Избранные труды. Том III

Следует поэтому прийти к выводу, что осознание противоправности не является обязательным элементом вины. Нарушитель виновен уже при том условии, что отдает себе отчет в антиобщественном характере своего поведения.

В зависимости от конкретных форм выражения вины различают ее отдельные разновидности.

В законодательстве и теории уголовного права принято различать умысел, прямой и косвенный, а также неосторожность в форме небрежности и самонадеянности. Если преступник знал о возможности результата и желал его наступления, говорят о прямом умысле, а если он не желал, но допускал неправомерные последствия, его вина квалифицируется как косвенный умысел. От косвенного умысла отличается неосторожность в форме самонадеянности, когда преступник тоже знает, что результат может наступить, но относится к этому факту не безразлично, а рассчитывает на его предотвращение. Неосторожность в форме небрежности характеризуется тем, что лицо не желало наступления результата и даже не знало о такой возможности, но по обстоятельствам дела могло и должно было знать об этом.

Деление видов умысла на прямой и косвенный имеет для уголовного права практическое значение потому, что различие между ними иногда влияет не только на квалификацию преступления, но и на меру наказания. Это различие помогает, кроме того, провести в необходимых случаях четкую грань между умыслом и неосторожностью: если лицо не желало наступления результата, но относилось к этому безразлично, оно действовало умышленно, а если легкомысленно надеялось его предотвратить, то допустило неосторожность.

Неосторожность также вызывает и иную квалификацию деяния, и применение иных мер наказания к преступнику. Поэтому смешение умысла и неосторожности, так же как прямого и косвенного умысла, могло бы вызвать серьезные ошибки в выводах суда по уголовным делам.

В гражданском праве такой опасности нет. Причинивший убытки виновно обязан возместить их в полном объеме, действовал ли он умышленно или неосторожно. В отличие от уголовного права вина в праве гражданском служит лишь основанием, но не мерой ответственности за убытки. Это означает, что для привлечения к ответственности нужна вина, но при ее наличии объем ответственности зависит уже не от степени (тяжести) вины, а от размера убытков. Поэтому подразделение видов умысла на прямой и косвенный и видов неосторожности на небрежность и самонадеянность для гражданского права лишено практического смысла. Здесь сложилось иное, трехчленное деление видов вины: умысел, неосторожность – простая и грубая.

Умысел включает элемент намеренности. Если должник намеренно нарушил обязательство и его намерение распространялось также на убытки, впоследствии возникшие в имущественной сфере кредитора, налицо умышленная вина. Однако в судебной и арбитражной практике по гражданским делам умысел встречается гораздо реже, чем в делах уголовных. Хотя обязательства иногда и нарушаются умышленно (намеренная задержка отправки продукции, ее оплаты, возврата тары и т. п.), нарушитель почти никогда ни прямо, ни косвенно не преследует цели причинить убытки другой стороне. Обычно же либо само обязательство нарушается не по умыслу, а вследствие непринятия всех мер к его надлежащему исполнению, либо отношение нарушителя к убыткам, которые могут возникнуть у другой стороны, носит неумышленный характер. Решающая роль в сфере гражданской ответственности за убытки принадлежит, таким образом, не умыслу, а неосторожности.

Неосторожность характеризуется тем, что у нарушителя нет намерения, направленного на нарушение обязательства и причинения убытков. Этим она отличается от умысла. Но неосторожность не случайное, а виновное поведение, и ей присущи все признаки, которые вообще характеризуют психической отношение, охватываемое понятием вины.

Неосторожность – результат несоблюдения требований внимательности, заботливости и осмотрительности, соблюсти которые было необходимо для выполнения обязательства. Объем таких требований определяется на основе следующих трех критериев.

Он определяется прежде всего самим характером деятельности, осуществление которой причинило убытки. Очевидно, например, что к использованию средств автотранспорта предъявляются совсем иные требования и по объему, и по характеру, нежели к использованию средств гужевого транспорта. Различен также объем и характер требований, предъявляемых, например, к деятельности врача и к работе медицинской сестры. Далеко не одинаковы требования, предъявляемые к технически вооруженному производству на крупных предприятиях и на тех производственных участках, где работа ведется вручную или с применением относительно примитивных технических средств. Поэтому, например, когда по просьбе покупателя совхоз согласился поставить овощи и фрукты в самостоятельно изготовленной им таре, а затем был привлечен к ответственности за нестандартность тары, арбитраж иск отклонил, признав совхоз невиновным, поскольку допущенные отступления от стандарта оказались такими, предотвратить которые могло лишь предприятие, специализирующееся на изготовлении тары данного вида.

