Проблема восприятия Польши западными державами крайне беспокоила Пилсудского в это время. Его ноту от 16 ноября Запад проигнорировал, правительство Морачевского никто кроме Германии не признал. Между тем неумолимо приближалось открытие мирной конференции. Нужно было во что бы то ни стало и в самое короткое время решить проблему международного признания правительства. Понимал это и Дмовский. В начале декабря состоялись переговоры эмиссара главы ПНК С. Грабского с Пилсудским. Стороны договорились по таким вопросам, как создание общенационального правительства, формальное подчинение польской армии верховному главнокомандующему союзных войск маршалу Франции Ф. Фошу, пополнение ПНК и польской делегации на мирной конференции представителями Пилсудского, территориальные требования, высылка из Варшавы немецкого представителя Г. Кесселера. В ответ на критику соратников за компромисс с правыми Пилсудскии с раздражением бросил: «Меня ждет борьба с Россией, а не с Дмовским»{23}.

Замена правительства была для Пилсудского не только формально-правовым, но и престижным вопросом. Чтобы избежать обвинений в какой-либо политической пристрастности ему нужен был отчетливый сигнал со стороны общества, что оно не желает больше терпеть кабинет Морачевского. Причем сигнал со стороны не улицы или партии{24}, а серьезных независимых общественных сил.

В связи с этим, видимо, с ведома Пилсудского особо доверенные лица из II отдела польского Генерального штаба, а также некоторые гражданские политики подготовили следующую акцию. В ночь с 4 на 5 января 1919 г. была инсценирована попытка государственного переворота (известного как заговор Сапеги-Янушайтиса) с участием военнослужащих столичного гарнизона с целью устранения правительства, но не начальника государства[248]. Уже к утру с опереточным действом было покончено. После этого правительство, просуществовав еще 10 дней и завершив в основном подготовку к выборам, 16 января было отправлено Пилсудским в отставку. Так завершился период левых правительств в межвоенной Польше.

Новым президентом Совета министров стал пользовавшийся мировой известностью польский пианист и композитор Игнаций Падеревский. Более приемлемую фигуру трудно было бы придумать. Падеревский устраивал всех главных игроков внутриполитической сцены и западных политиков как человек умеренных взглядов, за которым не стояло никакой партии. С эндеками его сближало лишь участие в ПНК и организованной ими кампании пропаганды польского вопроса в США, а не общность политических взглядов и исповедуемой идеологии национализма с сильным шовинистическим акцентом.

Несмотря на то, что многие министры прежнего правительства сохранили свои портфели, отношение к кабинету Падеревского в стране и за рубежом было кардинально иным. 21 января правительство в Варшаве было признано ПНК, 30 января – США, 24 февраля – Францией, на следующий день Великобританией, 27 февраля – Италией. Таким образом, процесс конституирования Польского государства на международной арене прошел очередной важный этап. Вслед за констатацией в 1917–1918 гг. права польского народа на независимое существование последовало признание польского правительства в стране.

Ю. Пилсудский в конце 1918 г. выступал за построение в Польше демократического государства, понимая, что для всесильного Запада только свободно избранные парламенты могли свидетельствовать о легитимном характере вновь создаваемых государств. Парламентский режим, по его мнению, должен был также помешать радикальным политическим элементам увлечь за собой массы, недовольные тяжелыми условиями жизни. Ко всему прочему Пилсудский рассчитывал, что сейм освободит начальника государства от мелочного контроля над деятельностью правительства и позволит ему сконцентрировать все внимание на армии и проблеме границ. Своим близким соратникам он еще до парламентских выборов заявил: «Меня волнует армия, которой в действительности у меня еще нет… Внутренние вопросы решит сейм, который я для этого и созываю… Все мои усилия должны быть направлены на армию… Когда у меня будет армия, все будет в моих руках… Мне нужны солдаты…»[249].

