bannerbanner
Гильотина для Фани. Невероятная история жизни и смерти Фани Каплан
Гильотина для Фани. Невероятная история жизни и смерти Фани Каплан

Полная версия

Гильотина для Фани. Невероятная история жизни и смерти Фани Каплан

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 4

После получения этой телефонограммы от шефа в голове Семёнова и родилась хитроумная, почти театральная комбинация, с мешками на голове вместо венецианских масок и заменой главных действующих лиц в этой пьесе.

Чуть позже, в одесском ЧК, он выправил Фани новые документы и заставил подписать согласие о сотрудничестве. Как бы между прочим, напомнил ей, что Натали остаётся у них и он, Семёнов, как крёстный отец девочки, обязуется «внимательно следить и ухаживать за ней».

На борт судна «Каледония», которое шло в Стамбул, она поднялась уже как Мария Дюпре, представительница международного Красного Креста. Семенов выдал ей еще «на случай непредвиденных обстоятельств» паспорт на имя Фейги Ройтблат, имя, данное ей при рождении, от которого она давно отвыкла.

В Стамбуле Фани работала связной, через неё Семёнов рассылал задания своим нелегалам по всей Европе. Нужно сказать, что к тому времени он уже возглавлял международный отдел ВЧК.

В немецкой частной клинике Фани слегка «подкорректировали» лицо, она сменила причёску и цвет волос, и если бы кто-нибудь из бывших сокамерниц, вдруг, случайно встретил её на улицах Стамбула, то не узнал бы нипочём.

Потянулись однообразные, похожие один на другой дни, недели и годы. Примерно один раз в месяц приезжали курьеры из Москвы, всё время разные. Голова у Семёнова работала гениально. Это он придумал операцию под кодовым названием «Жёлтая пуговица», она потом упоминалась в учебниках многих спецслужб мира.

Это было просто и гениально. Агент или курьер приходил на встречу с Фани обязательно в тройке – жилетке, чёрном пиджаке или смокинге. И в ряду чёрных пуговиц на жилетке, третья снизу должна была быть жёлтой. И всё. Никаких тебе паролей, явок и прочих «славянских шкафов».

Курьер оставлял кейс, который Фаны незаметно забирала и на этом всё заканчивалось.

В каждом таком кейсе в обязательном порядке были фотографии подрастающей Натали. Да и содержание было приличным, её банковский счёт не пустовал никогда. Семёнов своё слово держал крепко. Фани отлично понимала, что когда-нибудь эта синекура должна была закончиться. Итакой день наступил.

После очередной встречи она приехала в свою маленькую частную гостиницу, хозяином которой был француз Жан. Открыла портфель и достала конверт. На фото была Натали, она подросла и будто улыбалась матери. Одета была в приличную шубку, из рукавов которой болтались рукавички на резиночках. Фани заплакала. Она давно приказала себе не «распускаться» при виде фотографий дочери, но всякий раз не могла совладать с собой.

В шифровке от Семёнова был приказ немедленно внедриться в окружение генерала Эвельгрена, который был правой рукой Бориса Савинкова, это здесь, в белоэмигрантской среде знали все. Фани совершенно не представляла себе, как ей выполнить это задание, но его Величество случай опять был на её, вернее Семёнова, стороне.


Фани с Жаном, хозяином гостиницы, отмечали его день рождения в небольшом модном французском ресторане. Они давно были просто «подружки», ибо Жана женщины не интересовали. Фани, чтобы не забыть язык, говорила с ним только по-французски, что её вполне устраивало.

Рядом гуляли русские офицеры, которые ящиками поглощали французское шампанское и в лучших «гусарских» традициях предлагали присутствующим дамам поразвлечься. Приставали с неприличными предложениями ко всем подряд и, когда очередь дошла до Фани, она молча развернулась и влепила пощечину какому-то особенно развязному корнету.

