Фол

Фол

киноповесть для чтения

Сергей Богучаров

© Сергей Богучаров, 2015

© Андрей Трешнев, фотографии, 2015

© Андрей Трешнев, иллюстрации, 2015

Редактор Сергей Дмитренко

Корректор Всеволод Марченко

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

От автора

Первая редакция киноповести «Фол», называвшаяся тогда «Кое-кто в резиновом пальто» с подзаголовком «Картины политической порнографии» была написана в 1992 году, время от времени дополнялась и расширялась, а осенью 1998 года я доработал текст, теперь получивший имя «Фол», до состояния, которое в целом сохраняется доныне (впоследствии проводилась лишь лёгкая стилистическая правка).

Правда, в 2001 году я было предпринял попытку заменить в сочинении некоторые бытовые подробности и детали быстро меняющейся московской и российской жизни на более современные, но сообразил, что эта правка, при сохранении полной справедливости подзаголовка, – пустопорожня, и ограничился лишь небольшими примечаниями в скобках; к ним прибавил ещё несколько подобных и теперь, в 2015 году; все они даны курсивом).

История продвижения «Фола» к читателям пока грустна. В 1999 году повесть выдвигалась на премию «Антибукер», но по нелепым внутренне-организационным причинам застряла между двух номинаций – за прозу и за драматургию (в итоге премию за прозу в том году так никому и не дали). В 2003 году «Фол» попал в финалисты премии «Русский Декамерон», готовился к изданию в итоговом сборнике, но что-то у добросердечных учредителей «Русского Декамерона» здесь не сложилось, а сама премия попросту закрылась.

Тогда же, благодаря поддержке друзей, повесть попала на прочтение режиссёру Ивану Дыховичному, вызвала у него интерес, но поиски продюсера, то есть денег не увенчались успехом. Через несколько лет другой режиссёр и кинодраматург, известный, пожалуй, более, чем Дыховичный, которому я волею судеб оказал, скажу так, существенную творческую услугу, будучи горячим кавказцем, сказал мне на одном собрании: «Я – Ваш должник. И я помогу Вам». Речь шла о продвижении «Фола». Но красивая фраза оказалась в итоге фразой пустопорожней…

Однажды, уже после 2000 года мне подумалось, что сочинение это – в силу ряда обстоятельств не может быть экранизировано, и потому на экземплярах, которые давал читать друзьям и знакомым, стал выставлять гриф «Вариант времён кризиса: для домашнего кинематографа».

Сейчас вновь кризис. Зато многое другое отмечено удивительным постоянством. Кроме того, возможности книгораспространения в Сети значительно расширились, и я решил с помощью «Ридеро» эти возможности проверить.

«Фол» перед вами, досточтимые читатели.

ФОЛ

Кино\/повесть

Летняя веранда ресторана при гостинице. Ресторан – вот и музыку здесь крутят ресторанную. Но время ещё даже не обеденное, и на возвышение для вечернего оркестра пока что вытащили и поставили на двух стульях стереоколонки.

Мужчина лет тридцати пяти, подтянутый, рослый, коротко, но хорошо стриженный, расплачивается с официанткой.

– Всё будет нормально, – говорит затем мужчина сидящей рядом за столиком крепкой блондинке – скорее, подкрашенной, чем перекрашенной – в лёгком ярком платье. – Оформим, как полагается. Получите всё, что просите. С департаментом я, можно сказать, договорился.

Они идут к выходу, и голоса гаснут в музыке.

Выходят из лифта и вышагивают по гостиничному коридору – рослый мужчина с небольшой чёрной сумкой на плече и крутобёдрая блондинка в босоножках на очень высоких каблуках.

– Мы в номер на минутку, просмотреть бумаги, – говорит блондинка дежурной по этажу.

– Да. Бумаги и документы, – и мужчина как бы в подтверждение похлопывает по своей сумке.

Дежурная, коротко взглянув исподлобья, выкладывает перед собой ключ.