Своеобразной демонстрацией отношения политических партий, а также социальных и национальных групп к вопросу независимости стали назначенные на 26 января 1919 г. выборы в учредительный сейм. В них имело возможность беспрепятственно участвовать население бывшего Царства Польского, территория которого полностью контролировалась варшавским правительством. В западных районах бывшего Северо-Западного края Российской империи, где среди жителей преобладали поляки, выборы перенесли на более поздний срок, после ухода немецких оккупационных войск. В бывших австрийских землях избирательные округа были созданы только в Малой Польше (Западной Галиции). В Восточной Галиции, вопрос принадлежности которой Польше решился только в 1923 г., выборы не проводились. Ее в сейме представляли польские депутаты рейхсрата (лишь во Львове позже прошли довыборы). В Тешинской Силезии избирательные округа организовали, но из-за вооруженного чешско-польского конфликта избирательные участки так и не открылись. Эту область в сейме представляли 6 польских кандидатов в депутаты. В бывших прусских польских землях выборы проводились по мере их передачи Польше. В Великой Польше они состоялись 1 июня 1919 г. (немецкое население их бойкотировало), в Восточном Поморье – 2 мая 1920 г. Польское население этих провинций представляли польские депутаты рейхстага. А Верхнюю Силезию депутаты рейхстага представляли вплоть до истечения срока полномочий учредительного сейма. Не было выборов и на украинских и белорусских территориях, отошедших Польше по Рижскому миру. С марта 1922 г. в варшавском сейме Виленщину представляли депутаты парламента Срединной Литвы.

За мандаты боролось более 20 политических группировок. Ю. Пилсудский в кампании по выборам демонстративно не участвовал, подчеркивая тем самым свой надпартийный статус. Его сторонники баллотировались по избирательным спискам левых и центристских партий. В ходе избирательной кампании в парламент каждая из участвовавших в ней партий старалась убедить избирателей в том, что именно ее видение будущего общественного устройства страны в наибольшей степени соответствует их интересам. Побывавшие уже у власти левые обещали в случае победы продолжить проведение социальных реформ в интересах лиц наемного труда как необходимого условия построения со временем социалистического государства, крестьянские партии – ориентировать государство на решение аграрной проблемы и обеспечение благоприятных условий для развития сельского хозяйства, национальные демократы – сделать Польшу государством для этнических поляков. Конечно, партии выдвигали и другие постулаты, много говорили о частностях, но это не меняло сути дела. В том, что электорату представлялись различные модели будущего общественного устройства Польши, в тот момент не было ничего странного, поскольку польскому государству еще только предстояло конституироваться. Пилсудчики как самостоятельная сила в выборах не участвовали.

Так называемый «черный пиар» использовался ограничено, главным образом против левых, единственных, кто на тот момент побывал у руля государственной власти. Коммунисты призывали рабочих к бойкоту выборов, тем самым они сразу же позиционировали себя как враги складывавшейся буржуазной государственности. Однако их призыв не нашел серьезной поддержки у избирателей, опыт социалистической революции в России поляков не вдохновил. Еврейские партии участвовали в борьбе за мандаты лишь частично.

Явка избирателей была высокой, по отдельным округам от 60 до 94 %, что свидетельствовало о завышенных ожиданиях электората в отношении будущего парламента. Всего в выборах участвовало около 5 млн избирателей. 26 января они избрали 296 депутатов. В сейм также были кооптированы 44 бывших польских депутата парламентов Германии и Австро-Венгрии. В конце июня 1919 г. сейм насчитывал уже 394 депутата, в мае 1920 г. – 412, в марте 1922 г. – 432 мандатария.

