б) терроризм проправительственный (осуществляется неправительственными общественными объединениями и партиями в интересах защиты институтов власти и, как правило, поощряется этой властью);

в) терроризм оппозиционный, при котором противоправное насилие нацелено на государственные институты, их представителей и защитников; г) межпартийный (проявляется в процессе обострения политической борьбы); д) другие разновидности терроризма, субъектами которых являются сторонники различных экстремистских идеологических течений (национализма, фашизма, сепаратизма и т. д.).

Международный терроризм может быть:

– государственным (в случае, если он является одним из методов реализации внешней политики государства, причем эти методы состоят на вооружении спецслужб или финансируемых государством террористических центров и организаций). К числу государств, поддерживающих международный терроризм, в докладе государственного департамента США за 1997 г. отнесены Куба, Северная Корея, Иран, Ирак, Судан, Сирия, Афганистан. По мнению авторов доклада, правительства этих государств «сами участвуют в террористической деятельности или предоставляют террористам оружие, убежище, финансовую поддержку и другую помощь»[28];

– негосударственным (когда акции терроризма готовятся и осуществляются международными террористическими организациями, имеющими собственные источники финансирования). К данной группе можно отнести следующие организации:

правые террористические организации профашистской направленности – «Серые волки» (Турция), Расистско-национальный фронт (Англия), «Арийские нации» (США) и др.;

ультралевые террористические организации – «Красные бригады» (Италия), Деф-Сол (Турция), Японская Красная Армия (Япония) и др.;

националистические сепаратистские – ИРА (Англия), «Черный сентябрь» (палестинская), «Тигры освобождения Тамил и лама» (Шри-Ланка) и др.;

религиозно-политические – «Хамас» (Палестина, Израиль), «Хезболлах» (Ливан), «Братья-мусульмане» (Египет, Сирия), «Аум Сенрикё» (Япония), «Аль-Каида» (действует более чем в 13 странах мира, среди них – ОАЭ, Ирак, Иордания, Ливан, Пакистан, Алжир, Румыния, Россия, Сирия, Турция и др.) и др.

В. В. Устинов не согласен с теми исследователями, которые разграничивают терроризм на международный и внутренний. По его мнению, «внутренний выходит за рамки национальных территорий осуществления уголовного преследования, воздействия его на аудиторию в других странах, а также создания целой сети ответвлений (или последователей) за рубежом»[29].

М. Бассиоуни считает, что «определить международный терроризм очень трудно, если вообще возможно, и главная причина этого – “двойной стандарт”, который продолжает оказывать влияние на политические и правовые оценки насильственных действий»[30].

Некоторые исследователи выделяют также транснациональный терроризм. Но Р. Зэкрэй подчеркивает, что «термин “транснациональный” лишь затрудняет спор по определению терроризма»[31].

Г. М. Миньковский и В. П. Ревин, ссылаясь на международноправовые документы и зарубежные нормативные акты, классифицируют терроризм по характеру влияния на межгосударственные отношения также на государственный и негосударственный. Но они приводят и такие разновидности, как терроризм в форме мятежа (захвата территории), массовых беспорядков, диверсий, захвата заложников[32].

Французский исследователь терроризма Лоран Диспо предлагает выделять оппозиционный правый терроризм, государственный левый, государственный правый, оппозиционный левый. В эту же схему он включает еще одну разновидность терроризма – нацинально-освободительные движения[33]. Немецкий исследователь К. Хиршман различает идеологический, этнополитический, религиозный, узкоцелевой (например, борцы за права животных и др.), терроризм «избранных» (т. е. лиц с психическими и душевными отклонениями, которые считают себя обязанными выполнить некую миссию) и считает, что все эти виды терроризма отличаются от геррильи. «Главное отличие в том, что у геррильи, как и у любой партизанской войны, существует военная стратегия, которая состоит в нападении, окружении и окончательном разгроме противника, тогда как у террористов главное – коммуникационная стратегия. Партизаны хотят завоевать территорию, террористы – мышление»[34].