Вмешался Жан и завязалась драка, как это и положено у русских, с битьём посуды и даже стрельбой в потолок. Из соседнего зала, где солидные люди обычно играли в покер, вышел человек небольшого роста, с военной выправкой и в идеально сидящем смокинге. Гвалт и стрельба моментально прекратились.

Он подошёл к Фани и представился: «Генерал Эвельгрен. Прошу прощения, мадам, за своих офицеров, они будут примерно наказаны. Я не потерплю подобного безобразия среди своих подчинённых». Это была невероятная удача. «Мария Дюпре, – представилась она в свою очередь, и протянула ему руку, – мой прадед был поставщиком двора Его Величества. Одинокой, беззащитной женщине скучно в этом городе, просто некуда себя девать, поэтому я сегодня здесь».

Генерал взял её под локоть, отвёл в сторону и они разговорились. Этот человек покорял сразу какой-то своей необыкновенной харизмой, простотой и мужским обаянием. «Знаете, моя жена тоже умирает здесь от скуки и я не знаю, чем её развлечь, приходите к нам на Рождество, я познакомлю вас и, мне кажется, вы найдёте общий язык».

– Спасибо, почту за честь, – поблагодарила Фани.

– Мой ординарец заедет за вами, ещё раз примите мои извинения. Генерал галантно откланялся и вернулся в покерный зал к своим партнёрам. Фани не понимала, куда испарился её кавалер Жан. Поискала глазами и обнаружила его рядом с барной стойкой, где какой-то молодой человек перевязывал ему голову.

«Вам не больно, месье?», – спрашивал он ласково и нежно, тоном, каким обычно заботливая и любящая жена приводит в порядок своего сильно загулявшего супруга. «Ну вот, – подумала Фейга, – эти нашли друг друга». И со спокойной душой отправилась в гостиницу.

Адскую машину ей привезли под вечер в Сочельник Рождества Христова, она была задекорирована под огромный торт, украшена свечами и усыпана рождественскими блёстками и серпантином. Фани сидела, курила, смотрела на эту машину смерти и думала о том, что ей завтра предстоит сделать.

Она уже заказала праздничную упряжку и глухонемого, давно ей знакомого турецкого мальчишку, который по праздникам развозил подарки по всему Стамбулу. Разумеется, за хорошую плату. В этот раз она заплатила ему три цены в турецких лирах за доставку торта. Этот символ Рождества, вечной жизни и счастья должен был прибыть по адресу за несколько минут до полуночи. А смертельный механизм был заведён ровно на двенадцать часов.

Фани сидела, курила одну за другой папиросы и думала о том, что, в сущности, одинаково ненавидит как этих людей в царской военной форме, так и тех, что сейчас пришли к власти в России. Она хорошо помнила, как черносотенцы точно в такой же форме сожгли их еврейскую слободку и её дом, в котором заживо сгорела её младшая сестрёнка. И до сих пор стоял перед её глазами полыхающий в бочке с бензином труп несчастной, невинной женщины, которую постигла такая ужасная смерть.

В Сочельник, ровно в одиннадцать за ней заехал франтоватый помощник генерала подполковник Бриль и на роскошном форде доставил Фани к особняку Эвельгрена. Когда она вошла в особняк, бал был в полном разгаре. Сотни свечей освещали колоннаду и огромный зал, где уже кружились пары.

Лакеи в униформе и белых перчатках разносили подносы с шампанским, играл русский оркестр, звенел смех, и у неё было ощущение, что за окном не пальмы и вечно цветущие рододендроны, а глубокие сугробы и сосны, укрытые белым русским снегом. «Как саваном», – подумала она.

Генерал встретил её сам, познакомил со своей свитой. «Моя жена, как все вы, женщины, немного опаздывает, последний, знаете ли, штрих к прекрасной картине. Вот и она!». Сквозь скользящие по паркету тени танцующих, неверный свет свечей, виртуозных лакеев из противоположного конца зала шла женщина.