Итоги выборов показали существенную дифференциацию общества по политическим симпатиям. Первоначально в сейме оформилось 10 фракций, в 1922 г. их уже было 16. Относительное большинство мандатов (116) получил правый Народно-национальный союз. Левый фланг сейма составили депутаты от ПСЛ «Вызволение» (58 мест) и польские социалисты (32 места). В общей сложности за левых проголосовало 27,5 % избирателей. Все остальные фракции, часто не имевшие на тот момент до конца определившейся политической физиономии, расположились между этими двумя полюсами. Пилсудчики сумели провести в парламент ряд своих видных представителей по спискам главным образом левых партий.

Левым не помогли их немалые свершения в области социального законодательства, в стране с абсолютным преобладанием частных собственников большинство избирателей отдало предпочтение правым и центристским партиям.

Полученного Народно-национальным союзом относительного большинства не хватало для формирования однородного правительства. Это означало, что до следующих парламентских выборов страна обречена на коалиционные кабинеты из партий, принадлежащих к разным политическим лагерям, с неизбежным торгом за министерские кресла и программы деятельности. Теоретически существовало четыре возможных варианта политического облика кабинетов: 1) правоцентристский, 2) левоцентристский, 3) большой коалиции (из представителей главных партий сейма) и 4) внепарламентский (или деловой), составленный из беспартийных менеджеров. Третий вариант использовался лишь в экстремальных для страны условиях (вторжение Красной армии в этническую Польшу в 1920 г., политический, социальный и экономический кризис в октябре 1925 г.). Четвертый фактически также мог осуществляться лишь с согласия основных игроков политической сцены, т. е. был суррогатом большой коалиции, но без прямой ответственности партий за результаты деятельности такого кабинета. Три из четырех возможных вариантов правительства не могли осуществиться без участия или поддержки национальных демократов, а ПСЛ «Пяст» превращалось в партию, без согласия которой нельзя было создать вообще какой-либо кабинет. Таким образом, после парламентских выборов 1919 г. эндеки и пястовцы стали стержнем оформляющейся политической системы, без них нельзя было принять ни одного принципального решения.

Сильная позиция национальных демократов и В. Витоса, с которыми у Пилсудского были не самые лучшие отношения, не обещала легкого взаимодействия с парламентом. Состав последнего был таков, что сторонники начальника государства даже опасались, утвердит ли его сейм на этот пост. Видимо поэтому Пилсудский сложил свои полномочия не на первом пленарном заседании парламента 10 февраля 1919 г. (так постановляли декреты регентского совета и правительства Морачевского), а 10 днями позже. За это время сторонники Пилсудского сумели убедить других депутатов в необходимости сохранить за ним пост начальника государства. В результате сейм единогласно поручил Пилсудскому исполнять обязанности главы государства до следующих парламентских выборов.

Депутаты также утвердили принципы функционирования верховных органов власти в Польше на период до принятия постоянной конституции, известные как Малая конституция 1919 г. Этим документом сейм объявлял себя суверенной и законодательной властью, а начальника государства – представителем государства и верховным исполнителем решений сейма по гражданским и военным вопросам. Пилсудский получил право назначать правительство по согласованию с парламентом.

Важным было согласие парламента на сохранение за Пилсудским единоличной власти над армией. Сейм постановил, что военный министр не может контролировать стратегические и тактические распоряжения главнокомандующего. Тем самым последний становился неподконтрольным представительной власти. Кроме того начальник государства сохранил за собой право назначать министров военного и внешнеполитического ведомств. По сути Малая конституция устанавливала смешанную парламентско-президентскую политическую систему, которая давала Пилсудскому огромные полномочия в важнейших областях деятельности государства. Особенно отчетливо это видно на примере восточной политики Польши, которую Пилсудский сделал до лета 1920 г. своей исключительной прерогативой, не допускал никакого вмешательства в нее парламентариев и дипломатов. Даже близкое окружение не всегда знало о предпринимавшихся им действиях на восточном направлении[250].

Так завершился процесс становления высших органов исполнительной и законодательной власти, теперь Польша полностью соответствовала демократическим критериям, которые победители предъявляли вновь создаваемым государствам Центральной и Восточной Европы.