Ю. В. Голик приходит к выводу, что «терроризм – динамично развивающееся явление. Специалисты насчитывают более десятка разновидностей терроризма: от революционного до криминального. И это не предел. Мы становимся свидетелями появления каких-то новых, “экзотических” разновидностей терроризма. Так, январь 2001 г. ознаменовался тем, что в Таиланде бирманские террористы, руководимые двумя малолетними братьями, называвшими себя “Армия Бога”, захватили больницу во имя справедливого переустройства мира. Эти фанатики не менее, а может, и более опасны, нежели все остальные в силу полного отсутствия связи с реалиями бытия»[35].

Е. Г. Ляхов и А. В. Попов, кроме терроризма государственного и индивидуального, выделяют еще военный и мирный (совершаемый в мирное время), революционный и контрреволюционный, освободительный и репрессивный, политический и общеуголовный[36].

Т. С. Бояр– Сазанович классифицирует терроризм, отталкиваясь от субъективного признака. Он выделяет три основных его вида: государственный, групповой и стихийный (террористические акции, осуществляемые частными лицами)[37].

По средствам терроризм, с нашей точки зрения, целесообразно подразделить на два вида:

– традиционный (применение огнестрельного или холодного оружия, взрывчатых веществ, ядов и других средств совершения политических убийств, известных человечеству в течение ряда веков);

– технологический (использование в террористических акциях новейших достижений науки и техники в области компьютерных и информационных технологий, радиоэлектроники, ядерных материалов, генной инженерии, иммунологии и т. д.).

П. Р. Раджесвари в своих трудах пишет: «В 1999 г. значительно выросла угроза использования террористами оружия массового поражения (химического, биологического, радиационного, ядерного). Пример японской секты “Аум Сенрикё” свидетельствует о том, что некоторые террористические группы готовы перейти от конвенционального оружия и тактики к другим видам вооружения и действий, тем более что стали более доступными как сами базовые материалы средств массового поражения, так и технология их изготовления, информация и способы доставки»[38]. Выступая на конференции по проблемам борьбы с терроризмом, Ю. В. Голик подчеркнул, что «на повестке дня массовое появление компьютерного терроризма со всеми обязательными признаками терроризма: ужасом, паникой со стороны населения и беспомощностью властей. Через глобальные информационные сети типа Internet будет происходить несанкционированное проникновение и разрушение систем управления и жизнеобеспечения дома, города, страны, планеты. Кроме того, современные технологии позволяют проникать в компьютер, не подключенный к какой бы то ни было сети. Энергетика, транспорт, связь, банки – все то, без чего немыслима современная цивилизация, могут в мгновение ока выйти из-под контроля, что повлечет за собой аварии и техногенные катастрофы с непрогнозируемыми последствиями (по принципу “домино”)»[39]. Исследователь А. Котта считает, что самые большие перспективы у информационного терроризма, так как «эта новая форма терроризма обладает характеристиками, отличающими ее от других: она действует в интеллектуальной сфере и порождает новый вид насилия, связанный с информатикой, т. е. “нематериальное насилие”, которое направлено против всего мира, а успех его обеспечивается не грубой силой, а нейронами»[40].

У. Лакер, один из известных американских экспертов по вопросам терроризма и международным стратегическим проблемам, классифицирует терроризм только на традиционный и технологический и добавляет, что «если раньше была довольно ясная разделительная линия между террористами и партизанами, между политическими террористами и криминальными бандами, между местным терроризмом и спонсируемым государством, то сейчас эти разрушительные линии стали чисто условными»[41].

В своем докладе на конференции «Проблемы борьбы с терроризмом» О. М. Хлобустов не дает классификации терроризма, но затрагивает проблему его слияния с другими преступлениями. «Опасной тенденцией терроризма в современных условиях является его интеграция с организованной преступностью на фоне общего роста преступности и других негативных явлений. Данный процесс объясняется заинтересованностью этих двух сторон в использовании возможностей друг друга в достижении своих противоправных целей»[42].

Классификация терроризма не может быть единственной и окончательной, носить абсолютный характер, поскольку, во-первых, терроризм – это явление многогранное, что предполагает наличие большого числа критериев для его классификации (по целям, мотивам, составу участников, способу совершения преступных акций, источникам финансирования и т. д.), во-вторых, он характеризуется разнообразием национальных форм (например, терроризм европейский отличается от своего ближневосточного аналога), и, в-третьих, ему присущи динамизм, постоянная изменчивость во времени (так, терроризм прошлого века отличается от его современных форм, хотя, несомненно, они имеют много общего).