Женщина, за ней – мужчина входят в узкий коридорчик номера. Мужчина затворяет дверь, крутит ручку замка, обеими руками наперехват обнимает женщину. И, не поворачивая её к себе лицом, быстро, ухватив лепесток замка губами, зубами, расстёгивает молнию на платье… Она, шепча: «Подожди… подожди… не торопись…» – помогает ему.

Мужчина и женщина – поверх покрывала – на одной из двух кроватей номера. Их одежда скомканно валяется на полу. Здесь же, на полу, у изножья кровати, несколько коробок – обувных и с детскими играми. Московские покупки командированной.

Женщина – босоножки она так и не сбросила – вдруг рывком освобождается от тяжести мужчины и тянется к сумочке на прикроватной тумбе.

– Погоди, – шепчет она. – У меня сейчас дни хреновые. Давай с резинкой.

Мужчина поднимается на ложе и становится на колени так, что её тело оказывается между его ногами, как под аркой.

– Я сама, – шепчет женщина, – я сама. Дай я тебя одену, нахал бесстыжий.

– Ого, – говорит мужчина, – какой он у тебя. Что-то я таких и не видел.

– Импортный, – шепчет прерывисто женщина. – Бразильский… Ты, наверное, технику безопасности нарушаешь, вот и… Готово! – и с напором падает навзничь.

– Поехали! – мужчина рухнул на неё…

В дверь застучали.

Пока они второпях одевались: она – платье на голое тело, он – как был – сразу напялил на себя одни только брюки (носков не снимал) и рубашку, – пока они одевались, в дверь ещё стучали два раза, и голос дежурной по этажу повторял: «Шестьсот девятый, можно к вам!.. можно к вам!»

Наконец женщина хватает свой чемодан, распахивает его и вываливает всё, что в нём было, – одежду, бумаги – на кровать, с которой они с мужчиной только что вскочили.

Мужчина открывает дверь.

Дежурная по этажу стоит с пожилой узбечкой ли, таджичкой в цветастом платье, из-под которого виднеются шаровары. Шаровары полуприкрыла огромная сумка.

– А я вам соседку привела, – поёт дежурная тем же тоном, каким только что просила открыть дверь.

– А мы тут документик потеряли, – в унисон ей отвечает блондинка, делающая вид, что роется в своём обнародованном барахле, при этом с кислой миной показав язык мужчине.

– А ценные вещи надо сдавать в камеру хранения, – говорит дежурная, оглядывая номер.

Серебряно-сиреневая облатка валяется на ковре.

Мужчина носком туфли заталкивает её под кровать – едва ли не запоздало.

– Нашла, – говорит блондинка и протягивает мужчине какой-то листок, испятнанный печатями. – Эта, Виктор Павлович?

– Эта да не эта, – тянет мужчина, вертя в руках бумагу. – Придётся переоформить. – он незаметно подмигивает блондинке. – Я позвоню вам из министерства. Когда начальник найдёт замену. Часа через четыре. До свидания.

Последние слова он говорит, выходя из номера.

– Желаем успеха! – кричит вслед дежурная по этажу.

Среднеазиатская женщина извлекает из своих баулов и развешивает на плечиках такие же цветастые платья, как и то, что на ней. Блондинка кое-как заталкивает вещи в чемодан.

Мужчина входит в раздвинувшиеся двери лифта. В кабине уже стоят три девушки – все длинноногие, но разные: одна в оранжевых лосинах, вторая в чёрной мини-юбке, не длиннее – не шире? – набедренной повязки, третья, брюнетка в джинсах до середины икры и в панталетах на высоченннной шпильке. Все трое грудасты, и скрывать это не подумали. Напротив. Больше мужчина ничего увидеть и размыслить не успевает: в лифт ввалиливаются две грузные пожилые пары – мужчину прижимают к девице в лосинах да так, что нос его утыкается в её макушку, зарывшись в благоухающие пряди пепельных, но каких-то пепельно-мышиных волос.