Он определяется, далее, конкретной объективной обстановкой, в условиях которой соответствующее действие было совершено. Так, ввиду раннего замерзания берегов Невы баржа с грузом не могла пришвартоваться к берегу, и потому перевозчик доставлял груз на берег вначале на плотах, а затем использовал канаты, крюки и т. п. для перемещения груза волоком. Вследствие этого груз оказался подмоченным и частично пришел в негодность. Но арбитраж не признал перевозчика виновным, так как в создавшейся обстановке он не мог использовать другого способа выгрузки, а промедление ставило под угрозу сохранность и самой баржи, и всего груза.

Объем соответствующих требований определяется также индивидуальными особенностями лица, причинившего убытки. Социалистический принцип «от каждого по его способностям» важен и для выявления вины. Необходимо лишь правильно пользоваться этим принципом, учитывая специфику отношений, к которым он здесь применяется, ибо в данном случае дело касается не оплаты труда, а заботливости, осмотрительности и внимательности, проявлять которые обязаны советские граждане и их коллективы. Нельзя снижать объем требований, предъявляемых к участникам советского оборота, ориентируясь на иногда еще сохраняющуюся отсталость. Общие требования, которые закон предъявляет к лицам, осуществляющим определенную деятельность в данной конкретной обстановке, могут быть ими соблюдены. Но вполне возможно, что данное конкретное лицо, обладая большим опытом и высокой квалификацией, могло бы соблюсти гораздо более высокие требования, и если оно этого не сделало, то, хотя не были нарушены обычно предъявляемые общие требования, его следует признать виновным. В то же время при таких исключительных обстоятельствах, когда из-за неподготовленности нарушитель не мог соблюсти даже указанных общих требований, если саму эту неподготовленность нельзя поставить ему в вину, речь может идти об освобождении от ответственности.

Несоблюдение перечисленных требований служит доказательством вины в форме неосторожности. Но каково психологическое содержание этой вины? Как она должна быть охарактеризована в качестве психического отношения нарушителя к неправомерному поведению?

Тот, кто поступает неосторожно, не желает и не предвидит возможности наступления вредных последствий. Это и выражает формула: «не желал и не знал». Но при неосторожности нарушаются определенные, общеобязательные, понятные каждому требования заботливости, внимательности и осмотрительности. Тот, кто их нарушает, знает, что несоблюдение подобных требований, вообще говоря, способно вызвать известные отрицательные последствия, а значит, способно привести к ним и в данном случае. Это выражается другой формулой: «мог и должен был знать». Иначе говоря, при неосторожности отсутствует конкретное, но имеется абстрактное предвидение возможности вредных последствий. Благодаря ему неосторожность и признается одним из видов вины.

На эту сторону дела не обращают должного внимания. Неосторожная вина обычно характеризуется как результат несоблюдения определенных требований без анализа воплощенного в ней психического отношения нарушителя к своему поведению или в лучшем случае с одновременным указанием на то, что психическое отношение здесь проявляется в негативном виде («не знал») и долженствовании («должен был знать»). Но тогда неосторожная вина выходит за рамки общего понятия вины как определенного психического отношения и ничем не отличается от противоправности, которая тоже ведь представляет собой нарушение требований, установленных законом. Нужно, следовательно, различать объем нарушенных требований как критерий оценки неосторожности и самую неосторожность как форму психического отношения к неправомерному поведению.

Дискуссионен также вопрос о том, какие именно требования должны лежать в основе оценки неосторожности.

Сторонники субъективного критерия[120] определяют эти требования с учетом индивидуальных особенностей нарушителя. Но такой критерии противоречит нормативной природе права, устанавливающего общие правила поведения, и практически приводил бы к поглощению противоправности виновностью.

Сторонники объективного критерия определяют соответствующие требования сообразно с обязательным для участников советского гражданского оборота общим масштабом поведения, расходясь лишь в характеристике его конкретного содержания. Одни говорят о требованиях, которые могут быть предъявлены к «среднему» участнику гражданского оборота[121]. Другие, имея в виду преимущественно юридических лиц, значение эталона придают требованиям, выполнимым для передового предприятия[122]. Но первый критерий не стимулировал бы к совершению всего, на что способен конкретный субъект, превосходящий «средний» уровень, а второй вообще построен по принципу объективного вменения, ибо предприятие, уступающее передовым по своей технической вооруженности, если само это обстоятельство не может быть поставлено ему в вину, объективно не способно достичь результата, достижимого для передового предприятия.