Законодателям, так же как и ученым, необходимо при рассмотрении особенностей регулирования борьбы с терроризмом в первую очередь остановиться на правовом решении дефиниции терроризма, потому что именно определение терроризма позволяет выявить круг общественных отношений, затрагиваемых терроризмом и борьбой с ним, и выработать механизмы правового регулирования этих отношений. По нашему мнению, социально-политическое определение терроризма должно быть основой для законодательного закрепления данного понятия.

Интересно подошел к определению терроризма законодатель Великобритании в Законе «О борьбе с терроризмом», который был принят в 2000 г. Дж. Дж. Роув подчеркивает, что «ядром данного Закона является обстоятельное определение терроризма, которое требует осмотрительного его применения в каждом случае»[43]. В первом разделе закона терроризм определяется следующим образом: действие или угроза действия использовать или угрожать, оказать воздействие на правительство, запугать общество или его часть; действие или угроза предпринимаются с целью продвижения какой-либо политической, религиозной или идеологической концепции. Во втором подразделе первого раздела к терроризму относятся такие деяния, которые подразумевают серьезное насилие в отношении того или иного лица; нанесение серьезного ущерба собственности; подвергают опасности чью-либо жизнь, помимо лица, совершающего это действие; создают серьезный риск для благосостояния и безопасности общества или его части; направлены на вмешательство или серьезные нарушения какой-либо электронной системы. В третьем подразделе первого раздела говорится, что проведение или угроза проведения действий с применением огнестрельного оружия или взрывчатых веществ являются терроризмом, независимо от того, имеют ли они целью воздействие на правительство, запугивание общества или его части. Пятый подраздел относит к террористическим действия, производимые в интересах запрещенных организаций.

Таким образом, доказательство причастности к терроризму требует наличия трех элементов: серьезный вред или опасность, намерение воздействовать на правительство или запугать общество, а также политическое, религиозное или идеологическое основания.

Действие Закона направлено на террористические акты, которые уже совершились (или могут быть совершены) на территории Великобритании и за ее пределами, в отношении любых лиц и имущества. Также законодатель, исходя из анализа определения, расширил и цели, ради которых совершаются террористические акты. Теперь к политическим мотивам добавились религиозные и идеологические.

Закон обратил внимание и на категории террористических актов. Они расширились, приняв в свои ряды действия, способные серьезно повлиять на жизнедеятельность современного общества, например, путем вмешательства в деятельность жизнеобеспечивающих систем и выведения из строя компьютеров, нарушения снабжения электричеством и водой.

Очень интересное нововведение, которое устанавливает ответственность за недоносительство, содержится в 19-м разделе Закона «О борьбе с терроризмом». Здесь говорится, что если кто-либо считает или подозревает кого-либо в совершении преступлений, предусмотренных данным Законом, и его убеждение или подозрение основывается на информации, полученной в ходе торговой, профессиональной, деловой или производственной деятельности, то он совершает преступление, если не сообщает об этом констеблю, как только представляется такая возможность. «Человеку, против которого выдвинуто обвинение в совершении подобного преступления, следует поискать в свою защиту какие-либо разумные оправдания»[44].

В США, как и в других государствах, универсального понятия терроризма до сих пор нет. Свод законов США классифицирует терроризм на внутренний и международный.

Статья 2332 Титула 18 Свода законов к акциям внутреннего терроризма относит следующие преступления: «Убийство, похищение, нанесение увечья, нападение, повлекшее за собой тяжелые телесные повреждения, или нападение с применением опасного оружия в отношении любого лица в пределах США; создание существенного риска нанесения серьезных телесных повреждений любому другому лицу путем разрушения и нанесения ущерба любому строению, транспортному средству либо другому недвижимому или личному имуществу в пределах США, а также попытки и сговор совершить такого рода деяния». В ст. 802 Акта США о патриотизме говорится, что внутренний терроризм «замышляется и совершается с целью напугать гражданское население, путем запугивания или принуждения повлиять на политику правительства либо же путем массового уничтожения людей и имущества, совершения иного террористического акта или похищения детей, либо угрозой совершения таких деяний повлиять на способность правительства руководить страной».