I.2. Политическая система периода учредительного сейма

Обретение Польшей независимости потребовало от политических партий, возникших в отдельных ее частях начиная с рубежа веков, кардинально изменить программы и цели деятельности, научиться функционировать в новых условиях, подтвердить свою востребованность обществом. Быстрее всего определились новые лидеры политической сцены. Довоенные фавориты были оттеснены на второстепенные позиции, как это случилось например с «краковскими консерваторами», еще в годы Первой мировой войны самой влиятельной силой в Галиции. Лидерство перешло к партиям, ориентировавшимся на потребности и предпочтения массового избирателя и демонстрировавшим приверженность демократическим ценностям. Как показали итоги выборов в 1919 г., потеряло всякое значение деление партий на соглашательские и сепаратистские. Преодоление регионального характера партий оказалось непростым и долговременным процессом. Лишь национальные демократы уже на выборах в учредительный сейм смогли провести избирательную кампания во всех созданных тогда избирательных округах, умело сочетая известность своего общепризнанного вождя Р. Дмовского и ряда региональных лидеров, в том числе С. Грабского и С. Гломбиньского в Галиции, М. Сейды и В. Тромпчиньского в Великой Польше, В. Грабского и С. Козицкого в бывшем Царстве Польском.

Самой крупной политической силой был лагерь национальной демократии, состоявший из партии и ряда аффилированных организаций. Эндеки действовали только среди поляков, не игнорировали ни одной социальной группы. Особенно сильным их влияние было среди крестьян, мелкой буржуазии, крупных землевладельцев, предпринимателей, интеллигенции (в партийном активе эндеков было немало университетских профессоров), католического клира. Идеология эндеков была основана на признании жизнеспособности только этнически «чистых» государств. Поэтому они выступали за подрыв экономических основ существования более чем трехмиллионной еврейской общины в Польше, пропагандировали эмиграцию евреев в Палестину, бойкот еврейских заведений в сфере торговли, бытового обслуживания, гастрономии, вытеснение евреев-посредников польскими кооперативными организациями, требовали введения процентной нормы для еврейской молодежи в университетах, осуждали поляков, продававших землю иудеям, провоцировали погромы и т. д. В бывшей прусской части Польши, где евреев было немного, эндеки активно насаждали враждебное отношение к местным немцам. Представителей славянских национальных меньшинств, как не способных построить собственные государства, они намеревались ассимилировать.

В политической сфере национальные демократы выступали за создание польского большинства в сейме и чисто польские правительства. Исходя из геополитического положения Польши между Россией и Германией («молотом и наковальней»), они не верили в возможность обеспечить безопасность собственными силами, поэтому выступали за тесное взаимодействие с Францией и ее союзниками в Центральной и Восточной Европе. Видя главную угрозу Польше в Германии, они были не прочь нормализовать отношения с Россией. В экономической сфере эндеки придерживались либеральных взглядов, считая всякое государственное вмешательство вредным для народного хозяйства.

Национальные демократы были центром притяжения для других правых и правоцентристских организаций. С ними взаимодействовали бывшие консерваторы и прогрессисты из Царства Польского, а в созданный ими Народно-национальный союз (ННС) первоначально вошли правая Национально-христианская народная партия (объединяла главным образом помещиков) и занимавшие центристские позиции христианские демократы, действовавшие в рабочей и мелкобуржуазной среде. Особенно сильными позиции христианских демократов были в Верхней Силезии, но за них голосовали избиратели и в других регионах Польши. Их общепризнанным лидером был B. Корфанты, активный борец за возвращение в состав Польши Силезии, утратившей государственную связь с ней еще в XIV столетии. В учредительном сейме он возглавил парламентскую фракцию ННС. Популярностью пользовались также Ю. Хациньский, C. Адамский, В. Битнер.