– Ого, – произносит мышастая через мгновение. – Мужик и охнуть не успел…

Мужчина, делая вид, что смущается, отводит глаза. Но не отодвигается, а прижимается к лосинам ещё крепче.

Девушка и бровью не повела, но придвинула губы к голове рядом стоящей подружки в мини-юбке, губами этими раздвинула недлинныя рыжия пряди, прикрывавшие розовую раковину ея уха, и начала шептать…

Подруга заулыбалась, открыв крупные белые зубы, словно невзначай двинула вперёд руку, будто обнимая в тесноте свою товарку и при этом касаясь того места, которым мужчина прижат к этим восхитительным оранжевым лосинам.

– Да-а-а, – выдыхает подруга. – Грандиозно! – И тянется к уху той, что в джинсах.

Лифт, тяжело урча, двигался вниз.

И вдруг затрясся.

– Застрянем! – ахает мышастая.

– Я не прочь! – говорит мини-юбка, отрываясь от уха своей спутницы, которую с одного боку теснит животом пожилой пассажир. – А ты, Танька?

– А я – прочь, – отзывается «джинсовая». – Не тот расклад… А при другом раскладе мы бы не застряли.

И она посмотрела на прижимавший её к стене живот.

Девушки рассмеялись.

Пожилые застыло безмолвствуют.

Лифт еле ползёт.

– Ду ю спик рашн, Вова? – спрашивает носительница лосин у мужчины, помогая ему ещё крепче прижаться к ней и к неубранной руке подруги. – Вы кто?

Мужчина наклоняется так, что его голова оказывается между ними и полушепчет, полубасит: «Как это кто: сын деда Пихто». Подумав, добавляет: «В резиновом пальто».

Лифт дёрнулся и замер.

– Застряли всё-таки! – опять ахает мышастая.

Но дверь начала раздвигаться…

– Даже отрываться от вас неохота, – игриво говорит мышастая мужчине. – Да, девочки?

– Хорошего понемножку, – усмехается «джинсовая», Танька.

– Девчата, я готов… – мужчина дурашливо завертелся между ними, выходящими из лифта.

– Мы не готовы, – строго произносит рыжая, и, громко смеясь, подруги? коллеги? направляются к выходу.

Мужчина, потоптавшись на месте и дважды окинув взглядом широкий пустоватый холл, бормочет: «Вот тебе и Пихто!» Вздохнув, бредёт в ту же дверь, в которую вышли девушки.

Оказавшись на улице – теперь ясно, что дело происходило в гостинице «Москва» – и увидев, как они садятся в золотистую (в 1992 году, когда появился первый вариант «кина», это была «восьмёрка», сейчас стала некая иномарка) «трёхдверную» машину, и эта самая Танька – за руль, вздыхает ещё раз и медленно бредёт к подземному переходу, не заметив, как у мышастой, забравшейся в авто последней, в руках что-то сверкнуло.

Мужчина с черной сумкой растерянно стоит на противоположной от Колонного зала стороне улицы перед несколькими дверями с вывесками «Кафе-бистро», «Меховые изделия», «Срочный ремонт обуви».

– Ничего не понимаю.

Пробормотав это, оглядывает людей, стоящих на троллейбусной остановке, и подходит к мужчине средних лет с большим цветастым пластиковым пакетом, чем-то наполненным.

– Извините, – спрашивает вполголоса Виктор Павлович, он же «Вова», он же «сын деда Пихто», – Извините, здесь, кажется, всегда был туалет. Мужской, женский.

– Туалет? Не знаю. Я приезжий. – Мужчина с пакетом смотрит на него, затем на двери лавочек, пожимает плечами. – Впрочем, верно. Был когда-то. Давно. Давно.

– А поблизости?

– Туалет? Не знаю. Я приезжий. – Мужчина стал вглядываться в ту сторону, откуда должен был появиться троллейбус.

Помедлив и затем хлопнув себя по лбу, Виктор Павлович шагнул к двери с вывеской «Меховые изделия».