Вследствие отмеченных недостатков обеих позиций сторонники каждой из них сопровождают свои выводы известными оговорками.

Так, X. И. Шварц, сторонник объективного критерия, предлагает также учитывать и некоторые индивидуальные особенности нарушителя[123], а Б. С. Антимонов, сторонник субъективного критерия, обращает внимание и на те требования, которые обусловливаются самим существом выполняемого дела[124]. Подобные колебания свидетельствуют о том, что правильным является не субъективный или объективный, а объективно-субъективный критерий, построенный на учете характера деятельности, конкретной обстановки, в которой она осуществляется, и индивидуальных особенностей самого деятеля.

Представляя собой одну из форм вины, неосторожность в свою очередь может выступать в качестве простой и грубой.

Различие между ними определяется различным характером требований, не соблюденных нарушителем. В общем виде можно сказать, что, если лицо не соблюдает таких высоких требований, которые к нему предъявляются как к определенной индивидуальности, осуществляющей данный вид деятельности в соответствующих условиях, оно допускает простую неосторожность. При несоблюдении не только этих высоких, но и понятных каждому минимальных требований неосторожность становится уже грубой.

Допущена ли грубая или простая неосторожность, это зависит от обстоятельств дела и может быть установлено лишь на основе их детального изучения. Например, переход полотна железной дороги в недозволенном месте суд квалифицировал как простую неосторожность, а езду по полотну железной дороги верхом на лошади – как грубую неосторожность. Отправку товара в твердой таре без мягкой упаковки, учитывая особенности отправленного товара, арбитраж квалифицировал как грубую неосторожность, а выгрузка того же товара, производившаяся вручную без применения конвейера, была признана простой неосторожностью. Чем более элементарные требования не соблюдаются, тем более явственно нарушитель представляет возможность наступления вредных последствий. При грубой неосторожности его предвидение, оставаясь абстрактным, носит все же более определенный и более четко выраженный характер, чем при неосторожности простой. Из этого следует, что различие между простой и грубой неосторожностью является не качественным, а чисто количественным: чем более конкретно предвидение возможных последствий, тем более тяжкой должна быть признана и степень виновности.

Вина – условие ответственности не только граждан, но и юридических лиц. Если юридическое лицо – это организованный коллектив, обладающий коллективным сознанием и коллективной волей, то оно способно и к такому сознательно-волевому отношению, которое образует содержание вины. Вина юридического лица может выразиться в виновных действиях его работника, совершенных в связи с трудовыми функциями… Она может быть также рассредоточена между различными подразделениями юридического лица, когда вина конкретного работника исключается. Но при всех условиях вина юридического лица – это вина не индивида, а коллектива[125], причем последующее полное или частичное переложение убытков, возмещенных юридическим лицом, на их конкретного виновника ничего в существе дела не меняет.

Виновно нарушая свои трудовые обязанности, работник выступает одновременно в качестве участника производственного коллектива и субъекта трудового правоотношения. В первом случае имеется вина юридического лица как необходимое условие его ответственности перед потерпевшим, а во втором – индивидуальная вина самого работника как обязательное условие его собственной ответственности перед юридическим лицом. Поэтому, когда вина юридического лица воплощается в виновности конкретного работника, оно несет ответственность не за чужие действия[126], а за собственную вину.

Статья 222 ГК, говоря о вине как об условии ответственности за нарушение обязательства, устанавливает вместе с тем, что доказывание ее отсутствия возлагается на того, кто нарушил обязательство. Следовательно, предъявляя иск об убытках, необходимо доказать факт нарушения обязательства, а также наличие причинной связи между этим фактом и убытками. Но не нужно доказывать вину нарушителя, ибо он предполагается виновным до тех пор, пока не будет доказано обратное. Это правило ст. 222 ГК называют презумпцией виновности в противоположность презумпции невиновности, действующей в уголовном праве. Оно включено в гражданский закон потому, что по гражданским делам не ведется предварительное следствие, а бремя доказывания целиком возлагается на истца и ответчика. Истец обязан доказать, что понес убытки, вызванные поведением ответчика, – иначе для предъявления иска не было бы вообще никаких оснований. Но нельзя требовать от истца представления доказательств по поводу психических переживаний ответчика – относительно того, действовал ли он виновно или невиновно. По этой линии бремя доказывания переносится на ответчика, который, добиваясь отклонения предъявленного иска, должен доказать свою невиновность.