Статья 2331 Титула 18 Свода законов под международным терроризмом понимает: «(А) насильственные действия или иные действия, представляющие опасность для человеческой жизни, являющиеся нарушением уголовного законодательства США или иного государства, при условии, что уголовное правонарушение было совершено в пределах юрисдикции США или иного государства; а также (В) действия, совершаемые с целью запугать или принудить гражданское население; или оказывать влияние на политику правительства; а также (С) действия, которые имеют место изначально вне территориториальной юрисдикции США или за пределами национальных границ, но совершаемые преступниками с целью запугать или принудить США или ту сторону, где находится преступник, или получить политическое убежище».

В Титуле 22 этого же Свода содержится самое краткое определение международного терроризма: «террористические действия, в которые вовлечены граждане или территория более чем одной страны».

Два этих определения позволяют выделить основное свойство международного терроризма – его транснациональность, т. е. выход за рамки национальных границ путем выбора иностранной жертвы, или совершения террористического акта в иностранном государстве, или попытки укрыться после совершения террористического акта в другом государстве.

В качестве самостоятельных видов (наряду с международным) вошли в Титул 22 Свода законов США ядерный терроризм и наркотерроризм.

Российские законодатели, так же как и ученые, находятся в явной растерянности перед определением понятия «терроризм». До недавнего времени у нас действовал Федеральный закон «О борьбе с терроризмом»[45], в котором в ст. 3 давалось следующее определение: «Терроризм – насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений». Авторы ФЗ «О борьбе с терроризмом», давая определение терроризму, вписали в него все наиболее распространенные формы террористической активности, соответствующие ст. 205, 207, 277, 360 Уголовного кодекса РФ. В итоге – то же, что и в зарубежном законодательстве: перечисляются признаки деяний, каждое из которых само по себе является преступлением, а затем указывается на их особую общественную опасность в связи с тем, что в данном контексте они являются терроризмом.

Подобное определение терроризма, по нашему мнению, не удовлетворяло требованиям, предъявляемым к федеральному законодательству. Несоответствие состояло в том, что цель федерального закона состоит в правовом урегулировании социально-политических, экономических и других отношений в обществе. Только в этом случае закон будет направлен на борьбу с причинами терроризма, а не со следствиями.

В начале марта 2006 г. в РФ вступил в действие Федеральный закон № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»[46], в котором дается новое определение понятия терроризма. Закон устанавливает различия между терроризмом как социально-политическим явлением и террористическим актом как конкретным преступлением.

Согласно ст. 3 этого Закона «терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий».

Идеологию можно рассматривать как систему политических, правовых, философских и других взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к чему-либо, в данном случае – к насилию. Поэтому включение в определение понятия «терроризм» словосочетания «идеология насилия» способно привести к тому, что правоохранительные органы будут произвольно истолковывать любую идеологию в качестве террористической. Правозащитник Л. Левинсон также считает, что «под “терроризм” без труда можно подвести любую социальную философию, признающую возможность восстания. Под сомнение может быть поставлен и весь правозащитный дискурс, поскольку определяющая его Всеобщая декларация прав человека говорит в своей преамбуле о восстании как о последнем средстве против тирании и угнетения»[47].

Вопрос о том, что определение «терроризм», содержащееся в Законе № 35-ФЗ, требует уточнений, поднимался в Государственной Думе уже через полгода после его принятия. Депутаты Н. Залепухин (ЕР) и А. Митрофанов (ЛДПР), полагая ошибочным включение в юридическое определение терроризма словосочетание «идеология насилия», 8 сентября 2006 г. предложили проект Федерального закона № 299464-4 «О внесении изменений в ст. 3 Федерального закона “О противодействии терроризму”». Комитет Государственной Думы по безопасности и Правительство в своем заключении на законопроект выступили против вносимых изменений. «В заключении правительства указано, что предлагаемое изменение понятия “терроризм” значительно сократит возможности государственных органов и органов местного самоуправления в части, касающейся профилактики терроризма, особенно по пресечению распространения его идеологии, – заявил депутат А. Митрофанов. – Предоставление правоохранительным органам права определять идеологию насилия и приписывать роль терроризма с последующим уголовным наказанием может значительно подорвать всю правоохранительную систему и вызвать отрицательные политические последствия»[48].