В тесной комнатушке всё от потолка до пола завешано купальными халатами, среди которых одиноко чернеет норковый полушубок. У входа сидит стриженый мордоворот-охранник. Скучает с кроссвордом (сканвордом?) девушка-продавщица.

– Добрый день, – Виктор Павлович говорит это так, чтобы получилось веселее. – А где же меховые изделия? Перепрофилировались? – В глазах уже поблёскивает.

Впрочем, девушка не теряется.

– Продаём остатки, – повела рукой с карандашом в сторону полушубка. – Ждём завоза.

– Давайте, давайте. А то вашему молодцу охранять нечего. – Виктор Павлович выдавливает подобие улыбки. – Кроме вас, конечно. – Девушка, несмотря на макияж, была невзрачна.

Продавщица дежурно зарделась: к пустопорожним комплиментам, как видно, она привыкла.

– Можем халат предложить. У нас благотворительная акция – часть дохода пойдёт в пользу фонда защиты детских спортивных школ.

– Неплохо. Но в другой раз. А нет ли у вас, среди шубок и шапок ваших, мужского белья? Нижнего. Попросту говоря, трусов.

На этот раз девушка почему-то зарделась по-настоящему.

– Нет, к сожалению. Это до нас здесь торговали галантереей и трикотажем.

– Понятно. А до того, как трикотаж, здесь туалет был. Его-то куда подевали?

Девушка пожала плечами.

– Туалет? – вдруг подаёт голос мордоворот со своей табуретки. – Вы в ЦУМ пройдите. Там и туалет есть, и трусы. И плавки. Это недалеко.

– Знаю, – Виктор Павлович внимательно смотрит мордовороту в глаза. – Вы не занимались в секции академической гребли у Галины Степановны?

Мордоворот шмыгает носом и, встав, почему-то вытягивает руки по швам, насколько это у него получается при его бицепсах и прочей мускулатуре.

– Нет, – отвечает он. – Не занимался. Мы так, сами по себе, с ребятами.

Наш герой, не дослушивая его, выходит.

Он и вправду шагает вверх по Пушкинской улице (и вновь простите: ныне по вновь Большой Дмитровке), очевидно, направляясь в ЦУМ.

– Дяденька! – вдруг окликают его, когда он подходит к Копьёвскому переулку. – Постойте, дяденька.

Виктор Павлович смотрит, кто его зовёт, и видит стоящую перед ним рослую девушку – натуральную блондинку с толстой косой, закинутой на высокую грудь, – в косу вплетена простая коричневая лента. На девушке простое же, в цветочек платье, едва ли не ситцевое, с пояском, чуть ниже колена. На крепких ногах – белые носки и ужасные, чёрно-зелёные с розовым отечественныя кроссовки.

– Дяденька! Я спросить хочу, – тянет девушка. В одной руке она держит довольно большую плетёную корзинку. В другой – изрядно набитый яркий пластиковый пакет.

Виктор Павлович останавливается и с подлинным интересом смотрит в большие голубые глаза.

– Тоже приезжая?

– Почему тоже? – удивляется она и хлопает ненакрашенными ресницами. Вообще на её лице ни следа краски и помады. – И вы приезжий? Тогда я у других спрошу. Изви…

– Это я так… – перебивает её Виктор Павлович. – Что вы хотели спросить?

– Вы только, дяденька, скажите мне, где здесь театр?! – спрашивает девушка, и Виктор Павлович смотрит на неё недоумённо, так как они стоят в двух шагах от Театра оперетты.

Девушка правильно понимает его взгляд и продолжает своим медленным, грудным голосом, в котором слышны отзвуки севернорусского говора:

– Мне не этот театр надь, не опереточной…

– Большой, что ли? Это сюда и по переулку.

– Неуж не вижу? В театр Большой-то я вечером пойду. Мне другой нужон.

– Детский, что ли? Это там, могу проводить.

– Да не детской же! Художественной!! Я в него поступать приехала! Хожу туда-сюда, найти не могу…

– В школу-студию МХАТ, что ли?

– Ну в неё, конешно. Хожу-хожу, никто не знает. Обинно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.