь в Яицком городке «гулевым атаманом», поход на Дербент и разгром главного невольничьего рынка на Каспии, разгром флотилии Менеды-хана…

Существенную роль в восстании Степана Разина играли стрельцы, посадские и другие социальные группы трудового населения городов. Однако, несмотря на пёстрый социальный состав участников восстания Разина, первое место среди восставших, бесспорно, принадлежало крестьянам. На Дону в составе войска Степана было уже много беглецов из Московии, а когда события достигли своей высшей точки, крестьянство преобладало в массе восставших: «Окружение Разина составляли разные люди: крестьяне, посадские, яицкие и запорожские казаки, а донцы, которые были в начале похода основой войска, теперь представляли собой далеко не главную часть» – такой вывод сделал автор романа, изучив все исторические свидетельства о восстании. По всему Поволжью крестьяне уже готовыми отрядами присоединялись к разинцам. Под воздействием крестьянской идеологии меняется и первоначальный план Разина.

Большое значение в романах А. Чапыгина и С. Злобина придаётся личности Василия Лавреевича Уса, «мужицкого вожжа». Во многих исторических источниках Василий Ус представлен как обыкновенный донской атаман, ставший на какое-то время разинским есаулом. Во многих официальных документах он изображён как «вор, злодей и разбойник», «губитель православных христиан», «погибший злою смертию», его живого «съели черви» (Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1828. Ч. IV. С. 262).

Советские историки впервые дали объективную оценку личности и деятельности Василия Уса: «Это был главный помощник Разина и выдающийся вождь», – писала М. Нечкина.

Отмечая творческую удачу писателя при создании образа Василия Уса, исследователи и критики писали о том, что многие «поучения» Уса звучат «слишком назидательно, слишком дальновиден он в понимании исторических событий. Часто он не в действии, а весь – в речах, обращённых к Разину… Некоторая идеализация и модернизация мировоззрения героя объясняются, вероятно, тем, что на этот образ, занимающий в произведении очень немного места, падает огромная идейная нагрузка, она ослабляет и отодвигает на второй план его человеческий облик. Чувствуя это, писатель стремился избежать схематичности, программности образа Уса. Так, Ус в романе при всей своей дальновидности, широком «государственном» уме выступает царистом…» (Кудряшова Е. Степан Злобин как автор исторических романов. С. 71).