Фани сразу узнала её по уверенной поступи королевы бала и характерной, только ей присущей улыбке, которой она благосклонно одаривала окружающих. Это была её любимая подруга – Екатерина Ставская. Сердце Фани сначала остановились, а потом стало биться, будто запертая навсегда птица. «Лишь бы она меня не узнала, а потом я как-нибудь вызволю её из этой мышеловки!», – лихорадочно думала она.

Как раз в это время и подъехал её глухонемой помощник с праздничным тортом. Эвельгрен представил женщин друг другу: «Я думаю, милая, вам будет о чём поговорить с госпожой Дюпре», – генерал поцеловал Екатерину и откланялся.

«Пойдёмте в курительную комнату, – предложила Екатерина, там не слышно музыки и нам никто не помешает». Они молча закурили. «Кажется, не узнала», – облегчённо подумала Фани. Женщины долго молчали.

– Ну, что, Фани, – завибрировало, задрожало от волнения контральто Екатерины, – ты думала, я тебя не узнаю?! Посмотри на свои запястья, – и она подняла браслеты на стёртых кандалами руках Фейги, – а голос, походка?

– Катя! Выслушай…

– Не перебивай и не оправдывайся! Ведь это я тогда заставила Дмитрия позвонить брату. Помнишь, по телефону я говорила тебе, что встретила, наконец, свою судьбу, свою первую и настоящую любовь в жизни? Он единственный, порядочный, умный и добрый человек среди всего этого сброда. Ты пришла за ним, я знаю. Прекрасно понимаю, кто тебя выпустил из России и почему ты сегодня здесь, в нашем доме.

По аплодисментам и шуму в зале Фейга поняла, что торт уже водрузили на стол в центре зала. До взрыва оставалось несколько минут. Фани встала на колени:

– Прости меня, Катя! Но у них в заложницах осталась моя маленькая дочь! Давай уйдём отсюда, сейчас всё будет кончено, – она зарыдала в голос, – я тебя умоляю!!!

– Встань, подруга. Давай хоть простимся по-человечески. Катя помогла Фани подняться с пола, спокойно достала платок и вытерла ей глаза.

– Я буду с ним до конца, и если суждено нам уйти, то лучше вместе. Не поминай меня лихом, Фани и будь счастлива.

Екатерина медленно, трижды перекрестила её, поцеловала и ушла. Ударили куранты. Всё, время вышло! Фейга выбежала через чёрный ход, именно здесь дожидался её глухонемой, невольный помощник. «Гони на вокзал!», – крикнула она ему, и тут же, за их спиной раздался взрыв чудовищной силы. Ударной волной пролётку чуть не сбросило в овраг.

Фани заранее купила билет на Восточный экспресс до Парижа, вещи тоже уже были в пролётке и, буквально за несколько минут до отхода поезда, глухонемой мальчишка помог ей сесть в вагон – люкс.

Фани не заметила, как уснула тяжёлым обморочным сном. Она словно провалилась в глубокую чёрную яму, на дне которой сидела на корточках абсолютно нагая Катя и бесчисленное количество уродливых летучих мышей копошилось на её нагом, белом теле, обвивали шею, путались в роскошных длинных волосах, безобразно ссорились между собой и мерзко визжали от восторга. Фани от ужаса приходила в себя, кричала и снова впадала в беспамятство. Восточный экспресс уже миновал Мюнхен, Вену, Бухарест и, когда до Парижа оставалось несколько часов, проводник вызвал дежурившего в поезде доктора, и по его совету на парижском вокзале Фани ждала карета «Скорой помощи».

Глава седьмая

Её доставили в клинику Амбруаза Паре и поместили в специальное неврологическое отделение. Она провела там почти год. Лучшие специалисты города осматривали эту «спящую русскую», – так её здесь прозвали. Мнения были совсем разные, но все были едины в том, что это последствия контузии или травмы головы и тяжелейшего нервного срыва, а сон – это защитная реакция организма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
4 из 4