Презумпция виновности нарушителя не означает, однако, что в ходе рассмотрения дела суд или арбитраж должны пассивно выжидать, пока ответчик докажет свою невиновность, и взыскать с него возмещение убытков, если представить соответствующие доказательства ему не удастся. Советский суд активен. Если представленные доказательства недостаточны, суд… предлагает сторонам и другим участникам процесса представить дополнительные доказательства или собирает их по собственной инициативе. Презумпция виновности помогает суду в этом деле. Она побуждает ответчика проявить максимум активности в доказывании своей невиновности путем всестороннего освещения обстоятельств, при которых убытки были причинены. Такую же активность должен проявить и истец, доказывая факт причинения ему убытков ответчиком. Активность сторон вместе с активностью суда способствует выявлению истины по делу, лежащей в основе выносимых судебных решений.

Смешанная вина[127]. Выше уже отмечалось, что вина служит основанием, но не мерой, определяющей объем гражданской ответственности за причиненные убытки. Поэтому в гражданском праве нет надобности в проведении четких границ между умыслом прямым и косвенным, неосторожностью в форме небрежности и самонадеянности: любой из этих видов вины служит достаточным основанием для возложения ответственности в полном объеме причиненных убытков. Но почему же тогда гражданский закон оперирует категориями умысла, грубой и простой неосторожности? Каково практическое назначение этих категорий, применяемых в праве гражданском и безразличных для права уголовного, не выделяющего неосторожность грубую и простую?

По общему правилу, степень виновности нарушителя учитывается при определении объема его гражданской ответственности. Но от этого правила приходится отступать в тех специфических только для гражданского права случаях, когда возникает вопрос о так называемом зачете вины – уменьшении объема ответственности одного лица с учетом степени виновности другого. Чтобы распределить возникшие убытки между несколькими лицами, виновными в их причинении, нужно выявить и сопоставить тяжесть вины, допущенной каждый из них. Для этого гражданский закон и использует различия между такими степенями виновности, как умысел, грубая и простая неосторожность. Важнейшую область применения учета вины, а значит, и использования различий между умыслом, грубой и простой неосторожностью составляет случай смешанной вины…

Смешанная вина характеризуется двумя моментами: во-первых, убытки наступают в результате виновного поведения нарушителя и потерпевшего, а сосредоточиваются в сфере одного только потерпевшего; во-вторых, наступивший результат представляет собой нераздельную величину, вследствие чего невозможно установить «долю» убытков, причиненных каждым из участников соответствующих отношений. Например, колхозница П. рассыпала горячие угли в телятнике, и вскоре возник пожар, который не удалось своевременно погасить потому, что колхоз не был обеспечен элементарными противопожарными средствами. Какая часть ущерба вызвана действием колхозницы П. и какая бездействием самого колхоза? Е., слесарь завода «Электросила», отправился за понадобившейся ему деталью путем, закрытым для прохода сигнализацией о проводах тока высокого напряжения, которые, однако, по вине администрации ничем защищены не были. Виновна не только администрация, но и сам потерпевший при невозможности индивидуализировать вред, причиненный каждым из них.

Ввиду того, что смешанная вина исключает разделение результата на части, каждая из которых причинно связана только с поведением нарушителя или потерпевшего, их размер приходится устанавливать приблизительным образом: не на основе критерия причинной связи, а путем учета степени виновности как нарушителя, так и потерпевшего. Если оба виновны в одинаковой степени (например, каждый действовал с грубой неосторожностью), убытки распределяются между ними в равных долях В тех случаях, когда степень виновности нарушителя и потерпевшего различна (например, один допустил простую, а другой – грубую неосторожность), больший объем ущерба относится на счет того, кто виновен в большей степени.

Так, овощной комбинат Лензаготплодоовощторга предъявил к Октябрьской железной дороге иск о возврате штрафов в сумме 2732 руб., взысканных дорогой с истца за простой вагонов под разгрузкой. При рассмотрении дела выяснилось, что в простое виновны как комбинат, медленно производивший разгрузку, так и дорога, подававшая вагоны без уведомления и притом в большем количестве, чем позволял фронт разгрузки. Учитывая виновность обоих контрагентов, арбитраж уменьшил размер взысканного им в пользу истца возмещения до 1396 руб.

Поставщик отправил сталь повышенного качества и соответственно по более высоким ценам, чем обусловлено договором. В связи с этим покупатель понес убытки, поскольку он обязан свою продукцию отпускать по плановой цене, тогда как вследствие удорожания сырья ее себестоимость оказалась выше запланированной. Возражая против иска, ответчик доказал, что технические качества поставленной стали уменьшают количество отходов, а это позволяло при умелой организации работы снизить себестоимость выпущенной продукции, хотя и не довести ее до уровня плановой. Арбитраж уменьшил объем возмещения убытков, понесенных истцом по данному делу, с учетом степени им самим допущенной виновности.