В понятие «терроризм» Закон № 35-ФЗ включает и воздействие на принятие решения «иными формами противоправных насильственных действий». Аналогичная идея была заложена и в ФЗ «О борьбе с терроризмом»: «…и другие преступления, если они совершаются в террористических целях». Однако в обоих случаях не названы ни преступления, ни формы противоправных насильственных действий. Таким образом, практически любое преступление может быть признано террористическим. Подобная постановка вопроса делает невозможным построение системы противодействия терроризму, поэтому необходимо скорейшее разрешения этого противоречия на законодательном уровне. В законе должны быть точно названы все террористические преступления. Это исключит субъективную оценку прокурора, следователя, оперативных работников, адвоката, судьи относительно их отнесения к преступлениям данной категории.

Закон № 35-ФЗ дает понятие террористической деятельности. Она включает в себя:

– организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

– подстрекательство к террористическому акту;

– организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества, организованной группы для реализации террористического акта, а равно и участие в такой структуре;

– вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

– информационное и иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

– пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Интересным представляется последний пункт, в котором законодатель приравнивает идеи терроризма к терроризму Допустимо ли такое уравнение? «Означает ли это, что за хранение литературы, в том числе классиков политической мысли за многие века, которые выступали с радикальных позиций, людей можно будет привлечь к уголовной ответственности, ибо это входит в понятие террористической деятельности?» – спрашивал еще при обсуждении проекта во втором чтении С. Бабурин и призывал депутатов не включать в закон словосочетание «пропаганда идей терроризма». «Достаточно будет, если мы запишем, что к террористической деятельности относится распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности»[49].

Формулировка, оставленная в законе, позволяет переносить понятие террористической деятельности на сферу мировоззрения. Согласно ст. 29 Конституции РФ «не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду». Таким образом, террористической деятельностью можно признавать пропаганду соответствующих действий, но не идей. Очевидно, что, приравнивая идеи к деятельности, законодатель допускает тем самым свободную интерпретацию в тексте закона.

Федеральный закон от 27 июня 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризму”[50] направлен на приведение ранее принятых нормативных актов в соответствии с ФЗ «О противодействии терроризму». Эти изменения коснулись и Уголовного кодекса РФ в части уточнения определения терроризма.

С точки зрения уголовного права ответственность должна наступать не за терроризм (как явление), а за конкретные противоправные действия террористической направленности. Поэтому в Законе № 35-ФЗ отсутствует конкретное преступление с названием «терроризм», преступлением является террористический акт. Террористический акт – это совершение взрыва или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления или иных особо тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.

Эти изменения и были внесены в УК РФ Законом № 153-ФЗ. Поменяли свое название несколько статей УК РФ: ст. 205 УК РФ – с «Терроризм» на «Террористический акт»; ст. 205.1 УК РФ – с «Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению» на «Содействие террористической деятельности». УК РФ дополнен ст. 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности».

Все проблемы по изучению терроризма, которые мы уже рассмотрели, напрямую связаны с еще одной, не менее сложной проблемой – выявления причин терроризма. «Исследование причин должно быть ориентировано на выявление тех детерминант, которые порождают именно терроризм, а не преступное поведение вообще. Знание причин имеет исключительное значение для борьбы с этим опаснейшим явлением»[51]. Выявив причины, человечество сумеет противостоять разрастающейся угрозе терроризма, а кроме того, мы поймем механизм его зарождения и возникновения, формирования и развития, факторы, которые детерминируют терроризм и благоприятствуют осуществлению террористических акций. Данной точки зрения придерживается и В. В. Устинов, по мнению которого «знание соответствующих особенностей и причин необходимо и для практической деятельности по выявлению и расследованию преступлений террористической направленности, и для выработки механизмов предупреждения и искоренения самого терроризма как социально-политического явления»[52]. Не случайно в Федеральном законе «О противодействии терроризму» говорится, что выявление и последующее устранение причин и условий, способствующих совершению террористических актов, – одна из важнейших целей деятельности органов государственной власти и местного самоуправления в деле противодействия терроризму (ст. 3).

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3