Однако летом 1919 г. хадеки покинули ряды ННС, создали собственный парламентский клуб правоцентристской ориентации, но конструктивного взаимодействия с национальными демократами не прекратили. Такую же тактику избрали христианские националисты. Таким образом, наметившаяся в 1919 г. на правом фланге тенденция к консолидации родственных сил не получила развития.

Место левого центра на польской политической сцене заняла Национальная рабочая партия (НРП). Она возникла в 1920 г. в результате объединения Национального союза рабочих, созданного эндеками в годы первой русской революции в Царстве Польском, с действовавшей в прусской Польше идеологически родственной Национальной партией рабочих. Новая партия имела собственный профцентр – Польское профессиональное объединение, пользовалась популярностью в Великой Польше, Поморье, Верхней Силезии и Лодзинском округе. Главными конкурентами НРП в борьбе за влияние в рабочей и мелкобуржуазной (мещанской) среде справа были христианские демократы, слева – ППС. Соответствующей была и программа партии, отстаивавшая наряду с христианскими ценностями идеи социальной справедливости, а также право именно польских рабочих на лучшую долю. Наиболее известными ее деятелями были К. Поппель, С. Ваховяк, А. Цишак.

Влиятельной политической силой в стране было крестьянское движение. Наметившаяся было в начале независимости объединительная тенденция быстро уступила в нем место дезинтеграционным процессам. На выборах 1919 г. мандаты завоевали три польские крестьянские партии: в Галиции – Польская крестьянская партия «Пяст» (Польское стронництво людовое – ПСЛ «Пяст») и Польская крестьянская партия-левица (ПСЛ-левица), в бывшей русской Польше – Польская крестьянская партия «Вызволение» (ПСЛ «Вызволение»). В общей сложности они получили почти 30 % голосов в бывшем Царстве Польском и около 60 % в Галиции[251]. ПСЛ «Пяст» достаточно быстро определило свою позицию в центре политической сцены, что, учитывая значительное количество завоеванных депутатских мандатов, делало «Пяст» участником почти всех правительственных коалиций. Две другие крестьянские партии расположились на левых скамьях сейма.

В идеологическом плане крестьянские партии были весьма близки. Правда, в адрес ПСЛ «Пяст» иногда звучали обвинения, что в отличие от ПСЛ-левицы и ПСЛ «Вызволение» это была партия кулаков, сельской буржуазии. В действительности же по главному для крестьянства вопросу – земельному – принципиальных разногласий между ними не существовало. Все три партии выступали за решение аграрного вопроса за счет не только государственных, но и помещичьих, частновладельческих земель. Наличие общей цели подтолкнуло парламентские представительства «Пяста» и «Вызволения» к сближению, а в октябре 1919 г. даже объединению в единую фракцию Польского стронництва людового. Однако на этом процесс консолидации крестьянского движения остановился, в декабре того же года часть депутатов «Вызволения» покинула объединенную фракцию, а оставшиеся стали членами ПСЛ «Пяст».

В том же 1919 г. возникла единая Польская социалистическая партия (ППС). Вначале был создан объединенный парламентский клуб польских социалистов, а затем проведен объединительный конгресс. Это была социалистическая партия западноевропейского образца, сторонница построения общества социальной справедливости, но не обязательно революционным путем (хотя такую возможность она полностью не отрицала). Большинство ее лидеров считало, что к конечной цели вполне могли привести и парламентская борьба, совершенствование социального законодательства, развитие государственного и кооперативного секторов экономики. ППС была членом II Интернационала, полностью соглашалась с его программой, стратегией и тактикой деятельности. Наиболее видными лидерами партии, которая объединяла около 30 тыс. членов с существенно различавшимися взглядами, были Н. Барлицкий, И. Дашиньский, М. Недзялковский, Ф. Перль. Периодически ряды ППС покидали достаточно известные деятели, переходившие в ряды коммунистов (Е. Чешейко-Сохацкий, Т. Жарский) или же создававшие самостоятельные партии. Несмотря на свою приверженность принципам интернационализма людей труда, ППС не стала единственной социалистической партией в Польше. В рядах пепеэсовцев кроме поляков были и евреи, но большинство разделявших левые взгляды представителей других национальных меньшинств предпочитали свои социалистические организации.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Między Polską etniczną a historyczną. Polska myśl polityczna XIX i XX wieku. T. VI. Wrocław, 1988.