Чаще всего смешанная вина проявляется в том, что обе стороны виновны в самом нарушении обязательства. Но бывает, что обязательство нарушила одна из сторон, а другая содействовала увеличению размера убытков либо не приняла мер к их уменьшению. Если она это сделала умышленно или по неосторожности, убытки также распределяются по правилам о смешанной вине.

По обязательствам некоторых видов согласно прямому указанию закона нарушитель обязывается к возмещению убытков независимо от его вины. Но и в этих случаях потерпевший может виновно способствовать образованию убытков, вызвать увеличение либо не принять мер к уменьшению их объема. Смешанной вины здесь не будет, так как виновен только потерпевший, но не нарушитель. Невозможно также для распределения убытков между сторонами сопоставлять вину потерпевшего с виной нарушителя ввиду его невиновности. Поэтому объем ответственности нарушителя должен быть уменьшен не на основе сопоставления тяжести вины обеих сторон, а с учетом лишь степени вины потерпевшего.

От смешанной вины отличается совместное причинение. Чаще всего оно встречается в обязательствах из причинения вреда, но изредка бывает связано с нарушением договорных и иных обязательств. Если, например, по вине как поставщика, так и изготовителя поставлена дефектная продукция, оба они считаются совместными причинителями понесенных покупателем убытков. Между смешанной виной и совместным причинением имеются коренные различия.

При смешанной вине виновен как причинитель, так и потерпевший, а при совместном причинении потерпевший невиновен, но убытки у него возникают по вине нескольких причинителей. Поэтому при совместном причинении потерпевший получает полное возмещение убытков, которые лишь между самими совместными причинителями распределяются соответственно степени вины каждого из них, тогда как при смешанной вине учитывается вина самого потерпевшего в качестве основания уменьшения объема ответственности причинителя.

Поскольку совместное причинение связано с действиями двух или нескольких лиц, а «долю» вреда, причиненного каждым из них, установить невозможно, они несут солидарную ответственность перед потерпевшим, и лишь последующие расчеты между ними производятся по долям сообразно со степенью вины каждого. Но в предусмотренных законом случаях вводится их прямая долевая ответственность непосредственно перед потерпевшим, как установлено, например, для ответственности перед покупателем за поставку недоброкачественной продукции виновных поставщика и изготовителя. Однако совместное причинение характеризует основание ответственности, а не конкретно установленный ее порядок и потому не превращается в смешанную вину при переходе от солидарного к долевому возмещению[128]. Не нужно также забывать, что и при долевом порядке объем ответственности одного из совместных причинителей уменьшается не за счет потерпевшего, как при смешанной вине, а за счет сопричинителей.

Ответственность за чужую вину. Должник по обязательству при определенных, рассмотренных ранее условиях может перепоручить его исполнение полностью или частично другому лицу. Кредитору также предоставляется возможность с соблюдением установленных условий переадресовать другому лицу исполнение обязательства. Но в результате перепоручения или переадресования исполнения должник или кредитор из обязательства не выбывает, и если оно будет нарушено по вине любого из них, последует ответственность конкретного виновника. При отсутствии вины как субъектов обязательства, так и лиц, привлеченных к исполнению, ответственность исключается. Как, однако, следует поступать в случаях, когда участники обязательства невиновны, но оно нарушено по вине привлеченных к исполнению субъектов, например по вине субподрядчика, привлеченного генеральным подрядчиком?

Общего ответа на поставленный вопрос в действующем законодательстве нет. Но специально для случаев просрочки кредитора ч. 3 ст. 227 ГК устанавливает, что даже и при невиновности кредитор отвечает за убытки, если просрочка произошла по вине лиц, которым было поручено принятие исполнения. А поскольку кредитор и должник юридически равноправны, надо полагать, что аналогичное правило применимо и к должнику. Нет также никаких оснований думать, что закон ставит просрочку в особое положение. Тождественный порядок должен быть распространен на любые нарушения обязательства. Было бы, кроме того, неправильно ограничивать действие этого порядка лишь перепоручением или переадресованием исполнения в буквальном смысле. Хотя, например, изготовитель не перепоручает производство продукции поставщикам материалов, но, если по их вине продукция не будет изготовлена, он должен отвечать перед своими заказчиками.