Подробнее см.: Бовуа Д. Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793–1914). М., 2011; Долбилов М. Д. Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре П. М., 2010.

Czapiewski Е. Białoruś między Polską a Rosją Radziecką – Litbel (1919–1920) // Polska i Białoruś w XX wieku. Z dziejów Europy Środkowo-Wschodniej. Wrocław, 2009. S. 37.

Подробнее об этом см.: Матвеева А. Г. Канцлер Каприви и поляки: «Новый курс» в политике Германии в 1890–1894. М., 2008.

Pobóg-Malinowski W. Najnowsza historia Polski 1864–1945. Т. I. Paryż, 1953. S. 87.

Костюшко И. И. Аграрные реформы в Австрии, Пруссии и России в период перехода от феодализма к капитализму: Сравнительный очерк. М., 1994.

Kaczyńska Е. Tłum a władza. Anatomia masowych ruchów społecznych w Krółestwie Polskim na przełomie XIX i XX wieku // Przemoc zbiorowa – ruch masowy – rewolucja. Warszawa, 1990. S. 71; Tych F. Rok 1905. Warszawa, 1990. S. 9.

Zarnowska A. Wychodźcy ze wsi w mieście przemysłowym (Królestwo Polskie na przełomie XIX i XX w.) // Acta Universitatis Lodzensis. Folia Historica. 46.1992. S. 133.

Mędrzecki W. Młodzież wiejska na ziemiach Polski centralnej 1864–1939. Procesy socjalizacji. Warszawa, 2002. S. 111.

Zarnowska A. Wychodźcy ze wsi… S. 135–136.

Tych F. Rok 1905. S. 8–9.

Micińska M. Inteligencja na rozdrożach 1864–1918. Warszawa, 2008. S. 116.

Шанин Т. Революция как момент истины. 1905–1907 гг. – 1917–1922. М., 1997. С. 44–45.

Цит. по: Krzywiec G. Szowinizm po polsku. Przypadek Romana Dmowskiego (1886–1905). Warszawa, 2009. S. 50.

Ustawa Ligi Polskiej z 1887 roku.

ZET w walce o niepodległość i budowę państwa. Szkice i wspomnienia. Warszawa, 1996. S. 33–34.

Kaczyńska E. Tłum a władza… S. 70–77.

Матвеев Г. Ф. Пилсудский. M., 2008. С. 36–37.

В 1897 г. Пилсудский говорил, что «после периода отказа нужно приучить людей к идее независимости, а как эта идея будет реализована, мы не знаем. Может война, может революция». – Цит. по: Pajewski J. Odbudowa państwa Polskiego 1914–1918. Poznań, 2005. S. 22.

Wasilewski St. Pięćdziesiąt lat zwątpienia, nadziei i walki 1864–1914. Warszawa, 2005. S. 142.

Подробнее см.: Булахтин M. A. Между политикой и моралью: краковские консерваторы в начале XX в. Пермь, 2006.

Понятие «кризис надежд» при описании событий 1904 г. ввел Р. Льюис. (Lewis R. D. The Labor Movement in Russian Poland in the Revolution of 1905–1907. Ph.D. diss. Berkeley, 1971. P. 75.) – Цит. no: Blobaum R. E. Rewolucja: Russian Poland, 1904–1907. Ithaca; London, 1995. P. 57.

<1...10 11 12 13 14 >

На страницу:

Перейти

12 из 14